Та, что светлее всех (The Fairest One of All)

– Ты говорила, что я могу взять, что угодно, с этого блюда, – сказала Сара. – Я вижу Джарета. Я выбираю его. – Что?! – одна из неофиток в ярости обернулась к своей матери, закутанной в чёрное. – Она не может взять демона! Это нечестно! – она протянула той заключённый в сферу дар, уже помутневший от прикосновений. – Тогда я хочу Бочомедес! Девушка жалобно захныкала, мать принялась её уговаривать, но Сара больше не стала тратить на них время и, обернувшись, твёрдо взглянула на Линду. – Мне в дар полагается часть твоего могущества. Эльф снова взревел и загремел цепями. Линда содрогнулась. – Моя дорогая, выбери что-нибудь другое, – с мольбой в голосе заговорила она. – У меня есть лучшие дары, те, что ты сумеешь контролировать: сила повелевать снежной бурей, тончайший из скрывающих гламоров… – Я выбираю Джарета. Ты мне его отдашь или нет? – Упрямая девчонка! – потеряв всякое терпение, взорвалась Линда. – Тебя трижды спросили, а ответ один и тот же. Забирай! Вытяни руку, дотронься своим безымянным пальцем до моего. Сара сделала, как было сказано. Увенчанное алмазом кольцо соскользнуло с перчатки Линды и оказалось на её руке. Едва коснувшись своей новой владелицы, кольцо превратилось в грубой работы широкую бронзовую петлю, выкованную из того же металла, что и амулет Джарета. – Теперь он принадлежит тебе. В мире ведьм, владеющих даром повелевать, кольцо даёт тебе власть над ним. Никогда не снимай кольцо – даже на миг, а, если снимешь, то враги могут похитить его и использовать против тебя. Петля сжалась вокруг пальца Сары и запульсировала, как сердце – сердце Короля Гоблинов. – А теперь предупреждение, – глаза Линды полыхали едва сдерживаемой яростью. – Предательство – в самой природе Джарета. Он при первой же возможности пойдёт против тебя. Не дай ему ни единого шанса. Именно из-за него твой отец развёлся со мной. А что касается тебя… – она обратилась к Джарету. – Сохрани её живой и неприкосновенной. Ослушаешься – и наказание твоё будет так страшно, что ты будешь молить о смерти, когда я верну тебя. – Линда, – холодно ответствовал Джарет, – та, чьё молоко – яд. Пусть же я никогда к тебе не вернусь. Пальто Сары, её белое пальто парило над адом, в который превратился банкетный зал. Джарет втиснул её руки в рукава, запихнул сумочку в карман и застегнул пуговицы прежде, чем Сара успела сказать хоть слово, а потом его руки сомкнулись вокруг неё и оторвали от пола, как ребёнка. Её колени, упирающиеся ему в грудь, ощущали идущее от него тепло. Король Гоблинов быстро уносил Сару прочь, и из-за его плеч открывался захватывающий вид на Эсбат. Хаос царил в зале. Гости сталкивались и теснили друг друга. Фамильяры исчезали в клубах дыма и мириадах искр. Женщины в чёрном тоскливо и испуганно жались к подругам. Другие неофиты, стиснув в руках шары с дарами, рассыпались по залу в поисках выходов; кто-то тянул, всё ещё выбирая; другие прощались с матерями, получали последние слова напутствия и любящие объятия. Сара увидела Аполлонера, стоящего подле седовласого мужчины и женщины. Их руки лежали на его плечах. Он зло уставился на неё и сделал отвратительное движение ртом. Сара поглядела вперёд и только тут поняла, что Джарет несёт её к железному ящику. Позабыв всякую гордость, она взвизгнула и забилась, пытаясь вывернуться из его объятий. – Пожалуйста, не надо! Не надо! Двери позади! – Мы выйдем через чёрный ход. А сейчас заткнись, – проговорил тот. Кольцо на пальце Сары стало холодным от его страха. – Спрячь лицо. Она закрыла глаза руками и лишь подглядывала украдкой. Цепи, удерживающие крышку ящика, теперь чуть ослабли. Через щель высовывались покрытые мехом тонкие ручки – три, шесть, семь… – и шарили, дёргали цепи, хватали подношения, оставленные на повозке, – белые ленты, белые шарфы, белые шнурки и кружева… и многочисленные красные кожаные ремешки. Эти диковинные существа тоненько хихикали и довольно выли. Внутри ящика слышался нестройный перезвон колокольчиков. Эльф зловеще молчал. – Закрой глаза, – тихо приказал Король Гоблинов, и Сара скрыла лицо за его волосами. – Даже не дыши. Она сделала последний глубокий вздох, ощущая необыкновенный аромат его волос. Эльф гулко фыркал, принюхиваясь. Когда они оказались рядом с повозкой, Джарет отстранил Сару так далеко от ящика, как мог, но всё же капюшон пальто мазнул по железному боку – так близко они были. Она не открывала крепко зажмуренных глаз. Джарет запел тихо, но звучно, будто пел колыбельную. Сара узнала мелодию «Доброго короля Вацлава». «Неси мне мясо и неси мне вино, принеси мне сюда сосновые поленья. Мы с тобой должны накормить его обедом. Принесем это всё ему. Паж и монарх двинулись вперед, рука об руку они двинулись вперед Сквозь горькие стенания ветра и страшную непогоду». Джарет держал Сару крепко и надёжно, даже положил ладонь ей на спину, словно успокаивая испуганного ребёнка. Она подчинилась его рукам, потому что у неё не было иного выбора, но в глубине души Сара вдруг затосковала по своему отцу и тому времени, когда была ещё мала, и её родители могли защитить её от любой напасти. Сара почувствовала, что температура вокруг изменилась; пространство наполнилось запахами пищи, звоном посуды и шумом воды, шипением сковород. Они оказались на кухне. – Помогите! – крикнул мужской голос. – Ради любви Иисуса, помогите! Сара осмелилась приоткрыть глаза – и встретилась взглядом со священником в длинной чёрной сутане. Он был прикован за запястье к ножке стального стола. Околдованные повара и официанты не обращали на него ни малейшего внимания. «Человеческая жертва», – подумала Сара, и тут сквозь ужас и сожаление в ней прорезался протест: «Нет! Не позволю!». – Помоги ему! – приказала она Джарету. Кольцо на её пальце затрепетало. Король Гоблинов схватил с противня, на котором были выложены отбивные, топор для разделки мяса. Его стремительный шаг ускорился и перешёл в бег. – Вытяни цепь, положи руку на стол, – крикнул он священнику, приближаясь. – Натяни её. У меня есть время на один удар и не больше. – Спасибо, спасибо, да благословит вас святой Иоанн, – зачастил, захлёбываясь словами, старик и опустил одну руку на стол, а вторую с усилием потянул вниз – под столешницу. – Благословляй мою госпожу, архиепископ. Не трать свои благословения понапрасну на меня. Джарет поднял топор над головой и одним резким ударом вонзил его в деревянную поверхность стола на целый дюйм, и вот уже отворачивался и, не медля ни секунды, устремлялся прочь, а священник вопил, хватаясь за кровавый обрубок руки. Он, определённо, был свободен. Сара ещё с ужасом глядела на архиепископа, а Джарет уже ногой вышиб дверь. Они выскочили на холодную улицу. – Ты не должен был делать этого! – закричала Сара и забилась в его руках. – Должен. Моя госпожа отдала мне приказ, – Джарет проигнорировал её бесполезные попытки с ним бороться. – Он свободен и даже выживет, если прекратит выть и убежит. Не нравится? Тогда прекрати диктовать, что мне делать. – Ты отрубил ему руку! – не унималась Сара. – Да кого он вообще интересует? – презрительно фыркнул Джарет и вдруг расхохотался и закружил её, не выпуская из объятий. – Подумай обо мне и о том, как сильно я люблю тебя! Я свободен. Я свободен от неё, – он почти кричал, оглашая ночной переулок радостными возгласами. – Умная, умная девочка! Умница Сара! Шагая прочь от двери в темноту, Джарет подбрасывал её и качал на руках так сильно, что Саре показалось, что ещё чуть-чуть и ей станет худо. Теперь она совершенно ясно видела, что он вызвался ей помочь единственно для того, чтобы избавиться от её матери. Одна мысль, что защита Джарета будет всегда идти рука об руку с его злобой и жестокостью, вызывала дурноту. Злоба эта и жестокость сейчас казались Саре поистине беспредельными. – Отпусти меня! – потребовала она. – Я сама могу идти! Джарет опустил её на асфальт и иронично поклонился. С того момента, как они прибыли в джентльменский клуб, температура понизилась как минимум на десять градусов; холод пронизывал нейлоновые чулки Сары так, будто она и вовсе была обнажена. Она надела перчатки и с благодарностью подумала о пальто. Джарет оставался всё так же весел и беспечен и даже непозволительно радостно начал напевать себе под нос «Доброго короля Вацлава». Он крепко взял её за руку и потащил вглубь переулка, ступая так широко, что на каждые три его шага Саре приходилось делать четыре. – И больше не причиняй людям вреда, – приказала она, отдёргивая руку. – Всё ещё думаешь о священнике? Одежда Короля Гоблинов изменилась: короткий жилет превратился в приталенный редингот с острыми латунными пряжками на талии и запястьях; шарф, алый, точно недавно пролитая кровь, был повязан на его шее у высоко поднятого ворота. Распущенные волосы Джарета сияли, как нимб, под ослепительными уличными огнями. Его безупречная красота больше не смущала, а только раздражала Сару, особенно теперь, когда она знала, что может приказать ему сбросить одежду и пройтись по улице обнажённым и босым. «А я могу, – думала она яростно. – Если мне придётся наказать его, я могу». – Всё ещё думаю, – угрюмо ответила Сара, стараясь идти так быстро, как это было возможно в её дорогих туфельках. – Больше не причиняй вреда людям. Это приказ. Джарет прожёг её взглядом. Безжалостные глаза взглянули на неё, как будто оценивая её важность. Этот взгляд дал Саре понять, что она ходит по тонкому льду. – Что? – зло спросила Сара. Мгновением позже стылый ветер сорвал ей дыхание. Снег падал с силой ливня. Джарет тотчас оказался подле неё, закрывая своим телом от метели. – Понятия не имею, почему я вдруг решил, что дочь Линды будет видеть во мне что-то большее, чем игрушку, исполняющую желания. Должно быть, я – неисправимый оптимист, – проговорил он. Снежные заносы таяли под подошвами его сапог, когда Сара след в след шла за ним. – Ежели сему преданному и покорному рабу дозволено будет дать совет своей сиятельной госпоже, – проговорил Джарет, шагая спиной вперёд, – то я бы посоветовал отменить этот приказ. Если я должен сохранить Белоснежку живой и неприкосновенной, как желает её маменька, то мне, вероятно, придётся навредить нескольким людям. Среди них Эльфу и альфарштрёсселям. Скорее всего, в течение ближайших нескольких минут, если ты не начнёшь быстрее передвигать ноги. – Они не люди, – возразила Сара, но пошла быстрее. – Нет? – спросил Джарет с издевательским удивлением и повернулся к ней спиной, по-прежнему укрывая от непогоды и прокладывая тропу. Каждый пятый или шестой шаг он замирал и, склонив голову, прислушивался. – Разве я не права? – пробурчала Сара, поднимая капюшон. Даже с помощью Короля Гоблинов, идти было трудно – ей приходилось почти бежать, а красивые туфли не были созданы даже для быстрой ходьбы. – Очевидно, мне нечего сказать тебе, Сара, – напряжённо проговорил Джарет. – Ты видела столь многое, так глубоко осведомлена обо всём на свете – в особенности о том, кто важен, а кто – нет. – Я знаю одно: то, что ты сотворил с тем человеком, было неправильно, – огрызнулась Сара, останавливаясь. – Больше не причиняй вреда людям. Я совершенно серьёзна! Король Гоблинов сделал ещё несколько шагов и обернулся к ней. Он спрятал руки за спину и принялся колоть лёд каблуком своего сапога. – Покажи мне сиськи и отсоси, – тонким голосом сказал он, передразнивая Аполлонера Ваан Кнехта. – Он – человек, так что, полагаю, он имеет значение. Стоит ли мне извиниться за то, что я угрожал этому драгоценному цветку рода человеческого? Нет? Давай же, Сара, говори! Весь мир, затаив дыхание, слушает тебя! – его гневный голос загрохотал, как гром. – Не причиняй вреда невинным людям! – прокричала Сара, пересиливая ветер. Кольцо так сильно и больно стиснуло её палец, что она испугалась, как бы его не отсекло. – Ты искалечил его! А ведьмы хотели убить его! И не говори, что я не права! – О, именно так они и собирались поступить, – ответил Джарет, а затем, выпростав руки из-за спины, снова пошёл задом наперёд, одним взглядом бросая ей вызов: попробуй-ка, пойди медленнее. Он двигался всё быстрее и быстрее, пока Саре не пришлось перейти на бег. Ледяной воздух жёг лёгкие и морозил ей нос. Где-то далеко-далеко зазвонили колокола церкви Армии Спасения. – Кто-то даже поблагодарил бы их за правосудие. Этот священник, мольбами которого ты так прониклась, что готова была рисковать собственной жизнью… о да, он невинен, как агнец. Он никогда не прижимал члена, жадного до детской плоти, к вратам, слишком для него узким, никогда не угрожал тем, кто подвергся насилию, адским огнём и вечными муками, если они откроют рты для чего-нибудь, кроме… О, неужели эта информация оскорбляет твои девственные уши? – делано удивился он, когда Сара скривилась от отвращения. – Архиепископ Дель Раис, надо отдать ему должное, принёс довольство и успокоение многим, очень многим людям – в большинстве своём священникам под его началом, которые вместо старых охотничьих угодий получили новые. Они пересекли ещё одну улицу. Джарет – в несколько дерзких скачков, Сара – не отставая, по пятам за ним. Машины с шипением проносились за их спинами, как призраки. – Коль правая рука твоя побуждает тебя к греху, отсеки её. По-моему, за рукой должны были последовать оба его глаза, его яйца и поганый лицемерный язык. Но ты считаешь, что я превысил свои полномочия? – Я ничего этого не знала! – возразила Сара. – Ты знаешь драгоценное малое, принцесса. Джарет схватил её за запястье и стремительно поволок за собой. – Я знаю, что ты пытался убить меня тогда, когда вызвал в подземелье чистильщиков! – прорычала Сара. Джарет лишь пожал плечами. – Ты оскорбила мой Лабиринт. Это послужило тебе уроком. В любом случае, ты ведь не погибла – если только всё это не видение Ада, в котором мы соседствуем друг с другом. – В Аду не было бы так холодно, – пробормотала Сара, уткнувшись в мех капюшона. – Как насчёт метро? – предложил Джарет. Он снова взял её за руку и с бесконечной заботой повёл вниз по заиндевевшей от мороза лестнице. Саре слышался перезвон колокольчиков, но не весёлые звуки золотых рождественских бубенцов, а прерывистое, лязгающее звяканье. Что-то в них тревожило Сару, заставляло ускорять шаг и с благодарностью принимать помощь. Внутри вестибюля метро царили благословенное тепло и свет. Сара была рада, наконец, скрыться от пронизывающего ветра, хотя количество денег в её сумочке опасно уменьшилось после того, как она оплатила проезд. Джарет раскинулся на сиденьях вагона так, словно весь мир был его троном. Сара устроилась рядом, но не слишком близко. – Это сработает, – проговорил Король Гоблинов, когда состав двинулся. – Может быть, даже до самого рассвета, – он глубоко вздохнул и опустил лицо в ладони. – Помнишь нашу сделку? Я обещал помочь тебе выжить этой ночью, а ты – что будешь верить мне. Ты не держишь своё слово. – Трудно верить тому, кто говорит, что любит меня, когда на самом деле я ему даже не нравлюсь, – парировала Сара. Она принялась стучать онемевшими ногами по полу. Она не чувствовала ничего ниже колен. – Ты так ужасно ведёшь себя со мной. – Но ты мне нравишься, Сара, – голос Джарета звучал устало. – Постоянные пикировки со мной распаляют твой гнев, а гнев куда лучший слуга, чем страх, – он поднял лицо и бесстрастно поглядел на несправедливый мир. – Ты никогда не движешься так быстро, как нужно. По крайней мере до самого последнего момента, когда уже почти слишком поздно. Однако сейчас мы знатно опередим их. Поезд собьёт их со следа не хуже воды, – он покачал головой. – С тех пор, как я опустил тебя на асфальт, я находился в постоянном страхе. Сейчас и у тебя есть немного времени на страх. У тебя замёрзли ноги? Сара открыла рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное и злое, но оборвала себя на полуслове. Краем глаза она заметила чьё-то лицо – деревянное, лакированное и будто бы кукольное, оно громоздилось на уродливом детском тельце. На голове торчали какие-то отростки. Неужто рога? Но вот мгновение спустя поезд набрал скорость, платформа осталась позади, и свет за окном сменился тьмой. Однако Саре почудилось звяканье железного колокольчика, на миг смешавшееся со стуком колёс. – Они были так близко, – прошептала она. – Да, так близко, – ответил Джарет. Он поднял её ноги, положил себе на колени, освободил их от обуви и принялся растирать ступни, пока к ним не прихлынула кровь, и пальцы не закололо. В вагоне они были почти единственными пассажирами. Ньюйоркцы, привыкшие к странностям, не обращали внимания на необычную пару: мужчину в красно-чёрном плаще и кожаных сапогах до колен, чьи волосы хаотично рассыпались по плечам, и его спутницу – девушку в белом бальном платье, которая положила ноги ему на бёдра и дрожала от страха – но не от страха перед ним. – Делай то, что должен, – проговорила Сара, содрогаясь всем телом. – Делай то, что с твоей точки зрения лучше всего. Просто, пожалуйста, не вреди никому, если есть другой путь. Если ты действительно любишь меня. – Вот она – вера, – тихо отозвался Джарет. Он обнял её. – Так ведь лучше – когда нет выбора, не правда ли? Сара прижалась к нему и ничего не ответила.

***

Господа, всем спасибо за отзывы! Они безмерно важны для меня. : )