Жизнь в ярких красках

       Все началось однажды рано утром, когда в спальню к Поттерам постучала незнакомая сова. Джинни зашипела сквозь сон, чтобы Гарри, наконец, впустил чертову птицу и угомонил её. Поттер успокаивающе погладил жену по плечу и подскочил к окну. Он понимал её злость: Джеймс снова не спал полночи, видимо, решив, что играть в темноте намного веселее, чем днем. В последнее время такое происходило всё чаще, и Гарри даже пару раз высказал мнение, что ребенку нужно меньше спать днем, чтобы не беспокоить родителей по ночам. На что Джинни вызверилась на него ещё пуще, крича что-то про то, что она мать и лучше знает. Больше Гарри старался в воспитательный процесс не лезть, ещё не зная, что не раз пожалеет о принятом решении.        Сова, как оказалось, прилетела от его тётушки. Гарри хорошо помнил, как держал в руках маггловский конверт и не решался его вскрыть. Послание оказалось совершенно неожиданным. После войны Гарри лишь раз навещал родственников, чтобы убедиться, что они вернулись домой и у них все в порядке. И вдруг, свалившееся как снег на голову - письмо. Раскрыв его дрожащей рукой, Поттер обнаружил короткую записку. В ней тётка спрашивала, будет ли Гарри забирать старые дневники Лили, найденные на чердаке, и если да, то у него есть на это два дня.        Дальнейшие воспоминания сохранились урывками. Вот он подхватывает вещи, что-то говорит Джинни, видит её недовольное лицо, слышит плач сына и снова крик Джинни, что своими сборами он разбудил Джеймса. Вот, кое-как одевшись, он аппарирует на знакомую улицу и радуется, что ни дяди, ни кузена нет дома. Петунья, желчно поджав губы, ведёт его за собой на чердак. Гарри всего трясет от осознания, что, оказывается, ему всё-таки что-то досталось от мамы. И вот, наконец, самый яркий миг, когда он до боли в пальцах сжимает коробку, подписанную замысловатыми завитушками.       Вот он снова дома, уже в своем кабинете, заперевшись на всевозможные чары, дрожащими руками снимает с обычной картонной коробки крышку и видит перед собой стопку маггловских записных книжек. Гарри берет первую попавшуюся, раскрывает и рассматривает кривые строчки, написанные ещё детским, скачущим почерком. Он хватает другую книжку - там почерк уже более ровный, буквы стали округлые и аккуратные. До перевозбужденного мозга наконец доходит истина: Лили Эванс вела дневники с самого детства, с тех пор, как научилась писать.       Поттер не помнил, сколько времени просидел над коробкой, опасаясь приступать к чтению. Было невыносимо больно от осознания того, чего его лишили. Ведь тетка могла отдать ему эту коробку много лет назад, и всё, он просто чувствовал, что всё было бы совершенно по-другому. Он мог бы прикоснуться к воспоминаниям матери, узнать, как и чем она жила. Про Лили ему толком никто так и не рассказывал. Все отделывались дежурными фразами о том, какой она была доброй и замечательной, и о сходстве цвета их глаз. И все. Только Снейп, поделившись воспоминаниями, подарил ему возможность узнать маму хоть немного, понять, какая Лили была в детстве и в юности, и какой стала, когда повзрослела. Он видел и положительные и отрицательные стороны её характера. Да, она была доброй, смелой, отзывчивой. Но мать оказалась не лишена гордости и женской самоуверенности, которая, в итоге, и помешала ей простить глупость лучшего друга, тем самым толкнув его в объятия к Пожирателям и искалечив ему жизнь.       В тот вечер Гарри так и не решился прочесть ни строчки, лишь разложил дневники по времени и написал непосредственному начальнику, попросив отпуск на пару недель. Он прекрасно понимал, что не сможет нормально работать, если все его мысли будут сосредоточены на содержимом дневников. Поттеру было неловко отпрашиваться, но он намекнул на личные обстоятельства и надеялся, что ему пойдут навстречу. В итоге, так и вышло.       Когда Джинни услышала, для чего Гарри взял отпуск, то пришла в ярость. Ведь они так ждали лета, чтобы поехать вместе на море и, оставив Джеймса бабушке, немного отдохнуть наедине друг с другом. Молли всегда была рада посидеть с внуком. Гарри понимал, что жена устала, и чувствовал себя ужасно виноватым. И, чтобы немного задобрить, предложил ей поехать загорать одной, а Джеймса отдать матери.        На следующее утро Джинни воспользовалась его советом и купила магическую путевку куда-то на острова, и сейчас Гарри даже не мог вспомнить, куда именно. А двухлетний Джеймс был отправлен в любящие объятья Молли и Артура.       Три дня Гарри не выходил из кабинета. Кричер бранился и ругал нерадивого хозяина, но при этом три раза в день исправно приносил ему еду и, пользуясь собственной магией, трансфигурировал кресло в кровать, когда Гарри засыпал над дневниками мамы.        Последняя запись была датирована двадцать восьмым октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, и была совсем короткая. Лили написала несколько строк о том, как растет Гарри, и снова упомянула, что чувствует угрозу, нависшую над ее семьей. Она хотела уехать из Англии, но, судя по заметке, Джеймс был категорически против, аргументируя это тем, что в такое неспокойное время каждый волшебник на счету и нужно оставаться на родине.       В своих записях Лили не раз сравнивала нынешнюю магическую войну с маггловскими войнами за престол, случавшимися в средние века, и не уставала повторять, что пока сильные мира сего делят власть, простые люди, а в данном случае – маги, умирают ни за что. И это не их война, и им совершенно не нужно сидеть в Англии, ведь их задача, как родителей, сделать так, чтобы ребенок был в безопасности. Но её слова так и не нашли отклика у Джеймса. Гарри понимал отца, он бы тоже не смог уехать, но, наверняка, постарался бы вывезти из страны жену и сына.       К тому же, Лили, видимо, не знала о драккловом пророчестве, она ни разу не упоминала о нём в записях, хотя о других аспектах своей жизни писала довольно подробно. Получалось, что Джеймс просто не хотел её пугать и ничего не рассказал, совершив, тем самым, большую ошибку. После прочтения дневников Гарри знал о матери столько же, сколько и, например, о Гермионе, если не больше. И он был уверен: если бы Лили узнала, какая опасность грозит сыну, она бы не стала никого слушать, купила бы себе билеты на другой конец мира и просто уехала. Ребенок был для неё важнее всего на свете. К Джеймсу она относилась очень тепло, но, как показалось Гарри, сильной любви к нему не испытывала, да и ко всему магическому миру - тоже. Судя по всему, её раздражал анахронизм волшебников, но, в отличие от той же Гермионы, она не хотела ничего менять, ей было просто всё равно, и в будущем она мечтала жить подальше от магического мира. Нет, Лили не отказывалась от магии, она любила колдовать и была действительно счастлива оказаться волшебницей, но и желания навсегда осесть здесь, вдали от маггловских технологий и удобств, тоже не возникало.        Дневники матери преподнесли Гарри ещё одно удивительное открытие, о котором он даже не задумывался, пока не начал их читать. Почти на каждой странице встречались упоминания о Снейпе. Сначала это были короткие заметки о странном мальчишке, жившем по соседству. Постепенно информации о нём становилось все больше, и к тому времени, когда Лили узнала, что является волшебницей, имя Снейпа попадалось Гарри почти в каждой строчке.       «Сев сказал то… Сев сделал это…» - Маленькая Лили была просто очарована новым другом и очень жалела, зная о его проблемах с родителями. Из записей становилось понятно, что старшие Эвансы были довольно состоятельными, и с годами их благосостояние только приумножалось.       Читая дневники, Гарри впервые задумался о том, что случилось с родителями матери. Тетка никогда не упоминала о них. А затем в голову пришел и второй закономерный вопрос: откуда у Петунии вообще взялись эти дневники? Ладно, можно было предположить, что ранние записи остались с детства, но последние годы? Гарри тут же решил позвонить тетке, навещать её еще раз не было никакого желания. Отправлять сову казалось некорректным, а телефонный звонок - это то, что она должна посчитать приемлемым.       Вечером Гарри вышел в Лондон, нашел телефон-автомат и по памяти набрал номер. Ответ на вопрос о бабушке и дедушке просто выбил почву у него из-под ног. Гарри даже пошатнулся, услышав сухое:       - Они давно перебрались куда-то в Америку, я не поддерживаю с ними связь.       А вот вопрос о самих дневниках заставил её заволноваться. Петунья на миг замолчала, громко задышав в трубку, и в совершенно не свойственной ей манере промямлила, что эта коробка появилась на их пороге через несколько дней после того, как им подкинули Гарри.       В тот вечер, перечитывая кусочки записей, у Поттера в голове крутился один-единственный вопрос: а как сложилась бы его судьба, если бы его растили любящие дедушка и бабушка? В том, что они любили его, Гарри, почему-то, даже не сомневался. В разговоре Петунья упомянула, что они хотели забрать его к себе и воспитывать в Америке, но им не позволили. Кто не позволил - она не стала уточнять, а Гарри и так это понял. Англия не могла остаться без своего героя.