В океане все происходит вдруг

— Кэп, у нас заяц на корабле! «Заяц» оказался черным и ужасно худощавым, с обрубком хвоста и редкими длинными усищами. Он сидел на бочке возле грот-мачты и самозабвенно вылизывался, не обращая внимания на два десятка матросов, сгрудившихся вокруг него и сопровождавших каждое его движение восторженными воплями: — Куть-куть, иди-ка сюда, комок меха! Мне не помешают новые шерстяные носки… — Говорят, где-то далеко на востоке их жрут, ровно как собак. — Вот кончится солонина — и сам будешь жрать за милую душу. — Какого черта вы тут творите, придурки? — рявкнула Мэри, появляясь на квартердеке, привлеченная шумом. Матросы вздрогнули и плавно раздвинулись, как море перед Моисеем, являя взгляду своего капитана облезлого кота, намывающего лапой за драным ухом. Рид недоуменно подняла брови, разглядывая неожиданное пополнение на корабле. Потом медленно перевела взгляд на квартермейстера. Тот заметно стушевался и развел руками. — Понятия не имею, как он пробрался на борт, кэп. Наверное, в той рыбацкой деревне: шмыгнул в трюм, пока мы выгружали табак. — Может, его это… за борт? — предложил один из матросов, проводя костяшками пальцев по голове котяры. Послышалось громкое шипение, и на руке моряка появились три длинные царапины, мгновенно покрывшиеся алой кровавой крошкой. — Ты совсем идиот?! — отвесил ему оплеуху его же товарищ. — Забыл, что ль, примету: кошка на корабле — к удаче. Да и крыс должен же кто-то жрать, пока они нам ночью носы не поотгрызли. Давайте оставим его, капитан Кидд? — Здесь что, церковный приют для животных? — хлопнула ладонью по планширу Мэри. — Вышвырнем его в Нассау и точка. — Е-есть, капитан, — с тоской протянул квартермейстер. — А… пока-то что с ним делать? — Пусть отрабатывает свой хлеб, как и все, — отрезала Рид. — Отнесите его в трюм, где крыс больше всего. Посчитав проблему решенной, женщина озабоченно подняла глаза к небу. Несмотря на мягко плещущиеся о борта волны, погода не радовала. Свежий западный ветер явно собирался смениться северным, а это значило, что придется менять галс и заходить к Нью-Провиденс со стороны рифов, что добавляло изрядно головной боли ей, Мэри, как единственному лоцману на шхуне. Вздохнув, она опустила взгляд на палубу и с удивлением обнаружила, что кот все еще вылизывает у себя под хвостом, а несколько десятков глаз с интересом наблюдают за этим действом, позабыв о своих обязанностях. Пришлось прикрикнуть: — Быстрее, ленивые псы! Неужели никто из вас не хочет скорее оказаться на берегу и потискать девок?! К ветру! Ответом ей был дружный рев команды, вспомнившей, куда они плывут, и почуявшей близость порта, и матросы дружно взялись за дело. Умело поставленный, парус вновь поймал ветер, и шхуна с новыми силами рванула по волнам. Позабытый всеми кот в недоумении огляделся, глядя на деловито снующих туда-сюда людей, заметил темную фигуру Мэри на шканцах, спрыгнул с бочки и пошлепал в ее сторону, чуть подволакивая левую заднюю ногу. По трапу, правда, вскарабкался ловко, как и все кошки, и потерся о сапог Рид драным боком. — Что, жрать хочешь? — хмыкнув, уже более дружелюбно спросила она, наклонившись и проводя ладонью по черной шкуре. — Твой ужин в трюме бегает, иди лови. Кот мяукнул, и так, и эдак выгибая спину, чтобы продлить ласку, и вдруг замер, уставившись в сторону ящиков с последним награбленным грузом, которые в спешке забыли убрать с палубы и лишь прикрутили крест-накрест канатами. Желтые глаза превратились в щелочки, зверь припал к доскам и на пузе пополз вперед, яростно дергая обрубком хвоста. Мэри наблюдала за ним с легким интересом, облокотившись о планшир. Вдруг из-за ящиков выскочил матерый крысюк, палево-серый, размером чуть меньше самого кота. С диким мявом новый член экипажа кинулся в бой. Полетели клочья шерсти, от визга и писка зазвенело в ушах. — Она ж его сожрет, кэп!.. — Тихо! — рявкнула Мэри, осаживая особо рьяно рвущихся на помощь матросов. — Он справится. И кот справился. Извернувшись, чтобы не попасть под страшный удар когтей, он придавил крысу к палубе и изо всех сил впился зубами ей в загривок. Тварь рычала и дергалась, но кот был сильнее. Он все крепче и крепче сжимал челюсти, движения крысы становились все более медленными и вялыми, пока она, закатив глаза, не затихла навек. Только тогда кот разжал зубы и с брезгливостью выплюнул забивший ему все горло шерстью загривок. Пошатываясь, он встал и исподлобья глянул на капитана, словно ожидая ее одобрения. Мэри едва заметно качнула головой, хмыкнула и кивнула команде. — Вот так должен сражаться каждый из вас, парни! — громко обратилась она к матросам. — Из последних сил. До последней капли крови. Чтобы черти в аду приветствовали нас, как равных себе. — И, дождавшись, пока пираты нестройными криками выразят свое одобрение, она добавила, указывая на кота: — Ежедневная пайка герою, коку сообщите. И отнесите доку, пусть подлечит, а то смотреть на беднягу жалко. В желтых глазах плясали солнечные зайчики, и Мэри на миг показалось, что кот совсем по-человечески ей улыбнулся.