Сказка для принца Преисподней (Перекресток - 2)

      Алисса пришла к горестному выводу, что не предназначена для материнства. Малышка Элис, которую она привела в Дом, оказалась очаровательной девочкой. Все воспитательницы были от нее в восторге, но Хранительница просто не знала, что с ней делать. Со старшими ученицами она быстро находила общий язык, и они ее обожали. А когда Алисса приносила Элис подарки, та едва слышно благодарила и тут же убегала. Хранительница сидела в своем кабинете, подперев голову руками и предавалась грустным мыслям. В дверь постучали.        — Госпожа Хранительница, — молоденькая дежурная почему-то лукаво улыбалась. — К вам эльф!        — Не эльф, а сид, — машинально поправила Алисса. — Сколько раз объяснять, что они не любят это слово. Он назвался?        — Нет, — девушка смутилась. — Но он сказал, что вы его знаете.        — Хорошо, приведи.       Через минуту в кабинет вошел Ганконер — заметно осунувшийся и побледневший. Но его обаятельная улыбка осталась прежней.        — Здравствуй, — он перегнулся через стол и поцеловал Алиссу в щеку. — Не выгонишь?        — В какую беду ты угодил? — Хранительница нахмурилась. — Присаживайся и рассказывай.       Ганконер с облегчением откинулся на спинку стула. Алисса ни разу не видела его таким усталым.        — Король Благого двора внезапно решил предъявить мне все старые счета разом и скомандовал «фас» своим прихвостням. Моего дома уже нет. Я прошу твоей помощи и убежища.        — Вообще-то Перекресток не вмешивается во внутренние дела фейри, — Алисса искренне сочувствовала Музыканту, но сомневалась, что сможет как-то повлиять на ситуацию. — Тебе лучше к Эвине обратиться. Вы же с ней друзья?        Ганконер слабо улыбнулся.        — Эвина неотделима от Джарета. А просить его о помощи я не хочу. У нас с ним слишком сложные отношения.        — Кстати, давно хотела спросить, кто из вас старше — он?        — Нет, я — на сто двадцать лет. Но Джарет не любит, когда ему об этом напоминают.       Алисса удивилась. Джарету на вид можно было дать тридцать лет по человеческим меркам. Ганконеру — не больше двадцати. В очередной раз она убедилась, как обманчива внешность фейри. И тут она вспомнила еще одну популярную сплетню.        — Подожди, но ведь есть еще Нимуэ. Вы же с ней, говорят, близки? А Брайан ни в чем не отказывает любимой племяннице.        — Она ему не племянница, а фаворитка, — поморщился Музыкант. — И это как раз один из пунктов в списке его претензий ко мне.       Алисса вздохнула.        — Что конкретно ты от меня хочешь?        — Убежище, хотя бы на неделю. И посредничество. У меня еще сохраняется надежда, что Брайан опомнится.        — Хорошо, — Алисса приняла решение. — Можешь оставаться здесь, пока король Благого двора не предъявит претензии. У нас есть гостевые комнаты. Но фейри в Доме обычно предпочитают не задерживаться — ваша магия здесь не работает.        — Переживу как-нибудь, — Ганконер просиял. — Я твой должник!       Проводив его в гостевую часть Дома, Алисса отправила весть королю гоблинов. Джарет ответил, что будет ждать дальнейших новостей.       Вечером Хранительница посидела у кроватки Элис. Девочка спала, сжимая под подушкой кристалл со своей сказкой. Алисса осторожно погладила взъерошенные волосы, поправила одеяло и ушла. Но оставаться одной не хотелось. Она постучалась в комнату Ганконера. Он тут же открыл. В одной руке у него была открытая книга, в другой — надкушенное яблоко.        — Тебе показали, где у нас столовая? — спохватилась Алисса.        — Да, — он пропустил ее в комнату и босой ногой прикрыл дверь. — Твои ученицы были очень любезны.        — Вот только чтобы я тебя возле них не видела! — Хранительница только сейчас сообразила, чем чревато пребывание в Доме, полном молодых девушек, золотоволосого сида. — Обещай мне, что не попытаешься соблазнить ни одну из них!        — Обещаю, — Ганконер сел на кровать и с хрустом откусил кусок от яблока. — Мне сейчас не до любви, можешь не беспокоиться.       Алисса присела на стул у окна. Комната была небольшая — стол, стул, кровать — вот и вся обстановка. Ганконер в нее решительно не вписывался.        — Я хочу спросить, — Алисса по привычке переплела пальцы. — Похоже, ты лучше всех знаешь Эвину. Ей действительно требуется кровь сидов, как боится Моргана?        — Нет, — он помрачнел, — В небольших дозах кровь резко увеличивает силу богов. Однако, если не произойдет вселенского катаклизма, Эвине незачем прибегать к этому средству. Она и без того становится сильнее с каждым годом. К тому же, она прекрасно понимает, чем это грозит. Ты знаешь, что происходит с людьми-наркоманами?       Алисса содрогнулась.        — Да. Кровь для богов — наркотик?        — Хуже, но не беспокойся, Эвина в надежных руках. А после рождения ребенка она станет достаточно сильной, и ее уже никто не сломает.        — То есть, она сможет отказываться от жертв?        — Ну да. Ты про «пыльцу» знаешь?       Алисса слышала об этом наркотике сидов.        — Вот с ней похожая ситуация. Если до ста лет не подсел, потом уже не цепляет. Можно не бояться.        — А ты пробовал?        — Да все мы пробовали, — небрежно отмахнулся он. — Но из высших сидов до сих пор этой дурью маются только Пак и Хедли.        — Это заметно, — Алисса немного успокоилась. — Ну ладно, читай. Не буду тебе мешать.        — Ты не мешаешь, — Ганконер тепло улыбнулся. — Вообще-то я привык к одиночеству, но иногда хочется поговорить.       Алисса взглянула на него с неожиданным интересом. До сих пор она воспринимала Музыканта как легкомысленного и даже безответственного. Но сейчас Ганконер выглядел старше, серьезнее. И как оказалось, знал он очень много. В результате они проговорили всю ночь. На следующий вечер ситуация повторилась. Через три дня Алисса осознала, что слишком долго рассматривает себя в зеркале. Смутилась, разозлилась и твердо решила этой ночью выспаться. На четвертый день заглянул Джарет.        — Брайан не появлялся? — поинтересовался он с удивлением. — Его ищейки что, совсем нюх потеряли?        — Понятия не имею, — раздраженно ответила Алисса. — Может всё-таки заберешь своего родственника? У меня не постоялый двор.        — Да ему стоит только попросить меня, — Джарет широко улыбнулся, — и все проблемы будут решены.       Алисса вздохнула. Ганконер решительно не желал помощи короля гоблинов. И она его могла понять. Джарет решал проблемы своеобразно, с него станется запереть Музыканта в Лабиринте на долгие годы, если не века. Для сохранности.        — Ладно, подождем еще пару дней.       Король гоблинов с досадой фыркнул и отбыл. Алисса достала из потайного ящика стола подарок Морганы, мрачно на него посмотрела и надкусила яблоко. Оно оказалось настолько вкусным, что Хранительница сама не заметила, как съела его целиком. Достала зеркальце, но никаких изменений не заметила. «А что ты хотела? — упрекнула она себя. — Чтобы с одного яблока выглядеть как в семнадцать лет? Хотя нет, как в семнадцать не надо! Да ерунда все это…»       Но к вечеру, закончив дела, она не выдержала и направилась к гостю. Ганконер ей заметно обрадовался. Из своей комнаты он почти не выходил — только в столовую и библиотеку. На столе лежало пять книг.        — При моем образе жизни не часто удается спокойно почитать, — Музыкант с интересом просматривал сборник поэзии Верхнего мира. — Ты любишь стихи?        — Да, но последние годы на изящную словесность у меня совсем времени не остается.        — Тогда позволь, я тебе почитаю.       Голос у Музыканта был изумительный, стихи в его исполнении переворачивали душу. Алисса зачарованно смотрела на длинные пальцы, листающие страницы, и не решалась поднять глаза выше. Ганконер замолчал, только когда стемнело так, что даже он перестал различать строки. Свет они почему-то так и не зажгли.        — Спасибо, — тихо сказала Алисса и встала. — Спокойной ночи.        — Спокойной ночи, — эхом откликнулся Ганконер.        Только оказавшись в своей постели, Алисса обрела способность рассуждать здраво. «Одного эльфа тебе в жизни было мало, да? — сурово отчитывала она себя. — Ты помнишь, сколько тебе лет? Скоро ты будешь старухой, а он останется таким же молодым и прекрасным. Да ему от тебя только защита нужна, дура!» Заснула Алисса под утро, вся в слезах. Разбудил ее деликатный стук в дверь.        — Госпожа Хранительница! К вам прибыл король Благого двора со свитой. Говорит, что по очень важному делу!       Алисса рывком села на постели. Ну вот и всё. Музыканту придется бежать в Лабиринт. В конце-концов, Эвина не позволит Джарету сделать с ним что-то плохое.        — Не впускайте их в Дом. Я сама к нему выйду. И вот еще что. Беги к Ганконеру — пусть немедленно отправляется в мой кабинет и уходит через портал.       Когда Алисса вышла на крыльцо, ей сразу стало ясно, что Брайан прибыл с серьезными намерениями. Короля окружала свита из десятка высокопоставленных фейри. Они вежливо, но сдержанно склонились перед Хранительницей.        — Долгих лет жизни и радостных дней госпоже Хранительнице, — Брайан выступил вперед.        — И тебе всего наилучшего в жизни, король Благого двора, — Алисса вежливо улыбнулась. — Какое дело привело тебя к Дому-на-Перекрестке?        — До сих пор, согласно договору, Перекресток не вмешивался во внутренние дела сидов, — Брайан сделал еще шаг к ступеням крыльца. — Ты желаешь изменить вековые устои?        — Разумеется, нет, — Алисса решила тянуть время, чтобы Музыкант успел найти и открыть портал в Лабиринт. — Разве имеет место нарушение правил?        — К сожалению, да. В Доме-на-Перекрестке скрывается мой враг. Я требую его выдачи, госпожа Хранительница. Немедленно!       Алисса холодно улыбнулась.        — Полагаю, это всего лишь недоразумение, и мы его быстро разрешим. Прошу, входите в Дом.       Ширина двери позволяла входить только по-одному, в результате чего Алисса выиграла еще пару минут, пока вся свита Брайана оказалась в холле.        — Итак, — она скрестила на груди руки, — Что конкретно ты требуешь?        — Выдай мне Ганконера. Или, — Брайан холодно улыбнулся. — Выкупи его жизнь, если она тебе нужна. Но предупреждаю, цену я назначу немалую.        — Я польщен, что ты так высоко меня ценишь!       Алисса вздрогнула и обернулась. По лестнице в холл спускался Ганконер. А рядом с ним шел Джарет. Через плечо Музыканта была перекинута широкая кожаная перевязь. До сих пор Алиссе не доводилось видеть его при шпаге.        — Ах, вот как… — Брайан быстро взглянул на правителя Лабиринта и тут же переключился на Ганконера. — Я так и думал, что ты предпочтешь отдаться под защиту своего воспитанника, Музыкант.       Взгляд Джарета заледенел. Ганконер улыбнулся.        — Ошибаешься. Джарет выступает моим свидетелем. Я вызываю тебя, Брайан, на дуэль до победы.       Свита короля Благого двора зашушукалась. Брайан удивленно поднял бровь.        — Какая неожиданная отвага! Но боюсь, дуэль завершится, не начавшись. Ты никудышный маг, Музыкант.        — Ты меня не дослушал, — Ганконер остановился в трех шагах от противника. — Поединок будет на шпагах. Здесь, на земле Перекрестка, где не действует наша магия. Или ты боишься принять такой вызов?        Король Благого двора усмехнулся.        — До победы, говоришь? Принято. Не сомневайся, это будет моя победа. Интересно, кто выкупит твою жизнь?        — Мы жребий бросим, — Джарет церемонно поклонился Алиссе. — Госпожа Хранительница, прошу тебя быть свидетельницей дуэли.        — Но вы же не собираетесь драться здесь! — к Алиссе вернулся дар речи.        — Прецеденты были, — вежливо возразил ей Ганконер, — Именно с целью гарантированного недопущения магического вмешательства в поединок.       Холл Дома был достаточно просторным для дуэли. Хранительница не нашла, что еще можно возразить и молча поднялась на несколько ступеней лестницы для лучшего обзора. Попутно отметила, что на верхней галерее собираются предвкушающие редкое зрелище ученицы и воспитательницы. Ганконер вынул из ножен клинок и отдал перевязь Джарету. Король гоблинов похлопал его по плечу и поднялся к Алиссе. Махнул рукой, объявляя начало дуэли.       Алисса сравнила клинки дуэлянтов. У Брайана было парадное оружие, с ажурной изящной гардой. Шпага Ганконера была проще, но лезвие производило серьезное впечатление.        — Это твоя? — тихо спросила Алисса у Джарета.        — Нет, его. Когда-то мы с ним занимались фехтованием. Шпага так и осталась у меня в замке.        — А ты ничего не выбрасываешь, — нервно усмехнулась Алисса.        — Как знал, что пригодится. Кстати, хорошо выглядишь, Лисс, — Джарет искоса глянул на Хранительницу.        — Что? — Алисса напряженно следила за поединком, который пока складывался не в пользу Ганконера. Брайан был настроен покончить с навязанной ему дуэлью как можно скорее. Музыкант отступал под его яростным натиском.       Джарет усмехнулся.        — Не переживай. Конни регулярно тренируется, а Брайан привык полагаться на свою магию. К тому же дуэль до победы, а не до смерти. В крайнем случае, я оплачу счет.        — И что тогда будет с Ганконером?        — Ну-у… — король гоблинов подбоченился. — У меня созрела пара идей, куда его можно пристроить.       Ход дуэли тем временем изменился. Ганконер перешел в нападение. Теперь уже отступал король Благого двора.       «Брайан собирается нарушить правила».       Алисса вздрогнула, услышав голос Эвины. Судя по тому, как прищурился Джарет, он ее тоже слышал. Эвина здесь? Но почему невидима? Хранительница занервничала.        «Он разозлен и намерен убить».       Алисса представила себе, как шпага входит в сердце Музыканта и ей стало плохо.       «Ты можешь его остановить?!» — мысленно взмолилась она.       «Нет, они мне запретили. Это будет нарушением правил дуэли… Джарет! — Эвина заговорила четко и очень быстро. — Перстень на его левой руке! В нем ядовитое жало какого-то крупного насекомого!»       Она еще не успела договорить, как шпага Ганконера пронзила правое плечо Брайана. Тот вскрикнул и перебросил клинок в левую руку.        — Стоп! — Джарет кинулся к дуэлянтам.       В тот же миг Музыкант вдруг дернулся и пошатнулся. Джарет отшвырнул его в сторону и схватил Брайана за руку.        — Яд — это нарушение правил! От тебя я такого не ожидал, — Джарет, не церемонясь, сдернул с его пальца массивный перстень.        — Ты мне руку сломаешь! — взвыл Брайан.        — Я ее тебе сейчас оторву! Что это за яд?        — Он неопасный, — неохотно процедил Брайан. — Просто ухудшает реакцию.       Алисса подхватила шатающегося Ганконера, подвела его к лестнице и усадила на ступеньку.        — Врача, быстро! — она только глянула на галерею, а там уже как ветром всех сдуло. — Куда тебя ужалило?        — В шею, — Музыкант озадаченно поморгал. — Странное ощущение… Осторожно, не поцарапайся!       Алисса, сжав губы, подцепила ногтями, как пинцетом, маленькое, удивительно твердое жало, вонзившееся Ганконеру под подбородком. Потом выпрямилась и громком сказала, обращаясь ко всем:        — Дуэль окончена. Согласно правилам, победа присуждается Ганконеру.       Желающих возразить не нашлось. Алиссе послышался облегченный вздох Эвины. Брайан, зажимая плечо и не глядя в глаза Ганконеру, прошипел сквозь зубы, что полностью удовлетворен и снимает все претензии. После чего фейри Благого двора быстро покинули Дом. Прибежавшая целительница, наскоро осмотрев Ганконера, заявила, что опасности для жизни нет, но ему необходимо пройти в лазарет для нейтрализации яда. Жало она аккуратно подобрала и спрятала в футляр. Музыкант решительно запротестовал против госпитализации, уверяя, что ему уже совсем хорошо.        — Правда? — широко улыбнулся Джарет. — Тогда пошли ко мне. Погостишь в Лабиринте, пока всё не забудется, — он подбросил на ладони трофейный перстень. — А то вдруг кто-нибудь решит выслужиться перед Брайаном.        — Пожалуй, я еще не настолько хорошо себя чувствую, чтобы прямо сейчас идти в гости, — Ганконер протянул Джарету шпагу и направился в лазарет.       Король гоблинов, всё ещё улыбаясь, к чему-то прислушался.        — Она здесь или нет? — прямо спросила уставшая от тайн Алисса.        — В каком-то смысле, — уклончиво ответил Джарет. — Благодарю тебя за поддержку. Не стесняйся, потребуй с Ганконера полной оплаты за проживание. Он не так беден, как может показаться.        — Он действительно был твоим воспитателем?        — Брайан, как всегда, преувеличивает, — Джарет покривил губы. — Музыкант служил моей матери. А после ее смерти какое-то время присматривал за мной. Вот и всё.       Он поцеловал Алиссе руку, решительно обрывая дальнейший разговор, и направился к двери.        — Пожалуй, я пройдусь до Подземелья по дороге.       Хранительница с досадой посмотрела ему вслед и пошла проверять, возобновились ли занятия. А когда вернулась в кабинет, там ее уже ждал Ганконер.        — Что ты здесь делаешь? — Алисса с тревогой вгляделась в его глаза. Зрачки были слегка расширены. — Тебе нужно лежать и лечиться!       Он отмахнулся.        — В меня уже что-то влили, хватит. Я хотел сказать, что очень благодарен тебе за помощь, — он положил на стол доверху наполненный золотом замшевый зеленый кошелек. — Вот плата за проживание.        — Это слишком много.        — Тогда пусть будет пожертвование вашему приюту. И еще. Если тебе понадобится помощь, я приду в любое время.        — Я не сделала ничего, что бы стоило такой благодарности. Удачи тебе, — Хранительница протянула ему руку. Ганконер пожал ее, но не выпустил.        — Алисса, ты…        — Не надо, — она вырвала руку. — Иди уже!        — Ты же не хочешь, чтобы я ушел, — Ганконер бережно взял ее за плечи. — Позволь мне сделать тебя счастливой!       Она отступила, налетела на край стола и чуть не упала. Ганконер подхватил ее и обнял. Его раскосые глаза смотрели с искренней нежностью.        — Алисса…       Было почти невозможно выбраться из этих теплых ласковых рук, но она справилась с собой.        — Уходи. Сюда же войти могут!       Ганконер оглянулся на дверь и усмехнулся.        — Да, действительно.       Он выпустил ее и молча вышел. Алисса несколько минут просидела, уставившись в одну точку. Потом тряхнула головой и занялась делами.       Ближе к вечеру Хранительница заглянула к Элис. Девочка уже меньше стеснялась и даже показала ей свою сказку, сбивчиво поясняя, что делают герои и кто они такие. Алисса посмеялась, наблюдая за приключениями маленьких пушистых существ, потом уложила малышку спать и пошла было к себе, но ноги сами свернули в ставший привычным коридор. Комната Ганконера была открыта и пуста. Алисса вошла, прикрыла за собой дверь. Постояла, вспоминая прошлый вечер. Села на застеленную кровать, погладила подушку. Глупо надеяться, что он останется, если сама сказала «уходи». Но Алисса не ожидала, что будет так горько. Нужно пойти к себе, выплакаться и забыть.       Она встала, решительно распахнула дверь и столкнулась с Ганконером. Он держал в руках большую корзину, из которой неслись такие умопомрачительные запахи, что Алисса моментально вспомнила, что сегодня вообще не ела.        — У вашей столовой всего один недостаток, — весело сказал Музыкант. — Кормят невкусно. Пришлось бегать в ближайший мир.        — У нас правильное здоровое питание, — запротестовала Алисса, стараясь не улыбаться.       Ганконер сноровисто расставлял на столе тарелки с бутербродами и пирожными.        — Иногда полезно питаться не правильно, а вкусно, — он открыл бутылку с вином и разлил его в два бокала. — И отойди уже от двери. Я ее сейчас гвоздями заколочу, чтобы никто не вошел.       Алисса подошла к столу и взяла бокал. Так и есть, он принес вино фейри.        — Всё это прекрасно, — она сделала глоток. — Но…        — Нет никаких «но», Алисса, — Ганконер передвинул стол к кровати. — Есть только мы и наша любовь.       Алисса залпом допила вино. Нет, она точно с ума сошла. Зачем ей это? Только-только от одного наваждения избавилась!        Ганконер поставил свой бокал и плавно, как в танце, увлек Алиссу на кровать. Целовал он ласково и нежно, совсем не как Джарет… Ох, вот о ком сейчас точно вспоминать не надо! Алисса высвободилась и села.        — Что не так, любимая? — Ганконер сзади обнял ее за талию. — Ты же хочешь меня, я чувствую.        — Всё не так, — Алисса вытерла набежавшие слезы. — Да, ты мне нравишься, очень. Но у нас ничего не получится. Я понимаю, что возраст человека и сида сложно сравнивать, но ты выглядишь гораздо моложе, а я…        — Тебя это беспокоит? — изумился Ганконер. — Ну давай я изменюсь. Только не прямо сейчас, хорошо? А то здесь моя магия не работает.        — Я серьезно!        — Я тоже, — Ганконер мягко опрокинул Алиссу на подушку. — Просто забудь обо всем, и ты будешь счастлива. Я обещаю.       Алисса закрыла глаза и обняла его. Да будь что будет, одну ночь она себе позволит!