В океане все происходит вдруг

Мэри всегда хотелось иметь сына. Но как-то не сложилось. Искренне любимый муж, вместе с которым она открыла таверну в одном маленьком порту, умер раньше, чем Бог подарил им дитя. А потом Мэри Рид превратилась в Джеймса Кидда, и мечтать о детях было уже глупо, раз она сама выбрала жизнь под чужой личиной. Можно было остепениться в лагере ассасинов в Тулуме, создать семью, родить… Но терпкий запах соли, скрип вантов и шелест прибрежных волн — это вдруг оказалось для Мэри намного важнее. Трудно строить воздушные замки, когда почти каждый день подставляешь шею под испанские пушки и тамплиерские клинки. Карибское море жадно поглощает излишне романтичных особ, прибывших сюда за честью и славой. Тут больше ценится умение держать абордажную саблю и заряжать фальконеты картечью. Так что Мэри держала и заряжала. А о семье старалась больше не думать. Не до того было. Но иногда, оставаясь в одиночестве, когда можно немного ослабить повязки и вздохнуть полной грудью — в такие моменты эти мысли возвращались. Мэри мечталось о доме — собственном, пусть и маленьком доме на каком-нибудь далеком островке. Она представляла, что вокруг этой скромной хижины будут цвести сады, и сочные спелые плоды будут сами падать в руки — только протяни. На покрытых изумрудной травой холмах ее муж будет пасти коров и овец. А возле дома станут играть дети: двое, может, даже трое или четверо — как Бог даст. Мэри будет выходить на порог в голубом платье и белом переднике, заляпанном кислыми лесными ягодами, и звать их обедать — ароматным свежеиспеченным хлебом и парным молоком, таким густым, что защекочет горло. А вечером вернется муж и будет рассказывать чудесные истории лежащим в кроватях ребятишкам, истории об отважном пирате и прекрасной пиратке, которые однажды влюбились друг в друга и уже больше никогда не расстались. Мэри задается вопросом: а как бы к этому отнесся А-Табай. Стал бы крестным или вычеркнул ее имя из списка Братства? Наверное, стал. Принял бы ее выбор с одним лишь условием: ее дети будут ассасинами. Хорошо это или плохо — Мэри пока не знает. Она безоговорочно предана А-Табаю, но принуждать к тому же своих детей? Детей, которые по малолетству еще не способны сделать выбор, верить или нет Братству, которые еще даже не понимают, за что сражаются ассасины? Не будет ли это вопиющим нарушением кредо? Ведь каждый должен сам найти свою истину, а не получить ее из рук одной из враждующих сторон. Нет, Мэри не хотела бы, чтобы ее дети пошли по ее стопам. По крайней мере, не с рождения. Пусть у них будет нормальное детство: с разбитыми коленками, шалостями и ученьем в церковной школе. Пусть они познают мир сами, без чьей бы то ни было указки. Пусть мечтают, пусть пытаются, пусть набивают шишки. Она всегда поддержит любое их начинание, постарается дать ответ на любой вопрос. А потом, когда они подрастут, мать, возможно, поведает им правду о тех, кто владеет этим миром, и тех, кто желает вернуть его людям.