Рассказчик

Доктор Тегал была в бешенстве. Ее ноздри раздувались, лицевые гребни чуть потемнели, а губы были сжаты в плотную линию. — Доктор Башир, вы понимаете, какой ущерб нанесли? Джулиан не понимал. Дышать было все еще трудно — только что заживленное легкое отказывалось работать в полную силу, но он мог с этим справиться. Зирав, стоявшая рядом, опустила глаза, непривычно потерянная. — Благодаря вам я уже в порядке, — возразил он, надеясь, что этого ответа будет достаточно. Тегал жестом удержала его на месте. Конечно же, его не было достаточно. — Мне известно, что в Федерации господствуют другие идеалы — хаотичные и непродуктивные, на мой взгляд, но пока вы здесь и находитесь в моем подчинении, извольте следовать правилам, принятым на Кардассии, — ее глаза сверкали, но движения оставались плавными — вся она была похожа на змею, готовящуюся к броску. — Вы прилетели в Кар'ссахт в качестве врача. Так оставайтесь им. Делайте то, для чего вы предназначены. — Врач должен спасать жизни, — холодно ответил Джулиан. — При помощи медицины, — парировала она. — А не выполняя грязную работу, для которой предназначены другие. Джулиан сузил глаза, чувствуя, как внутри него закипает гнев. — То есть, по-вашему, те дети предназначены ползать по обломкам, выискивая уцелевшие книги и черт знает что еще? — Это был их выбор. — Если это их выбор, то где же тогда мой выбор? — Вы сделали свой выбор, став врачом, — кардассианка изогнула надбровный гребень. — Разве нет? Повисла неприятная тишина. Джулиан закашлялся. Зирав автоматически просканировала его трикордером и поморщилась, отходя к ящикам с лекарствами, где набрала в гипоспрей то, без чего Джулиан, он был уверен, легко мог обойтись. — В любом случае, сейчас речь не о детях. Госпиталь Иварта служит единственной цели: спасать жизни и облегчать страдания — все то, что вы так любите, Башир. Кто просил вас лезть под завалы? — голос Тегал понизился до звенящего шепота. — Кто позволил вам это в конце концов? — Телосложение, — он с вызовом посмотрел ей в глаза. — Ваша федеральная дерзость... — Ваш кардассианский прагматизм и отсутствие сострадания, — оборвал он ее, и кардассианка изумленно воззрилась на человека, посмевшего нарушить субординацию — уже в который раз и настолько грубо, — поражают меня. Когда кто-то оказывается в закрытом узком пространстве, то даже у подготовленного к подобным ситуациям офицера может возникнуть паническая атака, что говорить о подростках, которых ваше общество посылает на такие опасные задания, словно совершенно не заинтересовано в том, чтобы вырастить следующее поколение. — Они сироты. Они хотят принести пользу нашему обществу. — О да, разумеется, — Джулиан раздраженно тряхнул головой, отводя взгляд в сторону, — знаменитое кардассианское равнодушие ко всем, кому не посчастливилось не иметь родителей. — Возможность послужить своему государству — это высшее благо для любого кардассианца. Вы прожили здесь уже достаточно долго, чтобы понимать это. — Я прожил здесь достаточно долго, чтобы не быть равнодушным, — он снова посмотрел ей в глаза. Гребни доктора Тегал заметно потемнели. — Вы обвиняете меня в равнодушии? — произнесла она почти ласковым шепотом, от которого Зирав, казалось, вжала голову в плечи и предпочла выйти из палаты, как только приложила гипоспрей к сонной артерии Джулиана. — Да как вы смеете? Джулиан смел. Об этом обвале он узнал почти случайно, как и о том, что один взрослый и двое подростков оказались заперты в каменной ловушке с неизвестно каким количеством ранений. Перепоручив пациентов медсестре Шассара, он подхватил свой медицинский набор и, влекомый непонятным чувством, отправился к зданию музея, над южным крылом которого стояло небольшое облако пыли. Из узкой щели между обломками раздавались стоны. Нужной техники поблизости не было — за ней послали, но неизвестно было, сколько времени потребуется на транспортировку и настройку оборудования. — У Рилы клаустрофобия, — прохныкал рядом мальчик лет восьми. — Они там уже полтора часа, — он с надеждой посмотрел на Джулиана. — Вы ведь из Звездного флота? — юный кардассианец неуверенно разглядывал кардассианскую тунику. — Я слышал, что Звездный флот всегда приходит на крики о помощи. Дальше все было, как в тумане, хотя на тот момент Джулиану казалось, что его разум был кристально чист — он с поразительной быстротой рассчитал соотношение сил, удерживающих блоки на месте, и то, как можно было привести эти силы в движение и не повлечь дальнейший обвал. Это дало бы возможность попавшим в ловушку выбраться — если, конечно, они в состоянии были передвигаться самостоятельно. — Вы трое — сюда, — скомандовал он нескольким крепким мужчинам из толпы зевак. — Еще двое — туда. Надавите на этот блок. Вы приподнимите эту балку. Мы справимся сами. Джулиан не успел удивиться тому, что кардассианцы подчинились ему беспрекословно, совершенно точно выполняя его указания. Щель удалось расширить, и Джулиан юркнул внутрь, буквально спустя секунды вынося на руках девочку, парализованную ужасом, с открытым переломом двух конечностей. — Рила! — Отнесите ее в госпиталь, — скомандовал он стоящим рядом женщинам, передавая свою ношу из рук в руки, и, не теряя времени, снова скрылся. У мальчишки был серьезный вывих обеих ног, но он сжал зубы и пытался не стонать, хотя был белым, как полотно. Кто-то из мужчин забрал его, как только они показались на поверхности. Блоки угрожающе сдвинулись, все еще удерживаемые выбранными Джулианом помощниками. Времени почти не осталось. Вытащить пожилого кардассианца с тяжелой раной на животе было труднее всего. Одной рукой Джулиан зажимал рану, надеясь, что сепсис все еще обратим, а второй удерживал его в вертикальном положении. Сознание старика в любой момент готово было погаснуть, и если бы это произошло — неминуемый обвал похоронил бы их обоих. Пыль летела все сильнее, баланс сил продолжал расшатываться, и на счету было каждое мгновение. В какой-то момент Джулиан понял, что потолок позади них рухнул, но они были уже у самого выхода — еще пара шагов и все будет кончено. Удерживавшие обломки стен кардассианцы успели отскочить в последнюю секунду. Краем глаза Джулиан успел заметить медсестру Докул, а затем что-то вонзилось ему в спину. Кто-то принял старика из его рук, кто-то подхватил самого Джулиана. Он кашлял кровью — дышать было совершенно невозможно, очевидно было пробито легкое. Наверное, это было отлетевшее при обрушении крепление или деталь орнамента. — Если бы я каждый раз рисковала своей жизнью, потакая своим желаниям, — тихим угрожающим голосом продолжила доктор Тегал, — то меня давно бы уже не было в живых, потому что некому было бы меня вылечить. Вы думаете, что, геройствуя на глазах у публики, вы проявляете сострадание и заботу, — ее интонации были пропитаны ядом и иронией, — но на самом деле, подвергая себя опасности, вы ставите под угрозу тысячи жизней, которые можете спасти, если останетесь в живых, — она наклонилась к нему так близко, как позволяли правила приличия. — Вы называете это состраданием? — Тегал сделала четко выверенную паузу. — Я называю это преступлением, — Джулиан невольно поежился под ее взглядом. — Любого из этих детей можно заменить, — по ее губам скользнула едва уловимая горькая усмешка. — Ни один из них не может сделать то, что под силу квалифицированному врачу. Однажды Зирав станет таким врачом, я возлагаю на нее большие надежды. Возможно, таким врачом станет Докул. А вы есть у Иварты здесь и сейчас, доктор Башир. Гнев Джулиана схлынул еще несколько минут назад, и на его место пришло опустошение — столь сокрушительное, что он не нашелся, что на это ответить. Медленно выдохнув, Тегал взяла собственный гнев под контроль, и ее голос смягчился. — Теперь вы выведены из строя на несколько дней. И не смейте мне возражать, вы делали это сегодня достаточно. Чем быстрее вы полностью поправитесь, тем лучше будет для блага Кардассии, — повинуясь ее жесту, Джулиан все же лег, хотя и считал, что это совершенно лишнее. Перед тем, как покинуть палату, доктор Тегал окинула его пронзительным взглядом. — Башир. Если с вами что-нибудь случится — это никак не поможет вашему тинн'лии.