Тише, любовь, помедленнее

      Анорсель ощущала каждой клеточкой кожи нарастающее напряжение, что витало в воздухе. И прикованные к ней, полные осуждения, но не лишённые толики любопытства взгляды эльфов. Среди присутствующих прокатилась волна нехорошего шёпота. Каждый счёл нужным не оставить без внимания поступок принцессы, считая его чистым безумием, безрассудством, лишённым здравого смысла.       Эльфийка ощутила прилив волнения и тошноты. Она боялась осуждения. Того самого, с коим сталкивалась лицом к лицу каждый день своего существования в родном королевстве. Пытаясь обрести контроль над эмоциями, девушка сжала руки в кулаки. Не сводя с неё взора янтарных глаз, Ингвэн ухмыльнулся. Анорсель не могла объяснить причины такого внезапного страха. Возможно, она боялась, потому что знала — один из осуждающих взглядов, прикованных к ней, принадлежит Трандуилу.       — Прочь. Убирайтесь прочь.       Среди повисшей в напряжении тишины приказ правителя Лихолесья пронёсся эхом. И никто из эльфов не посмел воспротивиться этому приказу. Каждый, кому был знаком характер Трандуила, знал, что за этим ледяным тоном скрывается жгучая ярость. Когда в тронной зале остались лишь четверо эльфов: Анорсель, властитель северного королевства со своим палачом и сам Владыка, он продолжил:       — Предъяви свои требования.       Анорсель не видела лица короля, однако по спине девушки пробежал леденящий душу и сковывающий тело холод. Трандуил разговаривал с Ингвэном так, словно последний не был правителем. А был эльфом-посланником из соседнего королевства, принёсшим дурные вести.       — Разве я не ясно выразил свои мысли? Я требую отдать мне этого наглеца для свершения справедливого суда.       Владыка Лихолесья сделал несколько шагов в сторону трона, уже привычным для Анорсель жестом сложив руки за спину. Внешне он выглядел совершенно спокойным, однако принцесса чувствовала исходящую от него клокочущую ярость. Ещё несколько мгновений назад она была уверена, что король не способен на эмоции, но сейчас… Сейчас принцесса ясно осознала свою ошибку.       Он же меня убьёт.       В голове девушки мелькнула вполне очевидная мысль. Однако Анорсель прекрасно понимала, что эта мысль никоим образом не относится к правителю северного государства.       — Справедливость? Тебе ли говорить мне о справедливости?       Трандуил не повысил тона, однако в его голосе были слышны нотки раздражения и гнева. Принцесса инстинктивно сделала шаг назад, словно пытаясь укрыться от внезапно открывшегося ей спектра эмоций Владыки.       — О, давай только без воспоминаний о древних, как само мироздание, обидах. Сентиментальность нам ни к чему, — нарочито насмешливо произнёс Ингвэн, однако по выражению его лица было заметно, что эльф занервничал. В попытке скрыть истинные эмоции мужчина скрестил пальцы рук между собой. — Ближе к сути. Я требую казни. Немедленно. Здесь и сейчас.       Владыка Лихолесья вскинул руку в привычном жесте, словно приказывая Ингвэну замолчать. Это движение не укрылось от взора принцессы. В её изумрудных глазах застыло непонимание и страх. Догадка нашла своё подтверждение в этом жесте. Трандуил действительно не собирается церемониться с Ингвэном и обращается с властителем северных земель так, словно тот его слуга.       — Нет.       Подобный ответ не смог удовлетворить Ингвэна и вызвал волну возмущения, которую тот даже не удосужился скрыть. Последующие слова эльфа были похожи на угрожающее шипение змеи. И эти янтарные глаза с присущей им хитростью, скользкостью и коварством. Анорсель видела короля всего лишь дважды, однако, как оказывается, первое впечатление не всегда обманчиво.       — Нет? Что значит «нет», Трандуил? Ты знаешь, чем это тебе грозит?       Владыка Лихолесья взглянул на Анорсель, и на секунду их взгляды пересеклись. И она видела в голубых глазах своего правителя пугающе-тревожный ответ, который не сулил ничего хорошего.       Да. Он знал.       Он знал.       — Войной, — ледяным тоном произнёс Владыка, не отводя взгляда от принцессы.       В этот момент Анорсель ощутила весь груз своей вины. Принцесса понимала, что именно она и только она может стать причиной многих смертей. Она не видела осуждения в глазах Трандуила, однако ощущала его как нельзя чётче. Иначе… почему он посмотрел именно на неё, говоря столь ужасное слово — «война»?       Девушка словно наяву увидела погибших воинов на поле боя, сожжённые деревни, почувствовала запах дыма от пылающей древесины, который смешивался с противным металлическим запахом крови. Кровь. Она ощущала её вкус на своих губах. Видела свои руки, запятнанные по локоть алой жидкостью. И если всё можно закончить одной лишь гибелью, её гибелью, то…       Пусть.       Реакция властителя северных владений поразила Анорсель. Ингвэн ухмыльнулся, а после, не скрывая своих эмоций, громко рассмеялся.       — А ещё говорят о моём безумии. Вот только среди нас двоих безумен ты. Совершенно безумен.       Принцесса больше не могла бездействовать и слушать. Девушка сделала шаг вперёд, поравнявшись с Трандуилом. Для этого безрассудного решения ей понадобилась едва ли не вся храбрость.       — Я согласен предстать перед судом.       Ингвэн снова коснулся кольца в виде змеи, прокручивая то вокруг пальца. Самодовольно улыбнувшись, эльф продолжил:       — Ну вот. Зачем усложнять? — Кивнув головой в сторону девушки, он отдал приказ своему прислужнику: — Амрот, он твой.       Выполнение приказа последовало незамедлительно. Мужчина по имени Амрот, прослывший жестоким палачом, загубившим сотни жизней, направился к Анорсель. Девушка склонила голову, понимая вынесение негласного приговора и покорно принимая свою судьбу. Возможно, её казнят здесь и сейчас.       — Я же сказал. Нет.       Характерный звон стали, и остриё холодного оружия, направленное в пол тронной залы. Подняв глаза, принцесса увидела перед собой меч Владыки, которым он пресекал путь палача к ней. Подобный поступок привёл правителя соседнего королевства в ярость.       — С меня довольно! Это был последний шанс одуматься. Но ты им не воспользовался, — Ингвэн прищурил янтарные глаза, отчего стал ещё больше схож со скользким гадом.       Он сделал шаг навстречу Владыке Лихолесья, и его рука скользнула к рукояти меча. Анорсель понимала, что это начало конца. И нужно вмешаться, что-то предпринять. Но в лихорадочном сознании не мелькнуло ни единой искорки надежды. Что же, что же делать. Единственное, что девушка отчётливо слышала, — собственное сердцебиение, заглушающее любые звуки, исходящие извне. Поэтому принцесса не услышала шаги позади себя. Лишь спустя долю секунды заметила, что взгляд правителей направлен сквозь неё. Услышав какие-то обрывки слов, Анорсель невольно обернулась.       — …Поэтому в казни нет смысла.       Что происходит?       Почему?       Кто он?       Внезапно всему нашлось объяснение. Этот голос. Знакомый голос. Ранее родной, тёплый, добродушный. А сейчас отстранённый, холодный, чужой и… жестокий. Изумрудные глаза встретились с серыми. С глазами незнакомца, посмевшего нарушить разговор двух правителей своим дерзким появлением. Но незнакомца не для неё. Нарамакил. Её друг детства. Он стоял сейчас перед ней, словно оживший страх из глубин сознания. И…       Он её узнал.       Девушка попятилась назад, случайно касаясь пальцами ладони Владыки. Сознание попыталось найти хоть какую-то защиту и укрытие от предстоящей бури, поэтому отреагировало весьма однозначно на ощущение тепла и соприкосновение с бинтом. Хрупкие пальцы девушки коснулись рукава одеяния Трандуила и сжали ткань с такой силой, что кончики пальцев побелели.       Нескрываемый испуг в глазах и инстинктивное поведение юнца не укрылись от внимания Владыки. Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить — незваного гостя мальчик боится намного больше, нежели Ингвэна и его палача. Трандуил ощутил лёгкое касание пальцев к своей руке, после чего увидел, как судорожно молодой эльф сжал ткань его одеяния. Встретившись с изумрудными глазами подданного, Трандуил прочёл в них мольбу. Мольбу о спасении.       Только не он.       Пожалуйста.       Пусть он молчит.       Но желанию принцессы не суждено было сбыться.       — Да как ты смеешь вмешиваться в наш разговор?! Может, в твоих землях так и принято. Но, Нарамакил, последнее тебе предупреждение. Заткнись и немедленно, — на лице Ингвэна появились багровые пятна, что свидетельствовало о клокочущей ярости.       Однако Трандуил заметил, что ярость направлена не на мальчика, который представился ему Нарамакилом. А на стоящего перед ним незнакомца.       Не бывает таких совпадений.       — Пусть говорит.       И эти слова вмиг стали приговором для Анорсель. Она понимала, что сейчас произойдёт и что расскажет друг её детства. Девушка выпустила шёлковую ткань одеяния, прекрасно понимая, что тот, от кого она ждала защиты, может стать её злейшим врагом. Но бежать было бесполезно.       — Дело в том, что этот юнец вовсе не тот, за кого себя выдаёт.       Новоприбывший воин сделал несколько резких шагов к Анорсель и схватил её за руку, увлекая за собой. Принцесса не противилась, лишь опустила глаза, пряча свой взгляд от взгляда Владыки. Она ощущала. Он смотрит на неё.       — Отпусти его.       Резкий выпад, и остриё меча упёрлось в горло истинному Нарамакилу, однако тот не собирался отступать и повиноваться приказам правителя Лихолесья. Эльф ухмыльнулся, соизволив объяснить:       — Его? Да нет, Ваше Величество. Её.       С этими словами пальцы эльфа сплелись на соединении бинтов, которые прятали волосы принцессы. Он толкнул Анорсель на пол, и она упала на колени. Девушка ощутила, как, освобождённые от гнёта ткани, медные пряди упали ей на плечи. Эльфийка не посмела поднять взгляд и встать с колен. Она продолжала упираться руками в пол. Несмотря на то что волосы скрывали её лицо, ни у кого из присутствующих не осталось сомнений. Перед ними — девушка.       — Женщина? Какая… кхм… мерзость, — отвращение на лице Ингвэна говорило красноречивее его тона. Он ненавидел женщин, считал их слабыми, мерзкими и ничтожными созданиями, не способными абсолютно ни на что. Презрение в его глазах сменилось равнодушием и… толикой облегчения. — Это ничтожество не достойно даже моего взгляда. А ты, Трандуил. Подумать только, тебя одурачила женщина.       Проигнорировав колкую фразу, Владыка Лихолесья обратился к эльфу, пролившему свет на всю эту ситуацию:       — Кто она такая?       — Как выразился мой повелитель, ничтожество, не стоящее внимание. Кажется, она служанка из черни короля Раэна.       Анорсель задрожала. Нарамакил не открыл всей правды королям. И она не понимала почему. Девушка хотела открыть истину незамедлительно. Однако, когда принцесса осмелилась взглянуть на Владыку, поймала его пустой взгляд, полный того самого до боли знакомого ей леденящего равнодушия. Ей не поверят. Не сейчас. Сейчас она жалкая лгунья. Женщина, мнение которой не в счёт. И словно в подогрев всем сомнениям принцессы Нарамакил продолжил:       — Как видите, это совершенно бесполезная эльфийка. Поэтому, думаю, в качестве её наказания будет вполне логичным отдать её нам в услужение и…       — Нет. Она останется здесь.       — Нарамакил, ты забываешься, — правитель северного государства взглянул на Анорсель и брезгливо поморщился. — Я не собираюсь возиться с маленькой лживой дрянью и пачкать одну из лучших секир в королевстве её кровью. — После этих слов Ингвэн обратился к Владыке Лихолесья с очередным требованием: — Оставь её себе, если уж так хочешь. И да, даю тебе время до восхода молодой луны. Или ты доставишь мне голову воришки, которого укрыла эта… мерзость. Или война.       Тронная зала опустела. Между королём и принцессой повисла пугающая тишина. Теперь он знал правду. Не совсем, ещё не всю. Когда звук удаляющихся шагов стих, Трандуил приблизился вплотную к сидящей на полу Анорсель. Он склонился над ней и схватил её за плечи, не контролируя физической силы в своих руках.       — Кто же ты такая? Кто?       Но девушка не поднимала взгляд и молчала, не издавая совершенно никаких звуков. Словно не слышала. Или не хотела слышать.       — Взгляни мне в глаза.       Принцесса лихорадочно замотала головой, закрывая лицо руками. Девушка попыталась вырваться, однако тщетно.       — Я сказал. Взгляни. Мне. В глаза.       Девушка ощущала жгучую боль в плечах. От стальной хватки длинных пальцев Владыки несомненно останутся следы. Но следы — последнее, что волновало Анорсель в этот момент. Она боялась. Она стыдилась своей слабости в этот момент. Пыталась укрыться от гнева, обвинения и осуждения в его глазах. Волосы прилипли к влажным от слёз щекам, и принцесса ощущала это как нельзя отчётливее.       Нет, он не должен видеть.       Не должен.       Эти безмолвные слёзы — позор.       Нет.       И она посмела снова воспротивиться его приказу.       Трандуил разжал руки, после чего девушка снова безвольно упала на колени. Не обронив больше ни слова, Владыка направился к выходу, оставляя Анорсель совершенно одну в этой пустынной зале. Наедине с её бушующими, как океан, страхами, где в глубине этого океана проносилось лишь одно единственное слово:       Мерзость…       Мерзость.       Мерзость!