Та, что светлее всех (The Fairest One of All)

Посреди улицы Джарет взмахнул кочергой, которая теперь превратилась в изогнутый железный меч. Он сжимал своё оружие в обеих руках и наступал на врага; с его губ лилась песня на немецком языке. Звук отдалялся и стихал с каждым стремительным скачком лошадей. Эльф стряхнул клетку, сплетённую из ивовых ветвей, с плеч, и она под человеческие вопли – вопли ведьм – рухнула наземь. Один взгляд на беспомощных пленников, на Джарета, готового сражаться и умереть ради неё, и Сара уже не задумывалась о цене. Она зажмурилась и прыгнула. Нан закричала и потянулась за ней, но было слишком поздно. Экипаж исчез в метели. Сара должна была разбиться от падения на такой скорости, но либо она впитала часть удачи заклинания Нан, либо невольно использовала Первое Чудо, чтобы сделать свой опрометчивый прыжок не таким смертельным, однако мостовая лишь ударила её, и Сара покатилась, переворачиваясь, переворачиваясь, переворачиваясь, как бельё – в сушильной машине. Это было не смертельно, нет, но падение было болезненным. Болезненным, как твою-мать-ничто-на-этом-свете. Рукава пальто изорвались в клочья, а колени и лодыжки вообще не чувствовались, как будто, возмущённые выходкой своей хозяйки, решили поискать другую. Но хуже всего дело обстояло с лицом. Поднявшись сначала на колени, а потом и на ноги, Сара осторожно потрогала его. Перчатка тотчас пропиталась кровью. Два зуба во рту шатались: один оказался поломан, второй – почти выбит. Она выплюнула осколок с кусочком десны и медленно побрела вперёд, полная решимости не обращать внимания ни на что, кроме Джарета, которому она обязана была помочь, и ведьм, которых необходимо было вызволить из клетки. Фонари и окна равнодушно взирали на противников. Джарет и Эльф сошлись посреди улицы. Вдалеке завывали сирены. Раз или два мимо Сары пробегали прохожие – бледные от ужаса, выдыхающие клубы пара в морозный воздух. У неё не было времени на страх. Сара сплюнула кровь, тут же проглотила ещё больше и заковыляла так быстро, как могла, к месту схватки. Бой уже кипел вовсю. Она не могла и вообразить ничего подобного этой борьбе двух хищников, каждый из которых находился на самой вершине какой-то невероятной пищевой цепи. Мгновенно Саре на ум пришло сравнение: они походили на сцепившихся крокодила и буйвола, которых она однажды видела в документальном фильме о природе. Как и тогда, исход был неясен: Эльф почти вдвое превосходил Джарета в росте и был невероятно массивно сложен, однако её демон был быстр, головокружительно быстр, стремителен, как непристойная мысль, как пламя. Он теснил Эльфа назад. Движения Джарета были видны лишь мельком: вот он взмыл с асфальта, тяжко лягнул Эльфа в грудь двумя ногами и метнулся обратно. Его меч кружил, как огненная юла, и ничто не могло проникнуть через этот смертоносный барьер. Однако наступление Джарета было медленным, таким медленным. Его продвижение измерялось дюймами и футами. Он бы никогда не смог победить Эльфа таким образом. Он лишь удерживал его. «Он никогда и не планировал побеждать его, – вдруг поняла Сара. – Он только хотел замедлить, а потом быстро отступить, когда я окажусь в безопасности. Я ведь только что убила нас обоих». Она сжала губы и стала во все глаза наблюдать за боем. Пространство, которое отвоевал Джарет, теперь включало в себя место, где стояла ивовая клетка, и даже чуть больше. «Ведьмы, – спохватилась Сара и захромала к ним. К ней умоляюще простёрлись связанные руки. – Я не могу их бросить». Что бы ни планировал Джарет, он явно не собирался их спасать. «Значит, их спасу я», – решила она, дёргая занемевшими от боли пальцами верёвки, держащие решётчатую дверцу. «Разрушаю! Разрушаю! Разрушаю!» – говорила про себя Сара, прислушиваясь к стонам ведьм, набитых в клеть туго, как пух в подушку, и швыряла снег на неподатливые узлы. Там, где узлов касался снег, верёвки шевелились, точно жирные черви, и распутывались сами собой. – Наружу! – приказала Сара, когда дверь, наконец, поддалась. Собственный голос казался ей странным, а отколотый зуб немилосердно колол щёку. – Бегите в «Прожектор», церковь на западной двадцатой улице, – она выдёргивала из клетки ведьму за ведьмой и, не замолкая, раздавала им указания. – Быстрее. Все прочь отсюда! Бегите! Там было одиннадцать ведьм, битком набитых в клетку, – точь-в-точь раки в садке. И ни одного чёрного одеяния. Все – новички. Некоторые, замешкавшись, останавливались и глазели на схватку. – Не смотрите на них, идите! – говорила Сара, выталкивая прочь предпоследнюю ведьму. По всему выходило, что о сестринских узах все они и слыхом не слыхивали: каждая торопилась спасти свою собственную шкуру. Фигуры в белом рассыпались по улице, все направлялись в сторону, указанную Сарой. Под той ведьмой оказался Аполлонер Ваан Кнехт собственной персоной – помятый, с разбитым носом, в безнадёжно испорченном белом костюме, выпачканном в крови. Судя по тому месту, что он занимал, его поймали одним из первых. Сара быстро подняла взгляд: Эльф ревел, Джарет рубанул мечом по его плечу. Кровь брызнула и задымилась в снегу. Король Гоблинов дерзко расхохотался и взмахнул оружием. Сара вновь посмотрела на Аполлонера. – Здравствуй, Полли, – проговорила она, прищурившись. – Хочешь, чтобы я тебя освободила, или останешься здесь смотреть, кто победит? Тот яростно затряс головой и поднял свои спутанные запястья. – Фффеф! – крикнул он сквозь кляп, глядя на неё круглыми от страха глазами. – Так я и думала, – ответила Сара. – Но, если уж я освобождаю тебя, ты должен поклясться не предавать меня, не строить против меня козни, даже не думать сделать мне что-то дурное. Никогда! Или я заставлю тебя пожалеть, что ты не остался в этой клетке. Договорились? – Мммф! – взвизгнул Аполлонер, отчаянно кивая. – Замечательно, – сказала Сара и перевернула клетку, чтобы он вывалился наружу. Его связанные руки потребовали некоторых усилий, но она уже поняла, как применять Пятое Чудо, и вскоре кожаные ремешки поддались ей. – Тебе нужно бежать, – посоветовал Аполлонер дрожащим голосом, вытащив изо рта кляп. Сара прижалась грудью к клетке и, вцепившись в неё изо всех сил, наблюдала за схваткой. Четыре оставшихся альфарштрёсселя подкрались к Джарету, принялись умножаться, и вот их уже стало шестнадцать маленьких и юрких существ. Они хватали Короля Гоблинов, задерживая его. Сара слышала, как тот тяжело дышит, как рычит от гнева, когда один из альфарштрёсселей сумел хлестнуть его прутом по ноге. Джарет разделался с нападавшим, сбив с него маску и ударив тяжёлой перчаткой, однако врагов – хихикающих, тянущих тонкие ручки, хватающих, готовых по первому же сигналу занять место убитого собрата, – было слишком много. Тем временем Эльф получил передышку и закрыл кровоточащую рану на плече, мазнув по ней огромным, свисающим из пасти языком. Джарет прокричал проклятья и несколько грубо звучащих слов на немецком. Альфарштрёссели казались возмущёнными, и Джарет уничтожил второго, пока остальные колебались. Но тут Эльф расхохотался, и Саре пришлось зажать уши руками. Его смех был весёлым. От него стыла кровь в жилах и ныли виски. «Сейчас отличный момент, чтобы сбежать, Джарет», – подумала Сара, щуря глаза. Но Джарет не отступил. Он развернулся и снова кинулся на Эльфа. Его меч был острым когтем, предназначенным убивать и калечить. – Он проиграет, – тихо проговорил Аполлонер из-за её спины. Он гнусавил из-за сломанного носа. – Он убежит, – упрямо сказала Сара, жалея, что из всех юных ведьм именно Ваан Кнехт отказался повиноваться. – Этот никогда не убежит. Демоны горды. Он, скорее, умрёт, чем отступит. Сара и сама видела, что он прав. С самого первого мгновения их встречи Джарет демонстрировал своё непомерное эго. Он никому не уступит. Он никогда не сдастся. Эльф и альфарштрёссели теснили его, забирая всё то, что он успел отвоевать. Джарет уничтожил одного альфарштрёсселя, затем второго, но они всё так же карабкались друг на друга, чтобы броситься на него, ранили его бок, затем – руку, так что ему пришлось держать меч одной рукой. – Почему ты ещё здесь? – спросила Сара, не сводя глаз со своего демона. – Хочу увидеть, как кто-то из них умрёт, – ответил Аполлонер с ледяной яростью, которой она от него совсем не ожидала. – Эльф убил моих родителей и почти всех Хрон… А этот… позволил всему этому произойти. Он стоит за мятежом наших фамильяров. Он – Король Гоблинов, будь он проклят. Джарет замедлялся – Сара видела это, бледнея на морозе. Пара альфарштрёсселей опутала его цепями. – Но ты это уже знаешь, не так ли? – с отвращением и негодованием процедил Аполлонер. – Ты и правда настолько похожа на свою мать? Вы втроём сговорились уничтожить ковен этой ночью? Тебя хоть волнует то, что это отродье сделало тебя своей пешкой? – Ну а ты? – проговорила Сара, когда Джарет быстро выпутался и разрубил одного из альфарштрёсселей надвое. – Ты почти признался, что твоя семья планировала убить мою мать. Вы всё подстроили так, чтобы я провалила это испытание. Это ваша вина, не моя и не его! Эльф ухватил Джарета за ворот плаща. Меч выскользнул из его руки и упал на мостовую. Джарет безвольно повис в хватке Эльфа. Сара схватила Аполлонера за запястье и поволокла вперёд, ведомая неистовой, незамутнённой яростью. – Отпусти его! – срывая голос, заорала она. – Поставь на землю и оставь в покое! Эльф отвлёкся и опустил Джарета вниз – носки его сапог едва-едва коснулись асфальта – и поглядел на неё глазами мёртвыми, как чёрные пустые провалы. Сара почувствовала, как он оценивает её и подытоживает всё её существование: маленькая мартышка в припадке гнева, негодующе пищащая что-то. – Я сказала, отпусти его, – проговорила Сара, придавая своему голосу тон, каким, бывало, разговаривала её мать. Ладонь Аполлонера в её руке стала холодной. Она ощутила их связь, и как та усилилась вдвое, вчетверо, вдесятеро. Было странно черпать силы из другого человека. Это казалось похожим на вампиризм. Это было потрясающе. «Вот что значит быть Королевой, – подумала Сара и в следующий миг: – Пожалуйста, пусть это сработает». – Hexeh, – произнёс Эльф на своём змеином языке. – Vas gibst du meer fyur een? – он встряхнул Джарета за шею. Смысл был очевиден, но Аполлонер перевёл: – Ведьма, что ты дашь мне взамен этого? Сара сплюнула кровь. – Ты не получишь от меня ничего такого, чего у тебя ещё нет. Только слуги получают вознаграждение. Ты слуга? Если нет, уходи. Эльф снова засмеялся и уронил Джарета на землю. Альфарштрёссели заметались вокруг него, радостно визжа и подпрыгивая. – Уходи, – повторила Сара. – Hexehkind. Dee finsternis endet in wennigen stunden. Aber es weird doonkelheit morgen weeder in der dommerung syne. See moosen meer etwas abend erwatne, shleessich. Аполлонер, стуча зубами, перевёл: – Он говорит, что эта ночь закончится через несколько часов, но грядёт другая ночь. Он говорит, чтобы ты ждала его однажды. Разом заскучав, Эльф развернулся и, хохоча, в хорошем расположении духа зашагал прочь, выбивая искры из асфальта. Остатки его свиты кинулись следом. – Поверить не могу, что сработало, – переводя дыхание, пробормотал Аполлонер. – Ты знала, что получится? – А почему не должно было получиться? – спросила Сара со спокойствием, которого вовсе не ощущала. – Мы – ведьмы. Мы повелеваем духами, – она потянула Аполлонера к Джарету, лежащему на асфальте. Бледному, как пепел. – Ты просто не думал об этом, – Сара медленно опустилась наземь и осторожно положила голову Джарета себе на колени. – Помоги мне. Как мне помочь ему? Однако прежде, чем Аполлонер успел сказать хоть слово, капля крови сорвалась с её губ и упала на амулет Короля Гоблинов, и тот издал тихий стон боли. «Кровь, – осенило Сару. – Подношение моей крови, отданное по собственной воле». И она склонилась над ним и прижалась к его рту поцелуем. «Вульгарщина», – мелькнула мысль, но губы Джарета потеплели, и сам он шевельнулся в её руках. – Прекрати, – Аполлонер оттащил Сару за плечи и вздёрнул на ноги. Веки Джарета затрепетали. Он потянулся к ней. – Ты ничего не должна ему давать! Аполлонер зачаровал ветер, и их рука в руке оттолкнуло на несколько ярдов назад, пока Сара не упёрлась в мёрзлую мостовую каблуками. – Я должна спасти его, – проговорила она. Джарет, уперев ладони в землю, поднялся на колени. По его согнутой спине вдоль позвоночника пробежало пламя. – Нет! – крикнул Аполлонер. – Я не пытаюсь предать тебя. Я пытаюсь помочь! Да чтоб тебя, тупая ты сучка! Он сожжёт весь мир, если ты ему только позволишь! Джарет уже поднялся во весь рост. Его одежды, раньше словно бы умытые кровью, растеряли все свои цвета. Он сиял ослепительным белым светом, а его глаза были подлинно ужасны. Искры метнулись от его плеч, и его волосы вспыхнули пламенем. Джарет был точно коктейль Молотова, воплощённый в человеке. Пламя разрослось, освещая тьму и снег, обратилось огненным столбом, огненной птицей. Земля содрогнулась раз, другой. Джарет указал точно на сердце Сары. – Подношение молока. Подношение крови. И, наконец, плоти. Ты – моя, ведьма. Улица пошла трещинами и провалами. Сара почувствовала запах серы и жар, когда покорёженный газопровод взорвался жёлтым и оранжевым пламенем. Позади неё кричал от боли Аполлонер. Белая волна огня толкнула её, потащила за собой. Где-то среди вспышек света Сара и потеряла сознание.

***

И снова (как и всегда) спасибо за ваши отзывы. Меня безмерно радует, что у этой истории нашлись постоянные читатели. : )