Последний город

В Нью-Йорке Гарри сразу по прибытии затянуло в водоворот событий и новых впечатлений. Весь первый день заняла организованная Луной экскурсия по городу, к концу которой Гарри так устал, что ломило все тело, зато на душе стало легко впервые за очень долгое время. Они побывали на острове со Статуей Свободы, и, когда возвращались на переполненном туристами пароме, Малфой протиснулся к Гарри сквозь толпу и прижался к его боку. Тепло этого прикосновения согревало и защищало от прохлады океанского бриза, но унять дрожь Гарри все равно не смог. Возможно, главным было то, что Малфой все время оказывался рядом. Гарри постоянно чувствовал близость его тела, излучавшего тепло и надежность. Словно между ними существовала связь на каком-то глубинном базовом уровне, и ничего похожего Гарри ни с кем больше не испытывал. Это было на самом деле потрясающее ощущение. Оно напоминало ему о Роне с Гермионой: эти двое всегда казались ему склеенными в единое целое. Иногда создавалось впечатление, что они могут читать мысли друг друга и им достаточно одного взгляда, чтобы понять, что у другого на уме, а еще у них была удивительная магическая совместимость. Гарри всегда восхищало, как Рон запросто хватал палочку Гермионы, чтобы призвать чистую пеленку для Рози, и палочка каждый раз прекрасно его слушалась. Вроде того, как палочка Малфоя всегда прекрасно слушалась Гарри. Весь этот день Гарри провел, думая о Малфое и испытывая из-за этого определенные неудобства. *** В дверь его номера в отеле постучали, что было очень странно. Луна и другие члены съемочной группы обычно сразу входили. Так что, убедившись, что и через некоторое время после стука дверь открыть никто не пытается, Гарри осторожно подошел к ней, прихватив с собой палочку, и посмотрел в глазок. Малфой. Сердце Гарри забилось сильнее, в крови забурлил адреналин. Гарри охватила дрожь предвкушения. Он отпер и распахнул дверь. Малфой игриво ему улыбнулся. — Привет, Поттер. Гарри отступил от порога. — Зачем бы ты ни пришел — проходи. Малфой ухмыльнулся. Гарри был готов практически на все, потому что ему очень хотелось кончить с другим человеком хотя бы дважды в жизни. Тогда он мог бы считать, что это случалось неоднократно. Один же раз был всего лишь… единственным. Как только Малфой вошел, Гарри впечатал его в дверь, прижавшись к нему всем телом, и переплел пальцы их поднятых рук у Малфоя над головой. — Не мог перестать думать о тебе, — шепнул Гарри между поцелуями. — В Рио было ужасно. — А мне понравилось, — выдохнул Малфой. Гарри вместо ответа вжался в него бедрами, и Малфой откинул голову, подставляя Гарри шею. — Солнце, песок, еда… Гарри зарычал. — Ну ты и сволочь! — он укусил Малфоя за мочку уха. — Хочу, чтобы ты меня трахнул. — Да, черт возьми, да! — сказал Малфой. Он оттолкнул Гарри и повлек его к кровати, быстро и ловко раздевая по дороге. Гарри покрывал поцелуями шею Малфоя, расстегивая на нем рубашку, и скоро оба они были полностью раздеты и возбуждены. Малфой повалил его на кровать, и Гарри улыбнулся, полностью довольный происходящим. Он произнес заглушающее заклинание и бросил палочку на пол. Малфой воспользовался заклинанием смазки, и вскоре его пальцы скользнули внутрь Гарри, проникая глубоко, заставляя его выгибаться от желания. Из члена Гарри на живот сочилась смазка, но каким бы сильным не становилось его желание прикоснуться к себе, он сдерживался, зная, насколько лучше будет сделать это, когда Малфой наконец войдет в него. Малфой быстро готовил его, раскрывая тугую дырку тремя скользкими пальцами так нежно и уверенно, как будто знал тело Гарри наизусть. Может быть, когда-нибудь так и будет, подумал Гарри сквозь туман в голове. Его качало на кровати, пока Малфой трахал его пальцами, готовя для себя, и он не смог сдержать разочарованного стона, когда пальцы исчезли. Малфой усмехнулся. Он начал слишком тщательно наносить смазку на член. Гарри смотрел, как из ярко-розовой головки выступает прозрачная капля, и внезапно живо вспомнил, что этот восхитительный член был у него в горле, что он глотал выплескивающуюся из него сперму — всю, до последней капли. — Давай уже, — выдохнул Гарри. — Трахни меня. — О, меня просить не придется, — заверил его Малфой. Он лег сверху и вошел в него одним плавным движением. У Гарри перехватило дыхание. Он не представлял, как это будет, сколько бы раз ни трахал себя сам пальцами или одним из дилдо из своей коллекции. Даже прекрасные пальцы Малфоя, растягивающие его задницу, не шли ни в какое сравнение с заполнившим его сейчас горячим твердым членом. Гарри хотелось кончить от одного этого невероятно греховного ощущения, но Малфой, цокнув языком, потянул его за яйца и не позволил. — Уже готов? А я-то думал, тебе сложно кончить. — Мне просто нужно что-то в заднице, — сказал Гарри, рвано выдохнув, когда Малфой начал двигаться. — Меня никогда не трахали до этого. Малфой замер. Гарри застонал и подался к нему бедрами, надеясь заставить его продолжить. — Что? Гарри гневно посмотрел на него. — Ты будешь уже меня трахать? — Как это тебя никогда раньше не трахали, если ты кончаешь только так? — спросил Малфой, снова начиная медленно двигаться. Гарри пожал плечами, чувствуя, что краснеет. — Эм, я не знаю. Я долго встречался с Джинни. А потом встречался с парой мужчин, но все они хотели, чтобы я трахал их. И я трахал, но просто… никогда не кончал. Вообще. Поэтому никто не хотел со мной оставаться. Малфой ухмыльнулся. — Много же они понимали, если упустили такую великолепную задницу, — он сопроводил свои слова быстрым глубоким толчком, от которого Гарри застонал, как шлюха. — Мерлин, Поттер, у тебя божественная задница. Я хотел бы трахать тебя сутки напролет. — Боже, да, о да! — Гарри представил себе, как это могло бы быть. Он хотел, чтобы Малфой трахал его, пока его дырка не станет растянутой и скользкой, чтобы использовал его, как свою личную игрушку. Одна мысль об этом подводила его к самому краю удовольствия. Из его члена обильно сочилась смазка, протягиваясь прозрачными нитями от головки к животу и падая каплями, когда Малфой вбивался в него особенно сильно. — Поттер, ты самая горячая штучка, — шептал Малфой. — Боже, твоя задница… Я годами мечтал наполнить ее своей спермой. Гарри заскулил, утратив к этому моменту способность формулировать слова. Он потянулся вниз, чтобы подрочить себе, но Малфой шлепнул его по руке, отводя ее в сторону. — Даже не вздумай, любовь моя. Ты хотел кончить от члена в заднице? Именно это ты и получишь. Гарри простонал: — О боже! — «О Драко», ты хочешь сказать? — выдохнул Малфой. — Не бог сейчас заставит тебя кончить, не прикасаясь к себе. Гарри снова заскулил, его выгибало от напряжения и желания, и он не смог сдержаться и снова потянулся к члену. Малфой опять шлепнул его по руке. — Доверять тебе нельзя, да? — сказал он и неожиданно вышел из Гарри. — Пожалуйста, — попросил Гарри, приподнимая бедра в попытке дотянуться до его члена. Малфой обхватил его и перевернул лицом вниз. Потянул за бедра, ставя задницей кверху и надавил на плечи, а потом снова вошел в него, прижимаясь грудью к его спине, и накрыл его ладони своими, зафиксировав их. — «Пожалуйста» что? — прошептал он Гарри на ухо, провел по краю ушной раковины языком, и Гарри толкнулся назад, насаживаясь на его член, как течная кошка. — Пожалуйста, трахнуть тебя? — Да! — сказал Гарри. — Медленно? — спросил Малфой и замедлил движения так, что Гарри захотелось плакать. Мерлин, каждый раз, когда Малфой толкался в него, его член идеальным образом проходился по простате, и Гарри бросало в дрожь и в жар от желания кончить. Ему никогда еще не было так хорошо, даже с его любимым вибрирующим дилдо. Но это было просто слишком медленно. Он начал извиваться, мучительно ища более плотного контакта, но Малфой надежно удерживал его руки и сдерживал свои движения. — Или быстро? — он ускорил толчки, непрестанно задевая эту чувствительную точку внутри Гарри. Гарри прерывисто застонал, встречая каждый толчок Малфоя ответным движением. — О черт, да! Тебе нравится так, да? — слова Малфоя звучали резким стаккато, в такт тому, как он вбивался в него снова и снова. — Кончи, Поттер. Кончи от моего члена, развратная шлюха. Гарри вскрикнул. Его тело застыло от внезапного ошеломляющего удовольствия, которое хлынуло вдоль позвоночника и выплеснулось из члена, пачкая простыни. Гарри кончал, переплетя пальцы с Малфоем, вцепившись в них. Он почувствовал, как Малфой замер в нем, судорожно вдохнул, и еще теснее прижался к Гарри, выплескиваясь в него. Когда они, наконец, рухнули на постель, Гарри не был уверен, что вообще сможет пошевелиться в ближайшем будущем. Прошла целая вечность, прежде чем Малфой достаточно собрался с силами, чтобы выйти из него, но Гарри по-прежнему так остро чувствовал его малейшее движение, что даже тогда не сдержал стона. Он валялся на кровати лицом вниз, не обращая внимания ни на то, что лежит в быстро остывающей лужице спермы, ни на то, что сперма Малфоя вытекает из его задницы. — Скоро Лавгуд начнет нас искать, — Малфой все еще тяжело дышал. — Надо одеться перед очередной экскурсией. Гарри махнул на него рукой, хотя выглядело это так, будто он ее уронил. — Нью-Йорк можно посмотреть когда угодно. Сейчас я хочу видеть только тебя. — Ай-ай-ай, Поттер, — Малфой зацокал языком. — Ты не должен так явно отдавать предпочтение фавориту. — А ты не фаворит, — сказал Гарри, потому что ему не хотелось, чтобы Малфой был слишком большого о себе мнения, и еще потому что ему страшновато было думать о всех последствиях того, что Малфой и вправду был его фаворитом. Малфой замер. Гарри тоже, пытаясь понять, что происходит. — Я не фаворит? Гарри засомневался. — Ну, я не знаю, на самом деле. — Как это ты не знаешь? Разговор быстро продвигался в противоположном направлении от того, куда хотел бы его повернуть Гарри, а именно: к тому, чтобы Малфой вставил ему (опять) и заставил его кончить еще много раз (опять). — Мы снова встретились только две недели назад. После восьми лет, в течение которых даже не видели друг друга. Малфой пожал плечами. — Мы знаем друг друга всю жизнь, Поттер. — Да, и мы ненавидели друг друга большую ее часть, — возразил Гарри. Малфой отвел глаза. — Слушай, Поттер. Мне надо, чтобы ты выбрал меня. Отошли по домам своих симпатичных парней. Выбери меня. — Гермиона, значит, может оставаться? — насмешливо уточнил Гарри. — Я, может быть, даже хотел бы, чтобы в самом конце ты выбрал ее. Хотя бы только ради того, чтобы Уизли лопнул от ярости. Но… Мне нужно, чтобы ты выбрал меня. — Почему? — спросил Гарри. Он отодвинулся, почувствовав внезапную неловкость от присутствия Малфоя. Возможно ли, что все это время тот нарочно водил Гарри за нос? Было ли все это только… частью какой-то игры? Малфой перевернулся на спину, глядя куда угодно, только не на Гарри. — Это не то, что ты думаешь. Не… не совсем то. — Я не знаю, что я думаю, — Гарри покачал головой. Малфой посмотрел на него. — В общем, дело обстоит так. После войны и всех репараций моя семья осталась практически без денег. Нам оставили Малфой-мэнор, слава богу, но мои доходы не покрывают расходов по его содержанию. Мы даже пытались его продать, но никому не нужен огромный семейный особняк, в котором жил Темный Лорд. А сейчас у меня есть сын. Скорпиус, я говорил о нем. Ему три месяца. Жена ушла от меня, как только родила его, а я едва могу его содержать. Он же еще на грудном вскармливании. Я нанял кормилицу, но ей, конечно же, нужно платить. И я не представляю, как я буду покрывать его расходы на образование, когда он подрастет. Да даже просто смогу ли обеспечить, чтобы у него было все необходимое? Мне пришлось пообещать моей секретарше бонус к Рождеству, чтобы хоть кто-то мог присмотреть за ним, пока я здесь. Производством зелий много не заработаешь… Но на этой программе можно получить приз в миллион галлеонов, если ты выберешь меня. На эти деньги я могу растить сына, и у меня останется достаточно, чтобы купить эльфов для работы в мэноре. Гарри поднялся с кровати. Сейчас он чувствовал необходимость как можно скорее увеличить дистанцию между ними. — Значит… на самом деле я тебе не нравлюсь. Я тебя не привлекаю. — Мерлин, да ты меня привлекаешь! — Малфой наконец посмотрел ему в глаза. — Черт, Поттер. Ты меня привлекаешь с тех пор, как мне было четырнадцать. — Что? — выдохнул Гарри. — Когда я записался на участие в этой пародии на колдовизионную программу, — сказал Малфой, — я не предполагал, что тем, за кого мне надо будет бороться, окажешься ты. Но когда я слетел с того моста в Сиднее и увидел тебя… это оказалось так… правильно. Как будто нам всегда было суждено снова встретиться, только на этот раз для того, чтобы уже не расставаться. Гарри посмотрел в сторону, быстро моргая. — Как я могу теперь тебе верить? Малфой сжал губы и отвернулся. — Я не знаю, — он сглотнул. — Но разве кому-нибудь другому удавалось сделать для тебя то, что я только что сделал? Гарри помрачнел. Он наклонился поднять одежду и начал торопливо одеваться, запоздало стерев очищающим заклинанием потеки спермы со своих бедер. — Тебе лучше уйти. Малфой нахмурился, но поднялся с кровати. Гарри смотрел в сторону, пока тот одевался. Он не оборачивался, пока не услышал, как тихо закрылась дверь номера. Сейчас Гарри чувствовал себя еще более опустошенным, чем до того, как начал эту нелепую игру. *** Гермиона застыла, широко открыв глаза и прикрыв рот рукой. Не похоже было, чтобы она собиралась в ближайшее время выходить из этого состояния. — Скажи что-нибудь, — устало попросил Гарри. Он окинул взглядом пустую лужайку за ее спиной, а потом оглянулся, проверяя, не успел ли кто-нибудь подкрасться к ним с другой стороны. Им чудом удалось скрыться от съемочной группы, чтобы поговорить, но Гарри был уверен, что скоро кто-нибудь из операторов его найдет. — Гарри… — выдохнула Гермиона. — Скажи, что это неправда. — Дважды, — ответил Гарри. — В первый раз еще в Барселоне. Глаза у нее стали еще круглее. Она тоже нервно огляделась. — Это запрещено правилами, — прошипела она. Гарри пожал плечами. Глаза у него внезапно защипало, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от этого ощущения. — Ладно… и как это было? Гарри раздраженно выдохнул. — Как… Потрясающе. Он… довел меня до оргазма. Оба раза. Гермиона посмотрела на него ужасающе печальным взглядом, и это больше всего прочего убедило его, что она и Рон действительно давно уже знали о его проблеме. — Правда? — спросила она. — Да, — Гарри запустил руку в волосы и дернул, надеясь отвлечься от нервного напряжения. Конечно, это ничуть не помогло. — Боже, Гермиона. Это было… Я подумал, что он — тот, кто мне нужен, а он просто хочет получить денежный приз. — Он тебе так и сказал? Гарри кивнул. — Он сказал, что я ему нравлюсь, но ему действительно очень важно выиграть эти деньги. Ради сына. — А, — протянула Гермиона, как будто это все объясняло. Гарри с ненавистью посмотрел на ярко-зеленую траву очаровательной лужайки в Центральном парке. — Ну… может, это было причиной, по которой он записался в программу, но это еще не значит, что он не хочет в то же время быть с тобой ради тебя самого. — Как это? Она пожала плечами. — Люди на многое способны ради своих детей, Гарри. Своими словами она будто провернула нож в старой ране. Конечно, ему никогда этого не понять, потому что он никогда не сможет зачать своего ребенка. Не сможет даже усыновить ребенка-сироту с магическими способностями: дети-маги были слишком большой редкостью, слишком большой ценностью, чтобы возникала необходимость в детских приютах для них. — Я знаю, — прорычал он. Гермиона положила руку ему на плечо. — Гарри, все образуется так или иначе. Он дернул плечом, сбрасывая ее ладонь. — Тебе легко говорить. У тебя есть Рози и муж, который, видимо, способен довести тебя до оргазма. Она покраснела. — Ну… э-э-э, ну да, но, Гарри… — А вот ты где, Гарри! — весело закричал Деннис, вприпрыжку направляясь к ним в сопровождении камеры. Гарри, хмурясь, отвернулся. Гермиона коснулась его руки и быстро шепнула: — Гарри, может, тебе попробовать с кем-то из других парней — вдруг с ними будет так же хорошо? Надо, чтобы тебе было с кем его сравнивать, пока ты не накрутил себя вконец. Она тут же отступила и притворилась, что занята изучением ближайшего куста. Члены съемочной группы окружили их со всех сторон. — У нас зарезервирован обед в одном из ресторанов квартала Митпэкинг, а вечером мы отправляемся в «Монстр»! Гарри сморщил нос. — Что за «Монстр»? Гермиона кашлянула. — Это гей-бар, Гарри. Гарри покраснел. — Понятно. *** В «Монстре» предлагали исполнение приватных танцев. Титус заказал такой для Гарри, и все, кроме Гермионы, остались посмотреть. Танцор был хорош: высокий, мускулистый, с гладкими плечами и плоским животом. Он извивался у Гарри на коленях, прижимаясь подтянутым задом к его затвердевшему члену, и это было чертовски приятно, но и чертовски неудобно из-за того, что Майлз стоял у Гарри за плечом и крупным планом снимал каждое движение танцора. Откровенно говоря, сама идея танцев на коленях Гарри очень понравилась, но он бы с куда большей охотой сам терся задом о чей-нибудь большой твердый член. Сокорро перехватил его взгляд и улыбнулся, и Гарри вдруг представил себя у него на коленях, и подумал, как здорово было бы насаживаться на его член прямо в маггловском аэроплане, или на ковре-самолете, или даже на метле. Танцор, закончивший танец, ждал, пока Титус отсчитывал ему пятьдесят фунтов, а у Гарри в голове звучали слова, сказанные Гермионой сегодня днем. Не мог Малфой быть единственным, с кем Гарри получал бы удовольствие в постели. Конечно, нужно было просто найти какого-то другого парня, который хотел бы его трахать. Гарри был вполне уверен, что Сокорро как раз хотел бы. Позже они с комфортом расположились на втором этаже в уютном баре с пианино, и Гарри с некоторым усилием сумел допить пятидолларовый коктейль «Лонг-Айленд», хотя ему казалось, что с большим удовольствием он выпил бы бензина. Все были уже слегка под хмельком, когда Гарри поднялся и подошел к Сокорро, который слушал музыку, устроившись у сцены с бокалом «Маргариты». — Привет, — Гарри сел рядом с ним. — Привет, Гарри, — Сокорро улыбнулся ему. Гарри смущенно усмехнулся. Он вдруг понял, что не знает, о чем говорить. Он знал, что Деннис, стоя чуть поодаль, снимает его — чувствовал чем-то вроде специального шестого чувства, которое успело развиться у него за время съемок. Ну, по крайней мере операторы старались не слишком очевидно маячить перед носом, когда Гарри разговаривал с одним из участников наедине. — Тебе здесь нравится? Сокорро кивнул. — Определенно. Компания очень приятная. — Э… — Гарри опять покраснел. Худой парнишка на сцене танцевал (раздевался, на самом деле) под классическую музыку, исполняемую пианистом. Гарри отвел глаза, отчаянно ища какую-нибудь тему для разговора, не имеющую отношения к стриптизеру, и наткнулся на взгляд Малфоя, пристально наблюдающего за ними с совершенно непроницаемым выражением лица. Гарри все равно ощутил всю глубину эмоций, которые тот так мастерски скрывал от камер. Гарри вдруг понял, что ему неважно, могут ли другие мужчины заставить его кончить. Он хотел только Малфоя. Он хотел только, чтобы Малфой хотел его ради него самого. *** Гарри задумчиво уставился в мешок со снитчами. Их было всего два, потому что, несмотря на все раздраженные уговоры Луны, он никому не стал давать счастливый снитч. На этой церемонии ни у кого не было гарантированного права остаться в проекте. Гарри взглянул на четверых оставшихся участников, понимая, что его отчаяние ясно написано у него на лице. Отстраненно он отмечал, как Хавьер и Майлз беспокойно топчутся у него за спиной, ожидая, когда он заговорит или сделает хоть что-то. Впереди он видел мигающий красный огонек камеры Денниса. Этот огонек мигал уже минут десять. Гарри тряхнул головой. — Я не знаю, кого выбрать, — признался он и задержал взгляд на Малфое, стоявшем с опущенными глазами, хотя совершенно не собирался на него смотреть. Он не хотел ни испытывать тягу к Малфою, ни думать о нем постоянно. Но это все равно происходило, и Гарри ненавидел себя за это. — Гермиона, — отрывисто сказал Гарри. Она испуганно взглянула на него, а потом подошла и взяла первый снитч. — Гарри, — пробормотала она, с тревогой глядя ему в лицо. Он только пожал плечами. — Я же не могу быть настоящим выбором. Гарри сглотнул. — А кто может? — пробормотал он в ответ. Его микрофон, конечно, уловил эти слова, но их хотя бы не услышали трое оставшихся участников. — О, Гарри, — повторила она мягко. Она вернулась со снитчем на свое место в ряду участников, и Гарри заставил себя посмотреть на них: на Титуса, Сокорро и Малфоя. Гарри не хотел желать Малфоя. Он не хотел оказываться в плену чувств, которые испытывал с такой интенсивностью каждый раз, когда оказывался рядом с ним. Какими бы они ни были — ненависть, страсть или что-то совершенно иное, — с Малфоем никогда не бывало легко, а Гарри заслужил право на что-то легкое и простое. И все же не надо было ходить к гадалке, чтобы предсказать, кого он назовет, когда наконец озвучит свой выбор. В конце концов, даже когда Гарри ненавидел Малфоя, он никогда не мог просто отпустить его. Малфой всегда был его слабостью.