Тише, любовь, помедленнее

      Едва поспевая за Владыкой, эльф на мгновение остановился в попытке отдышаться. За время путешествия к хижине Мэйлэр Элендил успел рассказать королю всё, что видел и слышал. Неосознанно мужчина обернулся, и взгляд его упёрся в развалины, которые сложно было назвать домом. Он не знал, где и каким образом Его Величество повстречал целительницу, почему настолько приблизил к себе и зачем вообще поселил рядом с дворцом. Ведь та была странной, пугающе странной. Ощутив, как липкий холодок пробежал по телу, сковывая внутренности и сжимая их в тиски, Элендил попытался отвлечься, однако теперь мысли его всецело принадлежали обитательнице полуразрушенных стен. Эльф мысленно просил Эру, чтобы тот помог избежать ему сегодняшней встречи с этой лесной ведьмой. Но похоже, Эру не собирался внемлить его молитвам.       Этот случай не стал исключением. Слухи об «особой привязанности» принца к рыжеволосой девчушке разлетелись по королевству довольно быстро. Об этом судачили все, для кого королевская семья представляла хоть малейший интерес. И судя по тому, как нахмурился Трандуил, очевидно, что подобные известия привели его в холодную ярость. В ледяных глазах застыла немая угроза, губы изогнулись в кривой усмешке. В памяти Владыки пронеслись события недавних дней.       Что же ты, канарейка, сделала такого, чтобы заслужить милость Аркэнона и стать гостьей в моих покоях?       Король машинально коснулся увесистого изумруда и провернул кольцо вокруг пальца. Уже много столетий советник, именуемый Аркэноном, удостаивался чести во время празднеств выбрать и подготовить эльфийку для ночи с Владыкой. Условия всегда и для всех были одинаковы. Никто не задерживался в покоях больше, чем на пару часов. Никаких исключений. Гостьи должны были быть молчаливы, кротки и, выполнив своё «предназначение», без лишних вопросов покинуть покои Трандуила.       И были.       Кроме неё.       Ледяной взгляд голубых глаз остановился на той самой ночной гостье, которая упорхнула из его рук. И сейчас его сын сидел непростительно, непозволительно близко. Лицом к лицу. Она улыбалась, словно позволяя и поощряя эту близость. Когда принц коснулся непослушного локона рыжих волос и приблизился, дабы поцеловать, канарейка не испугалась и не отпрянула. Лишь продолжала неотрывно смотреть на Леголаса, словно очарованная. Владыка не счёл это неопытностью, напротив. Мастерский ход опытной соблазнительницы. Ещё мгновение — ведь их губы в опасной близости — и случится непоправимое.       — Надеюсь, сейчас я услышу вразумительное объяснение тому, что здесь происходит.       Король нарушил тишину, не желая видеть, как его сын попался в тщательно проработанную ловушку коварной девицы. Он ощутил волну пульсирующего, нарастающего в висках раздражения, которое медленно разливалось по венам. В изумрудных глазах эльфийки он увидел тень испуга. Ту самую тень, что и в ночь после празднества, когда впервые назвал её канарейкой и пообещал сломать крылья.       Правильно.       Ведь я всегда выполняю обещания.       Ему на миг показалось, что девушка отведёт взгляд, вспомнив произошедшее. Однако она продолжала изучающе смотреть на Владыку, не осмеливаясь нарушить тишину.       — Разговариваем, отец, — спокойно ответил Леголас, поднимаясь с мягкой зелёной травы. Он чуть наклонился и протянул руку Анорсель, предлагая принцессе встать.       Настороженный взор изумрудных глаз коснулся руки принца, а после — Владыки, словно спрашивая разрешения на это прикосновение. Король усмехнулся, а в глазах его застыло обжигающе-ледяное презрение. Это не укрылось от эльфийки, и… она отвела взгляд. Несмело касаясь тонкими пальчиками ладони Леголаса, принцесса поднялась и поспешно прервала телесный контакт, словно это было чем-то запретным и порочным. Тем, на что они не имели права. Терзания Анорсель прервал Элендил, прибывший как раз вовремя. Ему таки удалось вымолить у Эру отсрочку касаемо встречи с ведьмой. Или… нет.       — Элендил, сопроводи девушку обратно, — эльф кивнул, повинуясь Владыке.       Анорсель взяла корзинку с собранными ранее травами и бросила короткий взгляд на короля. Она ощутила то напряжение, что безмолвно повисло между ними. Принцесса словно подкожно ощущала какую-то колкость, которая прилетит ей в спину, как только она сделает несколько шагов. И да, та не заставила себя ждать.       — И передай Мэйлэр, что она ужасно исполняет свои обязанности, раз у девчонки достаточно свободного времени, чтобы проводить его… так.       Элендил брезгливо поморщился от одного только упоминания о целительнице. Мужчине не удалось скрыть своего огорчения, что смешалось с разочарованием. Жестом приказав девушке следовать за ним, эльф сделал несколько шагов в сторону хижины.       Щёки Анорсель вспыхнули от возмущения. Столько презрения в одном слове. Принцесса чувствовала себя совершенно разбитой, недостаток сна и питания давал о себе знать. Она словно балансировала на грани, на краю пропасти. Один неверный шаг — и нервный срыв. Физическое состояние тоже оставляло желать лучшего. Руки были исколоты, изранены шипами ядовитых растений, а мелкие порезы от острой травы продолжали кровоточить. Принцесса вдруг ощутила, как от несправедливости щиплет глаза.       Ну уж нет.       Моих слёз он не увидит.       Девушка гордо вскинула подбородок и поджала губы, следуя за Элендилом. Ей нужно было каких-то надцать минут вдали от всего. Вдали от него. Чтобы не видеть, не слышать, не ощущать. Чтобы успокоить вылетающее из груди сердце. Оно словно стремилось проломить рёбра, разорвать кожу и вырваться наружу.       Но… почему?       На этот вопрос Анорсель не смогла найти ответ.

***

      — Я не считаю твой ответ исчерпывающим, — не скрывая раздражения в голосе, произнёс Трандуил. Владыка наблюдал за эмоциями сына, пытаясь понять, что же он только что увидел. Очередное увлечение или открытую угрозу? Однако, казалось, Леголас не видел ничего из ряда вон выходящего. Поэтому король повторил: — В последнее время ты уделяешь мало времени своей невесте.       Леголас лишь горько усмехнулся, делая несколько шагов вперёд. Он повернулся спиной к отцу, наблюдая за линией горизонта. Казалось, ничего не могло вывести его из состояния покоя.       — Она постоянно плачет, — тихо произнёс принц. — Впрочем, это и не удивительно, ведь ты отослал служанку, с которой она выросла.       Сложив руки за спину, Владыка подошёл к сыну. Солнце начинало садиться. Их взору открылся красивый, но кровавый закат. Память о событиях давно прошедших столетий вспыхнула с новой силой.       — Женские слёзы не препятствие для тебя, — акцентировал внимание Трандуил, вспоминая, сколько времени Леголас утешал безутешную Тауриэль, сердце которой разрывалось от боли. По правде говоря, Владыка не был уверен, что боль отступила. Тауриэль начала улыбаться, но её глаза никогда не были так веселы как прежде. — Может, причина кроется в этой маленькой канарейке?       — Ещё недавно ты считал её одним из своих воинов, — усмехнулся Леголас, подмечая столь разительные изменения в отношении к Анорсель. Стоило открыться правде, эльфийка словно перестала существовать для Владыки. Или, напротив, стала объектом столь пристального внимания.       — Не понимаю, почему ты так рьяно пытаешься их защитить. Жертвуя своими интересами, интересами государства. Сначала Тауриэль, потом…       Взгляд Леголаса, в котором отразилась вспышка невыносимой и неугаснувшей боли, заставил короля остановиться. И очередные колкие слова не сорвались с его губ.       В конце концов, она всего лишь служанка.       Трандуил не понимал, почему несостоявшийся поцелуй принца и канарейки дал пищу его внутренним чудовищам. Они снова поглощали душу изнутри, царапая её чёрными когтистыми лапами. Словно что-то жестокое, мерзкое зашевелилось внутри, пытаясь вырваться наружу и поглотить всё вокруг.       Закрыв глаза на мгновение, король вдохнул свежий воздух, приводя в порядок хаотично разбросанные мысли. Он понимал, что Леголаса давно стоит перестать опекать. Его сын прекрасно понимал разницу между слугами и представителями правящей династии. Даже в случае с Тауриэль он не смог пойти против отца, а дал согласие, хоть и сомнительное, на эту свадьбу.       — Хорошо, — отстранённо произнёс Владыка. Этой фразой он дал понять, что тема для разговора закрыта. — Есть другие, более насущные проблемы.       Ответ последовал незамедлительно:       — Что-то произошло?       Почувствовав беспокойство в словах сына, король продолжил, наблюдая за тем, как исчезают лучи солнца, а небо приобретает багровые оттенки:       — В одном из селений, граничащих с владениями Ингвэна, начали пропадать эльфы. Совершенно бесследно и исключительно девушки. Я отправил пару следопытов, но они расстроили меня. Ничего. Совершенно ничего. Я не знаю, стоит за этим Ингвэн или его приспешники, но это всерьёз начинает меня беспокоить. — Трандуил потёр пальцами подбородок, задумчиво глядя вдаль. — Я ощущаю, что он что-то задумал. Как всегда, коварное и в спину. К тому же мальца, которого буквально вырвала из рук Ингвэна твоя новая знакомая, не удалось разыскать. Ты смог что-нибудь о нём узнать?       Леголас покачал головой.       — Ничего. Но о нём может быть известно Ан… Анкалимэ, — Леголас осёкся, едва не назвав принцессу настоящим именем, и поспешил сменить тему, что не укрылось от любопытного взора ледяных глаз. — Хорошо, отец. Я отправлюсь в селение и предоставлю тебе исчерпывающую информацию.       Трандуил кивнул, соглашаясь с Леголасом.       — Будь осторожен.       Несмотря на напряжённые отношения между ними, отец проявлял заботу, хоть и такую редкую, и не всегда её можно было рассмотреть под маской безразличия и равнодушия ко всему.       Трандуил повернулся и направился в сторону ездового животного. Леголас поднял колчан со стрелами, в раздумьях смотря на короля. И, только когда рука с изумрудным перстнем коснулась поводьев, эльф окликнул Владыку:       — Меня беспокоит состояние принцессы, может, было бы благоразумным… — принц замолчал, пытаясь предугадать реакцию отца. Он провёл с ним столько тысячелетий, однако никогда не мог знать наверняка, каким будет ответ.       Пальцы замерли на поводьях лишь на мгновение, лицо Трандуила уже давно приобрело то привычное безразличие и равнодушие, что было присуще ему едва ли не постоянно.       — Я сопровожу её во дворец.       Очутившись в седле, Владыка направился в сторону хижины травницы, именуемой Мэйлэр.

***

      Травница, которая совсем не походила на благородную эльфийку ни внешним видом, ни поведением, развела огонь и принялась готовить очередное зелье. Глядя на неё, Анорсель подумала, что целительница больше принадлежит к роду человеческих ведьм, нежели к представителям благородной расы. Было в ней что-то пугающее, безумное. От чего кровь стыла в жилах, а сердце пропускало удар. Когда хижина наполнилась запахом дурманящих трав, принцесса ощутила, как все мысли растворяются вместе с последними лучами солнца. На секунду Мэйлэр задержала взгляд выцветших серых глаз на своей подопечной. Один глаз покосился в сторону котла, наблюдая за варевом, а второй скользнул по огненно-рыжим волосам Анорсель.       — Грядёт буря, — прошептала она и улыбнулась, обнажая ряд гнилых зубов.       Наклонившись над котлом так, что кости животных, висящие на шее, загремели и едва не упали в варево, Мэйлэр начала напевать что-то странное и несвязное. Анорсель был знаком этот язык, но она не смогла разобрать ни слова. Словно пыталась поймать туман руками. Он сочился сквозь её пальцы, девушка его касалась. Но сознание ускользало, ускользало, и… Из раздумий эльфийку вывел голос травницы. Принцесса открыла глаза, не понимая, что от неё требуется. От запаха трав кружилась голова и безумно хотелось спать.       — Деточка, подай мне корень арнокса. И можешь быть свободна.       Покрытая рябью рука женщины указала в ту сторону стола, где было приготовлено необходимое.       Услышав, что свобода так близко, Анорсель выдохнула с облегчением. Она поднялась со старой прогнившей скамьи и принесла необходимый корень. Выцветший глаз снова остановился на лице девушки, вскоре к нему присоединился и второй. Анорсель ощутила приступ тошноты, когда сухая рука коснулась её кожи и схватила мёртвой хваткой. Лишь на мгновение, но достаточно сильно и ощутимо.       — Не смотри ему в глаза. Иначе потеряешь себя. Проклятие настигнет тебя.       Принцесса испуганно дёрнула руку, освобождаясь от цепких крючковатых пальцев. Растение упало на пол, но травница не обратила на это внимания. Словно этот ингредиент был ей совершенно не нужен. А было нужно что-то другое. Принцесса ощутила, как во рту пересохло, а в груди оказалось слишком мало воздуха, чтобы свободно дышать.       — Что?       Но Мэйлэр не ответила. Пребывая в хорошем расположении духа, она продолжала напевать что-то странное. Анорсель ощутила, как усталость каменным грузом упала ей на плечи. Девушка едва нашла в себе силы, чтобы вернуться в комнату. Принцесса закрыла глаза и забылась в странном сне.