Та, что светлее всех (The Fairest One of All)

– Что заставляет тебя думать, что я могу сражаться? – в замешательстве спросил Джарет. Стук в дверь стал громче, но он скрестил руки на груди, глядя на Сару с лёгким гневом. Высокие тонкие голоса – «Значит, их там как минимум двое», – подумала она, – сладко уговаривали впустить их. Гостиная странно раздалась в размерах: дюймы превратились в ярды, а дверь вдруг как будто отодвинулась на целые мили. – Или что я хочу сражаться? – Мне казалось, ты можешь всё, что угодно, – удивлённо ответила Сара. – Ты правда веришь в меня? – спросил Джарет тоном таким самодовольным, что она с трудом подавила желание как следует ударить его. Однако, пусть его слова и звучали тщеславно, она понимала: Джарет говорил искренне. – Правда, – тихо призналась Сара и потянулась коснуться его лица. – Я всегда думала, что ты способен на всё, что угодно: даже на прекрасные вещи, даже на ужасные. – Значит, ты боишься меня, – удовлетворённо осклабился Джарет. – Очень хорошо. Я сделаю так, как ты просишь – за определённую цену. – Какую? – Сара тотчас заподозрила неладное и отстранилась. – В следующий раз, когда я попытаюсь совратить тебя, ты поддашься, – голос Короля Гоблинов был как чёрный бархат, прошитый серебряной нитью, – напевными просьбами альфарштрёсселей, скребущихся в дверь с обратной стороны. – Это всё? – Ах да, и ещё поцелуй, – Джарет улыбнулся. Снаружи высокий умоляющий вскрик Нан прорвался сквозь издевательское хихиканье. – Хорошо, – неохотно согласилась Сара. – У меня попросту нет выбора. – Вот она – моя девочка! Итак, отойди-ка, – он оттолкнул её себе за спину, заслоняя от двери. – Не хочу, чтобы они коснулись тебя. Но, если придётся сражаться и не будет иного выхода, сбивай их маски, разрушай их чары. Это остановит их или хотя бы отвлечёт. Что бы ни случилось, не позволяй им связать тебя и уж точно не давай им себя увести. Сара взглянула на кочергу. Это была вещица, не предназначенная для настоящего огня, всего лишь медная трубка с оловянными заклёпками, которая согнётся, как скрепка, от первого же серьёзного удара. Смехотворное оружие. – Или мы всё-таки можем сбежать, – предложил Джарет, как будто прочитав её затаённые мысли. – Нет, – твёрдо ответила Сара. – Это твоё благородство когда-нибудь погубит нас, – радостно пропел он. – А теперь, Сара, смотри на меня, – Джарет прикрыл свои невероятные, изумительные глаза. – Смотри и воображай, что я именно такой, каким я тебе представляюсь… и я таким стану. Он сложил ладони вместе, точно каменное изваяние короля, покоящееся на крышке гробницы, вдохнул – и весь засветился. Огненные искры и пепел взметнулись вверх по его ногам и волосам; когда они схлынули, плечи и руки Джарета оказались закованы в доспехи, а на его перчатках, теперь тяжёлых, рыцарских, поблёскивали шипы, острые, будто кинжалы. Сара услышала, как дерево взвизгнуло, дверь с грохотом распахнулась, и цепи, увешанные колокольчиками, позвякивая, заскребли по дорогому паркету. Она перехватила кочергу поудобнее, встала в боевую стойку, готовая, если придётся, крушить черепа – и защищать Джарета, если уж она втянула его в заведомо обречённую на поражение схватку. Позже Сара раздумывала, а не хотелось ли ей на самом деле ввязаться в этот бой, – ведь в тот миг Джарет был безупречен, как плод её фантазий. Альфарштрёссели ворвались внутрь. Их было трое – в высоту не более четырёх футов, но рога из древесных ветвей над деревянными же масками добавляли им лишний фут; каждый сжимал в кулаке по тонкому, безобидному на вид прутику. Нан была привязана за спиной у одного из них. Альфарштрёссели ринулись вперёд, точно стая псов. Они цеплялись за Короля Гоблинов своими отвратительными иссохшими ручками, наскакивали и бросались, но тот кружил вокруг своих врагов и уклонялся, будто в танце. Руки Джарета, закованные в тяжёлые перчатки, парировали и наносили удар за ударом по покрытым мехом телам. Сара увидела, как прутик коснулся его ноги, и то место вдруг задымилось, как трещина в закипающем чайнике. Джарет прежде всего пытался вывести из схватки самого высокого из альфарштрёсселей – того, к кому была привязана Нан. Странное создание атаковало зажатым в ладони прутом и заливалось неистовым смехом, однако Джарет бился хорошо: его высокий рост и длинные руки почти уравнивали шансы на победу. Он разбил цепь, раздавив её каблуком, и раз за разом подступался к своем противнику, пытаясь сбить маску шипами, защищающими его ноги ниже колен. Сара выкрикнула предупреждение, когда два альфарштрёсселя, подкравшиеся к Джарету с боков, вдруг превратились в четыре и попытались спутать ему ноги цепями. Она пихнула изогнутый конец кочерги в самый центр этого узла и потянула изо всех сил – и вложила в это усилие то самое чувство, которое она уже начала в себе узнавать, ту самую власть, что позволяла ей разрушать заклятья. Цепь разлетелась на звенья. Концы её, корчась, торопливо выскользнули за дверь апартаментов, как побеги крадущегося растения-хищника, на которые наступили. Сара вскрикнула, когда два альфарштрёсселя повернулись к ней. Один захихикал и ударил её запястье жестом почти застенчивым. Поначалу руку сковало онемение, и на миг Саре показалось, что ничего и не случилось, но потом рану ожгло таким морозом, что девушка закричала. Кожа задымилась, а запястье посерело, как обмороженное… но Сара отказалась выпускать из пальцев кочергу. Она парировала другой удар – тот опалил её холодом – и выбила оружие из рук противника. «Джарет!» – крикнула Сара, когда, опомнившись, вдруг поняла, что нарушила обещание и оставила Короля Гоблинов биться с врагами в одиночку – без внимания, которое питало его. В то же мгновение он оказался рядом. Джарет двигался как тень, тень совы, и его когти не знали пощады к её врагам. Он с нечеловеческим проворством развернулся на каблуках и сжёг четверых – так огонь плавит самый упорный лёд. Он исполнял свой танец с безупречной выверенностью танцора и пел. Сара узнала мелодию, но слова были ей незнакомы. Четверо альфарштрёсселей стали восемью, но лишь на двоих оказались маски. Ничто столь жестокое не могло считаться красивым, и всё же она была красива, эта пляска смерти. Минуло несколько секунд, и всё вдруг завершилось. Два взмаха отягощённых шипами перчаток – и деревянные маски упали, чадя, на роскошный ковёр Линды, а Нан, безжалостно связанная и с красными ремешками, набитыми на манер кляпа в рот, свалилась на смердящие козлиные шкуры – теперь совершенно пустые. – Ну? – спросил Джарет, уперев руки в бока. Удары альфарштрёсселей исходили дымом. Он был ранен, измотан, но явно доволен собой. – Что у тебя для меня есть? Сара встала на цыпочки и поцеловала его в щёку. – Слабовато – вот как я бы это назвал, – проворчал Джарет. – Я называю это долговым обязательством, Сара! Сара тут же бросилась к Нан. – Как ты? – продолжил Джарет расспросы. – Всё нормально, – откликнулась Сара, дёргая узлы здоровой рукой и зубами. Раненое запястье ныло от холода и не желало шевелиться. Король Гоблинов между тем зачерпнул из камина полную пригоршню огня, прижал его к своей ране и облегчённо вздохнул. – Помоги мне с этим, пожалуйста! – Просто используй магию, – надменно проговорил Джарет, оглаживая огнём бока. Он собрал пустые шкуры и бросил их в камин; шкуры вспыхнули, распространяя вокруг запах жареного мяса. «Разрушаю», – подумала Сара и потянула самый неподатливый из узлов, и тот ослаб, а вскоре и все путы упали на пол, освобождая пленницу. Нан выглядела как жертва какой-то катастрофы: её забавные полосатые чулки и юбка были ещё более изорванными, чем раньше, но на сей раз в этом не было и следа художественного умысла; обнажённые руки покрывали уродливые синяки, будто её щипали, а ноги – серо-белые следы ударов. – Ты в порядке? – спросила Сара, вытаскивая шнурок из порванного в уголках, кровоточащего рта девушки. Судорожно вдохнув, Нан кивнула. Она тут же сгребла Сару в охапку и всхлипнула в ужасе, уткнувшись ей в плечо. – Ты спасла меня, – заговорила она, когда дар речи, наконец, вернулся к ней. Нан принялась вытирать глаза, размазывая тушь по лицу. – И ты, – она обратилась к Джарету, который протягивал ей бокал хереса из запасов Линды, – ты тоже спас меня, – затем громко сглотнула и стала тереть запястья и щиколотки, после чего вновь взглянула на Сару. – Почему? Я бы не стала этого для тебя делать, – и снова разразилась слезами. Джарет многозначительно посмотрел на Сару поверх кудрявой головы Нан и подал ей другой бокал. Сара выпила херес – потрясающе сладкий, согревающе-крепкий. – Что там случилось? – спросила она, когда Нан успокоилась и притихла. Бокал в дрожащих руках девушки тотчас вильнул, и напиток пролился. – Это была настоящая кровавая баня, – заговорила Нан и замотала головой, будто бы отрицая произошедшее. – Вряд ли так было запланировано. Совсем нет, – она зажмурилась и осушила бокал в два больших глотка. – Эта тварь из ящика… – Эльф, – сумрачно подсказал Джарет, собирая разбросанные по гостиной маски и нанизывая их на красные шнуры через глазные отверстия и рты. – Я выбралась, – продолжила Нан. – Я не знаю, не знаю. Эти маленькие существа… – Альфарштрёссели, – всё тем же холодным поучительным тоном обронил Джарет, пристраивая свои трофеи на плече. – Они все повыскакивали из ящика и потянули цепи, и он тоже вышел наружу. Эльф. Он убивал людей. – А моя мать? – спросила Сара, теряясь где-то между ужасом и надеждой. – Она спаслась. Твоя мать и Хроны, они попытались загнать Эльфа обратно, но там было слишком много тех маленьких. Я видела, как твоя мать бросает в них проклятье, но потом она… она сбежала. Они оказались слишком умными. А те, кто остался… Моя мама и мои сёстры и ещё как минимум пять новеньких… они запутались в цепях. Те маленькие запихнули их в ящик. И этот… Эльф, он был голоден, он ревел… – И? – подал голос Джарет. – Как ты спаслась? – Я убежала, – проговорила Нан. – Я пробежала двадцать кварталов, прежде чем… альфарштрёссели схватили меня. Я думала, они отволокут меня обратно. Убьют меня! Засунут в ящик! – слёзы с новой силой потекли по её лицу. Король Гоблинов подлил хереса в её бокал. – Но они были слишком взвинчены, они просто продолжали бежать вперёд, охотиться… – А что мои собратья? Прошу прощения за слово, Нан Буллен, но что случилось с другими фамильярами? Что сделали они? Голос Нан был едва слышен, будто тень себя самого. – Они сбежали. Рык Эльфа был такой громкий, что они не слышали приказов, которые им кричали наши матери. Они сбежали. Они предали нас. Не прошло и пять минут, как они все… исчезли, – она уставилась на Джарета своими зелёными кошачьими глазами. – Даже Прикпетал, а он передавался в моей семье из поколения в поколение на протяжении пяти сотен лет. «Снова это число, – подумала Сара. – Пятьсот лет». Она перевела взгляд на Короля Гоблинов, и отчего-то её не взволновало то, что она увидела в его лице: Джарет казался невероятно довольным, но и это слово лишь бледно описывало всю степень его удовлетворения. – И никто не остался, чтобы защитить своих ведьм? – между тем спросил он. – Единственный, кто сделал хоть что-то, чтобы спасти кого-то из нас, – это ты, Джарет, – произнесла Нан и умоляюще простёрла к нему руки. – Я обязана тебе жизнью. Мы обе, – она опустилась на колени у его ног и принялась благоговейно покрывать кончики его пальцев поцелуями. – Благодарю тебя. Благодарю. – Видишь, Сара? Не такое уж это и тяжёлое испытание – целовать меня, – Король Гоблинов погладил Нан по кудрявым волосам и одарил тёплой улыбкой, которую та вернула. Сара отвернулась, пытаясь подавить ревность. Ей не хотелось смотреть, как Джарет касается другой или улыбается кому-то ещё. – Мы берём тебя с нами, Нан. Ты можешь научить Сару правильным манерам. Сара фыркнула и метнулась прочь – к двери, якобы для того, чтобы проверить её. – Итак, ты можешь идти, Нан? – услышала она за спиной. За вопросом последовал отрицательный ответ. Одна пара петель была полностью вывернута из дверного косяка, однако остальные ещё держались. Вестибюль, разнесённый в пух и прах и усыпанный хрустальными осколками, тускло серебрился в полумраке. Освещение выключилось. Сара кое-как одной рукой закрыла дверь и вернула вылетевшую дверную ручку в её отверстие, гадая про себя, почему она вообще этим занимается – вновь выбить дверь, если кому-то это понадобится, совершенно не составит труда. Баюкая раненое запястье, она поплелась обратно в гостиную и увидела, как Джарет умывает огнём раны Нан. – Лучше? – ласково спросил он. – Гораздо, – ответила та, постанывая от облегчения. – Твоя очередь, Сара, – сказал Джарет, подходя к ней с шаром пламени в руке. Для Сары это выглядело так, будто он предлагает ей персик из хрусталя и огня. – Со мной всё в порядке, – ответила она, изо всех сил стараясь выглядеть надменной и отчуждённой, а на самом деле судорожно пытаясь понять, как отступить, при этом не убегая. – Почти и не болит. – Ты лжёшь, и мне интересно, почему, – проговорил Король Гоблинов. – Ты уже взвалила на меня дополнительные обязанности. Ты ведь не собираешься всю эту ночь провести с одной лишь здоровой рукой? Давай же, подумай обо мне. Ты не можешь заставить меня одного таскать тяжести, – и он протянул ей руку. Сара едва чувствовала свою кисть, когда вложила её в ладонь Джарета, и тот опустил на запястье огненный ком. Она тотчас сжала зубы, сдерживая готовые вырваться крики. Пламя обвило её руку, как причудливый гибкий зверь, а потом сквозь мышцы проникло глубже: ей показалось, что огненные языки льнут к самым её костям. Пламя было жарким и не причиняло боли, но Саре всё равно захотелось взвизгнуть. Через миг огонь исчез, и она сжала и разжала кулак без боли и онемения. Серая отметина также исчезла без следа. – Лучше? – спросил Джарет с намёком на вожделение, которого не было, когда он задавал тот же вопрос Нан. Сара лишь кивнула. – Хорошо. Итак, леди, полагаю, убраться отсюда подальше – это не самая худшая идея, однако Сара обратила моё внимание на некоторый факт, который определённо стоит как следует обдумать, – Король Гоблинов уселся в кресло у огня. Маски стукнулись друг о друга, когда он закинул ногу на ногу. – А именно на то, что альфарштрёссели снова и снова отыскивают нас. Пусть у них ваши ленты, они не должны были найти нас с Сарой, по крайней мере не так скоро. Это попахивает ведьминской злобой. Подозреваю, на Саре или на вас обеих какая-то приманка или сглаз. – Согласна, – сказала Нан. – Но я и представить не могу, откуда они могли взяться. Я не успела взять свой плащ, а это единственный предмет, который был вне поля моего зрения, – она подняла с пола белое пальто Сары, заглянула в капюшон и принялась ощупывать его и выворачивать карманы. – Это должно быть что-то маленькое, что-то телесное – волосок или булавка. – Линда бы не стала накладывать на одежду дочери какие бы то ни было злые чары. Я знаю это наверняка. А что ты скажешь о своей матери и сёстрах, Нан Буллен? – Разве только мир сошёл с ума. Не верю, что они хотели причинить мне вред. Они годами готовили меня к этой ночи, – Нан скривилась, сложила пальто и бросила его на диван. – Тут ничего нет. Она поглядела на Сару, явно пытаясь что-то сказать без слов. – Что? – спросила та, чувствуя себя круглой дурой. – Тебе нужно снять твоё милое платье, – предвкушающе улыбаясь, подсказал Джарет. – Одетая в воздух – так говорили в старину о ведьмах, пляшущих пред очами своего бога, – он глубже погрузился в кресло, и пламя за его спиной взвилось выше и окрасилось в алый. – О господи, – пробормотала Сара и взяла Нан за руку. – Нет. Моя комната вон там. А ты… – обернулась она к Джарету, – ты жди здесь и представляй всё, что твоей душе угодно. – Никаких поцелуев, а теперь и никакого стриптиза. Сара, ты так жестока. – Игнорируй его, – с отвращением проговорила Сара, захлопывая за спиной дверь. Она отшвырнула туфли в угол, предложила Нан первой посетить ванную и, когда та закончила, сама скорее вошла внутрь. Сара не успела замарать одежду в крови, однако то было лишь дело времени. Нан оставила свои выпачканные в красном колготки в мусорном ведре. – Он просто секси, – проговорила Нан, снимая через голову своё платье из лайкры и кисеи. – Ты уверена, что он нас не слышит? – Я ни в чём не уверена, когда дело касается Джарета, – ответила Сара, затаскивая чемодан на кровать и открывая его. Она завела руки за спину, расстегнула кушак и потянула вниз молнию. – Бесконечный риск – иметь с ними дело, – согласилась Нан. Она огляделась подозрительно, покачала головой и маска чувственности и слабости, которую она носила перед Джаретом, – а Сара теперь ничуть не сомневалась, что это маска, – спала с её лица. Когда Нан заговорила снова, её голос звучал так тихо и опасливо, что Саре пришлось склониться к самым её губам. – Сара, есть одна история о ведьмах и их фамильярах, которую тебе стоило бы знать, – она принялась неторопливо перебирать сложенные в чемодане зимние носки и чулки, пока не выбрала чёрные чулки крупной вязки. Тогда Нан сбросила туфли и натянула их на ноги. – Говорят, каждый тринадцатый ученик, изучающий волшбу, принадлежит дьяволу, и эта та цена, которую платят люди. Среди ведьм говорят по-другому: каждая тринадцатая дочь, перенявшая от демона-фамильяра искусство Семи Чудес, принадлежит Королю Гоблинов. Я – тринадцатая дочь, и, думаю, ты тоже. – Кто такой Король Гоблинов? – спросила Сара насколько могла спокойно. Нан стала ощупывать её платье так же, как до того – пальто, и Сара повторяла её действия, хотя и не была уверена, что узнает приманку, даже если обнаружит её. – Король Гоблинов – один из эрцгерцогов Ада, Пламенно-Белый Герцог. Говорят, он правит королевством гоблинов, меньших демонов, и поёт им о времени, боли и плоти смертных. Есть пророчество, что он возьмёт тринадцатую дочь в жёны, и та родит ему сына. Антихриста. И тогда наступит конец времени, боли и смертных… – Нан помолчала. – Раньше я думала, что всё это просто сказки, а Король Гоблинов – что-то вроде ведьминской версии чудовища, которым пугают детей. Моя мама всегда говорила, что Ад придумали священники, чтобы держать людей в страхе. Но сейчас я уже не уверена. – Вот оно что, – нахмурилась Сара. – Ты что-нибудь нашла? Я – нет. – Давай поменяемся, – предложила Нан. Они поменялись, однако это ни к чему не привело – чего бы Сара ни касалась, под пальцами она ощущала только ткань. – Я всё думаю насчёт сегодняшнего, – проговорила Нан. – О том, как наши фамильяры предали нас. Все они, как будто это было частью какого-то плана. И я думаю, может, Король Гоблинов и правда существует. Скажи, Джарет когда-нибудь рассказывал тебе о Короле Гоблинов? Сара открыла рот и, не задумываясь ни на мгновение, ответила: – Нет, – сказала она чистую правду, благодарная, что Джарет никогда не говорил о себе в третьем лице. – У меня есть о нём книга историй. О Короле Гоблинов. Пьеса. Он крадёт ребёнка королевы, и его должна побороть сила воли столь же сильная, как его. И он… – Сара оборвала сама себя и зло уставилась на Нан. – Ты использовала голос, чтобы приказывать мне. Не слишком-то дружелюбно, учитывая, что я только что спасла тебе жизнь! – Прости, – ответила Нан. – Я не до конца управляю им. Правда, я не хотела, – она расправила своё платье, а затем надела его поверх боди. – Мне нравится твоё платье. Хочешь, помогу одеться? Сара приняла её помощь. – Ты ведь не думаешь, что он… отдаст тебя Королю Гоблинов? Или меня? Я имею в виду, он ведь спас нас сегодня, а тебя вообще несколько раз. Он ведь защитит тебя, да? И меня, если ты попросишь? Если Ад и правда существует, я не хочу туда попасть. – Может, Ад не так уж плох, – сухо проговорила Сара, пока Нан застегивала на ней кушак. Она чувствовала себя высокой и сильной, свободной от чужих интриг. – Я обещаю тебе, если это будет в моих силах, я не позволю Королю Гоблинов забрать тебя. Но на твоём месте я бы не стала верить Джарету. Совсем, – она взяла в одну руку свои туфли, в другую – обувь Нан, и вышла из комнаты. – Что это? – вдруг спросила Нан, когда они вернулись в гостиную. Поначалу Сара была слишком занята напряжёнными переглядываниями с Джаретом, чтобы услышать её. – Сара? На твоей туфле. О, чёрт, вот дерьмо, Сара, стой! Джарет подошёл к ним. На подошве чернела точка. Нан посмотрела на свою обувь – кеды, которым Сара завидовала. На них оказалось три. – Не трогайте! – предостерёг Джарет и забрал у Сары туфлю. Большим пальцем он расшатывал точку до тех пор, пока она не вышла из подошвы – длинная и острая, как шип. Это оказался гвоздь. Джарет сжал его между пальцами, внимательно осмотрел и сказал: – Каждый твой шаг был как неоновый знак, указывающий твой путь. – Я его не чувствовала, – нахмурилась Сара. – Но ты ведь и не должна была, не так ли? Они скрывают сами себя даже от того, чтобы их нащупали. Вопрос в другом, Сара: где ты его подцепила? Джарет бросил гвоздь в огонь, и тот тонко завизжал, потом зашипел и, наконец, истаял в облачке чёрного дыма. – Это Аполлонер, – уверенно и категорично заявила Сара. – Джарет, он ждал в вестибюле, когда мы с Нан вышли из туалета. Проверь свою обувь. – Такие штучки ко мне не пристанут, – сказал Джарет, но всё же осмотрел каблуки своих сапог. – Аполлонер? – угрюмо переспросил он. – Род Локуста выбирал охотника для этого ритуала. Они неплохо разыграли свой план, но я – лучше, – он забрал кеды Нан и связал их вместе кружевными шнурками. – Ты разве не собираешься от них избавиться? – поинтересовалась Нан. Сара обула свои ботинки, а Нан протянула лоферы – свою единственную лишнюю пару обуви. – Нет, – ответил Джарет. – Я могу их использовать как наживку, заманить альфарштрёсселей в такое место, которое контролируем мы. Но не думаю, что это здесь. Там должны быть свет, и тепло, и музыка, и люди. Святая земля была бы полезна – она смогла бы защитить вас двоих, но сам я не смогу войти туда, где проходят богослужения. Хм… – он повесил кеды Нан на плечо – над связкой деревянных масок. – Не могу вообразить место, где всё это есть, даже в городе чудес. Нан обула лоферы, для равновесия хватаясь за Сару. – Ну, есть ведь «Прожектор». Сара и Джарет заинтригованно посмотрели на неё. – «Прожектор», – продолжила Нан. – Клуб. Открытый всю ночь. В прошлом церковь, а теперь лучшее место с годным кокаином и отвратным гашишем, – Сара и Джарет непонимающе переглянулись. – «Прожектор». Со всеми этими клубными завсегдатаями и костюмами, как в Хеллоуин, круглый год. Да бога ради! «Прожектор»! – И впрямь, – сказал Джарет, – «Прожектор». Пойдём в эту твою нечестивую церковь и устроим нашу западню там.

***

Благодарю за отзывы к предыдущей главе. Они меня бодрят, как ничто другое. : )