Obstinate

— Тэ? — обращается к другу Хосок, ковыряясь ложкой в тарелке, наполненной какой-то непонятной смесью.       Он не сильно задумывался над тем, чем перекусить во время перерыва между парами, поэтому, не глядя, набрал всякой всячины. И теперь вся эта кашица в его тарелке выглядит совсем неаппетитно и походит больше на отходы, чем на съедобный обед. — Что? — отзывается Тэхён, поедая гамбургер.       Он не смотрит на друга, всё его внимание приковано к смартфону, на который почти через каждые пять секунд приходят сообщения от Чонгука. Тэхён пялится в экран, улыбаясь при этом всем, чем только возможно: губами, глазами...       Хосок знает, что это двадцать первое сообщение за последнюю минуту. Он уверен в этом — считал. Ему тоже хочется вот так сидеть и переписываться со своим парнем, обмениваясь новостями и посылая друг другу сердечки в конце каждого сообщения. И улыбаться тоже хочется. Влюблённо и ярко. Но у него нет парня...       Есть только Юнги, внезапно нарисовавшийся с этой хитрой ухмылкой на лице и утверждающий, что является его истинным альфой. В их отношениях сложно определить, встречаются они или нет. Ну да, целуются иногда часто. Ну да, спят в одной постели. Но определённости нет...       Хосок не может с точностью подтвердить правдивость миновских слов об истинности, пока к нему не вернётся обоняние, но ему хочется, чтобы это оказалось правдой. Потому что как объяснить то, что, находясь рядом с этим альфой, тело перестаёт слушаться и хочет ощутить на себе эти прикосновения? Оно даже не просто хочет этого, а требует, отключая все попытки здраво мыслить. — Первый раз... Каков он? — так и не притронувшись к еде, Хосок кладёт ложку на стол и переводит задумчивый взгляд на раскрытое окно, пропускающее всю свежесть тёплого летнего денька.       Тэхён не сразу понимает всю суть вопроса, так и продолжает поедать гамбургер, запивая прохладной колой. Он же не знал, что Хосок затронет столь интимную тему в институтской столовой битком набитой студентами. — Я что-то чувствую к Юнги. И это что-то требует чего-то большего. Мне хочется ощутить его всего... в себе... по полной... чтобы прям до потери пульса, — Хосок рассуждает вслух, поглядывая на друга, который с каждым словом Чона меняется в лице. — Если я займусь с ним сексом, мне будет больно?       До Тэхёна, наконец, доходит, о чём говорит друг. Поэтому не до конца пережёванный кусок гамбургера вылетает из-за рта, оставляя жирное пятно на чоновской футболке. — Блять, Тэхён, не мог отвернуться в сторону? Моя бедная футболка, — Хосок подскакивает с места, причитая и стряхивая с себя остатки гамбургера. Это пятно ничем не прикрыть, но и расхаживать с ним не хочется. — Охренеть, и что мне теперь делать?       Взгляды студентов сразу же обращаются на их столик. Все уже давно привыкли к забойному чоновскому мату, поэтому никого не смущает подобная речь из уст омеги. — Сам виноват. Зачем о таком спрашивать? Здесь... в столовой, — Тэхён останавливает нескончаемый запас матерных слов Чона и показательно отворачивается, сложив руки на груди. — А что здесь такого? Я же у тебя, у друга, об этом спрашиваю, а не у кого-то постороннего, — Хосок усаживается обратно за стол, осматривая всю столовую с прожигающим взглядом а-ля «если не перестанете на нас пялиться, в завтрашнем меню будут ваши тушки». Этого достаточно для того, чтобы все вернулись к поеданию своего обеда. — Вот, к примеру, твой первый раз... каким он был? — Там нечего рассказывать, — уклоняется Тэхён, теребя парное колечко на пальце. — Не было никакой романтики. Я даже не помню, что чувствовал тогда. — Как так? С этого момента поподробнее, — весь во внимании Хосок наклоняется поближе к другу для того, чтобы всё хорошенько расслышать. — Мы тогда с Чонгуком решили сходить на свидание в клуб. Ну и напились там... В общем, мы переспали по пьяни, — признаётся Тэхён, прикусывая губу. — Так ты решился переспать со своим альфой? — Думаю, да. Моим телу и сознанию хочется этого. Я весь горю рядом с ним. И мне, блять, всё равно что мы знакомы каких-то хреновых два дня, — у Хосока взгляд полный предвкушения, а с лица не сходит улыбка. Он готов для первого раза, но только если это будет Юнги. — Я хочу его. — А если окажется, что он не твой истинный? — Тэхён искренне переживает за друга. Боится, что тот, возможно, будет страдать, совершив необдуманные действия. — Значит, пошлю настоящего истинного на хрен, — Хосок усмехается, слыша присвистывания альф, находящихся в столовой. Он всегда пользовался популярностью среди них, хотя никогда ни с кем не встречался. И поэтому такое дерзкое заявление не осталось ими незамеченным. — Мне уже всё равно, истинный он или нет. Я хочу начать встречаться с ним. — Главное, чтобы ты потом не пожалел об этом. — Я, конечно, понимаю, что ты обо мне беспокоишься. Но, блять, Тэхён, не нужно распространять свой пессимизм. У нас одна жизнь, и мы должны брать от неё всё, — перерыв уже закончился, поэтому Хосок встаёт со стула, поднимая свой поднос, а затем оборачивается, бросая напоследок с широкой улыбкой: — Я не пожалею!

★★★

      Юнги ожидает омегу, сидя на скамейке в институтском дворе. Почему-то он пришёл за ним раньше времени. На целых полчаса. И теперь приходится париться на улице под открытым небом. Сегодня солнце светит по-особенному ярко, и на коже из-за этого сразу же проступают капельки пота, скатываясь по телу.       Альфа замечает приближающегося к нему Хосока. Его рыжие волосы как будто бы полыхают огнём в лучах солнца. Юнги готов поклясться, что ослеп бы от такого яркого чоновского свечения, если бы на нём не было солнцезащитных очков.       У омеги взгляд сердитый, и он движется быстро, почти налетая на альфу. А тот видит лишь красоту изящного тела, стройную фигуру и тонкую талию, совсем не замечая злости на его лице.       Хосок подходит впритык и с размаху ударяет носком кед по миновской ноге. Тот взвывает от боли, потирая место удара, и смотрит снизу вверх на злого омегу, не догадываясь о том, в чём мог успеть провиниться. — Какого хера ты надел мои любимые очки? — Хосок замахивается для второго удара, но альфа вовремя реагирует и притягивает омегу за руки, усаживая на свои колени, а затем сжимает крепко в объятиях, прижимаясь головой к чоновской груди. — Я их сам пару раз всего лишь надел, — растаяв в объятиях, произносит он, приобнимая в ответ. — Ты же говорил, что альфа не должен носить вещи омеги. — На аксессуары это не распространяется.       Юнги снимает очки и, надевая их на рыжую голову, притягивает лицо Чона ближе к своему. Он вдыхает грейпфрутовый запах с тонкой шеи, мажет губами по острой скуле, приближаясь к приоткрытым губам, хватающим раскалённый воздух. Целует... Целует сухими, потрескавшимися от жары губами, нежно и чувственно, совсем не углубляя. Лишь проводит языком по чоновским губам, посасывая и причмокивая.       Хосок тает всё больше. В этом виновато не солнце над головой, пылающее необычайно сильно, а руки, забравшиеся под его футболку. Они исследуют спину Хосока, задерживаясь на тонкой талии, и несколькими пальцами забираются под ремень обтягивающих шорт, что заставляет омегу простонать в поцелуй и обхватить сильнее миновскую шею.       В реальность возвращает чьё-то посвистывание совсем рядом. Они, нехотя, отлипают друг от друга, переводя взгляд на человека, оторвавшего их от столь превосходного момента. Но омега так и продолжает сидеть на бёдрах Мина.       Тэхён. Впервые в жизни Хосок хочет убить своего друга. От особо тяжкого убийства удерживают лишь руки, расположившиеся на его талии. Если бы не они, Тэхён не стоял бы уже, как сейчас, улыбаясь во все тридцать два. — Хоби, не познакомишь нас? — Тэхён всё же собрал всю свою храбрость, несмотря на то, что до чёртиков боится этого альфу со взглядом маньяка. Всё ради любимого и единственного друга, которому он желает только счастья и боится, что кто-то может причинить ему боль. Собственно, только поэтому омега стоит сейчас рядом с ними, но ноги всё равно предательски дрожат под миновским взглядом. — Юнги, это мой лучший друг — Тэхён. Говорю сразу, он — омега, так что не придумывай себе ничего, — опережает Хосок возможные вопросы. — Тэхён нашёл своего истинного альфу, и они любят друг друга. Поэтому не смотри на него больше так. Ты его пугаешь. — Как так? — удивляется Юнги, притворяясь невинной овечкой. — Как маньяк на будущую жертву, как пантера на добычу, как цапля на лягушонка. Выбирай сам, что тебе нравится больше. — Я разве так на тебя смотрел? — обращается альфа к Тэхёну, строя невинные глазки, на что сразу же получает в ответ положительный кивок. — Ну, прости тогда, если это так. — Вы меня, конечно, простите за то, что отвлёк вас от разврата в общественном месте, — с упрёком начинает свою речь Тэхён, — но если ты, Юнги, чем-то обидишь моего друга, хоть самую малость, я тебя прикончу. — Сделай вид, что всё услышал и понял, иначе он не отстанет, — шепчет Хосок в миновское ухо, неосознанно возбуждая его горячим дыханием. — Такого никогда не случится. Я люблю это солнышко и никогда не обижу его, — громко заявляет Юнги, прижимая к себе омегу. — Смотри, я предупредил тебя, — бросает напоследок Тэхён и, смерив альфу серьёзным взглядом а-ля «найду и закопаю», оставляет парочку наедине.       Юнги поднимается со скамьи, подхватывая омегу на руки, а тому ничего не остаётся, как обхватить его шею. — Зачем ты меня несёшь? Я могу и своими ногами дойти. — Я готов носить тебя всё время на руках. Поэтому просто доверься мне.       Но уже на первом перекрёстке Юнги жалеет о том, что решил нести омегу до самого дома. На светофоре как назло загорается красный свет. И теперь придётся стоять так целую минуту. Ноги начинают предательски дрожать под тяжестью чоновского тела, а руки затекать. Нет, это не из-за того, что, омега тяжёлый. Просто альфа не слишком сильный. — Тебе не тяжело? — интересуется Хосок, поглаживая Мина по вспотевшей шее, и немного ёрзает на руках. — Нет, конечно, ты как пушинка, — для пущей правдивости Юнги улыбается широко, а в душе кричит громко: «Тяжело... Мне очень тяжело»       Но от Хосока ничего не скроешь. Он видит, как альфе тяжело его нести. Поэтому специально начинает ещё сильнее ёрзать на миновских руках. А у того руки начинают трястись, и ноги подкашиваются. — Юнги, опусти меня на землю. Не играй в героя. Мне не нужно ничего доказывать. Я вижу, как ты стараешься проявить свою любовь, и этого для меня вполне достаточно, — Хосок целует в уголок губ, и тот всё же опускает его на землю. — Когда-нибудь я всё равно это сделаю. Только вот подкачаюсь чуток... — Хорошо, когда-нибудь... — перебивает омега, сплетая их пальцы. — Кстати, что это за пятно на твоей футболке? — Небольшое происшествие в столовой, — усмехается Хосок, вспоминая случившееся.       Как только загорается зелёный свет, они переходят через дорогу, держась за руки. Оказавшись на другой стороне, омега останавливается и, оборачиваясь в миновскую сторону, снимает со своей головы солнцезащитные очки, надевая их на Юнги. — Дарю, иначе ты ослепнешь от моей красоты, — Хосок улыбается широко и ярко, обнажая глубокие ямочки, на которые сразу же залипает Юнги, а затем обмахивает руками внезапно покрасневшее лицо и быстренько вприпрыжку направляется в сторону дома. — Поздно... я уже ослеп от твоей красоты, моё солнышко, — кричит альфа и с улыбкой на лице догоняет омегу, вновь переплетая пальцы.