Тише, любовь, помедленнее

      Она знала, что он придёт. Эльф понял это по выражению пепельных глаз, давно потерявших свой истинный цвет. Мэйлэр глазела на него, не скрывая беззубой улыбки. Но было что-то знакомое в этом утратившем жизнь взоре. То, что его собственные глаза не могли узреть.       — Ты не хотел этого, — шевельнула она высохшими старческими губами, наблюдая за поведением вошедшего мужчины.       Тэйвинор напрягся. Старуха словно заглянула ему в душу, но каким образом? Она не знала, просто не могла знать.       Эльфийка покачнулась, и кости животных, висящие на шее, загремели.       — Не хотел приходить сюда.       — Не хотел, — подтвердил Тэйвинор, подходя к целительнице. Запах лесных трав, исходящий от неё, показался таким знакомым и родным. В предательской памяти начал всплывать иной образ.       Мэйлэр в образе старухи играла с ним, видя, как слепы карие глаза. Ещё несколько лун назад в отражении водной глади она увидела то, чему суждено было случиться. Травница могла предотвратить череду ужасающих событий, однако верила, что каждый должен сыграть свою роль — добрую или злую. Она не имела права нарушать баланс.       Мэйлэр рассматривала мужчину с любопытством. С момента их последней встречи он сильно изменился. В уголках глаз залегли глубокие морщины, бровь тронул уродливый шрам. Несомненно, Тэйвинор стал мужественнее и сильнее за годы упорных тренировок. Но двойственность его положения разрушала душу мужчины. Эльф был заложником двух государств и не мог выбрать, какое предать. Почти как Мэйлэр, только ей никогда не предоставляли право выбора.       Травница взяла свёрток грубой ткани, в который были спрятаны свечи, травы и что-то ещё, круглое и достаточно тяжёлое. Она буквально всунула его в руки мужчине и поспешила покинуть хижину.       — Идём. У нас не так много времени.       Когда дверь открылась, взор его пал на плечи травницы, обезображенные глубокими ожогами. Тэйвинору вдруг показалось, что он видел их ранее. Впервые за долгое время мужчине стало интересно, кто она такая.

Некоторое время спустя. Покои Трандуила

      — Отдай приказ никому не беспокоить нас, король.       Как только дверь закрылась, Мэйлэр сняла костяной амулет. В мгновение ока перед ним предстала призрачная дева с лунными волосами. Целительница подошла ближе к раненой девушке, разворачивая свёрток. Она не торопилась останавливать кровь. Лишь зажгла свечи, принявшись что-то нашёптывать.       — Ты сможешь ей помочь? — Владыка отметил, что состояние Анорсель ухудшилось.       Он коснулся рукой своих волос, пытаясь привести мысли в порядок. Но лишь размазал по лицу кровь.       — Тише, Трандуил. Голоса в твоей голове мешают мне думать.       Взяв круглый насыщенно-алый камень, Мэйлэр склонилась над телом принцессы. Травница нащупала неглубокую, но опасную рану на затылке. Приложив к ней камень, эльфийка продолжила свои нашёптывания. Зрачки её глаз стали совершенно белыми, а камень в руках вдруг потерял свой кровавый цвет. Несколько долгих минут, и рана затянулась, останавливая ручей багровой липкой жидкости.       — Помоги мне её поднять. Нужно смыть кровь, — устало шепнула Мэйлэр, закрывая глаза и возвращая тем былой цвет. Эльфийка утратила последние силы и едва стояла на ногах. Магия всегда требовала огромной жизненной энергии, поглощая всё на своём пути.       Вода, до краёв заполняющая бадью, была ещё тёплой. Владыка снова взял девушку на руки, ощущая холод, исходящий от её тела. Когда он опустил её в воду, Мэйлэр принялась раздевать девушку, освобождая ту от груза запачканной одежды.       — Я искупаю её в целебных травах. Это придаст ей сил. Знаешь, что случилось?       Владыка вернулся к письменному столу, снова борясь с приступом пульсирующей боли. Как только он прервал телесный контакт с Анорсель, боль, преследовавшая его целый день, вернулась. Мужчина принялся снимать кольца с длинных пальцев, чувствуя мимолётное облегчение. Послышался плеск воды. Мэйлэр омывала рану, смывая с рыжих локонов кровь, которая успела засохнуть.       — Не уверен, но похоже на попытку убийства. Ни цели, ни мотива. Я не могу понять. Кто-то осмелился поднять руку на моих подданных в моём замке, в моих же владениях, — не скрывая раздражения в голосе, Владыка коснулся руками короны, снимая и её. Вслед за ней — шёлковое одеяние, которое было окончательно испорчено алой жидкостью.       — Кому ты можешь доверять?       Мэйлэр смыла остатки крови с шеи и плеч принцессы. Вода в бадье окрасилась в бледно-красный цвет, а комната наполнилась запахом трав.       — Леголасу. Его сейчас нет во дворце, — Трандуил коснулся чистой одежды, которую слуги приготовили для сна.       Практически закончив с убранством, Владыка взял один из своих плащей, расшитый причудливыми образами лесных животных, и протянул его Мэйлэр. Женщина ловко завернула девушку в него и положила её на кровать. Взгляд травницы скользнул по обнажённой груди мужчины и остановился на ловких пальцах, завязывающих тесьму чёрной рубашки.       — Чёрная, как твоё сердце, — улыбнулась Мэйлэр, однако реакции на её слова не последовало.       Он сделал несколько шагов к кровати, наблюдая за спящей девушкой. Её дыхание стало ровнее, и кожа постепенно утратила присущую ей несколько мгновений назад бледность.       — Отдам приказ Тэйвинору присмотреть за вами. Позаботишься о ней?       Мэйлэр села на край кровати и задумчиво протянула:       — Она не нуждается в моей заботе. К утру от раны не останется и следа, но сейчас девушка должна остаться здесь. А если ты никому не доверяешь, то позаботиться о ней должен сам.       Трандуилу не понравилась эта новость. Мэйлэр увидела это в ледяных глазах. Он явно не хотел оставлять принцессу в своих покоях.       — Идриль, я не желаю возиться с раненой канарейкой всю ночь, — гневно выдохнул Владыка, впервые называя травницу истинным именем. В голубых глазах проскользнула тень раздражения.       — Ты ведь тоже чувствуешь это, Трандуил? — Мэйлэр резко обернулась к нему, так, что седые пряди упали на грудь.       — Чувствую что?       — Магию.       С этими словами бледная рука коснулась щеки Анорсель и погладила её. От внезапного прикосновения холодных пальцев принцесса открыла глаза и взглянула на эльфийку невидящим взором. Лишь на мгновение, после — снова забылась крепким сном. Мэйлэр не убрала руку, и Трандуил увидел, как бледная кожа травницы приобретает былой оттенок. Как пепельно-серые глаза становятся серо-голубыми, а волосы — пшеничными. Шрамы на теле травницы словно растворились. Впервые он видел её настоящую.       — Очень древняя могущественная магия спит в ней. Именно поэтому тебя так тянет к этой эльфийке. Я тоже чувствую, как моя боль растворяется.       Идриль отвела руку от лица Анорсель и вмиг преобразилась. Глаза снова стали безжизненными, а волосы мгновенно поседели.       — Ты должен защитить её, Трандуил. Тот, в чьих руках окажется такая сила, будет непобедим. Останься с ней, одна только ночь, — с мольбой прошептала она. Провидица редко о чём просила, но каждая её просьба была тяжелее предыдущей.       — Ты просишь невозможного, — изрёк Владыка, и в глазах его не читалось ничего, кроме стального холода. Канарейка нарушала его покой и личные границы.       — Тогда зачем ты её спас? Милосерднее было бы дать ей умереть.       — Что ты видишь?       — Погибель всего.       — Хорошо. Но ты исполнишь одну мою просьбу.       К его удивлению, Мэйлэр согласилась. Словно заранее знала, чего он потребует.       — Любую, король, любую.       Она покинула его покои безумной старухой, снова скрывая свой облик с помощью амулета. Внутренние чудовища зашевелились, весьма неоднозначно реагируя на присутствие канарейки в покоях. Владыка остался наедине со своими мыслями. Мэйлэр была права. Он ощущал, как невыносимая, острая, как кинжал, столетняя боль угасает. Магические дети были огромной редкостью. Впрочем, как и эльфийские. В последние несколько столетий не было рождено ни одного ребёнка, обладающего хоть тенью магии. Он подумал о её происхождении. Если девчонка талантлива, то, пожалуй, будет полезна. Владыка задумался о возможности обучения у человеческих колдунов, которые проявят её магию и научат ею пользоваться. Впрочем, после её можно было бы использовать в своих целях. Но пришлось бы закрыть глаза на скверный характер.       Владыка устало потёр переносицу и сел за стол, касаясь пальцами белоснежной бумаги. Макнув кончик пера в чернильницу, он начал писать официальное письмо родителям Анорсель, включая в него важные государственные дела. В конце Трандуил добавил:       «Рядом с принцессой всегда находится её служанка. Предоставьте мне исчерпывающую информацию о её родословной».       Закончив, Трандуил оставил письмо на столе, позволяя чернилам высохнуть. Ночь вступила в свои права, комнату не покидал запах лесных трав. Владыка почувствовал, как усталость легла на его плечи. Просмотрев ещё несколько недельных отчётов, повелитель отложил бумаги в сторону и лёг на кровать, запуская руку в белые волосы. Спустя мгновение он закрыл глаза, совершенно забывая о присутствии маленькой рыжей канарейки. В голове пронеслось несколько бессвязных мыслей, прежде чем эльфийский король погрузился в сон.       Она проснулась с первыми лучами рассвета, хотя в комнате, где сейчас находилась, царил полумрак. Приятно пахнуло травами, а по венам разлилась медовая истома. Кожи касалось что-то нежное и шёлковое, идущее вразрез с тем грубым хлопковым платьем, которое ей доводилось носить в последние дни. Анорсель открыла глаза, чувствуя отдалённую пульсирующую боль в затылке, и увидела того, кого никак не ожидала увидеть.       Король спал, подложив под голову правую руку. Пальцы его были совершенно расслаблены и свободны от оков колец. Белые ровные пряди волос касались подушки, плеч и… её руки. Анорсель сжимала ткань чёрной рубашки чуть выше его груди. Даже сейчас, без короны, драгоценностей и прекрасного одеяния, всё выдавало в нём короля. Мужественного, спокойного правителя, лицо которого не омрачают государственные проблемы. Девушка вдруг поняла, что увидела больше, чем требовалось. Больше, чем он мог доверить ей или кому-либо. Словно это было какой-то запретной тайной, которую Владыка скрывал ото всех. Анорсель поймала себя на том, что практически не дышит.       Но что она здесь делает? Воспоминания вдруг предали её, а голова оказалась совершенно пустой. Эльфийка попыталась вспомнить, но тщетно. Боль в затылке стала сильнее, словно её ударили тупым предметом.       Взгляд принцессы упал на его ресницы, скользнул чуть ниже, останавливаясь на губах мужчины. Словно ощутив её пристальное внимание, король пошевелил пальцами. Девушка напряглась, ожидая его пробуждения. Но, судя по спокойному и размеренному дыханию Владыки, он всё ещё спал. Анорсель разжала пальцы, выпуская чёрный шёлк одеяния, и попыталась освободиться. У неё будет время, чтобы вернуть себе воспоминания. Сейчас находиться в такой близости с ним непозволительно опасно. Принцесса пошевелилась, однако слишком поздно поняла, что левая рука правителя лежит на её талии. Он открыл глаза и взглянул на нарушительницу своего сна. Сердце девушки пропустило удар, ещё один.       Ему потребовалось меньше времени, чтобы вспомнить вчерашние события. Анорсель почувствовала, как тёплая ладонь Владыки исчезла, а обнажённую кожу накрыл утренний холод. Что-то внутри издало протест, но девушка быстро заглушила возникшее чувство пустоты. Запоздалое осознание, что расшитый золотой нитью плащ прикрывает только грудь, оставляя спину совершенно нагой, больно кольнуло в самое сердце. Щёки Анорсель залились румянцем, а сама она вскочила с кровати, закутываясь в плащ ещё сильнее.       Трандуил сел, наблюдая за попытками эльфийки скрыть собственную наготу. Впервые за долгое время он чувствовал себя отдохнувшим и даже видел некое подобие сна. Бессвязные яркие картинки сменяли друг друга, он помнил обрывки, слова, хоть и без возможности связать всё это в целостную картину. Однако, как только канарейка упорхнула из его кровати, Владыка снова почувствовал, как внутри просыпается раздражение.       — Что ты помнишь о вчерашнем? — мужчина поднялся с кровати и принялся развязывать тесьму рубашки, намереваясь освободиться от этого предмета гардероба.       Анорсель отвела взгляд, натягивая плащ практически до подбородка. Но даже сейчас он был слишком длинным, и она путалась в нём, рискуя в любой момент споткнуться и упасть.       — Ничего, — безуспешно попытавшись вспомнить, шепнула принцесса. Она на мгновение затихла. Действия Трандуила насторожили её. Он что, раздевается? — Ч-что вы… собираетесь делать? — буквально выдохнув последние слова, Анорсель попятилась.       Ситуация была двусмысленной. Но Трандуил тут же развеял неподобающие принцессе мысли.       — Можешь идти, — безразлично произнёс Владыка, не удостоив девушку даже взглядом. Рука потянулась к прекрасному алому одеянию, которое он собирался надеть, сменив лёгкую ночную одежду на парадную.       Принцесса покраснела до кончиков ушей и выскользнула в коридор, теряя дар речи.       Между нами что-то было?       Нет, если бы было, я бы обязательно запомнила.       Или нет.       О, Эру!       Эльфийка отчаянно замотала головой, пытаясь освежить в памяти ночные события. Но тщетно. Словно кто-то украл её воспоминания, сыграв с ней злую шутку. Пребывая в состоянии потрясения, она и не заметила, как столкнулась с Леголасом, носом клюнув его в плечо. Поймав на себе удивлённый взгляд, она отстранилась и, остановившись лишь на мгновение, едва слышно шепнула:       — На закате. Тренировочное поле.       Она проскользнула в свои покои, бросив взгляд, полный мольбы.       Только ни о чём не спрашивай, пожалуйста.       Я и сама не понимаю.       Но, видимо, он был слишком поражён. Девушка медленно закрыла дверь, оставляя принца в недоумении смотреть ей вслед.       Ему показалось, или она только что вышла из покоев отца?       Ему показалось, или на ней был Его любимый плащ?