***
— Доброго вечера, мистер Поттер, — с добродушной улыбкой на круглощёком лице приветствовал Гарри Маркус Блэквуд, хозяин «Кабаньей головы», стоило ему шагнуть на дощатый пол паба. — Давненько вас не было. — Приветствую, Маркус, — отозвался Гарри, приветственно махнул рукой магу и принялся отряхивать с одежды и волос налипшие на них частички пепла. — Дел навалилось в последнее время много, — объяснил он своё отсутствие. — Понимаю, — покивал головой маг, вернувшись к неспешному натиранию барной стойки. — Профессора из Хогвартса сейчас тоже редкие гости у меня. СОВы и ТРИТОНы грядут как-никак. Готовиться даже учителям надо, — вздохнул трактирщик. И вновь расплылся в улыбке. — Может быть тогда бокал сливочного пива выпьете на дорожку, мистер Поттер? — вспомнив свои обязанности хозяина питейного заведения, предложил гостеприимно он. — Или кружечку глинтвейна? Ваш столик как всегда вас ждёт, да и столпотворения пока нет — никто вам не помешает. В это время паб практически пустовал, не считая нескольких завсегдатаев, постоянно обретавшихся тут, и сейчас неспешно потягивавших горячий грог, густой аромат которого примешивался к другим витавшим в помещении: едва уловимому лимонного воска, которым Блэквуд покрывал столы, защищая по старинке древесину от гниения, щекочущему ноздри аромату горьких трав, висевших пучками по всему залу, а также аппетитному духу жареного мяса и пряного эля, по вечерам лившегося здесь рекой. — А в такую погодку выпить что-нибудь согревающего не повредит, — зазывал Поттера Блеквуд, и словно подкрепляя его слова, окна жалобно зазвенели под хлесткими порывами по-зимнему студёного ветра. — Спасибо, но уже в другой раз, — вежливо отказался Гарри, надевая принесённую с собой тёплую мантию и накладывая, чтоб уже наверняка не замерзнуть, Согревающие чары. Теперь никакой холод был ему не страшен. Правда, в тёплом помещении паба его мгновенно бросило в пот. Поэтому, пожелав Бэквуду всего доброго и услышав в ответ «До свидания, мистер Поттер. Заходите почаще», Поттер поспешил покинуть «Кабанью голову», пока совсем не взмок. До Хогвартса Гарри шёл не спеша, наслаждаясь прогулкой, едва обращая внимание на посыпавший с неба мелкий снежок и завывающий зверем ветер — чары работали отлично, защищая от ледяных укусов. Глубоко вдыхая морозный воздух, он рассматривал всё ещё местами заснеженный пейзаж. Невольно мысли вернулись назад, в совсем недалёкое прошлое. Теперь глядя на шумный, людный Хогсмид и не скажешь, что всего три года назад здесь всё, вплоть до замка, было вытоптано, выжжено дотла за время многочисленных сражений с Упивающимися, а земля была багрово-красной от пролитых на ней рек крови, усеянной трупами своих и врагов, людей и магических созданий. А Хогвартс, величественная громада которого сейчас купалась в рассеянных лучах заходящего солнца, пробивавшегося сквозь свинцовые облака, лежал в руинах и пылал в огне. Гарри помрачнел, как всякий раз, стоило ему вспомнить о красноглазой твари, лишившей его счастливого детства и части юности, от войны с которой магмир Британии до сих пор пытался отряхнуться и прийти в себя. Им, всем тем, кто выжил, студентам и профессорам, а также просто добровольцам, стекавшимся к руинам магической школы, понадобились многие сотни тысяч галеонов и целая прорва магии, чтобы восстановить Хогсмид, землю вокруг и реконструировать замок, вернув ему первозданный вид. Успели к Рождеству, работая плечом к плечу, днём и ночью. Многие даже домой не возвращались, разбив вокруг Хогвартса вплоть до опушки Запретного Леса палаточный городок. Гарри, Рон и Гермиона в том числе, а также всё семейство Уизли. Как Фоукс, возрождался из пепла Хогвартс и точно так же вместе с ним словно возрождалась вся магическая Британия. Казалось, с каждым новым камнем, нашедшим своё место в кладке, крепла надежда. Надежда на лучшее, светлое будущее. На лицах людей тут и там вновь расцветали, пока ещё отдававшие горечью потерь, но всё же улыбки. Тогда же, впервые со дня Последнего сражения и смерти близнеца, улыбнулся Джордж. Это было ещё неуверенное, легкое движение губ, но искреннее. Молли, заметив улыбку сына, разрыдалась. А Гарри, обнимая за плечи Рона и Гермиону, запрокинув голову и глядя в небо, мирное, лазурно-синее, без росчерка вспышек смертельных проклятий, наконец полностью осознал, что действительно всё закончилось. Они живы... и главное, будут жить дальше. Долго и по возможности счастливо. Когда Хогвартс реконструировали и местами отстроили заново, Рождественским балом было решено отметить сразу три события: открытие школы, запоздавшее начало учебного года и новогодние праздники. Отметили с размахом и от души. Гарри ухмыльнулся, вспомнив, как они с Роном, Гермионой, Дином, Симусом, братьями Криви, Невилом, Джинни и другими гриффиндорцами, а так же райвенкловцами и хаффлпафцами, оставшимися в живых с их курса, упились в хлам и хором распевали Рождественские гимны, бродя по восстановленным коридорам школы, пугая своим нестройным ором и хохотом привидения. Но никто из преподавателей (которые к тому времени и сами были хорошо захмелевшими) не пытался их присмирить, отлично понимая, что их студенты таким образом выпускают пар и поправляют пошатнувшуюся за время войны с Волдемортом психику. И если празднование Победы помнилось Гарри смутно, урывками и застывшим больше оскалом, чем улыбкой на губах — тогда и праздник ни для кого был не праздник, слишком уж свежи оказались воспоминания о многочисленных смертях и потерях, а душа казалась переполненной горем и скорбью, то развесёлая Рождественская ночь в обновлённом замке, несмотря на выпитое (а это было лишь Мерлин знает сколько — Огневиски в ту ночь лилось рекой), запомнилась на удивление ясно и ярко. Ровно до того момента, когда они всей дружной и пьяной в хлам компашкой вырубились в гостиной Гриффиндора. На их счастье, на тот момент пустующей, иначе малышне поутру пришлось бы идти на завтрак прямо по развалившимся и сладко посапывающим на полу телам... если бы до этого прямо на пороге спальни их не сбил с ног убойный запах перегарища, такой силы, что хоть топор на него вешай. На счастье всех, младшекурсники прибывали в школу лишь после праздников. Поттер громко рассмеялся, вспомнив как проснувшись они с друзьями опустошили весь запас Антипохмельного зелья в кладовой профессора Слизнорта, гоняя за ним домовиков. Но прозорливый и хитрый, как все змеи, декан Слизерина потом всё вернул сторицей, заставив каждого участника попойки варить ему антипохмелин на дополнительных и обязательных для них занятиях по Зельям. Гарри и Гермиона справились с первого раза, а вот бедняге Рону пришлось переделывать зелье раз двадцать, пока Слизнорт не счел результат удовлетворительным. С тех пор, если речь вдруг заходила о необходимости запастись Антипохмельным зельем (обычно перед какими-то праздниками, обещавшими качественную попойку), Рыжик бил себя в грудь, утверждая, что может его сварить с завязанными глазами и спросонья. А Гермиона посмеиваясь, добавляла, что как-нибудь проверит. Но, на счастье друга, до сих пор не выполнила свою угрозу. Магия на воротах мягко засияла, позволяя Поттеру беспрепятственно войти на территорию Хогвартса. Да не могло быть иначе. Для него и для всех тех, кто не жалея жизней защищал школу, её двери всегда были открыты. Это клятвенно пообещала директор МакГонагалл в первый же день своего назначения на должность. На секунду Гарри притормозил, чувствуя, как тоска, притаившаяся в глубине души, исчезает, как всегда бывает, когда возвращаешься домой после долгого отсутствия. А Хог всегда был и будет его домом. Прогулявшись вдоль кромки Запретного леса, Поттер взбежал по ступеням вверх по крутому холму, обернувшись лишь раз, чтобы взглянуть на пустующую уже третий год сторожку лесничего. Было непривычно видеть тёмные окна домика, вместо гостеприимного и тёплого света в них. Но в школе до сих пор не было лесника, а его друг Хагрид далеко во Франции работает в Шармбатоне профессором по Уходу за Магическими Существами под руководством мадам Максим, своей вот уже как два года законной супруги. Своего брата Гроха Хагрид также забрал с собой. Напомнив себе написать другу, надеясь, что тот не сильно обижен на него из-за долгого отсутствия писем, Гарри пересёк опустевший школьный двор и, толкнув двери парадного входа, шагнул, наконец, под своды замка.***
— О, Гарри! С возвращением, — радостно приветствовал Поттера в это самое мгновение выскользнувший из стены Безголовый Ник, приподняв вместо шляпы свою практически отрубленную голову. Ни для кого не было секретом, что сэр Николас невероятно гордился своей пугающего вида раной. Особенно тот любил демонстрировать её первокурсникам, после чего неизменно следовал испуганный визг и дружное «фу-у-у». — Привет, Ник, — улыбнулся Гарри привидению своего бывшего факультета. — Где все? Надеюсь, в Большом Зале? — Ужин начался четверть часа назад, — услужливо подсказал сэр Николас. — Но лучше было бы поторопиться, если желаешь пройти к директору незамеченным, — хитро ухмыльнулся он, подмигнув Поттеру. — Директор МакГонагалл ужинает у себя. — Спасибо, дружище, — от души поблагодарил его Гарри. — Всегда рад услужить, — раскланялся Ник и тут же расплылся в самой сладкой улыбке, стоило ему заметить плывущую по воздуху им навстречу Серую Даму. — Ох, Елена, — проворковал Ник и, позабыв о Поттере, устремился к призрачной девушке, а та так же резво сиганула прочь от него. «Видимо на любовном фронте у сэра Николаса пока не фонтан» — пришёл к выводу Гарри, проводив взглядом парочку улетевших привидений. И, решив не медлить, последовал совету, который ему дали, быстрым шагом направился к лестнице, пока студенты были заняты едой, ещё не успев обнаружить, что в Хогвартс явился их кумир. До каменных горгулий, привычно стоявших на своём бессменном посту у кабинета директора ещё со времён Основателей, Гарри добрался без происшествий. — Клубничный мармелад, — произнёс он пароль, последний из ему известных и горгульи синхронно отпрыгнули, открывая доступ к винтовой лестнице. Пароль остался прежним. Гарри шагнул на нижнюю ступеньку, и волшебная лестница с тихим шорохом двинулась вверх, поднимая его прямиком к дверям директорского кабинета. МакГонагалл его уже ждала. Стоило Поттеру занести руку, чтобы постучать, как он услышал приглушённое: «Гарри, входи!», и дверь распахнулась перед ним, повинуясь брошенному в неё директрисой заклинанию. — Здравствуйте, Минерва, — улыбнулся Гарри, входя внутрь и привычно окидывая взглядом по-своему уютное помещение, с увешанными стенами беспокойными и в большинстве без своих обитателей портретами его бывших владельцев. Его взгляд как обычно мгновенно нашёл тот, где был изображён седовласый старик с очками-половинками на крючковатом носу и в расшитой золотыми звёздами мантии. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор ласково улыбнулся ему со своего полотна. — Гарри, мальчик мой, рад тебя видеть, — сердечно произнёс бывший директор Хогвартса. — Добрый вечер, директор, — откликнулся его бывший подопечный, широко улыбнувшись старику. — Я тоже очень рад. — Ох, Альбус, вечно из-за вас я чувствую себя второй в этом кабинете, — добродушно пожурила коллегу МакГонагалл. Написав что-то на кусочке пергамента, она, коснувшись того палочкой, превратила его в бумажного журавлика, который, бойко работая крыльями, взлетел и нырнул в камин, мгновенно растворяясь в зелёном пламени. Дамблдор на шпильку в свой адрес лишь усмехнулся в свою густую бороду. — Что поделать, Минни, что же поделать... — с глубокомысленным видом произнёс он, назвав МакГонагалл её уменьшительно-ласкательным именем, которое редко от кого можно было услышать. А после почти без перехода добавил: — Скушай кексик, дорогая. Гарри тихо рассмеялся. Дружеские препирательства и пикировки двух директоров были ему не в новинку. — Старый плут, — отмахнулась от коллеги Минерва и, поднявшись из-за своего не объёмного письменного стола, обогнула его и по-матерински тепло обняла Гарри, ответившего ей не менее крепкими объятьями. — Спасибо, что так быстро пришёл. Думала, что из-за этих ваших учений в полях, раньше конца недели тебя ждать бессмысленно. — Сегодня я от них свободен. — Что весьма меня радует. Тогда может чаю? Большое блюдо с выпечкой, вазочка лакричных палочек, двумя фарфоровыми чашками и пузатым чайником и вправду, ожидая своего часа, стояли на столе. Поттер и не заметил, когда кто-то из домовых эльфов Хога принёс угощения и чай. — Или что-нибудь более существенное? — проницательно добавила женщина. — Если честно — да, — признался Гарри. — Было бы неплохо. Без лишних вопросов Минерва вызвала домовика, и меньше чем через минуту на подносе рядом со сладостями и чайником стояла ещё и тарелка с золотистым картофельным пюре и толстыми хорошо прожаренными отбивными, один вид которых вызвал у Гарри обильное слюноотделение. Директриса взмахнула палочкой над подносом и отправила его прямиком на небольшой столик в дальней части кабинета. Там же стояли два удобных кресла. Ещё взмах, и чайник налил душистого чая в обе чашки и снова замер. — Присаживайся, дорогой, — позвала его МакГонагалл, располагаясь в одном из кресел и беря в руки чашку. Не дожидаясь повторного приглашения, скинув тёплую мантию, в которой успел здорово вспотеть, пристроив её на вешалке у входа, Поттер с удобствами устроился напротив директора, пододвигая к себе тарелку. — Приятного аппетита, — пожелал ему Альбус, лукаво поглядывая на него сквозь очки-половинки. — Спасибо, — улыбнулся Поттер и с энтузиазмом принялся за еду. Пока же он уплетал за обе щеки отбивные и пюре (Мерлин, как же он соскучился по стряпне домовиков Хогвартса), Минерва, неспешно потягивая ароматный чай, рассказывала ему о том, что произошло в Хогвартсе со времени его последнего посещения. Главной новостью было то, что Гриффиндор победил Райвенкло в матче между факультетами по квиддичу со счётом «200:150», после того как на шестьдесят пятой минуте снитч поймал ловец команды Гриффиндор — Малькольм Забини (сводный младший братец Блейза Забини, дружка Малфоя). Гарри был рад, что несмотря на то, что он и Рон покинули команду, окончив школу, у них оказалась достойная замена, и львы Гриффиндора продолжали побеждать. Судя по довольной улыбке, мелькнувшей на лице МакГонагалл, она так же считала и гордилась факультетом, у которого столько лет была деканом. На следующей неделе грифы играли уже с Хаффлпафом, и никто не сомневался в безоговорочной победе, даже сами хаффлпафцы. Другие новости оказались не столь... важными, скорее из разряда обыденных, раз уж школа полна малолетних шутников, на которых буквально шкура горит. Несколько гриффиндорцев (вот кто бы сомневался!) выкрали у Филча миссис Норис и побрили несчастную животину налысо, решив сделать из обычной дворовой кошки египетскую породу. Но, конечно, им этого оказалось мало, и они в довесок ещё и покрасили её. В ядовито-розовый цвет. Краской из магазинчика «Волшебные Вредилки Уизли», которую раньше чем через неделю не отмоешь и не сведёшь никакими чарами или зельями. Гарри с Фредом и Джорджем в этом сами убедились. В конце концов, изобретатели-то они. — Вот ты смеёшься, Гарри... — Поттер, сидя в своём кресле, уже похрюкивал от хохота и сравнялся цветом с шевелюрой Рона, стоило ему представить кошку Филча под ноль оболваненной и розового цвета. — А я едва успокоила Филча. Тот грозился написать Министру Магии! — пожаловалась ему МакГонагалл. — О, я бы многое отдал, чтобы взглянуть на Кингсли в тот момент, когда он стал бы читать жалобу Филча, — утирая слёзы под стёклами очков, всё ещё посмеиваясь, ответил ей Гарри. Ему ни пикси не было жаль шпионку завхоза. Минерва неодобрительно покачала головой, но в зелёных глазах плясали смешинки. Она и сама недолюбливала злобного и ворчливого Филча. Но розового окраса а-ля Амбридж Миссис Норис — это были ещё цветочки, ягодки пошли, когда гриффиндорцы и вот уж никто не ожидал — добряки-хаффлпафцы, сговорившись с Пивзом, выкрали из директорского кабинета Распределяющую Шляпу и всю ночь учили ту матерным частушкам. Артефакт оказался понимающим и, как выяснилось впоследствии (тут Минерва покраснела), охочим до знаний. — А на следующий день в Хогвартс с инспекцией приехали члены попечительского совета... — тяжело вздохнула директриса, массируя виски. Гарри предвкушающе подобрался, затаив дыхание. — И вот, входим мы в Большой Зал, где эльфы накрыли для гостей стол, а на учительском столе Шляпа. И прежде чем кто-то что-то успел сделать, она запела:Я еблась с интеллигентом Ночью на завалинке. Пенис, девки, это хуй, только очень маленький.
Поттера буквально скрутило от хохота. Слёзы брызнули из глаз, как у маггловского клоуна, стоило ему представить ошалевшие лица чистокровных снобов. На самых пикантных оборотах Минерва прикрывала губы ладошкой, как истинная леди, но ему было нетрудно догадаться, что замалчивалось. — А дальше? — осмелился спросить, задыхаясь от смеха, Гарри. — Дальше? — вздохнула уже багровая от смущения Минерва. — Дальше шок. Несколько дам упали в обморок. А Шляпа, заметив это, ехидно... Мерлин, кто бы знал, что у неё есть чувство юмора! — уточняет: «Не пьёт, не курит, от слова "жопа" падает в обморок?». Лорд Аарон д’Обиньи едва не лопнул от злости — одна из лишившихся чувств была его супругой. А Шляпа, довольная своим дебютом солистки, пошла на второй заход:Часовые пояса сдвинули на глобусе — раньше хуй вставал в постели, а теперь — в автобусе.
Теперь бессовестно ржали даже портреты почивших директоров, да так, что рамы тряслись. Дамблдор пофыркивая от смеха кончиком бороды утирал выступившие слёзы. А какой-то почтенный старец на одном из полотен, схватив пергамент, даже законспектировал на память эти труды народного творчества. Гарри же в очередной раз, едва не вывалившись из-за приступа хохота из кресла, подумал, что Фред был бы доволен — смена шутников подрастала хоть куда. — И чем дело закончилось? — Мне всё же удалось урезонить артефакт. Правда, перед этим она ещё успела исполнить несколько куплетов. К нескольким дамам пришлось срочно применить Энервейт. Но, слава Мерлину, всё ограничилось лишь потоком возмущений и дисциплинарным взысканием шутникам: месяц отработок с Филчем. Ах, да... ещё с обоих факультетов лично сняла по пятьдесят баллов. — Сурово, — Поттеру было искренне жаль ребят, но тут уж ничего не поделаешь. — Ты приняла всё близко к сердцу, Минни, — вклинился в разговор портрет Дамблдора. — Помолчал бы лучше, Альбус! Я уже не спрашиваю, где ты был и куда смотрел, когда воровали Распределяющую шляпу. — Ох, дорогая, если бы ты только знала... — мечтательно вздохнул победитель Гриндевальда. — Но джентльмены не хвастаются своими поцелуями, — закончил он и подмигнул Гарри, пытавшемуся не рассмеяться при виде глубокого шока, отразившегося на лице Минервы МакГонагалл. «А Дамблдор, молодец, не тушуется» — ухмыльнулся Поттер. — «Интересно, кого это он осчастливил? Полную Даму? Или... Светлого Рыцаря у входа в гостиную Райвенкло? Впрочем, нет, мне этого знать не нужно» — мудро решил он. Крепкий сон дороже чужих тайн. — Тем более и лорд д’Обиньи, и лорд Говард сами совсем ещё недавно были юны и любили пошутить, — между тем вернулся к теме разговора Альбус. — В тот момент мне так не показалось, — проворчала МакГонагалл, вернув себе невозмутимый вид. — Конечно. И не должно было. Пиетет к традициям, репутация и положение аристократа обязывают. А между прочим, когда рядом никого нет, Аарон любит напевать особенно полюбившиеся куплеты. Несколько портретов своими ушами это слышали. Минерва с недоверием взглянула на Дамблдора. Ей было сложно представить чопорного и надутого, как индюк, Аарона д’Обиньи распевающего матерные частушки. Но от комментариев она воздержалась. Вместо этого директриса Хогвартса вновь переключила своё внимание на Поттера, уже успевшего более-менее взять себя в руки, пусть губы всё ещё растягивала широкая улыбка. Сам Гарри мысленно потирал руки, предвкушая момент, когда перескажет Рону и Джорджу о проделках подрастающего поколения Гриффиндора. Друзья, тут к Трелони не ходи, смогут по-достоинству их оценить. — А как у вас в Академии, Гарри? Всё ли хорошо? — спросила Минерва и, подняв чайничек, в этот раз собственноручно, без использования магии, налила себе в чашку новую порцию чая. — А что у нас? По сравнению с Хогвартсом скука смертная! — отмахнулся Поттер. Но все же рассказал своему бывшему декану сегодняшние развесёлые занятия курсантов с куклами. Минерва с интересом его слушала и тихо рассмеялась, когда Гарри закончил говорить. — Тогда может пойдёшь ко мне преподавателем ЗОТИ со следующего года, дорогой? С Грегори я сама переговорю. Уверена, он не станет тебя удерживать, если будет знать, что ты переводишься в Хогвартс. — Спасибо, вам, Минерва, но я «пас», — как и всякий раз, едва слышал это предложение директрисы, отказался Поттер. В Академии дисциплина, строгие правила, не нужно было никого приструнять, и в то же время он имел полное право гонять курсантов до седьмого пота без всяких угрызений совести и расшаркиваний с попечительским советом и родителями студентов. Ведь никому из курсантов не пришло бы и в голову нажаловаться маме, а той после бомбардировать преподавателей Вопиллерами с гневными обещаниями добиться их увольнения. Там, в Академии, Гарри был, прежде всего, профессором, а лишь потом Гарри Поттером — живой легендой и ещё куча званий, что прилагались к его имени. А в Хогвартсе в точности до наоборот. К тому же здесь он, чего доброго, поседеет раньше времени. — Не хочу отнимать хлеб у нынешнего преподавателя, — отделался он от должности обычной отговоркой. Минерва вместо того, что бы как-то прокомментировать его слова, неожиданно для него помрачнела. Тонкие губы поджались, а между бровей залегла морщинка. Но прежде чем Поттер успел испугаться, что невольно обидел ведьму своим очередным отказом, МакГонагалл заговорила. — Гарри, я пригласила тебя сегодня не только выпить со мной чаю. Мне неловко, и я меньше всего хочу тебя о чём-либо просить — мы и так тебе многим обязаны, но вынуждена это сделать, — тяжело вздохнула ведьма с глубоким сожалением на лице, из-за чего морщины прорезались глубже. Она сразу стала выглядеть на свой реальный, довольно-таки почтенный возраст. — Нам нужна твоя помощь. Гарри был удивлён. Но не более того. И уж точно он не видел причины так убиваться из-за необходимости о чём-то там его попросить. Если только Минерва не ожидала отказа... Но пока он не видел даже малейшей причины для этого. — Минерва, вы ведь знаете, что я сделаю все, о чём бы вы меня не попросили, если это в моих силах, — как можно мягче сказал Гарри, спеша успокоить директрису. — Даже если вы скажете, что вам срочно нужно найти замену приболевшему преподавателю ЗОТИ, в чём сомневаюсь, — я соглашусь. А потом с гордостью буду демонстрировать всем свою седину. Но мужчину она, говорят, облагораживает, — пошутил Поттер, надеясь вернуть улыбку на лицо МакГонагалл. — Ты слишком добр, Гарри, — покачала головой ведьма, но все же улыбнулась. — Стоило бы вначале узнать, что от тебя хотят, прежде чем соглашаться. — Ну, мы же с вами гриффиндорцы, Минерва. Когда нас трудности пугали? — Ох, дорогой, — улыбка женщины приобрела грустный оттенок. — Вот из-за этого нашего спорного качества я порой завидую слизеринцам. Они вначале сто раз подумают, прежде чем что-то сделать. — Сделаю вид, что я этого не слышал, — Гриффиндор его устраивал со всеми плюсами и минусами. Хотел бы к слизням — в своё время пошёл бы, стоило только согласиться с намерениями Распределяющей шляпы его туда спровадить. — Минерва, так я всё же узнаю, в чем конкретно могу помочь и что должен сделать? Портрет Дамблдора явно дурно влиял на «старую кошку», раз она начала говорить загадками, точь-в-точь как Альбус при жизни. Ещё бы предложила лимонную дольку в сахаре, и сходство в манере вести разговор было бы сто процентным. — Об этом, Гарри, тебе расскажу не я, — ответила ему бывший декан Гриффиндора. «А кто?» — едва не сорвался с его языка вполне логичный вопрос. Словно в ответ послышался скрип лестницы, поднимавшей посетителя к порогу директорского кабинета. — Надо же, как вовремя, — заметила Минерва, вставая со своего кресла. Мгновение спустя раздался стук. — Прошу! Заходи! — отозвалась директриса, и дверь в ту же секунду распахнулась. Стоило Гарри увидеть того, кто шагнул в кабинет, и он от души выругался.