***
— Элиза! Доброе утро!– слишком высокий голос Лаундс бьёт по ушам. Боги, это будет труднее, чем я думала. Я, конечно, не самая плохая актриса, но терпеть эту женщину и ни одним движением не показать своего раздражения? Теперь я понимаю, почему в Голливуде такие высокие зарплаты, это действительно сложно. — Ах, мисс Лаундс. Доброе утро,– выдаю ей одну из самых милых улыбок из своего арсенала. Выражение моего лица, тон голоса, положение тела – всё сплошная учтивость. Фу. — Я хотела спросить насчёт вашей амнезии. Вы ведь не помните прошлого?– вас только это волнует? Лицемерка. — Только факты, что меня воспитал некий Дэвид, что после его смерти я сбежала из дома и что работала и жила у какого-то Роберта. Больше ничего. — Ох, какая неприятность. Как же мы будем писать? — Не можете выбрать между мной и Эбигейл, мисс Лаундс?– судя по вашей дёрнувшейся руке, я права.– Не беспокойтесь, полутора лет с Розенфельдом более чем достаточно для полноценной книги, к тому же я уверена, что память ко мне вернётся. Ну, и в качестве небольшого бонуса...– я немного наклоняюсь к журналистке и выдыхаю.– Как вы смотрите на то, чтобы поехать со мной в то самый дом? Фотографии с места заточения для эксклюзивной статьи... Возможно, там же мы сделаем фотографию на обложку нашей книги... Да, я бессовестно её подкупаю. Закидываю крючок и... Рыбка поймана! — Что ж, Элиза. Вы меня убедили. И зови меня Фредди, это поможет нам создать более доверительные отношения. Про таких как она говорят: "Мягко стелет, да жёстко спать". — Когда выезжаем?– ох, как запела. А минуту назад не была уверена, кто выгоднее: я или Хоббс. Кстати о ней, 1:0 в мою пользу. Ты не знаешь, что мы играем, Эбигейл, но это не отменяет того, что я побеждаю. — Прямо сейчас,– киваю я в сторону зашедшего Уилла. Упс... Уже поздно предупреждать о спутнице, да?***
Мы все садимся в машину, Уилл продолжает переругиваться с Лаундс, и к их брани присоединяется Кроуфорд. Прямо конкурс на самый острый язык города. — Хватит! Она едет с нами, потому что я так решила. Это мой дом, моя проблема и моё решение. Надеюсь, вопрос исчерпан. Н-да, таким ледяным тоном только замораживать. Сразу насмерть. С другой стороны, прояви я хоть каплю мягкости, они бы продолжили ругань. А у меня и так голова болит в преддверии потока старых воспоминаний. Не хватало ещё всю дорогу их слушать. — Элиза, вы должны понимать, кого зовёте на место преступления. — Мистер Кроуфорд,– столь же противным тоном отвечаю я.– Полагаю, что за месяц, который я провела в клинике, вы уже облазили дом вдоль и поперёк, и все улики уже были найдены, осмотрены и поставлены на место. Так что мисс Лаундс вряд ли вам помешает. А фотографии только помогут. Мне. Вы прекрасно знаете, что я хочу продать этот дом. А дурная слава – тоже слава. Думаю, с репутацией, которую заработает эта недвижимость после статьи мисс Лаундс, через пару недель я уже буду составлять договор на передачу имущества в чужую собственность. Съел? Не подавился? Вот молчи теперь. Я устало выдыхаю и опускаю голову на спинку сиденья. Сегодня ночью мне определённо будут сниться кошмары.***
Когда машина останавливается, я мысленно приказываю себе не раскисать и первая захожу в дом. С этого ракурса я прихожую ни разу не видела. Приятное ощущение. Всё стоит на своих местах, но я чувствую чужую руку. То статуэтка стоит чуть левее, чем я ставила, то штора неопрятно висит, хотя я всегда её поправляла, добиваясь идеальных линий. Кроуфорд здесь действительно всё перерыл. — Доброе утро, мисс!– прогрохотал незнакомый мужчина. Рабочий? — Доброе. Вы по поводу работ, верно? — Так точно, мэм,– кто-то явно переслужил в армии. — Зато дисциплина будет на высоте,– шепчет Ал. — Я бы хотела, чтобы вы продолжили двухполосную асфальтированную дорогу от трассы до дома и зацементировали площадку вокруг радиусом в три метра. — Будет сделано. — Я приеду проверить вашу работу через три дня. Приступайте. Обрадовав человека, я направляюсь в небольшую библиотеку. Вчера решила всё оставить будущим хозяевам: мне лень разбираться с этой громоздкой мебелью. Так что мне нужно заняться только с книгами, одеждой и побрякушками. Все произведения я делю на две стопки: детское и взрослое. Первая часть пойдёт в приют, а вторая – в дом престарелых. За полтора года я изучила здешнюю литературу от корки до корки, так что на разбор уходит около часа. Мисс Лаундс всё это время отпускает неуместные комментарии и фотографирует всё. Серьёзно, вообще всё. Ал медленно выводит меня, подшучивая и над Фредди, и над агентами. На вредного демона не действуют ни мои злые глаза, ни тихие шиканья. Дурдом. — Фредди, забыла вас предупредить. Все композиции устраивайте так, чтобы я на них не попадала,– медовым голоском пропела я, заметив краем глаза, что на меня направили объектив. Она не будет со мной ссориться, слишком хочет написать эту чёртову книженцию.– Кстати, вы уже побывали на кухне и в кладовке? На первом этаже только эти помещения. Советую их посетить, там получатся весьма атмосферные фотографии. Понятливая журналистка тут же выходит из библиотеки. Возможно, мы всё же сработаемся. Так, её отогнали, теперь можно и в свою комнату подняться. Не хочу, чтобы кто-то видел мою реакцию, а в том, что она будет, я не сомневалась.***
С того дня прошла неделя. Я раздала книги, подарила платья театру, а украшения продала и вырученные средства перевела на счёт центра помощи женщинам, пережившим насилие. Думаю, это лучшее, что мог оставить после себя Альберт. Дом я тоже продала. Паре больных извращенцев. Я была права: после статьи Фредди за чёртову недвижимость буквально дрались. Откровенно говоря, она не стоит той цены, которую за неё заплатили. Но мне же лучше. Все бумаги оформлял Уилл, как моё доверенное лицо, так как я без документов. Деньги за дом он положил на счёт и сегодня дал мне сорок тысяч наличными, как я и просила. В целом я не могла и надеяться на такой расклад, если бы не одно но. Из-за поездок в дом прошлое дало о себе знать. Оно было рассерженно тем, как долго я от него отмахивалась, игнорировала его. И теперь решило отыграться. Я бросила принимать таблетки, так что между нами не стояли даже антидепрессанты, со всем приходилось справляться самой. Я похудела, отощав до состояния "кожа да кости", у меня постоянно болела голова, из-за чего я ходила злющая как дьявол, а от постоянного недосыпания у меня скорее были глаза над мешками, чем наоборот. Печальное зрелище... Каждую ночь ко мне во сне приходил Альберт. Каждую ночь я будила криками всю больницу. И каждую ночь, как бы это странно не прозвучало, меня успокаивал Альберт. Точнее Ал. Я знаю, что сама придумала его, но если бы не мой личный демон, я бы совсем спятила. Я перебираю волосы и смотрю в окно, где идут Эбигейл и доктор Лектер. Почему она там – а я здесь? Почему я всё ещё здесь?! Чем я хуже этой девчонки?! Почему ей уделяют так много внимания, а меня отбросили в сторонку?! Почему все с ней так возятся: и Уилл, и мисс Блум, и это доктор Лектер? Боги, бегайте вокруг неё сколько душе угодно, только выпустите меня. Я уже начинаю ненавидеть эти стены, хотя мне никогда не были свойственны столь сильные чувства. Но сейчас я ощущаю ярость. Дикую, первобытную ярость, готовую снести всё на своём пути. — Ух, младшая! Какой потрясающий коктейль злости, зависти, отчаяния и ревности! — Знаешь что, Ал? Готовься. Через два дня меня тут уже не будет, я клянусь себе.