***
Вспоминая об этой процедуре, дамы ехали с интервью на фотосет на новеньком авто, выделенном чешским фан-клубом Тарьи для передвижения любимой певицы по городу. Во весь капот красовалась аэрография с её изображением, и Шарон была ужасно горда стать частью всего этого великолепия. — Кстати, а почему твой муж не звонит, не ищет тебя? — подметила Турунен, поворачивая с оживлённого проспекта на узкую загородную улочку. — А он и звонит, — усмехнулась ден Адель. — Только вот я не включала телефон с момента посадки в самолёт. Зачем он мне здесь? — Ох, и хитрая же ты! — подмигнула ей финка, и тихую чешскую пастораль вновь огласил громкий девичий смех. Благодаря гостиничной экзекуции боль Шарон на время отступила. Женщина уверенно наступала на обе ноги и даже пританцовывала во время фотосъёмки, иногда как бы случайно опираясь на плечо подруги. Аромат Тарьи по-прежнему дурманил разум, казалось, все её вещи были пропитаны этим парфюмом, и ден Адель то и дело незаметно тёрлась о её спину щекой или носом. Тарья, впрочем, против не была, а быть может, просто не замечала действий коллеги, невозмутимо позируя фотожурналисту. Как назло, а может, и к счастью, фотограф то и дело заставлял женщин встать как можно ближе, почти вплотную друг к другу. Шарон сходила с ума, когда финка полушутливо приобнимала её, прижимала к себе, прислонялась к ней спиной и тем, что ниже. Чересчур возбуждённая всем этим, она прыгала, как козлёнок, пока, в конце концов, каблук не соскользнул с невысокого красного мостика, на котором проходил фотосет. Резкая боль пронзила ногу от таза до лодыжки, и женщина мешком упала на руки Тарьи. Вмиг закончив съёмку и попрощавшись с фотографом, Турунен оттащила подругу к машине и, усадила её рядом с собой. — Мы едем в больницу, — безапелляционно сообщила она. — Может, как-нибудь обойдётся? — хмуро покосилась на неё Шарон. Тарья отрицательно покачала головой. — Вряд ли. Если бы ушиб был незначительным, он прошёл бы в тот же день. Твои же боли возвращаются, что бы мы ни делали. Если не оказать квалифицированную помощь, ты не сможешь выступить на фестивале. А ведь у нас ещё одно интервью буквально через час. Она мельком взглянула на часы. Шарон, надувшись, сидела справа, не чувствуя никаких неудобств. Да, когда нога сорвалась с моста, боль была страшная, но сейчас, когда они отправились в путь, всё прошло, и женщина чувствовала себя отлично. Об этом она и сообщила Тарье. — Хорошо, если не хочешь ехать в больницу, я позвоню Вестерхольту, и вечером он заберёт тебя домой, под домашний уход, — сделала ход конём Турунен. Шарон надулась ещё больше, приняв такой вид, будто потеряла доверие к последнему человеку на земле. — Ладно, езжай в больницу, — буркнула она. — Но там ты убедишься, что со мной всё в порядке! — И буду очень этому рада! — вторила ей певица. — А пока возьми мой телефон и поищи ближайшее медицинское учреждение. Порывшись в картах, ден Адель продиктовала ей адрес, и шикарное авто с аэрографией направилось обратно к центру города. Им оказалась факультетская больница на окраине Пльзеня. Не самая лучшая клиника на свете, но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба. Выбравшись из автомобиля, Шарон под многозначительным взглядом финки потрусила к зданию учреждения, слегка прихрамывая на больную ногу. — Тарья, может, всё-таки… — Шагай. И не смотри на меня так — потом спасибо скажешь. Нидерландка тяжело вздохнула и зашла в здание. Последний раз она посещала больницу, когда делали прививки Логану, а вот в роли пациента сама ден Адель была нечастым гостем. Но выбирать не приходилось, иначе Тарья сдаст её Вестерхольту, а общаться с мужем сейчас ей не хотелось от слова «совсем». Вопреки опасениям, что отбоя от фанатов не будет, особого внимания на Шарон никто не обращал, что было ей весьма на руку. Даже медрегистратор, увидев иностранные документы, не стала задавать вопросов — лишь уточнила адрес фактического проживания. Наконец талон к врачу был получен. Поднявшись на нужный этаж, женщина с облечением — очереди в нужный кабинет не было. «Быстрее зайдешь — быстрее выйдешь», — вспомнила она напутствие финки. В светлом кабинете молодой врач лениво щёлкал компьютерной мышкой перед монитором. На появление Шарон он даже не отреагировал. Женщине пришлось деликатно кашлянуть, и только тогда доктор наконец её заметил. Повисла пауза. Врач вылупился на нидерландку, как будто к нему на приём явилась, по меньшей мере, зебра в полосатом сарафане. Очки едва не свалились с его длинного любопытного носа. Дабы не затягивать молчание, Шарон нарушила его первой, надеясь на то, что в университете эскулап не прогуливал лекции по английскому: — Здравствуйте, я на приём. Можете помочь, а то я немного спешу? — Здра… Кхм… Здравствуйте, я доктор Марек, — подал голос мужчина. — Это правда вы? Шарон от обречённого вздоха спасло только отточенное самообладание. «Очередной фанат, — пронеслось в голове. — Везёт же мне… Теперь точно скажет раздеваться». — Да, это я, Шарон ден Адель, и, если вы ещё не поняли, я пришла за медицинской помощью. — Конечно, конечно, — мужчина засуетился и, вежливо указав пациентке на стул, перешёл на деловой тон. — Так что у вас случилось? Шарон вкратце пересказала суть проблемы, опустив подробности о побеге из дома. Марек попросил показать травму. К удивлению и большому облегчению вокалистки, он не стал долго разглядывать синяк и даже не трогал её за филейную часть. — Чувствительность терялась? Слабость в ноге была? Как часто и сильно болит? — Почти не болит, только когда резко двигаю, простреливает по всей ноге. Чувствительность не терялась, слабости не было, — ответила ден Адель, чувствуя себя подозреваемой на допросе. — Обычный ушиб… — Не совсем, — качнул головой Марек. — Судя по характеру болей и месту ушиба, пострадал седалищный нерв. Надо бы обследования провести, чтобы точно указать локализацию и оценить ухудшение нервной проводимости… — Пожалуйста, не надо обследований! — перебила вокалистка, умоляюще сложив руки на груди. — У меня сегодня концерт, и нужно успеть к нему подготовиться. — Послушайте, сейчас всё может быть в порядке, но позже наступят осложнения, и тогда вы уже точно не сможете выступать. Лучше предупредить их заранее… Полемика на тему «как быть дальше» затянулась на десять минут. Шарон упорно отказывалась проходить обследования за несколько часов до фестиваля, врач повторял о возможных осложнениях. В итоге им всё же удалось прийти к компромиссу: вокалистка клятвенно заверила, что пойдёт в больницу завтра, а доктор решил ограничиться сильным обезболивающим уколом. — На ваш страх и риск, — предупредил он, набирая лекарство в шприц. — Должен заметить, что это не самое обдуманное решение. — Вполне обдуманное. Мне надо побыть на сцене всего несколько минут, а потом я буду лечиться, честно, — заверила Шарон, подставляя эскулапу свой многострадальный зад. Доктор обработал здоровую ягодицу спиртом и сделал инъекцию. Затем женщина подписала отказ от дальнейшего осмотра и была такова. — Я уж думала, тебя на органы сдали! — воскликнула Тарья, когда уставшая, как сотня рабов, Шарон снова появилась на крыльце. — Ну что? — Ушиб седалищного нерва, — отозвалась та, залезая в машину. — Сделали инъекцию обезболивающего, чтобы я могла выступить на фесте, а завтра я должна буду сходить на обследование. — Пойдёшь? — Посмотрим… — неопределённо махнула ден Адель.Глава 5
15 июня 2017 г. в 20:18
Наскоро приняв душ и переодевшись, они отправились к студии местной радиостанции, где их уже ждал забавный паренёк-радиоведущий. Шарон казалось, что она попала в сказку: ещё вчера она отправляла детей на выходные к матери, не зная, как отпроситься у Роба хотя бы на один день, а сегодня уже шагает рядом с Тарьей на другом конце Европы. И всего через несколько минут у них будут совместные интервью, фотосет, фестиваль… Вся обстановка вокруг создавала ощущение какой-то нереальности, и эта нереальность нравилась ей всё больше и больше.
— Добро пожаловать в Пльзень! Я счастлив находиться здесь с такими очаровательными девушками, как Тарья и Шарон! — начал свою речь радиоведущий. — Вы репетировали вместе?
И первый же вопрос застал их врасплох. Конечно же, в суете последних дней ни о какой репетиции не могло быть и речи, и обе дивы прекрасно об этом знали.
«Ври, Шарон, ври, как в последний раз!» — сделала знак финка, как только паренёк повернулся к ней спиной. Поняв, что нужно делать, ден Адель тут же затараторила:
— Да, конечно, мы репетировали в отеле. У нас было время попрактиковаться после прилёта. Более того, нам выделили для этого отдельное помещение…
— Да, мы ведь профессионалы! — добавила Тарья, и студию огласил их дружный смех.
«Фух, кажется, он ничего не заметил», — Шарон кинула на подругу как бы случайный взгляд.
— Как вы выбирали песни для своего выступления? — продолжал ведущий. — Отражает ли этот выбор ваше нынешнее расположение духа, или это было решено по дружбе?
«Только не говори ему, что песни были выбраны по принципу «что можно выучить за пять минут»…» — пронеслось в голове у ден Адель, и Тарья поймала эту мысль, а быть может, и сама подумала так же, потому что ответила:
— Песни для сет-листа выбирала я. Они действительно хорошо звучат и неплохо сочетаются друг с другом. К тому же, они легко запоминаются!
Все трое снова захохотали. «Кажется, он принял это за хорошую шутку», — с облегчением выдохнула Шарон, готовясь к новому нападению. Разумеется, за всё то время, что она пробыла в Чехии, ни о какой подготовке к интервью и изучении вопросов быть не могло — женщина едва успела привести себя в порядок и рассказать Тарье о своих приключениях в Хилверсюме. Та, судя по виду, была очень зла на Роберта, но виду не подала. Однако скрыть то, что она весьма обеспокоена здоровьем подруги, в особенности её непреходящей болью в ноге, Турунен всё же не смогла.
Приказав вокалистке снять брюки, она осмотрела её ягодицы. На правой, в обрамлении симпатичных кружевных трусиков, красовался огромный багрово-фиолетовый синяк. Никаких особых средств борьбы с синяками в гостиничном номере не оказалось, поэтому финка просто приложила к ушибу бутылку вина, найденную в мини-баре. Надо ли говорить о том, что Шарон ответила на столь трогательную заботу отчаянным визгом, когда холодное стекло коснулось самого чувствительного места её организма?
— Тише-тише, — шепнула Тарья и легко погладила округлые ягодицы кончиками пальцев. — Сейчас бутылка нагреется, и станет терпимо.
Бутылка действительно вскоре нагрелась. Однако лучше не стало, потому что певица тут же перевернула её и прижала ледяной стороной к коже. Элитный номер в отеле огласил новый душераздирающий вскрик.
— Шарон, перестань, это не так уж и больно! — строго сказала Турунен.
— Прости… — всхлипнула та, на секунду подняв красное от напряжения лицо с подушек. — У меня очень нежная кожа, ты же знаешь. Небольшой удар — сразу синяк. А холода я и вовсе не переношу… А-ай!
Это Тарья снова прижала холодную часть бутылки к повреждённой ягодице. Зная, что сейчас ей попадёт, вокалистка снова зарылась в подушку.
— Если будешь так кричать, придёт охрана и отправит меня в кутузку, а тебя — обратно к Вестерхольту.
Этот довод подействовал, и остаток процедуры Шарон пережила стоически, лишь слегка постанывая, когда ледяное стекло касалось её чувствительных ягодиц.
— Так держать, сержант ден Адель! — Турунен шутливо отдала честь и убрала орудие пыток обратно в бар. Шарон обессилено рухнула на кровать.