Последний город

Храм Святого Семейства в Барселоне Гарри всегда нравился — и в этом ему повезло, поскольку там его и поселили. Каким образом Луна договорилась с Католической Церковью о размещении на территории храма семи геев, Гермионы и съемочной группы, Гарри не знал, но у него были нехорошие подозрения, что одними законными методами дело не обошлось. От уточняющих вопросов он предпочел воздержаться. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Деннис, держа камеру меньше чем в полуметре от его лица. От света прожектора, режущего глаза, казалось, нигде нельзя было укрыться. — Как будто я нарушаю аврорскую присягу, — Гарри беспокойно оглядел убранство комнаты и снова виновато посмотрел в камеру. — Можешь стереть эту реплику? — Конечно, могу! — заверил Деннис. Гарри внимательно на него посмотрел. — И действительно сотрешь? — Скорее всего, нет, — признался Деннис. — Как ты чувствуешь себя сейчас, когда за твое сердце борются только семь мужчин и одна женщина, Гарри? Тебе кажется, что твои шансы найти свою любовь уменьшаются с каждым покинувшим проект участником, или, наоборот, ты понимаешь, что стал еще на шаг ближе к своей истинной вечной любви? — Ни то, ни другое, — ответил Гарри. — Я начинаю скучать по восьми годам жизни, в течении которых я был холост, несчастен и безнадежно одинок. — Ага, так тоже бывает, — согласился Деннис. Гарри не видел его лица, скрытого камерой, — только торчащие из-за нее вихры. — Кто тебе сейчас нравится больше всего? Кто заставляет твое сердце — и другие части тела — трепетать? — О господи, — устало пробормотал Гарри, глядя на красный мигающий огонек камеры. — Гермиона очень симпатичная, — подбодрил его Деннис. — Она замужем. — Да, придется тебе научиться делиться, если ты выберешь ее. А как насчет парней? — Хм, — сказал Гарри, — ну, мне нравится Руби. Он очень… мужественный. — О да, у него такие руки! — Да, руки, — согласился Гарри, стараясь не улыбнуться. — Мерлин, он может просто поднять парня и… — он резко прочистил горло. — Титус тоже хорош. И, эм, Малфой. — О нет! — воскликнул Деннис. — Значит, тебе нравятся парни с характером, да, Гарри? Я всегда это подозревал. Расскажи волшебному миру, что тебе нравится в Малфое больше всего. Волосы? Глаза? Упругая задница? — Личность, — буркнул Гарри и испытал странное ощущение нереальности: как будто он никак не мог понять, кто сейчас произнес это слово, ведь не мог же он сам и впрямь… Он нахмурил брови и задумчиво посмотрел на собственные туфли. Надо же было брякнуть такую глупость. Что это на него нашло, что он вдруг решил, будто личность Малфоя… из всех возможных вариантов?.. — Он очень забавный, — поддержал его Деннис. — Он рассказывал мне, как они с бывшей женой выбирали имя для ребенка. В ее семье есть традиция называть всех детей женскими именами, независимо от пола ребенка, а у его семьи — традиция называть детей в честь звезд или созвездий. Она хотела назвать их сына Гармонией, а он — Скорпиусом, так что они сошлись на Гидре. Но как только она подписала бумаги, по которым опека над ребенком переходила к Малфою, он отправился прямиком в Министерство и сменил это имя на Скорпиуса. Гарри усмехнулся. — Похоже на Малфоя. Про себя он подумал: «Ну и имена: одно другого долбанутее!» — А вот и я! — протянула Луна, с улыбкой входя в комнату Гарри. — Ты готов к новым приключениям, Гарри? У нас запланирован прекрасный вечер для тебя и других участников, правда, Майлз? Майлз, следуя за Луной, послал Гарри усмешку над объективом своей камеры. — О да, леди-босс, это точно. Гарри оценил выражение его лица и содрогнулся. — Мне потребуется палочка? — Подожди пока с палочками, — засмеялся Деннис. — Никакого секса, пока не выберешь победителя. Гарри отвернулся к Луне, которая склонилась над его чемоданом и начала ворошить стопку трусов, качая головой. — Здесь нет плавок, Гарри, — разочарованно заключила она. — Они на дне, под свитером. Луна достала их и поморщилась. — Эти не подходят, — она повернулась к Майлзу. — Пройдись по магазинам и подбери Гарри что-нибудь… — она взглянула на бирку у резинки, — 32 размера. — А с этими что не так? У коралловых рифов я плавал в них. — Но в этот раз мы же будем не у коралловых рифов. У Гарри появились отчетливые подозрения, что это свидание ему не понравится совсем. *** — Рон, — сказал Гарри, глядя прямо в объектив камеры Хавьера, — когда я вернусь в Англию, я найду тебя, убью, и даже Гермиона никогда не отыщет твое тело. Мне жаль, что Рози придется расти без отца, мне правда жаль, но когда-нибудь Гермиона еще встретит человека, которого полюбит, и… Ему пришлось прерваться, потому что подошла Гермиона, подвинула его локтем и тоже уставилась в объектив. — Ты заслуживаешь этого, Рон. Но Гарри все равно прекрасно проведет время! И, пожалуйста, не забудь, что молоко прокиснет, если ты не уберешь его в холодильник, так что сразу ставь его обратно, как… — Мы не на передаче «Сделай так, чтобы муж-придурок не угробил ребенка», Грейнджер, — перебил ее Малфой, встав с другой стороны от Гарри и тоже обращаясь прямо в объектив. — Мы, на случай, если ты до сих пор не поняла, на шоу «Выеби Поттера». — Нам придется это «запикать», — вздохнул Деннис. — Ну что я тебе говорил, Малфой? — Да ебал я запоминать, что ты там говорил, Криви, — ответил Малфой. — Если сам еще помнишь, то повтори это лучше моей секретарше. Она сейчас дома, присматривает за Скорпиусом. И лучше бы ей хорошо справиться с этой работой, а не то она может стать и постоянной, — он с угрозой прищурился в объектив. — Мы находимся в гей-сауне, — сказал Гарри, чтобы напомнить об этом зрителям. И — немножечко — себе тоже. У него все еще были сложности с тем, чтобы до конца осознать, насколько ужасной была его жизнь. — Говорят, мне придется влезть в джакузи в компании семи геев, моей лучшей подруги Гермионы и всей съемочной группы «Пары для холостяка». — Отвратительно, — пробормотала Гермиона. Гарри отметил, что отвратительно или нет, а она снова надела свой сногсшибательный красный купальник. Еще она захватила с собой книгу — «Ежегодник магической мысли». Черт возьми, вся эта история превращалась для Гермионы в неплохой отпуск. Он задумался, не подписать ли ему тоже кого-нибудь на участие в шоу, чтобы потом явиться в качестве претендента и кататься по миру, пока этот кто-нибудь не вышвырнет его из проекта со злости или из практических соображений. — И что ты думаешь об этой перспективе? — спросил Майлз. — Что она была бы куда заманчивее, если бы здесь не было вас с камерами. — Вообще-то это просто баня, — заметила Луна. — Для геев, — добавил Гарри. — Да, — согласилась Луна. — Для геев. Сразу видно. Только взгляни на все эти пенисы. Три камеры старательно снимали все детали интерьера сауны, задерживаясь для крупных планов на фаллических символах и на купальщиках, разгуливающих вокруг кто в одежде, кто без. Гарри искренне надеялся, что хоть что-нибудь из этого перед показом прикроют квадратиками. — Привет, Гарри, — к нему подошел Зеф, одетый (вернее, раздетый) в… скажем так, очень минималистичные плавки. — Не хочешь присоединиться ко мне в джакузи? Вода на вид такая горячая и соблазнительная! — Если честно, я боюсь снимать халат, — признался Гарри. — У тебя прекрасное тело, Гарри, — встряла Гермиона. — Ты должен быть более уверен в себе. — Да не в этом дело, просто… — он замолчал, соображая, как бы поделикатнее сформулировать. — В общем, если захотите поручить кому-нибудь купить для вас плавки, выбирайте кого угодно, кроме Майлза. — Гарри, ну правда, — Луна взмахнула палочкой, и халат Гарри испарился, оставив его в одних крошечных плавках гриффиндорского красного цвета с изображением снитча прямо на члене. Гарри вскрикнул и попытался прикрыться. Еще никогда его члену не приходилось настолько интимно притискиваться к яйцам, как в этих плавках. Природа явно создала эти части его тела не для столь тесных трусов! — О боже, — произнесла Гермиона. Гарри повернулся к камере, отступая к краю бассейна в надежде спрыгнуть в воду и прикрыться хотя бы так. — Одна шутка на эту тему — и ты покойник, Рон, — прорычал он и погрузился в ближайшую джакузи. Зеф с Гермионой последовали его примеру. Остальные участники присоединялись к ним, как только выходили из раздевалок. Вскоре Луна отлеветировала на край бассейна ящик с текилой, лаймами, солью и каким-то фруктовым на вид коктейлем. — По «Маргарите», мальчики? Хор голосов протянул «да» с интонациями разной степени развратности. Гарри испытал ни с чем не сравнимое чувство неловкости. Подошедший к джакузи Малфой поймал его взгляд и усмехнулся, а потом небрежно отбросил в сторону полотенце, и Гарри уронил челюсть. На Малфое оказались совсем не те черные плавки, в которых он был в Австралии. То, что было на нем сегодня, вполне возможно, нарушало парочку законов об общественном порядке. Гарри начинал понимать, что эта ночь покажется ему очень долгой. Прикончив второй бокал «Маргариты» и в третий раз отбившись от чьей-то шарящей под водой руки, Гарри перебрался на другую сторону джакузи поближе к Гермионе, от которой точно можно было не ждать никакого подвоха. Она прищелкнула пальцами, высушивая их, перевернула страницу и снова оперлась на край джакузи, болтая кончиками пальцев в воде. — Что, Гарри, получаешь удовольствие? — она взяла с бортика свой коктейль и сделала глоток. — Не совсем. Гарри смотрел на семерых мужчин, сидящих вдоль бортов джакузи, и ощущал себя загнанной в угол дичью. Вернее, шестерых мужчин. Малфоя среди них не было… Малфой развалился на скамье в сауне, едва прикрыв бедра полотенцем. Гарри мог видеть его сквозь стекло: расслабленный, с закрытыми глазами, он выглядел неописуемо развратно. — А как насчет Руби? — спросила Гермиона, перевернув еще одну страницу. Гарри пожал плечами и попытался сосредоточиться на чем-то, помимо Малфоя. — Ну… он очень… эм… сексуальный. — Да, эти рыжие волосы! — согласилась Гермиона. Гарри понадеялся, что эту реплику засняли: Рона, когда он это увидит, должно было разорвать на сотню книззлов. Сотню ревнивых книззлов. Может, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем шутить над лучшим другом. Гарри повернулся к камере Денниса и усмехнулся. — Так иди поговори с ним, — Гермиона перевернула еще одну страницу. Гарри нахмурился. Она перевернула еще одну страницу. И еще. Он понял, что она не собирается продолжать разговор, пока он не проведет хотя бы короткую беседу с намеченным парнем, и перебрался к тому бортику джакузи, о который расслаблено опирался Руби с бокалом бочкового виски в руке. Гарри смущенно ему улыбнулся. — Привет. Руби весело оглядел его с ног до головы. — Привет, Гарри. Я могу для тебя что-нибудь сделать? Гарри снова покраснел. Руби не отличался умением вести светские беседы, но, Мерлин, вблизи его руки оказались еще мощнее, чем Гарри представлял. Он прошелся взглядом по бугрящимся мышцам левой, протянутой вдоль бортика джакузи. — Тебе нравится в Барселоне? Руби поглядел вокруг — на всех обнаженных и полуобнаженных барселонских мужчин. — Не то слово. Видишь, какая штучка, а? — он кивнул на высокого худого блондина в дальнем конце зала, хохочущего в компании друзей. Гарри проследил за направлением его взгляда. — Хм… да, если это то, что тебе нравится. — Мне много что нравится, — Руби со значением посмотрел на Гарри. — Иногда одновременно. Он снова перевел взгляд на высокого блондина, и Гарри, ощутив раздражение, под надуманным предлогом отплыл подальше. Что ж, возможно, на самом деле Руби ему не подходил. Вернее, возможно, он не подходил Руби. В общем-то, Гарри это не особенно расстраивало. Он собирался просто пойти и немного посидеть в сауне. Это уж точно не могло быть плохой идеей. *** Поспешно закрыв за собой дверь в номер Малфоя, они привалились к ней, лихорадочно цепляясь друг за друга, прижимаясь разгоряченными телами. Гарри впился поцелуем в губы Малфоя и застонал так жадно, что сам смутился. Он вцепился в его тонкие светлые волосы, запутываясь в них пальцами. — Не мог перестать думать о тебе всю эту чертову ночь, — прорычал он. Малфой оторвался от его губ и начал покрывать поцелуями подбородок и шею, и Гарри откинул голову, позволяя что угодно, все сразу. Его кожа, влажная от жары и пота, пылала. — Молчи, — шепнул Малфой, щекоча его ухо горячим дыханием. — Могут услышать. Гарри закусил губу и кивнул. Малфой легонько цапнул его за мочку уха и опустился ниже, осыпая поцелуями грудь, задержался, чтобы втянуть в рот оба соска поочередно, и опустился на колени, глухо стукнувшись ими в пол. Он вылизывал живот Гарри, пока не расстегнул на нем джинсы, а потом рывком сдернул их вниз. Гарри резко выдохнул и прикусил губу, чтобы удержаться от стона. Сквозь тонкую ткань трусов он чувствовал теперь горячее дыхание Малфоя на своем члене, и едва не задыхался. У него так давно не было… Так давно! Малфой поднял голову, и их взгляды встретились. Свет, просачивающийся в окно, отражался в его глазах яркими бликами. Гарри кусал губы, ошеломленный тем, как оба они застыли, не в силах отвести друг от друга глаз. Потом Малфой посмотрел вниз и стянул с Гарри трусы. Гарри переступил через них, отбросив ногой прочь. Он очень нервничал, и вместе с тем его охватило жгучее нетерпение. Малфой сомкнул губы вокруг головки его члена, и Гарри пришлось впиться зубами себе в руку, чтобы сдерживать стоны. Было невероятно хорошо, возможно, Гарри годами не испытывал подобного, но и через пятнадцать минут он был ничуть не ближе к оргазму, чем на каком-нибудь межведомственном совещании в Министерстве. — Я не… — неуверенно начал Малфой. Впервые на памяти Гарри он начал вдруг выглядеть так, будто его самооценка не зашкаливала за сто процентов с хвостиком. — Не получится, — выдохнул Гарри. Он потряс головой, раздраженный и униженный. — Никогда не получалось. Малфой ошарашенно смотрел на него, а Гарри краснел все гуще. — Никогда? — прошептал Малфой. Гарри покачал головой. — Тогда как ты хочешь? Гарри закусил губу. — Вставь мне, — выдохнул он. Неуверенность Малфоя длилась не больше секунды. Он встал, крепко обхватил Гарри за бедра и поднял его на руки. Гарри пришлось обвить его ногами, чтобы удержаться. Малфой отнес его к кровати, на которую они рухнули так, что она проехалась ножками по полу, — и они оба настороженно замерли, прислушиваясь к движениям и голосам в соседних номерах. Они не шевелились, наверное, целую минуту, а потом Гарри заполз на кровать полностью, и Малфой осторожно забрался на него. Он снова начал целовать Гарри, на этот раз медленнее. Гарри сжал пальцы на его плечах, выгибаясь всем телом, чтобы прижаться как можно плотнее. Когда он отстранился, тяжело дыша, Малфой поднялся на колени и достал палочку. Он наколдовал теплое масло, пролившееся тонкой струйкой на его ладонь. Гарри наблюдал за ним, неосознанно раздвигая ноги шире. Малфой усмехнулся, оперся на одну руку, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать. Пальцы второй руки уже скользили по ложбинке между его ягодиц, кружили вокруг дырки. Гарри так этого хотел! Палец Малфоя скользнул внутрь, и Гарри шумно вздохнул. Он вскинул бедра, желая получить больше близости, больше движений, просто больше, и Малфой дал ему это, водя пальцем внутрь и наружу, внутрь и наружу, лаская его простату в самом коварном медленном темпе. Малфой не отводил взгляда от лица Гарри, его глаза довольно вспыхивали каждый раз, когда он видел, как Гарри откликается на его ласки. И сам отвечал на каждый отклик: когда Гарри выгибал спину, он сильнее прижимал палец, когда грудь Гарри вздымалась, он активнее массировал. Гарри даже не заметил, как и когда в него успели вставить три пальца, но от того, какое это было наслаждение, он с ума сходил. Он повернул голову и вцепился зубами в подушку Малфоя, чтобы не издать ни звука. Но тут его член охватило влажным жаром, отозвавшимся во всем теле разрядом раскаленного удовольствия. Гарри приподнялся на локтях, завороженно глядя, как Малфой, продолжая трахать его тремя скользкими пальцами, насаживается ртом на его член. «Я сейчас кончу, — понял он вдруг. — О, боже, он сделает так, что я кончу». Но вслух этого произнести он не мог при всей значительности момента: стены здесь были тонкими, как бумага, и за одной из них находился в своем номере Майкл Корнер. Гарри до боли закусил запястье, быстро дыша через нос и наблюдая, как Малфой отсасывает ему, растрахивая его пальцами. Бедра Гарри сами собой подавались вверх при каждом движении, а потом всего этого стало слишком много; слишком сильное, сладкое чувство захватило его, и Гарри выгнулся всем телом, приподнявшись над постелью, опустошая себя в горячий, с готовностью принимающий его рот Малфоя. Ему казалось, это блаженство длилось вечно, и Малфой не прекращал сосать, пока ощущение не стало острым почти до невыносимости. Наконец Гарри рухнул обратно на постель. Малфой перебрался повыше, поставив колени по обе стороны от его плеч. Он положил ладонь на затылок Гарри, приподнял его голову и втолкнул член ему в рот. Гарри жадно обхватил его губами и, посасывая и сглатывая, посмотрел Малфою в лицо. Их взгляды снова встретились. Малфой трахал его рот глубокими плавными толчками, не сводя с него глаз. Гарри погладил его яйца, начал сосать сильнее, и Малфой судорожно вздохнул и кончил густой струей прямо ему в горло. Он продолжал толкаться в его рот, пока не выплеснул все, а потом осторожно отодвинулся и лег рядом — его бедра мелко подрагивали все это время. Гарри тяжело выдохнул. Его губы расползались в улыбке, которую он никак не мог сдержать. Он пялился на потолок, прослеживая взглядом старую трещину, замазанную слоем побелки, и лыбился, как последний идиот. Малфой повернулся к нему и прошептал: — Что смешного? Гарри покачал головой, не переставая улыбаться. — Ничего. Совершенно ничего смешного. Это самый прекрасный момент моей жизни. Малфой усмехнулся. — Ну, я, конечно, знал, что хорош, но даже не думал, что настолько хорош. Самый прекрасный момент всей твоей жизни, говоришь? Гарри кивнул. — Никому раньше не удавалось сделать так, чтобы я кончил. Малфой приподнялся на одном локте и заглянул Гарри в глаза. На его лице было недоверчивое выражение. — Никому? Никогда? Тебе двадцать шесть лет. Тут им запоздало пришла в голову мысль о существовании заглушающих заклинаний и, нащупав палочку, Малфой произнес заклятие. — Ты никогда не кончаешь без того, чтобы засунуть что-нибудь в задницу, — сказал он, — и ты никогда не кончал от того, что кто-то другой доставляет тебе удовольствие? — Нет, никогда, — Гарри улыбнулся Малфою. — Довольно забавно, что тем, кто это в конце концов сделал, оказался ты. — Он счастливо вздохнул. — Честно говоря, я уже думал, что так и умру, никогда не испытав оргазма, до которого довел себя не сам. Малфой криво усмехнулся. Эта усмешка ему очень шла. И румянец, проступивший на щеках после секса, тоже очень шел. — Здорово было бы похвастаться таким достижением, но мне слишком хочется попробовать это повторить, так что я не буду. Гарри смерил его взглядом. — Никогда? Малфой пожал плечами. — Можем обсудить условия после окончания съемок. На время этого дурацкого шоу дарю тебе свое молчание бесплатно. Гарри рассмеялся. — Господи, Малфой, ты такой подонок. Тот тоже рассмеялся, но, казалось, немного принужденно. — Прости, Поттер. Но у меня ребенок, которого надо как-то кормить, знаешь ли. Гарри знал. Он задумался, был ли Скорпиус милым малышом… как следует ли заботилась о нем секретарша Малфоя, кем бы она ни была… был ли он счастлив… не был ли ему нужен второй родитель? *** Гарри никогда еще не было так легко выбирать, кому отдать снитч. Малфой стоял в первом ряду, держа в ладони мячик, переданный ему этим утром. Гарри понимал, что ему должно было быть стыдно за то, что он переспал с одним из претендентов, но ему не было — совершенно, ни капельки, ни в малейшей степени. Потому что он наконец-то кончил во время секса. Впервые в жизни. Малфой уже второй раз становился обладателем счастливого снитча, и Гарри надеялся, что Рона это бесит до белого каления. — Счастливый снитч достается Драко Малфою. У меня осталось пять снитчей, которые я могу раздать пятерым из вас — тем, кто отправится со мной в Бразилию. Остальные вернутся домой сегодня вечером. Первый снитч я хотел бы вручить Дьюну. Дьюн залился румянцем и улыбнулся, забирая свой снитч. Следующий снитч Гарри отдал Гермионе, выразительно смотря при этом прямо в камеру, чтобы Рон не сомневался, что Гарри сделал это нарочно. Потом он вручил снитч Титусу, потому что тот продолжал быть сексапильным красавцем, несмотря на проявленную в сауне слишком большую страсть к коктейлям. Последние два он выдал Сокорро и Зефу. Без снитчей остались только Руби и Майкл Корнер. Майкл был хорошим парнем, но Гарри совершенно не ощущал от него никаких сексуальных импульсов, а Руби был… Мерлин, Руби был великолепен, но Гарри мог определить, когда на самом деле к нему не испытывали интереса. Гарри улыбнулся им с сожалением, и оба приняли свое поражение стойко. Потом Хавьер сказал, что свет никуда не годится, и всю церемонию пришлось переснять, что было чудовищно унизительно для всех: всем участникам приходилось изображать удивление, а Майклу и Руби еще и делать вид, будто они не знают, что их выкинут из проекта. Когда съемка наконец закончилась, Гарри перевел дыхание, только сейчас заметив, что сдерживал его. Барселона была прекрасным городом, и он замечательно провел здесь время, но он уже был готов отправиться дальше. Он был готов выбрать самого правильного для него мужчину и увезти его домой в Лондон.