Последний город

На терминал для перемещения порт-ключами в Сан-Франциско они прибыли уже не такой шумной толпой, как в другие города. Гермиона то и дело бросала на Гарри сочувственные взгляды, что страшно его раздражало. Малфой то и дело бросал на него оценивающие взгляды, что раздражало ничуть не меньше. Гарри, со своей стороны, был ужасно недоволен ими обоими. Трахаться с Гермионой он не хотел, так зачем было оставлять ее в проекте? Трахаться с Малфоем, наоборот, хотел отчаянно, но при этом не доверял тому ни на грош, так зачем было оставлять в проекте его? Гарри оставалось только признать, что не все его решения одинаково удачны. Так что экскурсия по Сан-Франциско прошла в атмосфере общей подавленности. Даже Луна казалась помрачневшей, и вот из-за этого Гарри почувствовал себя самым худшим ублюдком на земле. Потому что Луну в свое время не заставило помрачнеть даже продолжительное пребывание в подвалах Малфоев. — Извини. За рейтинги, — сказал ей Гарри, когда она вошла в его номер в гостинице квартала Кастро, чтобы рассказать о планах на предстоящий день. Луна улыбнулась ему, но улыбка получилась не такой сияющей, как обычно. — С нашими рейтингами все хорошо, Гарри. Мы сейчас — самое популярное шоу на колдовидении. Твое одиночество так очевидно, что никто не может остаться равнодушным. Люди мечтают увидеть, как ты найдешь любовь. У Гарри, как бы это ни было нелепо, защипало в глазах. Черт возьми, он что, всерьез собирался плакать? Охренеть… Он же не плакал с самой войны! Если, конечно, не считать того случая, когда он ушиб палец ноги о проклятый письменный стол на площади Гриммо, но тогда ему было больно до чертиков и на глаза сами навернулись скупые мужские слезы. Очевидно, что-то вроде этого происходило и сейчас. — И что, они всё это видят со своих экранов? — спросил он. — Ох, Гарри, — произнесла Луна, подходя ближе и кладя руки ему на плечи. — Тебя очень легко любить. Ты этого не знаешь? Все тебя обожают, и не только за то, что ты победил в глупой старой войне. Зрители сопереживают тебе всей душой, и когда они видят, как ты не можешь излечить от тоски сердце, разбитое не несчастной любовью, а одиночеством, их просто разрывает от сочувствия на клочки. Зрителям нравится, когда их разрывает от чего-нибудь на клочки. — Замечательно, — пробормотал Гарри. Он отвернулся к окну и мрачно уставился на дурацкий оранжевый мост вдали. Почему все здесь было затянуто каким-то сраным туманом? Что за придурки вообще поселились в месте, где повсюду этот ебаный туман? — Но мне совсем не нравится, когда на клочки разрывает меня, — добавила Луна. Гарри хмуро смотрел на свое отражение в оконном стекле. Луна прикоснулась к его спине. — Гарри. — Что? — Это всегда был Малфой. — Неправда! — Гарри развернулся. — Я его ненавижу! Я ему не нужен. Ему нужны эти чертовы призовые деньги. Где ты вообще взяла два миллиона галлеонов, которые собираешься вручить мне и второму победителю? Какой идиот взялся спонсировать романтическое шоу? Луна, по своему обыкновению, проигнорировала его выпад. — Конечно же, шоу спонсировал «Придира». — Дурацкая идея. — Магическая Британия с тобой не согласится. И разве плохо будет, если ты найдешь свою любовь? — Но ведь не найду, — сказал Гарри. — В этом-то и проблема. Я не могу доверять никому из них, кроме Гермионы, а она на самом деле не подходит. — Ты удивишься, узнав, кому можешь доверять, Гарри, — проговорила Луна. Гарри не стал отвечать, и вскоре она ушла. Оставшись один, он еще долго стоял у окна, наблюдая, как туман опускается на Тихий океан. *** На следующее утро в десять Луна вытащила Гарри из постели и вручила ему пластиковый контейнер какого-то сильно пахнущего рыбой супа и три китайских печенья с предсказаниями. — Ты пропустил завтрак. Гарри уставился на суп. — Это считается завтраком? Луна пожала плечами, прошествовала к окну и отдернула портьеры. Гарри застонал от хлынувшего в номер яркого света. — Честно говоря, я в этом не разбираюсь, Гарри. Я же не маггл и не из Сан-Франциско родом. Гарри вообще-то и сам не знал, с чего начал жаловаться, учитывая, что обычно на завтрак он доедал остатки вчерашнего карри. Он снял с контейнера крышку и осторожно отхлебнул. Вполне неплохо. Он отхлебнул еще, вынул из упаковки сухое пресное печенье и, обмакивая его в суп, спросил: — Чем мы будем заниматься сегодня? Это же последний день со свиданием, да? — Да, — ответила она и с улыбкой повернулась к нему: — Как ты себя чувствуешь? Кажется, сейчас впервые она задала этот вопрос, действительно интересуясь его эмоциональным состоянием, а не используя эту фразу в качестве завязки для разговора на камеру. Гарри пожал плечами. Он снова обмакнул свое печенье в бульон и откусил от него. — Нормально, — ответил он. И по большей части так оно и было. Ему уже десять лет как было нормально. Что бы здесь ни произошло, будет нормально и дальше. Как всегда. — Хорошо, — протянула Луна. — Заканчивай завтракать и спускайся. Мы выезжаем в одиннадцать. *** — Добро пожаловать в Музей старинных вибраторов! — Поверить не могу, — пробормотал Гарри, — что действительно снимаюсь на фоне витрины с вибраторами. — Хочешь, мы снимем тебя с вибратором в руке? — предложила Луна. — Я могу договориться с владельцем, и нам разрешат достать какой-нибудь из них из-под стекла для съемок. — Нет, спасибо, — поспешно отказался Гарри. Музей старинных вибраторов оказался для Гарри до неловкого интригующим местом. Гермиона задавала гиду множество разнообразных вопросов об истории вибраторов и активно высказывала свое мнение о концепции женской истерии. Гарри тем временем размышлял о том, что у него самого, похоже, в последнее время развилась истерия, и сумасшедший по силе оргазм, пожалуй, и вправду мог бы ее излечить. Выставленные в музее вибраторы казались ему слишком несерьезными и мелкими, но вот те, что продавались в секс-шопе «Благотворная вибрация», на территории которого и находился музей… Гарри не терпелось изучить их ассортимент поподробнее. — То есть вы утверждаете, что дипломированные врачи вручную доводили женщин до оргазма, потому что наличие сексуальных желаний у женщины считалось болезнью? — с сомнением переспросила Гермиона. — Если кратко, то именно так, — подтвердила их гид по имени Сиси. Гермиона скривилась, отвернулась к витрине и начала читать выставленные там страницы старых журналов с рекламными объявлениями о вибраторах. Гарри старался не позволять своему взгляду соскальзывать на Малфоя, который слушал гида с большим вниманием, и казался в равной степени увлеченным и смущенным. В конце экскурсии они перешли в современный секс-шоп, где выставленные предметы были больше Гарри по вкусу. Особенно дилдо. Большие, вибрирующие, даже новая модель с пульсацией. Он задумался, будет ли с ней так же хорошо, как когда его трахал Малфой. Будет ли пульсация ощущаться так же, как его член, двигающийся внутри? Гарри взял в руки пульсирующее дилдо с малоподходящим названием «Zwei» и восхитился отличным дизайном. У него была удобная маленькая рукоять и небольшая симпатичная выпуклость как раз в нужном месте, чтобы задевать простату. На коробке значилось: «Три уровня интенсивности и шесть различных ритмов пульсации!» Гарри беззвучно застонал, представив себе это. Он бросил взгляд на Малфоя. Тот изучал упаковку веганских экологически чистых, не тестированных на животных, изготовленных без добавления сахара ароматизированных презервативов. Как бы Гарри ни желал его, он рассудил, что с вибратором у него больше шансов регулярно получать в будущем оргазмы без побочных эффектов в виде эмоциональных страданий. Гарри выбрал себе пульсатор черного цвета и не стал обращать внимание на Майлза и мигающий красный огонек его камеры, неотступно следующей за ним к прилавку. Гермиона уже стояла у кассы с охапкой таких секс-игрушек, подобных которым Гарри себе даже представить не мог. Зато он мог представить, как мистер и миссис Уизли смотрят этот эпизод вместе с Роном и Рози, и был не в силах удержаться от того, чтобы обернуться к камере и ухмыльнуться. Стоило ли стесняться, что тебя снимают покупающим дилдо, если рядом стояла Гермиона с двенадцатью разными видами колец для члена, двумя упаковками вагинальных шариков, набором бондажа для начинающих, парой наручников и… ремнем для страпона. «С таким размахом Рози недолго оставаться единственным ребенком», — посмеялся Гарри про себя. *** Вечером Гарри сидел на кровати в гостиничном номере и изучал инструкцию к пульсатору, который тем временем заряжался на тумбочке рядом. Даже диаграммы казались Гарри возбуждающими. Он закусил губу, взвешивая все за и против, и решился. Пошло оно все к черту! Он встал и начал раздеваться, швыряя одежду в сторону стула, стоящего у противоположной стены, и не особенно заботясь, долетает ли она. Порывшись в чемодане, быстро выудил со дна последнюю бутылочку лубриканта. Надо было, черт возьми, купить еще там, в секс-шопе, но тогда он об этом даже не подумал — слишком нервничал из-за того, что Малфой был рядом. Гарри лег на спину на кровать, выдавил на пальцы лубрикант и провел ими между ягодиц. Иногда он ужасно жалел, что не мог просто подрочить в кулак, и все. Приходилось прилагать столько усилий, чтобы получить разрядку, что в результате Гарри редко этим занимался. Даже если он просыпался с шикарнейшим утренним стояком, нормально подготовиться и трахнуть себя дилдо вечно было некогда, потому что надо было спешить на работу. А после работы он чувствовал себя слишком усталым, чтобы хотелось столько времени тратить на одинокие приготовления к самоудовлетворению. Оргазмы были особым удовольствием выходного дня. Насколько приятнее было бы, если б он мог делать это с партнером! Если бы это было чем-то полным интимности и нежности, а не просто удовлетворением потребности, чтобы сбросить напряжение перед новой рабочей неделей. Он растянул себя пальцами достаточно, чтобы можно было попробовать применить пульсатор, и тут в дверь его номера постучали. Гарри судорожно вздохнул и натянул на себя одеяло, ожидая, что сейчас в номер ворвется Луна или кто-то из операторов. Дверь осталась закрытой, и Гарри медленно выдохнул. Через полминуты стук повторился. Гарри нахмурился. Ну, конечно, один-единственный раз он решил получить удовольствие, и кому-то тут же срочно понадобилось прийти и помешать. Он скатился с кровати, подхватил халат и потопал к двери, завязывая на ходу пояс. — Что надо? — спросил он, открывая ее. За дверью стоял Малфой. Гарри разинул рот, спохватился и поспешно стиснул зубы. — Что ты здесь забыл? Малфой тяжело вздохнул. — Можно я войду? Гарри оглянулся на пульсатор, лежащий на тумбочке у постели рядом с открытой бутылочкой лубриканта. — Сейчас не самое подходящее время. Малфой нахмурился и протиснулся мимо него, на ходу говоря: — А ты всегда будешь считать время неподходящим. Гарри попытался заступить ему дорогу, но Малфой коварно успел миновать порог, прежде чем до Гарри дошло, что в его номер врываются незванно. — О!.. — произнес Малфой, заметив разбросанную одежду, лубрикант и дилдо. Гарри захлопнул дверь и сложил руки на груди. — Да, Малфой, «о»! Так какого хрена тебе надо? Малфой развернулся и широко раскрытыми глазами уставился ему в лицо, потом перевел взгляд на его руки, задержавшись на скользких от смазки пальцах. Гарри, спохватившись, вытер их об халат, но было поздно. Малфой теперь не сводил глаз с того места, где ткань халата была натянута вставшим членом Гарри. И Гарри сейчас так хотелось, чтобы эрекция прошла! Но, видимо, штурм его номера Малфоем оказался в точности тем поворотом событий, который его член находил особенно интересным, так что теперь, когда Малфой был так близко, стояло только крепче. Малфой поднял руки и начал расстегивать рубашку, глядя Гарри прямо в глаза. — Что ты делаешь? — полузадушено поинтересовался Гарри. Малфой не ответил, а Гарри, как ни пытался, так и не смог перестать смотреть, как он расстегивает пуговицу за пуговицей, обнажая все больше покрытой свежим загаром кожи. Потом Малфой отбросил рубашку и шагнул к Гарри. Положил руки ему на бедра, и Гарри собирался было отпрянуть, но из этого ничего не вышло. Как только пальцы Малфоя коснулись его, он застонал и шагнул к нему вплотную. — Я не хочу тебя, — прошептал Гарри. — Я не могу. — Я хочу тебя, — сказал Малфой. — Всегда хотел. Он вертел в пальцах концы пояса, стягивающего халат Гарри. И вдруг дернул за них, развязывая узел. Полы халата разошлись, и Гарри прикрыл глаза. Он был возбужден до безумия, здравый смысл кричал ему, что надо двинуть Малфою в челюсть и вышвырнуть из номера, но в груди все болезненно сжималось от чувства, которое оказывалось сильнее всего остального. — Позволь мне, — попросил Малфой, и Гарри прерывисто вздохнул. Почему? Почему он не мог сказать «нет» Малфою? Почему никогда не мог? Гарри снова оказался на кровати, полностью обнаженный. Малфой провел ладонями по его лодыжкам, мягко разводя их и поднимая, пока уже смазанная задница Гарри не оказалась полностью открыта его взгляду. Малфой глухо зарычал, глядя на нее так, будто в жизни не видел ничего более возбуждающего. Он наклонился и обхватил член Гарри губами, заставив того с громким вздохом выгнуться на кровати. Малфой и сам застонал, не выпуская его члена изо рта, а потом Гарри ощутил, как ему в задницу проталкивают два пальца, проверяя, достаточно ли она подготовлена. Когда пальцы выскользнули, Гарри почувствовал себя слишком незаполненным. Он открыл глаза и обнаружил, что Малфой перегнулся через него, чтобы дотянуться до пульсатора на тумбочке. Сев на постели, Малфой пару мгновений изучал кнопки и, выбрав одну, нажал. Пульсатор начал толкаться в его ладони, и Гарри не сдержал стона. Мерлин, как приятно это должно ощущаться там, внутри! Малфой усмехнулся, глядя на него, смазал пульсатор и приставил его к дырке Гарри. Гарри еще выше задрал колени, отчаянно желая поскорее почувствовать эту штуку внутри. Когда закругленный кончик наконец-то проник в него, уже подрагивая в пульсирующем ритме, у Гарри искры вспыхнули перед глазами. Он упал на подушки, тяжело дыша, захлебываясь стонами. Малфой протолкнул игрушку внутрь до конца, и Гарри подумалось, что вот сейчас и умереть не жалко, потому что лучше не бывает, — но только до тех пор, пока Малфой не наклонился над ним и не взял снова в рот. — О боже, да! — выдохнул Гарри. Малфой играл с настройками режимов пульсации, пока не нашел такой, который заставлял Гарри выгибаться дугой и скулить. Оставив пульсатор двигаться внутри него в этом режиме, он прижал предплечьями бедра Гарри, не давая ему подмахивать и ерзать, и, лаская одной рукой его яйца, взялся второй за основание члена — и начал сосать, мастерски. Все это было в тысячу раз острее, чем Гарри когда-либо до этого приходилось испытывать. Он чувствовал себя так, будто едва удерживался на краю высокого-превысокого утеса, а потом пульсатор толкнулся в его простату, а Малфой в это же мгновение втянул его член в рот, и Гарри сорвался — в бесконечное свободное падение. Малфой продолжал отсасывать ему, пока он, охрипнув от стонов, не выплеснул все до последней капли. Малфой — слава богу — выключил пульсатор и встал на колени, взяв свой член в одну руку и опираясь на грудь Гарри второй. Его лицо было искажено от наслаждения, он коротко и часто дышал, дроча себе, а потом напрягся, его яйца поджались, и Гарри только успел открыть рот, чтобы Малфой кончил на него и в него. Горячие струи спермы попали ему на язык, на грудь, на шею. Малфой стонал так распутно, что Гарри тряхнуло в запоздалой судороге удовольствия от одного этого звука. Потом Гарри, видимо, отключился. Когда он пришел в себя, на его висках были влажные следы от слез, и он поразился, как оргазм мог довести его до такого. Малфой лежал рядом, все еще пытаясь отдышаться. Гарри приподнялся на локтях и уставился на белую стену гостиничного номера перед собой. Он моргнул. — Охренеть, — выдал он наконец. Малфой засмеялся. — Тоже так думаю. Ты просто огонь, когда кончаешь с чем-нибудь в заднице. — Я только так и кончаю, — напомнил Гарри. — Знаю, — Малфой повернулся к нему. Глаза у него блестели, он выглядел довольным и счастливым. — У меня кинк на то, как кончают задницей, а ты в этом невероятно хорош. Гарри покраснел. Здравый смысл начал к нему возвращаться. Гарри огляделся в поисках халата и обнаружил его на полу. Он нагнулся за ним, и Малфой за его спиной издал придушенный звук. Запоздало Гарри сообразил, что выставил напоказ свой скользкий от смазки зад, и поспешно закутался в халат. Он повернулся к Малфою, не зная, что сказать. Мерлин, как его тянуло к этому мужчине! Малфой был забавный, умный и непредсказуемый. И у него был сын-младенец. Гарри еще ни разу не видел такого младенца, который бы ему не понравился. И удовольствие… Малфой доставлял ему такое удовольствие, что Гарри с радостью бросил бы работу, только чтобы стать личной постельной игрушкой Малфоя на всю оставшуюся жизнь. — Так что я как раз тебе подхожу, видишь? — сказал Малфой, улыбаясь. — Выберешь меня? И тут все глупые жалкие мечты Гарри о жизни с Малфоем разбились на осколки. — Ебать, Малфой, тебя всегда волнуют только деньги, да? — прошипел Гарри. Он поднял рубашку Малфоя — ту самую рубашку, которую Малфой недавно расстегивал так, что Гарри забыл обо всем на свете, кроме желания быть с ним — и швырнул в него. Малфой смотрел на него, открыв рот. — Поттер, нет… — Просто уходи. Пожалуйста. Давай уже! Просто уходи. — Гарри, подожди, я… Это не… Того, что Малфой назвал его по имени, Гарри уже выдержать не смог. Не после всего, что только что было. Он яростно замотал головой и вбежал в ванную, захлопнув за собой дверь. Малфой колотил в нее, продолжая его звать, но Гарри наложил заглушающее. Он стоял и смотрел на свое отражение в зеркале: на побледневшее лицо, на сухие следы от слез, вызванных оргазмом, и ему казалось, что если вглядеться еще внимательнее, то он сумеет заглянуть в глубину своей души и увидеть ту ее часть, которая так горячо хотела доверять Малфою достаточно, чтобы позволить ему стать тем самым единственным. Когда он вышел из ванной час спустя, в комнате было темно, и Малфоя там уже не было. *** Гарри стоял на верхней площадке в центре моста «Золотые ворота», держа в одной руке метлу, а в другой снитч. Ветер трепал его волосы, дергал пряди то в одну сторону, то в другую, но, вероятно, на общем виде его прически это сказывалось мало. Все вокруг было погружено в густой туман. Гарри не мог видеть, что находилось внизу на обоих концах моста, но он и так знал. На севере — Гермиона и надежность хорошего друга. На юге — Малфой, неизвестность и Сан-Франциско. Шоу заканчивалось тем же, с чего и начиналось: полетом с моста и необходимостью принять важное решение. Гарри посмотрел на юг, хмурясь от неуверенности и, если начистоту, от боли. — Ты готов, Гарри? — спросила Луна голосом более тихим, чем обычно. Гарри взглянул на нее, пытаясь понять, может ли она прочитать по его лицу, что он охвачен паникой. Видимо, да: Луна посмотрела мягче и, шагнув ближе, положила ему руки на плечи. Она пристально уставилась ему в глаза, ища там что-то, о чем Гарри не имел ни малейшего понятия. — Ты готов, — решила она. — Вообще-то, я этого не чувствую, — отозвался Гарри. Он посмотрел на свою «Молнию», думая, как было б хорошо, если бы она сделала выбор за него. Гермиона говорила, что он не обязан выбирать кого-то на съемках; он может сейчас выбрать ее, вернуться домой и попробовать еще раз, уже без постоянного вуайеристского присутствия съемочной группы. Гермиона и Рон получили бы денежный приз, и… Гарри не мог определиться на этот счет. У них обоих и так была хорошая работа, маленький домик в пригороде Лондона и семьи, готовые оказать им любую поддержку. Или же он мог полететь к Малфою. Что-то болезненно сжалось у него в груди при этой мысли. И на мгновение он подумал… Но нет. Зато Малфой нуждался в этих деньгах — для своего сына. Это Гарри мог понять. Если бы у него был сын… Нет. У него никогда его не будет. Деннис вскарабкался на площадку откуда-то снизу. Он достал свою камеру и направил ее Гарри в лицо, нажимая кнопочки, поправляя какие-то рычажки и прочие штучки. — Ну что, мы готовы? Это так волнующе! Кого ты выберешь, Гарри? Гарри поколебался. — Честно, даже не знаю. — Ну, тебе лучше быть готовым к очень откровенной дискуссии с Роном, если ты выберешь Гермиону, — заметил Деннис. — И тебе лучше быть готовым к очень откровенной дискуссии с престарелой мамочкой Малфоя, если ты выберешь Драко, — добавил, хихикая, Майлз. — Она бывает очень прямолинейна. — В любом случае будет какая-нибудь дискуссия, — успокоила Луна. — Ну да, — согласился Гарри. Раздались три щелчка и перед Гарри вспыхнули три мигающих красных огонька на трех нацеленных на него камерах. Луна отступила в сторону, за пределы кадра. Хавьер и Майлз, верхом на метлах, приготовились следовать за Гарри, в какую бы сторону он не полетел. — Начали, — прошептала Луна. Гарри тяжело вздохнул, перекинул ногу через метлу и завис на месте в нерешительности. — Никогда не думал, что будет настолько сложно выбирать между замужней лучшей подругой и кем-то, кого я нахожу привлекательным по всем статьям, — тихо произнес Гарри, зная, что его слова записывают. К этому времени магическая Британия знала о нем настолько больше, чем ему бы хотелось, что еще одно признание уже ничего не меняло. Он оттолкнулся от моста, посмотрел в сторону города, укрытого толстым одеялом тумана, под которым где-то в конце моста был скрыт и Малфой. Он вспомнил о пьянящей жаркой близости между ними, о том, как его сердце пропускало удары, когда Малфой ему улыбался, о том, как рядом с Малфоем он сам смеялся, улыбался, сгорал от желания. И потом вспомнил, что, если даже Малфой и вправду хотел его так же, все равно главной его целью был миллион галлеонов. Гарри сжал губы в твердую линию. Он стоил большего. Гарри повернул метлу на север и полетел к Гермионе. Майлз и Хавьер последовали за ним, без осуждения, без комментариев, молча снимая, как он делает выбор. Он почти подлетел к концу моста, достаточно близко, чтобы между редеющими прядями тумана увидеть стоявшую там Гермиону. Она подняла на него глаза, и на мгновение ее лицо исказилось печалью, но она тут же придала ему приветливое выражение. Гарри остановился, зависнув в воздухе, пристально глядя на свою лучшую подругу. Лучшую подругу, которая, может, и не отказалась от бесплатного отпуска, но все же на самом деле не нуждалась ни в каких призовых деньгах. Ее дочь была окружена любовью и заботой. У Рози была огромная семья, множество игрушек, изобилие молока и оба родителя — и крестный в придачу, — для которых она была центром вселенной. А вот у Скорпиуса крестный был в тюрьме, матери он оказался не нужен, а отец его добровольно продался в унизительное шоу для колдовидения, в надежде обеспечить ему то же, что у Рози было и так. Гермиона улыбнулась, будто могла читать мысли, проносящиеся у него в голове, и Гарри понял, как нужно поступить. Он резко развернул метлу. Съемочная группа испуганно зашепталась, но он проигнорировал их, рванул к южному концу моста и нырнул вниз, в густой туман. Малфой смотрел в другую сторону, на город. Так, словно был уверен, что ему никогда больше не представится шанса увидеть нечто подобное, и торопился запомнить каждую деталь, пока мог. Гарри приземлился у него за спиной, подошвы его кроссовок глухо ударили о землю. Малфой развернулся к нему с потрясенным выражением лица, а потом холод начал таять в его глазах, а уголки губ поползли вверх. Гарри без слов протянул ему снитч. Малфой сделал шаг навстречу, но молчание Гарри, казалось, снова лишило его уверенности. — Я выбираю тебя, — сказал Гарри, повторяя слова, сказанные в Нью-Йорке. — Ты выиграл. Малфой сжал снитч в пальцах и взглянул на Гарри с сияющей улыбкой. На мгновение они замерли так, а потом Малфой бросился к Гарри, крепко обнял и, обхватив за затылок, впился в губы крепким поцелуем. Гарри ответил ему, сжав пальцы на рубашке Малфоя, чувствуя, как сердце колотится в груди все быстрее. Мерлин, этого ему будет не хватать. Уже, если честно, начинало не хватать. Малфой отступил от него, все еще улыбаясь, и Гарри тоже растянул губы в улыбке ради удовольствия зрителей. Подлетела Луна и начала подкидывать ему реплики, побуждающие рассказать о его выборе, и все, что Гарри говорил, было правдой: он чувствовал с Малфоем связь, которой не чувствовал ни с кем другим; он считал, что Малфой великолепен; он хотел познакомиться с его сыном; он знал, что Малфой мог сделать его счастливым… Все было правдой, кроме одной мелочи: — Не могу дождаться, когда смогу встречаться с ним без камер поблизости. Этого делать Гарри точно не собирался. Наконец Луна остановила съемку, и Гарри тяжело выдохнул. Он чувствовал себя так, будто с его плеч наконец-то свалился камень весом в несколько тонн. Собрав все оборудование, съемочная группа аппарировала обратно в отель. Гарри остался наедине с Малфоем, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. — Я не думал, что ты меня выберешь, — сказал Малфой. Гарри взглянул на него и обнаружил, что тот все еще смотрит на него с улыбкой. Он снова потянулся для поцелуя, и Гарри быстро отступил. — Я сделал это для Скорпиуса, — сказал он. — Не для тебя. Малфой застыл на несколько секунд, долгих, как вечность. — Что ты имеешь в виду? — У нас все равно ничего бы не вышло, — Гарри сглотнул. Он отвернулся в сторону северного конца моста, жалея, что Гермионы нет рядом с ним во время этого разговора, а еще больше — о том, что не может просто развернуться и отправиться домой, ничего не объясняя. — Тебе денежный приз нужен больше, чем ей. Но я не могу тебе доверять. И, думаю, никогда не мог. Малфой помотал головой. — Но ты… Гарри сжал губы в жесткую линию, надеясь придать твердости и своему решению. — Прощай, Малфой, — сказал он и аппарировал, так и не оглянувшись.