Рассказчик

Цветение вэйли на Кардассии до войны имело культурную значимость среди наиболее образованных слоев населения и порой приобретало невероятный размах. После бомбардировок и массовых разрушений, причиненных джем'хадар, множество деревьев погибло — был полностью разрушен главный парк города Лакариан, а в дистрикте Кар'ссахт был уничтожен один из наиболее красивых фонтанов на Кардассии, находившийся в семнадцатикратном кольце деревьев вэйли. Но оставшиеся цеплялись за жизнь, пуская все новые и новые корни и порой способствуя обвалу ближайших строений. Флора Кардассии Прайм отличалась впечатляющей стойкостью — вопреки кажущейся нежности цветов вэйли'ленн'сар, корни и ветви дробили камни, оплетали любую предложенную основу, врастая в нее, срастаясь с ней, делая ее своей частью. Первое время Джулиан недоумевал, почему медсестра Докул назвала цветы дерева вэйли вэйли'ленн'сар, однако изучение кардаси раскрыло перед ним эту тайну, заодно обнажив некоторые несовершенства универсального переводчика. Имена кардассианских цветов как правило образовывались из трех частей — наименование вида, служебная морфема, которую можно было перевести как "цветок", но которая никогда не употреблялось в качестве самостоятельного слова, и указание на цвет. Так, соцветия дерева вэйли, окрашенные в розовато-белый, а не нежно-голубой, назывались вэйли'ленн'фэй. Но в окрестностях госпиталя Иварта таких не было. Джулиан решительно не понимал, как можно было держать в голове столько оттенков цвета, сколько было в словаре морфем на оставленном ему падде, и не путаться в них, но эйдетическая память услужливо уложила их все с непринужденной легкостью. Кардаси звучал для Джулиана как музыка. По крайней мере, то немногое, что он уже успел изучить. Самую большую сложность представляли глаголы. Многочисленные корневые суффиксы дополнительного смысла — как перевел этот раздел его универсальный переводчик с третьей попытки — казались бесконечными, зато объясняли, отчего в переводе на федеральный стандарт почти все кардассианцы звучали неясно и двусмысленно, так, словно большая часть того, что подразумевалось на самом деле, исчезало между строк. Джулиан допускал, что Гарак, который прекрасно владел федеральным стандартом, делал это умышленно, пользуясь возможностями используемого языка, однако не стоило забывать, что он был агентом Обсидианового Ордена — велика была вероятность, что другие могли быть предельно точны в том, что хотели донести до собеседника, но все это неизбежно терялось при переводе. Если бы Гарак был в сознании, он наверняка оценил бы сделанные Джулианом успехи. Деревья вэйли вокруг госпиталя Иварта продолжали цвести, и помещения пропитались ароматом вэйли'ленн'сар, который хотелось пить. — Цветы дерева вэйли прекрасны, — осторожно сказал Джулиан на кардаси, стараясь произнести каждый звук без ошибок. Медсестра Докул, к которой были обращены эти слова, почти изумленно вздернула надбровный гребень и снисходительно улыбнулась краешком губ. — Вы решили изучать кардаси, доктор Башир? Похвально, хоть и несколько неожиданно. Вы ведь здесь всего на семь месяцев, — в ее словах чувствовалась явная насмешка. — Этот сладкий аромат вызывает жажду, — предпринял Джулиан попытку вернуть разговор к теме цветов. Докул бросила на него мрачный взгляд из-под гребней, словно что-то взвешивая, прежде чем придти к решению. Наконец, одна из чаш воображаемых весов перевесила другую, и с коротким раздраженным вздохом она отложила трикордер, поворачиваясь в его сторону. — Доктор Башир. Как я понимаю, вы только начали обучение, поэтому я настоятельно не советую вам пытаться говорить на кардаси, пока вы не прочтете по меньшей мере два десятка книг и не усвоите некоторые особенности грамматики достаточно хорошо, чтобы быть понятым правильно. Разумеется, я понимаю, что вы говорите о цветах вэйли, но вы используете двуморфемную форму слова. Это приемлемо для военных — в конце концов они мужчины, но в обществе хорошо образованных людей вы будете выглядеть в крайней степени нелепо. Если вы не хотите уточнять цвет, используйте морфему хао. Вэйли'ленн'хао. Хотя цветовое уточнение всегда предпочтительнее и придает языку изящества, — она чуть наклонила голову, как бы намекая на то, что изящество — это последнее, чего она ждет от Джулиана. — Слово, выбранное вами для того, чтобы обозначить жажду... — усмешка пробежала по ее губам. — Что же, я понимаю, что вы вовсе не пытались сделать мне непристойное предложение, но на кардаси это прозвучало именно так, — уши Джулиана покраснели, а сам он нервно сглотнул и виновато опустил взгляд. Кардассианка определенно осталась довольна его реакцией. — Что до вашего желания выпить нектар вэйли'ленн'сар, я настойчиво не рекомендую этого делать, если вы не хотите прибавить госпиталю работы. — Цветы вэйли ядовиты? — спросил Джулиан уже на федеральном стандарте, позволяя универсальному переводчику говорить на кардаси за него. — Не в том смысле, в каком вы, вероятно, думаете. Нектар цветов вэйли содержит в себе генетический материал для размножения, — она сделала эффектную паузу, — в сочетании с подавляющим волю наркотиком. До войны в конце первой четверти лета проводилось празднование цветения деревьев вэйли, посвященное неразрывному союзу вэйли и хитта, — она снова сделала паузу, и Джулиан уже собирался задать закономерный вопрос, но любопытство в его глазах все же было вознаграждено. — Хитта — единственные опылители вэйли. Эволюция соединила эти два вида неразрывной связью жизни, смерти и возрождения. Напившись нектара одного цветка, хитта оказывается под действием наркотика, влекущего его к другому цветку, подходящему для смешения генов. Попав в принимающий цветок вэйли, хитта передает ему генетический материал и оказывается заперт закрывшимися лепестками. Умирая, он питает завязывающийся плод. — Какая-то это односторонняя связь, — возразил Джулиан и тут же получил в свой адрес уничтожающий взгляд. — Однако если хитта успевает слиться с другим хитта перед опылением, — продолжила кардассианка, — то внутри его тела образуется полость с несколькими зиготами, окруженная плотными стенками, которые нектар вэйли'ленн'хао не в состоянии разрушить. Когда плод созревает, оболочка разрушается и молодые хитта начинают развиваться и расти, питаясь плодом вэйли, пока не выедают его полностью и не выпархивают наружу. Этот период приходится на окончание третьей четверти лета и раньше был ознаменован празднованием мотыльков хитта, — Джулиан был уверен, что "мотылек" это неподходящее слово, но универсальный переводчик счел его наиболее близким по значению. Лицо Докул на мгновение стало мечтательно-отстраненным и в то же время проникнутым грустью. — В последний раз мы зажигали харот с отцом, когда он был еще жив, — бросив на Джулиана раздраженный взгляд, она пояснила: — Харот — это смесь, которая поднимается в воздух, если ее поджечь, и парит какое-то время, прежде чем осыпаться прахом. В празднование мотыльков хитта весь город загорается множеством таких огней. Это очень красиво. — Звучит похоже на светлячков, — сказал Джулиан, подумав о том, что отец медсестры Докул умер на войне и что теперь она зла на него за то, что он увидел ее слабость. Почему-то на душе у него потеплело. — Это такие земные насекомые — они светятся сами. Это тоже очень красиво. — Возможно, — кардассианка дернула плечом и взяла трикордер, намекая на то, что разговор окончен. — Спасибо, — Джулиан тронул ее за запястье. — За что? — несколько грубо отозвалась она, но видно было, что его жест смутил ее. — За все.