Тише, любовь, помедленнее

      Утром он получил письмо и отрубленный палец, завёрнутый в алую шёлковую ткань.       «Я всегда наказываю воров, отдавая дань справедливости».       Ненависть в душе Трандуила разгорелась с новой силой. Она нашёптывала Владыке лишь об одном. На этих землях, в этом мире слишком тесно им двоим. В воздухе повисло напряжение. Ситуация между королевствами накалялась, и подписанное соглашение не являлось достаточно веским аргументом, способным остановить кровопролитие. Тысячи бесполезных бумажек. Как же хотелось избавить себя от этого мнимого перемирия, которое никто не собирался соблюдать.       Владыка усердно тренировал своих лучших воинов, готовясь к предстоящему жестокому сражению. Удерживать шаткое перемирие становилось с каждой секундой всё сложнее. Ингвэн был безумным правителем, озлобленным и мстительным. Его справедливостью оставалась жестокость. От гнева безумного властителя страдало целое королевство, погрузившееся в хаос и разруху. Но никто не решался бросить вызов правителю северного государства. Ведь он обладал немногочисленной, но могущественной армией одарённых магов, которые остались верны Ингвэну после смерти предыдущего короля. А как известно, магия всегда вселяет страх.       Дабы понести минимальные потери и увеличить свои шансы на победу, Трандуил принял это нелёгкое решение. Политически выгодный брак даст возможность увеличить армию и найти верного союзника в лице короля Раэна. Заморское королевство всегда соблюдало нейтралитет. Однако времена изменились, и выбор был сделан. На этот раз в его пользу.       Сегодня вернулся Леголас. Как и ожидал Трандуил, никаких новостей. Он был уверен в причастности Ингвэна, однако доказательств у Владыки не было. Внезапно исчезновения прекратились. А сегодня пришло письмо. Он предал пыткам мальчишку, а после — убил его, отправив Трандуилу то, что считал «сувениром».       Чувствуя тёплую алую жидкость на своих руках, король закрыл глаза, пытаясь совладать с невыносимыми терзаниями. Жестокие картины сменяли одну за другой. Женщины отчаянно кричали, дети плакали, всё полыхало в огне. Трандуил стоял с окровавленным мечом в центре этих событий. Словно всё это — дело его рук. Владыка понимал, что увиденное не является реальностью. Ощущение, словно кровь стекает по его пальцам, падая и разбиваясь об листья зелёной травы, растворилось. Мужчина почувствовал на спине чей-то любопытный взгляд и обернулся.       Мэйлэр редко приходила к нему, но Трандуил не удивился её визиту. Владыка отдал свой меч оруженосцу, снимая шлем. Белые волосы ровными прядями упали ему на плечи. Сегодня король был без короны.       — Я ощущаю, как ненависть опаляет тебя изнутри.       Мужчина коснулся пальцев левой руки и снял латную перчатку.       — Есть вопросы, на которые я не могу найти ответы. Истина словно ускользает от меня, стоит мне к ней приблизиться.       — Твоя боль становится невыносимой. Как ты можешь сдерживать её?       Он не ответил. Не нашёл слов, чтобы описать то чувство, когда внутренности разрывают на куски. Глубокие раны открылись и кровоточили, грозясь утопить всё в крови. Физические шрамы терзали телесную оболочку, принуждая испытывать чудовищные муки. А в душе была глубокая зияющая бездна, которую король не мог ничем заполнить.       Любопытство провидицы раздражало. Порой она сочувствовала, а порой словно упивалась болью, наслаждалась его страданием. Снадобье не помогло. Мэйлэр знала, поэтому и пришла. Боль стихла лишь на мгновение, а после вернулась с новой силой. К вискам словно приложили раскалённый предмет. Даже излюбленное им вино не приносило и тени облегчения.       Взгляд Трандуила остановился на ровной спине и знакомых рыжих волосах. Канарейка посмела ослушаться его. Эта близость шла вразрез со всеми его планами. Леголас не был тем эльфом, который мог позволить себе увлечься, а после легко забыть об объекте своих страданий. Стоит лишь вспомнить недавнюю ситуацию с Тауриэль.       Провидица проследила за его взглядом. Губы травницы тронула кривая усмешка.       — Никогда. Вот какой ответ я слышу, спрашивая у духов, смогут ли они быть вместе. Тебе не о чем беспокоиться, Трандуил. Девчонка обещана другому.       — Она нарушила мой приказ.       — И нарушит ещё множество, — продолжила Мэйлэр.       Внезапно девушка порывисто обняла Леголаса, и тот ответил взаимностью. Ощущая, как боль вмиг возросла в разы, Трандуил сцепил зубы, не отрывая взгляда от пары.       — Что ты чувствуешь сейчас, наблюдая за тем, как он прикасается к ней?       Слишком откровенный вопрос.       — Мне безразлично.       Травница знала, что это не является истиной. Она чувствовала, как его тело, словно вместилище, наполнили чужие страдания. Оно превратилось в сосуд для боли, выход которой Владыка не мог дать.       — Ты нарушаешь магические законы. Ты думал, что можешь взять её магию и не дать ничего взамен?       Ответ последовал незамедлительно.       — Я всегда беру то, что хочу.       — И сейчас расплачиваешься за это. Именно поэтому снадобье не подействовало. Именно поэтому ты чувствуешь всё, что должен был забыть ещё тысячелетие назад. Крики каждой твоей жертвы, её боль, агонию и муки. Проклятье одолевает тебя. Позволь ему отступить. Начни сначала.

Несколько часов спустя

      На коленях эльфийки лежал роскошный плащ цвета расплавленного серебра. Анорсель коснулась золотой нити, повторяя движением пальца незатейливый узор. Не прерываясь, нить сливалась в силуэты бегущих лесных животных. Девушка полностью погрузилась в свои невесёлые мысли, вспоминая холодную ярость в глазах Владыки. Он смотрел так, словно хотел уничтожить не только её, но и всё живое вокруг. На мгновение девушке стало страшно. В её королевстве объятия не были под запретом. В Лихолесье же смотрели так, словно она сделала что-то непозволительное, греховное. И принцесса искренне недоумевала почему. Она часто обнимала своего друга. Нарамакила. Воспоминания о нём мгновенно отозвались вспышкой ноющей боли в сердце девушки. Анорсель до сих пор не могла поверить, что он предал её. Вот так просто.       Принцесса взяла плащ, сжимая мягкую ткань в своей руке. Вещь не принадлежала ей и должна была вернуться к своему владельцу. Эльфийке понадобилось несколько минут, чтобы собрать всю волю в кулак и принять трудное решение. Девушка вышла из своих покоев, направляясь к королю. Она постучала, стараясь не думать о гневе Владыки, который в любой момент мог обрушиться на неё. Несмотря на позднее время, он разрешил войти.       — Кажется, это ваше. Я пришла, чтобы вернуть его вам.       Трандуил сидел за столом, подпирая рукой подбородок, и внимательно читал какую-то книгу. Не отрывая взгляда от страниц, король произнёс:       — Можешь положить на кровать и уходить.       Анорсель испытала невероятное облегчение. Эльфийка положила аккуратно сложенный плащ, тщательно пытаясь подобрать слова. Трандуил поймал на себе обеспокоенный взор изумрудных глаз. Она явно что-то хотела.       — Думаю, нам следует поговорить, — Анорсель с вызовом посмотрела в его глаза, наконец решившись.       Если бы не изводящая боль, Владыка несомненно пустил бы в ход пару язвительных шуточек. Канарейка трижды побывала в его покоях. Хотя пару дней назад исступлённо клялась, что этому никогда не бывать. Рассеянно перевернув лист бумаги, Трандуил произнёс:       — Говори.       — Я не понимаю, чем заслужила вашу немилость, Ваше Величество.       — Ты перечишь мне, канарейка.       — Разве?       Девушка тут же до крови прикусила губу, понимая, что тем самым подтвердила его слова.       — Я приказал тебе прилежно исполнять свои обязанности. Объятия с Леголасом не входят в их перечень.       — Там, где я выросла, принято проявлять свои чувства. В том числе таким образом.       — Здесь твои порывы могут неправильно расценить. Ты не можешь обнимать и целовать мужчину, как только тебе вздумается. Особенно если этот мужчина — мой сын.       Владыка был прав. Она давно не ребёнок. Вспомнить только произошедшее с Нарамакилом, который расценил её близость как должное. Возможно, этими дружественными объятиями она дала ложную надежду на что-то большее. Эльфийка приняла своё поражение и согласилась.       — Хорошо. Подобное больше не повторится.       В воздухе повисло молчание. Но лишь на миг.       — Можешь присесть.       Мужчина остановил взор голубых глаз на щеках, усыпанных веснушками. Взгляд его скользнул по шее, наблюдая за россыпью на плечах. Раньше он не замечал, как их много. Боль исчезла, голоса в голове утихли. Магия, исходящая от канарейки, обещала желанное забвение и покой.       — Что ты умеешь?       Девушка села на край кровати, чувствуя на себе пристальное внимание короля.       — Сражаться.       Он отрицательно покачал головой.       — Помимо этого. Танцевать?       — Нет.       — Петь?       — Нет.       — Хм, канарейка, не умеющая петь. Интересно.       — Почему канарейка?       — Слишком много вопросов. Читать?       — Да.       — О, неужели. Я думал, ты совершенно бесполезна.       Язвительность, что снова вернулась к нему, твердила о хорошем самочувствии. Трандуил коснулся пальцами корешка одной потёртой книги и протянул её Анорсель.       — Читай.       — Вслух?       — Да.       Принцесса неосознанно напряглась, взяв из его рук книгу. Заметив, что язык отнюдь не эльфийский, а книга и вовсе принадлежит миру людей, девушка на миг замешкалась. Служанка должна знать этот язык? Не найдя ответ на этот вопрос, Анорсель открыла первую страницу и начала чтение:       «Солнце начало свой долгий путь по небосводу. Пение птиц ознаменовало начало нового дня. Маленькая лягушка сидела на согретом солнце песке, наблюдая за водной гладью».       Девушка удивлённо посмотрела на Владыку, однако Трандуил снова вернулся к своим делам и, казалось, совершенно её не слушал. Принцесса продолжила, не заметив, как книга увлекает её в свой мир.       «Она была зелёной, как, наверное, и подобает всем лягушкам. Маленькие лапки, ярко-золотистые глаза и белое, усыпанное крапинками-пятнышками брюшко.       Скрываясь среди сухого речного песка, за ней наблюдал скорпион, не сводя чёрных глаз с маленькой лягушки. Напевая свою беззаботную песенку, она прыгала и резвилась, наслаждаясь такой прекрасной лягушачьей жизнью. Потеряв бдительность, лягушка не сразу заметила скорпиона. Пока не услышала незнакомый голос позади себя.       — Ты бы могла мне помочь, маленькая зелёная лягушка? — спросил он, пощёлкивая своими большими клешнями.       Она тут же отказала, сославшись на свои неотложные лягушачьи дела. Однако скорпион был настойчив и повторил свою просьбу».       Закончив с делами, Трандуил лёг на кровать, подложив руки под голову. Мужчина закрыл глаза, чувствуя, как даже самая слабая и отдалённая боль покидает телесную оболочку. Страшные видения больше не преследовали его, он не ощущал запах крови и её тепло на ладонях. Анорсель настолько погрузилась в чтение, что даже не подняла взор изумрудных глаз, чтобы взглянуть на Владыку.       «— Помоги мне перебраться на другой берег, тут меня ждёт неминуемая гибель.       — Но ты ведь меня ужалишь, — повторила маленькая лягушка, заглядывая в чёрные глаза скорпиона. Она чувствовала страх, наблюдая за жалом. Одной капли его яда было достаточно, дабы убить зелёную лягушку.       — Нет, ведь от тебя зависит моя жизнь. Соглашайся, иначе я погибну здесь.       Ей было страшно, но она согласилась, доверившись скорпиону. Наверное, потому что маленькие зелёные лягушки не могут иначе.       — Хорошо, если ты обещаешь не причинять мне вред.       — Обещаю, — сказал скорпион, взбираясь на зелёную спину. Искорки недоверия загорелись в лягушачьей душе. Прогоняя сомнения, она лапками коснулась воды и поплыла. Не успев достичь и середины реки, маленькая зелёная лягушка ощутила, как острое жало вонзилось в её нежную кожу, причиняя неимоверную боль и страдания.       — Но почему? Теперь мы оба погибнем, — ужаснулась лягушка, чувствуя, как немеют лапки, а по маленькому лягушачьему телу разливается смертоносный яд.       — Всё потому, что я скорпион».       — Но, Трандуил, он же пообещал. Почему он её ужалил?       Владыка не сразу понял, о чём она. Поймав её удивлённый взгляд, он отметил, что Анорсель впервые назвала его по имени. Что-то явно проснулось в его душе, тут же теряясь среди тысячи других мыслей.       — Это в его крови. Он не мог поступить иначе.       Мужчина снова закрыл глаза, на этот раз позволяя сну одолеть его.       «Умирая, она посмотрела ему в глаза. Скорпион не испытывал сожаления, такова была его природа. Мир не заметил исчезновения маленькой зелёной лягушки. Птицы продолжали петь, а солнце — бежать по небосводу».       Девушка закрыла книгу, расстроенно выдохнув:       — Но почему он попросил её, заранее зная, что ужалит? Может, можно было найти иной выход?       Анорсель растерянно посмотрела на Владыку, но ответа не последовало. По ровному дыханию девушка поняла, что король спит. Принцесса ощутила, как грусть легла ей на плечи. Она прижала книгу к груди и опустилась на мягкую подушку, всматриваясь в лицо Владыки. Ей следовало уйти? Но он не отдал такого приказа. Может, стоило остаться? И пока она решала, как следует поступить, сон окончательно заключил её в свои объятия.