***
Ваня нервно притушил сигарету и повернулся к Фёдорову. Мирон откинулся на спинку кресла и продолжал смотреть в ноутбук, попутно что-то печатая, пока его терпение не кончилось. Около пятнадцати минут Ваня всё курит и молчит. Рэпера это стало раздражать и он всё-таки решил прервать молчание, да и к тому же было, что спросить и о чём поговорить. Достаточно много произошло за не столь длительный период так, что дефицита тем для разговора точно не было. — Ну что у вас с Никой? — спросил Мирон, окончательно оторвавшись от ноутбука и наблюдая за тем, как Рудбой, судя по всему из-за нервов, курит уже четвёртую или пятую сигарету. Этот вопрос явно вывел из равновесия Ваню. Евстигнеев затянулся и выдохнул дым, по началу игнорируя рэпера. Ваня переживал? Определённо, особенно он стал беситься после встречи вчера с Никой в «1703». Мирон же знал из-за чего раздражён его друг, но решил давить на больное — не это ли лучший способ узнать правду? Может не лучший, но точно действующий, по крайней мере сейчас. — Нихуя, — фыркныл Рудбой снова затягиваясь. Мирон усмехнулся и это было последней каплей терпения Вани. Это уже не на шутку взбесило и вывело из себя и до того не очень то спокойного Евстигнеева. Он стукнул со всей силой кулаком об стенку. — Вы расстались? — уточнил Фёдоров, хотя уточнения ему были не нужны, но он похоже решил добить Рудбоя. Помниться, за три дня до приезда Ники рэпер звонил своему другу и говорил о том, чтобы тот не смел делать больно его сестре, но в конечном итоге Фёдорова с Карелиным и почти не грустит, а Ваня остался у разбитого корыта. Ваня же сейчас проигнорировал вопрос Мирона. — Героин? — с усмешкой предложил рэпер. — Сам виноват, не нужно было спать с кем подряд! — уже не выдержал Мирон. На это Ваня недовольно цокнул, закатывая глазки, как дерзкая школьница. Фёдорову же ещё на вечеринки пришла поплакаться сестра. Ника была пьяная и сейчас, естественно, она уже это не помнила. А вот рэпер прекрасно помнил, как заплаканная Фёдорова прибежала и плакалась ему о том, какой же гад Евстигнеев. — Иди нахуй, — не сдержался Рудбой, выкинув сигарету в окно.***
Накануне всю ночь девушка снова не спала, но на этот раз не из-за бессонницы, а из-за плохого самочувствия. Проблемы со здоровьем в последние дни замучили Фёдорову. Обычно у Ники это бывает после хорошей пьянки, но она не пила. Тошнота, рвота, головокружение и только сейчас девушка поняла, что за последнее время это не впервой. Но раньше она оправдывала тем, что перепила. Конечно, всю ночь Ника не могла понять из-за чего это, неужели отравилась? В интернете на этот счёт был весьма интересный ответ: «Купи тест на беременность». Девушка, естественно, сочла это полной чушью, но перестраховаться всё же решила. Ника собралась к Мирону и в аптеке она купила тест на беременность. В коридоре послышался женский голос и мужчины, конечно, сразу поняли, кто там. Они уже ожидали девушку, но она всё не заходила. Зайдя в квартиру, первым делом для девушки, конечно, было провериться. Ника зашла в туалет и сделала пару тестов. Волнение пропало, осталась только паника. Все тесты оказались положительными, что привело Фёдорову в полный шок. Девушка захотела спуститься в аптеку и купить все тесты, что там были, но это была глупость. По сроку Ника быстро поняла от кого она залетела и ответ её явно не устраивал. Ваня. Смириться с мыслью, что через девять месяцев она станет мамой не удавалось. Это тоже самое, что пятнадцатилетняя девочка узнает, что она беременна. Фёдорова была гораздо старше, но тем не менее она сама была ещё ребёнком. Ко всему этому в добавок — отец Евстигнеев. Это добивало девушку. Абсолютно без лица Ника направилась к Мирону, положив один из тестов в карман. — Привет, — промолвила и девушка, зайдя в спальню брата, и натянуто улыбнулась, но заметив Евстигнеева улыбка слезла с лица. Двое мужчин просто пялились на девушку. Мирон, после того как она уехала с Карелиным на такси, её не видел, а прошла уже неделя. Ваня видел же Нику после её дня рождения только в баре, когда она удачно пососалась со Славой. Врать? Ника даже не думала. Спросят — ответит, как есть. Фёдорова не желала афишировать их отношения с Карелиным, но и скрывать не собиралась. Когда мальчик и девочка встречаются — это естественно. Да и сейчас проблемы помасштабнее появились. — Привет, — ответил Мирон, а Ваня решил отмолчаться. Девушка прошла вглубь комнаты и присела на кресло. Она оглядела происходящие: Мирон и ноутбук; Ваня и полупустая пачка сигарет. — Расскажешь о своих приключений? — спросил Фёдоров, вроде бы спокойно и ненавязчиво. Ника откинула голову и уперлась спиной в спинку кресла, одновременно закатывая глаза. Что ей ответить то, что она по быстренькому успела залететь? — А что рассказывать? Приключений вроде бы не случилось, — уныло протянула девушка. У неё было ощущение, что она отчитывается перед мамой. Достаточно привычное ощущение при общении с Фёдоровым, особенно с учётом того, когда ты его младшая сестра. — Хотя бы что-то, что у вас Карелиным, — буквально фыркнул Рудбой, снова закуривая сигарету. Но тем мне менее голос у него был спокойный. Брат Ники был не в курсе того, что она сосалась со Славой в том баре. Ваня не успел поведать об этом, но если бы девушка пришла чуть позже, Евстигнеев бы точно успел. Мирон счёл данный вопрос, как обычный безосновательный порыв ревности Вани после расставания, коем он не являлся точно, основания, безусловно, были да ещё какие. — А тебе то что? — недовольно бросила Фёдорова, в душе ей стало так паршиво, а ведь это он отец её будущего ребёнка. Ей всё ещё оставалось противно от нахождения с Ваней в одном помещении. Он ещё нравился девушке, но то, что было противно, перекрывало всю оставшуюся симпатию. Ника больше не могла представить себя с этим человеком поле того, что он сделал. Конечно, Фёдорова не лучше, но Рудбой её простил. Ему, естественно, понадобилось какое-то время и всё-таки. Может девушке тоже нужно время, но всё было бы точно именно так, если бы она не начала в сей период встречаться со Славой.Плюс ко всему ещё эта чёртова беременность. У Мирона же от слов сестры появилось сомнение, безосновательные ли причины для ревности у Евстигнеева. Конечно, он хорошо знал девушку и она, даже будучи вообще ничего не именно с этим человеком могла сказать так. Но Фёдоров задницей чуял, что-то тут не так или же просто в интонации Ники показалось, что-то странное, ну это уже точно какие-то предрассудки и глупые придирки. — Мирон, я бы хотела поговорить наедине, — кокетливо промолвила девушка, посмотрев на Рудбоя. Фёдорова не знала, что ей делать и как ей быть, а Мирон был единственный близкий ей человек здесь. Не идти же ей к Карелину и рассказывать, что она залетела от бывшего? Вариант с рэпером оставался преимущественно лучшим. — Я как раз собирался уходить, — сказал Ваня и вышел из комнаты, не попрощавшись. Ника прикусила губу, сейчас перед её носом прошёл отец её будущего ребёнка. От одной этой мысли становилось жутко и противно. Девушка достала из кармана тест, прикусив губу и протянула брату. — Я беременна, — это звучало так нелепо, если только бы это не было правдой. Мирон взял тест и пребывал в таком же состояние, как и его сестра. Фёдоровы психологически и эмоционально не устойчивы к таким новостям. Сегодня девушка в этом убедилась. — Блядь, господи! — воскликнул рэпер, схватившись за голову. — Я теперь, сука, дядей буду! А папаша то кто? — Фёдоров воспринимал информацию достаточно быстро и так же принял тот факт, что его сестра залетела от его друга. На лице у рэпера всё было написано. Он определённо ахуел, но паниковать, в отличие от сестры, не собирался. Фёдорова же замялась. Сказать Мирону, что от Вани, Естигнеев тут же узнает, но зачем Фёдоровой переживать? Может ему ещё нахуй этот ребёнок не всрался. — А то, что я мамой буду, тебя не ебёт?! — возмутилась девушка. — Кто папаша? Кто-кто, Евстигнеев, кто же ещё! — повысив тон ответила Ника. Эмоциональное перевозбуждение было на глаза, а ещё на глазах появились слёзы. Осознать, что ты носишь под сердцем ребёнка — трудно, осознать, что ты носишь под сердцем ребёнка человека, которого не хочешь знать, потому что он тебе изменил — горестно. Этот город уже в какой раз ломает жизнь Фёдоровой, почему его так любит Мирон? Рэперу больше повезло, чем его сестре. — Вот только не ной! — отрезал Мирон, он не любил слёзы, особенно женские, тем более своей сестры. — Ничего, прорвёмся. Будешь рожать, так ведь? Раздался роковой вопрос, после чего повисла тишина. Фёдорова не спешила отвечать и, наверное, впервые подобная тишина её почти не смущала, хотя смущала, просто прерывать её не хотелось. А вообще сейчас её другое должно смущать, а не тишина.