Рассказчик

Вторая четверть лета подходила к концу, и температуры в дистрикте Кар'ссахт почти достигли своего пика. Доктор Кертлах сама предложила передвинуть смены таким образом, чтобы смена Джулиана приходилась полностью на ночное время, когда было немного прохладнее. Со стороны это выглядело как забота, но конечно же дело было не в ней, а в кардассианской рациональности. И все же Джулиан был благодарен. Пациентов стало чуть меньше, и у него появилось больше возможностей заниматься исследованием мозга Гарака, не опасаясь очередного выговора от доктора Тегал. Определенно что-то изменилось. Были заметны улучшения в скорости работы синапсов, но этих изменений по-прежнему было недостаточно, чтобы вывести его из комы, и Джулиан не понимал почему. Согласно всевозможным тестам, которые он продолжал проводить время от времени, Гарак вообще не должен был находиться в коме. Химические процессы его организма были замедлены, но совершенно нормальны, учитывая расу, пол и возраст, и никак не препятствовали работе мозга. Устало размяв затекшую шею, Джулиан в очередной раз подумал о том, что доктор Тегал с самого начала была права. Гарак просто не хотел просыпаться. Неясно было, чем вызвано это нежелание и что мог сделать Джулиан, чтобы все исправить. Гарак всегда казался ему человеком, готовым цепляться за жизнь мертвой хваткой — он не раз демонстрировал это на практике. В его преданности и любви к Кардассии Джулиан также не сомневался. По всему выходило, что Гарак должен был трудиться, не покладая рук — как он и планировал, и радоваться возможности вернуться наконец домой. Мог ли ответ скрываться в тех полутора месяцах, что Гарак провел на Кардасии — до того, как впал в кому? Джулиан подробно исследовал сам случай с обвалом верхнего этажа школы, в котором Гарак получил контузию, но он не интересовался жизнью Гарака на Кардассии в целом. Возможно, напрасно. Гарак был человеком многих талантов — портной, садовник, бывший шпион, он великолепно работал с информацией, умело владел оружием и несколькими языками, прекрасно разбирался в компьютерных системах, литературе и неизвестно в чем еще. Если кто и мог помочь восстановлению Кардассии и сохранению ее культурного наследия своими знаниями и умениями, так это он. С другой стороны Кардассия уже не была для него той, что прежде. Джулиану на ум снова пришли слова, сказанные Гараком перед отлетом с "Глубокого Космоса 9". — Все в порядке, доктор. Вы были добрым другом. Я буду скучать по нашим совместным ленчам. — Я уверен, мы еще встретимся. — Мне бы хотелось так думать. Но кто может знать наверняка... мы живем в ненадежные времена. Мороз пробежал по коже Джулиана, несмотря на то, что в помещении было жарко. Эта улыбка — такая привычная, которой Гарак награждал его практически во время каждого их разговора, сбила его с толку, не дав понять главного. Если сам Джулиан лгал о своей уверенности в том, что они встретятся снова, то Гарак — с ним прощался. Он летел на Кардассию, чтобы умереть здесь. Сделав дежурный обход и убедившись, что никому из пациентов не нужна его помощь, Джулиан попытался вновь собраться с мыслями. Кира упоминала о том, что Мила погибла, когда они с Дамаром прятались в ее доме, готовя диверсию. Восстанавливая в памяти детали, которые могли бы дать ему подсказку, Джулиан вспомнил, что Кира также упоминала слова Гарака о мести, о том, что все эти годы в ссылке он мечтал о возвращении в тот дом, и о том, что его Кардассия умерла. Это был один из немногих вечеров в баре "У Кварка", когда они обменивались воспоминаниями, и сейчас эти чужие воспоминания загорались одно за другим, подводя Джулиана к закономерному выводу. У Гарака не осталось причин, чтобы жить дальше. Враги Тейна были мертвы. Доминион повержен. Смерть Милы отмщена. Кардассия — та, которую он оставил когда-то — исчезла навсегда. На ее месте были лишь дымящиеся руины и несмываемое "вы заслужили это" в глазах всего Альфа-квадранта и в сердце самого Гарака. У него не осталось ни дома, ни подобия семьи, которое когда-то было. Гарак устал жить ради Кардассии. Единственное, чего он хотел — это умереть за нее. Но Джулиан не собирался ему позволить сделать это. Доктор Тегал встретила его запрос без энтузиазма. — Башир, вы понимаете, как сложно собрать подобную информацию сейчас, в тех условиях, в которых мы находимся? Трудности его не пугали. — Я могу попытаться. — Как вы планируете заняться этим, если для вас небезопасно выходить на улицу в течение дня? — Для начала я хотел бы узнать, что известно лично вам, — он посмотрел на нее немигающим взглядом. Очевидно было, что Тегал знает гораздо больше, чем говорит. И если она знала что-то, что могло бы дополнить сложившуюся картину — он тоже должен был это знать. Кардассианка вздохнула и слегка нахмурилась, но было видно, что она восприняла слова Джулиана серьезно и не собиралась больше чинить ему препятствий. — Буду с вами откровенна, Башир. Я не верю в то, что ваш друг очнется. До обвала школы он был в Иварте в качестве пациента несколько раз, и каждый раз это были тяжелые ранения, вызванные тем, что мистер Гарак — совсем как вы недавно — рисковал своей жизнью совершенно бездумно, пускаясь в опасные предприятия, которых можно было бы избежать. Основным его занятием в Кар'ссахте была починка техники, в первую очередь компьютерных систем — наши компьютерные системы тоже отлажены им, а так же помощь в восстановлении садов и парков, — Тегал сложила ладони вместе, подпирая подбородок и облокачиваясь о стол. — И все же он неоднократно спускался один, без страховки, в подвалы библиотек, чтобы вынести оттуда книги, или заходил в готовые рухнуть здания, если там находились предметы искусства. Вы понимаете, к чему я клоню, Башир? — Он искал смерти, — подтвердил Джулиан свое предположение. — Не буду скрывать, я написала вам письмо вовсе не потому, что считаю, что вы можете вернуть своего друга нашему обществу — хотя его вклад был бы неоценим, а потому что я считаю неоценимым ваш собственный вклад. Если для вас это обман — что же, пусть так. Но для Кардасии ваша работа здесь важна, как я не устаю повторять вам, — она ненадолго замолчала. — Если бы в моих силах было забрать вас у Звездного флота навсегда — я бы не задумываясь сделала это. Джулиан невольно улыбнулся. — Я до сих пор теряюсь в догадках, отчего вы так хотели заполучить меня в распоряжение Иварты. Ведь я не кардассианец. Я человек. Пусть я и считаю себя хорошим врачом, мое знание кардассианской физиологии значительно уступает моим знаниям в других областях медицины. — Вы единственный известный аугмент на службе Звездного флота, доктор Башир. Ваши интеллект и способности превосходят таковые у обычного человека, и вы знаете о кардассианской физиологии намного больше, чем все остальные федеральные врачи. И раз уж Федерация готова помогать Кардассии возрождаться из пепла, — уголки ее губ дрогнули, — то я хочу забрать лучшее, что у нее есть, — у Джулиана мелькнула мысль, что на кардаси эта фраза могла иметь дополнительный смысл. — Эйдетическая память делает вас хорошо обучаемым — вы уже утроили свои знания за время пребывания здесь. Может быть, кто-то другой на моем месте счел бы неприемлемым привлечение представителя другого вида, но меня волнует в первую очередь благо Кардассии, а не застарелые расистские предрассудки. К тому же... — она снова замолчала, точно подбирая слова, — нечасто случается, чтобы кардассианец был тинн'лии для не кардассианца, — Тегал наклонила голову. — Я сочла, что у вас есть право знать. — Я все еще не имею понятия, что означает вторая морфема этого слова, — заметил Джулиан. — Есть ли что-то, чего бы вы не сделали для мистера Гарака? — ответила Тегал вопросом на вопрос. Джулиан задумчиво качнул головой. — Полагаю, много что. — И все же вы прилетели на Кардассию, — цепкий взгляд ее глаз словно зацепился за его зрачки. Джулиан ощутил легкую растерянность. Снова он не понимал чего-то, что было очевидно окружающим и оставалось неразрешимой загадкой для него самого. — Потому что он мой друг? — Вы бы сделали то же самое для любого из своих друзей? Джулиан открыл было рот, чтобы ответить "да", но слова замерли у него в горле. Повисло молчание. Доктор Тегал медленно моргнула. — Подумайте об этом, Башир.