День летнего солнцестояния
— Анорсель, нам нужно идти. Рука Леголаса легла ей на плечо, однако принцесса не хотела подниматься. Она лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Тяжёлые мысли не давали уставшему сердцу ни минуты покоя. Неистовый гнев правителя Лихолесья затронул всех, кого она любила. Отчаянно рыдающую Анкалимэ отправили домой на ближайшем корабле, несмотря на все мольбы и просьбы девушки. А её родителям было послано письмо, в каждой строке которого читалась ненависть и злоба. Анорсель отчётливо помнила каждое слово, каждое гневное обещание Владыки. И не сомневалась, что Трандуил воплотит угрозы в жизнь, откажись она подчиняться. Король грозился сломать ей крылья, но по итогу вырвал их с основанием, оставляя открытой глубокую зияющую рану. — Я не смогу, Леголас. Не смогу. Принцесса нашла в себе силы сесть и посмотрела на друга. Мужчина коснулся её щеки, вытирая непрошеную слезу. Он видел в зелёных глазах страх. В памяти снова всплыли события минувшего дня, едва не ставшего трагедией. Анорсель предпочла бы умереть, нежели дать добровольное согласие на этот союз. Это пугало его. — Почему ты так боишься этого? Девушка закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Горечь и обида застыли в её душе. Но инициатором этих переживаний был не Леголас, а его отец. Принцесса спросила себя о том, что же чувствует к принцу. И её сердце дало ответ. Оно молчало. — Потому что я не… — девушка запнулась, не желая причинять мужчине боль. Она замотала головой, — забудь. — Не любишь меня, — закончил он за Анорсель и горько улыбнулся. — Я знаю. Анорсель тяжело вздохнула, вытирая тыльной стороной ладони солёные слёзы. День, которого эльфийка так боялась, настал. Леголас взял её за руку, и принцесса встала. Шлейф тяжёлого длинного платья упал на пол. Его кружевные рукава скрывали царапины и ссадины на нежной коже, а в медные волосы были вплетены цветы дикой розы. Сейчас она не походила на воительницу, которая искусно владела холодным оружием. И только маленький порез на щеке не давал забыть о происходящем. — Почему именно алый? Испокон веков невесты выбирали лёгкие и воздушные платья нежных цветов. Каждая из них надевала венок из белых роз как символ невинности и чистоты. Леголас прислал несколько таких нарядов, не зная предпочтений Анорсель. Но она всё равно выбрала насыщенно-алый цвет и такие же красные цветы. — Под цвет крови, которую он поклялся пролить. Её губы тронула усмешка. И моего вырванного сердца, брошенного к его ногам.Лихолесье. Окрестности дворца
Время близилось к закату. Когда сумерки опустились на королевство, всё вокруг преобразилось, наполняясь таинственной магией. Огни тысячи свечей зажглись. Пьянящий аромат вина и душистых цветов наполнил окрестности дворца. Менестрели пели свои весёлые песни под волшебную музыку, эльфы оживлённо болтали и звонко смеялись. Анорсель чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Девушка сидела рядом с принцем, нередко ловя на себе заинтересованные взгляды. Сегодня она снова стала предметом для обсуждения. Казалось, не было в королевстве эльфа, который не знал о её поступке. Некоторые восхищались её смелостью, но большинство кричало о безрассудстве. Стол ломился от яств, но принцесса так и не прикоснулась к еде. Она ждала. Ждала, когда музыка стихнет и неизбежное произойдёт. Владыка Лихолесья сидел напротив неё, в центре импровизированного зала. Его алый наряд был расшит серебряной нитью, которая заиграла новыми красками под ярким светом сотен свечей. Корону украшали прозрачные камни и багровые листья, на пальце красовалось кольцо с рубином. Уже привычным ей жестом Трандуил всколыхнул алую жидкость и пригубил вино. Проследив за взглядом своей спутницы, Леголас коснулся руки девушки и легонько сжал её. Принцесса вздрогнула, взглянув в голубые глаза своего будущего супруга. — Потанцуем? Мужчина отметил, что сегодня Анорсель походила на невесту короля. Ведь выбрала такой же роскошный алый наряд, как и Владыка. Увидев замешательство на лице эльфийки, принц подтолкнул её. — Он смотрит на нас. Пошли. У девушки не было иного выбора, и она согласилась. Трандуил отпил лучшее из вин, не чувствуя его вкуса. Он наблюдал за поведением канарейки. Она вела себя непривычно тихо и даже позволила Леголасу взять её за руку. Владыка не сомневался в своём решении. Всё свидетельствовало о том, что они станут прекрасной парой. Мужчина поставил чашу на стол, теряя интерес к происходящему. Он наблюдал за танцующими эльфийками. Они одаривали его своими улыбками, зная, что сегодня король выберет одну из них. Ледяной взор остановился на рыжеволосой девушке. Но, когда она взглянула ему в глаза и робко улыбнулась, Владыка почувствовал укол разочарования. У неё были совершенно безэмоциональные серые глаза. Король снова пригубил вино, не находя объяснения возникшим чувствам. Ему никогда не было дела до стайки щебечущих пташек и их внешних качеств. Однако сейчас мужчина не мог выбрать, словно всё в них было не так. Это вызывало раздражение. Трандуил жестом подозвал своего советника. Аркэнон склонился пред своим королём, слушая его приказ. После этого эльф кивнул и поспешил откланяться. Он подошёл к той самой рыжеволосой эльфийке и озвучил ей волю короля. Теперь её подруги смотрели на неё с завистью, а сама девушка засияла от счастья, звонко смеясь. Этот жест не укрылся от Анорсель. Она сжала руку Леголаса сильнее, чем обычно, и едва не споткнулась, пропуская мимо ушей музыку. — Что они делают? — шепнула на ухо принцу эльфийка и кивнула в сторону советника. — Отец выбрал девушку, — поймав непонимающий взгляд изумрудных глаз, мужчина поспешил уточнить, — на ночь. Анорсель почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Внезапно музыка стихла. Король встал из-за стола, жестом руки приказывая менестрелям остановиться. Сердце девушки пропустило удар. Трандуил подозвал одного из своих верных слуг. К будущим супругам приблизился мужчина, облачённый в кремовую тунику, расшитую золотой нитью. В своих руках он держал маленькую шкатулку. Остановившись, эльф открыл её, и все присутствующие ахнули, перешёптываясь между собой и обсуждая происходящее. Внутри были обручальные кольца. — Я объявляю помолвку моего сына, Леголаса, и принцессы Анорсель. Она почувствовала, словно сердце вот-вот разорвётся от боли. Леголас сделал шаг к шкатулке, касаясь пальцами тонкого серебряного кольца. Он повернулся к девушке, заглядывая в зелёные глаза. В них он читал страх и непринятие происходящего. Он взял её руку в свою, надевая на палец кольцо, которое стало символом их помолвки. Анорсель задрожала, осознавая, что оно лишает её свободы. — Отныне моё сердце принадлежит тебе. Среди тишины его голос звучал непривычно громко. Анорсель вдруг захотелось поддаться неосознанному порыву и закрыть уши руками, дабы не слышать. Это не могло быть реальностью, это не могло происходить с ней. — Теперь ты, — едва слышно шепнул Леголас. Так, чтобы расслышать могла только она. Эльфийка дотронулась дрожащими пальцами до кольца, понимая, что вот-вот потеряет сознание. Её рука коснулась руки принца, и она надела перстень на его палец. Анорсель почувствовала пристальный взгляд Владыки и неосознанно подняла глаза. Она смотрела на Трандуила, не отрывая взора изумрудных глаз. — Отныне моё сердце принадлежит тебе, — и слова клятвы сорвались с её губ. Владыка ухмыльнулся и поднял кубок. Он кивнул ей и пригубил его, давая понять, что пьёт за этот союз. Толпа эльфов оживлённо загудела, принявшись поздравлять будущих супругов. Анорсель почувствовала, как земля ушла из-под ног.Час рассвета
Принцесса взяла чашу с вином и одним глотком осушила её. Алая жидкость опалила горло, но девушка не придала этому значения. Анорсель не могла унять боль в сердце, ведь была отдана тому, кого не смогла полюбить. Она помнила надменный взгляд и улыбку короля. Владыка оказался прав, она сделала так, как он того пожелал. Не посмела воспротивиться его воле. Пальцы Анорсель снова коснулись чаши. Чьи-то заботливые руки накинули ей плащ на плечи, защищая от утреннего холода. Принцесса попыталась обернуться, но голова предательски закружилась. Она поняла, что изрядно пьяна. — Ты пьёшь? — прозвучал вопрос, нарушая предрассветную тишину. Леголас сел рядом со своей невестой, задумчиво глядя на вино. — Пью, — согласилась принцесса, потянувшись к чаше и наполняя её до краёв. — Почему ты пьёшь, Анорсель? — Потому что мне больно, — шепнула она одними губами, глядя на серебряное кольцо на своём пальце. Ей захотелось снять его и швырнуть Трандуилу в лицо. Сказать всё, что она о нём думает. Вино придавало смелости, но тело отказывалось слушаться. — Помогает? Анорсель лишь отрицательно покачала головой. — Неужели и у тебя есть к нему чувства? Девушка попыталась собрать ускользающие мысли, дабы возразить, но тщетно. С её губ слетел не совсем осознанный вопрос: — Кто-то ещё? — Тауриэль. Она подняла взгляд, встретившись с печалью принца. Мужчина смотрел на неё улыбаясь, но в этой улыбке было столько невыразимой боли. — О, Леголас, мне очень жаль. Ты ведь?.. — Да. Люблю её. Анорсель ничего не ответила, лишь снова наполнила чашу вином. Лёгким движением пальцев она подтолкнула её к Леголасу. — Выпьешь? Принц последовал её примеру, несколькими глотками осушив сосуд. Он приблизился к лицу принцессы в надежде, что это мимолётное касание сотрёт память и утихомирит боль в изнывающем сердце. Может, это именно то, в чём они нуждаются, будучи израненными острыми осколками невзаимной любви. Анорсель закрыла глаза, чувствуя на своих губах дыхание мужчины. — Это определённо плохая идея. Даже не смей, — шепнула принцесса, разгадав его намерение поцеловать её. — Иначе что? — Иначе балрог тебе в… — эльфийка запнулась, пытаясь вспомнить подходящее слово. Леголас лишь улыбнулся, зная ответ. — Теперь я узнаю в тебе ту самую несносную девчонку. Анорсель не нашла в себе силы, чтобы ответить. Лишь положила голову на плечо мужчины и закрыла глаза, позволяя мыслям и тревогам унестись прочь. А он сидел и смотрел, как небо окрашивается в рассветные тона, не смея нарушить тишину. — Впервые ты ошиблась, Идриль. Он смотрел, не скрывая взора ледяных глаз. Бледная рука легла ему на шею, касаясь тёмных, проступающих под кожей вен. — Нет, король. Ведь её клятва предназначалась тебе.