Тише, любовь, помедленнее

      — Ты снова утратил сон, король. Твоё сердце стало холоднее, но тело полыхает в огне.       Трандуил расстегнул брошь, и, словно в подтверждение её слов, алый плащ упал к ногам Владыки. Ледяные пальцы Мэйлэр коснулись его шеи, ощущая жар, исходящий от тела. Вены вмиг потемнели и проступили под кожей, обнажая её взору всё то, что тщательно было скрыто от любопытных глаз.       — Ты знаешь, что это?       В предрассветных сумерках его глаза казались темнее, чем обычно. Таинственная магия коснулась его сердца, забирая жизненную энергию и окрашивая кровь в чёрный. Все голоса в голове вмиг угасли, лишая Владыку эмоций. Боль и терзания больше не доставляли хлопот. Он не чувствовал ни запаха ароматной пищи, ни опьяняющего вкуса вина. Даже маленькая поющая птичка, которую Трандуил пригласил в покои, не смогла разбудить в нём ничего, кроме очередной вспышки раздражения. Король был холоден и груб, не помнил вкуса её поцелуев, мягкости губ и сладости голоса. Когда эльфийка покинула его покои, он даже не попытался вспомнить её лицо.       — Нет, но я чувствую, как оно поглощает все мои силы, — Мэйлэр убрала холодную руку и села напротив Владыки, заглядывая в тёмные глаза. Витиеватый рисунок чёрных вен начал пропадать, возвращая коже былые оттенки. Магия в крови позволяла мужчине сохранить этот секрет.       Внезапно лицо провидицы исказила вспышка острой боли. На бледных, почти безжизненных губах проступила кровь. Он протянул ей платок, и она прижала его ко рту, вытирая алую жидкость.       — Сколько у меня времени?       — Возможно, год. Возможно, меньше. Я перестала видеть, Владыка.       Мэйлэр посмотрела на восходящее солнце, словно напоминая Трандуилу о том, что её время истекает. Она утратила свой дар. Он это знал. Видел в пустых безжизненных глазах лишь отражение былой силы. Могущественная всевидящая покидала этот мир, превращаясь в бледную тень, которую грозился прогнать солнечный свет. Трандуил наблюдал, как Идриль медленно умирает, и её душа растворяется в ночной пустоте. Неужели и его постигнет та же участь?       — Что ты чувствуешь?       — Как моё тело угасает и чувства покидают меня.       Ей требовалось мгновение, дабы собрать все силы. Уголки губ эльфийки тронула слабая улыбка. Голос звучал необычайно тихо даже в предрассветной тишине.       — Разве ты не этого хотел? Не чувствовать ничего?       — Всё изменилось.

Несколько часов спустя

      Девушка спустилась к завтраку вовремя. Лёгким кивком головы она поприветствовала Леголаса, всем своим видом игнорируя присутствие Трандуила. Следуя правилам хорошего тона, принцесса должна была покорно склонить голову в почтении и ожидать приглашения короля. Но Анорсель бесцеремонно отодвинула стул и села за стол, не спрашивая у Владыки на то разрешения.       Трандуил усмехнулся такой смелой выходке и отправил на свою тарелку кусок сочной оленины. Почувствовав, как вместе с аппетитом вернулось обоняние, король наполнил кубок ароматным вином. Анорсель последовала его примеру. Её рука легла на чашу, и девушка пригубила вино. Она сидела настолько близко, что ему стоило только протянуть руку, чтобы коснуться.       Подчёркнутое безразличие лишь позабавило короля. Эльфийка перестала рыдать и вела себя так, словно ничего не случилось. Она подчёркнуто скучающе водила вилкой по тарелке, не вмешиваясь в разговор. Трандуил ожидал громких рыданий, проклятий в его адрес и уже знакомой вспышки гнева в изумрудных глазах. Он думал, что Анорсель не осмелится даже спуститься к трапезе или в знак протеста откажется от пищи. Хотя, пожалуй, в последнем Владыка оказался частично прав. Она действительно не притронулась к еде, как истинная канарейка, клюнув лишь пару листьев салата.       Трандуил смотрел на неё, не скрывая задумчивого изучающего взора. И Анорсель, несомненно, чувствовала его любопытство. Это не укрылось от внимания Леголаса. Намереваясь прогнать повисшее в воздухе напряжение, принц начал разговор:       — Я не присутствовал на утреннем собрании. Есть какие-то новости?       Трандуил отрезал кусок жилистого мяса, отправляя его в рот. Он знал, с кем его сын провёл это утро. Видел собственными глазами, как Леголас склонился в намерении поцеловать свою невесту. Но она не позволила ему это сделать. Невольно задавшись вопросом почему, мужчина ответил:       — Разве что одна. Королева Алмариан родила дочь.       Он заметил, как её ровные плечи напряглись. Канарейке понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. И, когда принцесса наконец оторвала взгляд от тарелки, король увидел презрение, застывшее в изумрудных глазах.       — Какая прекрасная новость, не так ли? Это делает этот союз более выгодным. Нет наследника — нет короля.       Трандуил невозмутимо наполнил опустевший кубок, игнорируя нотки возмущения в её голосе.       — Более чем. Я рад, что ты наконец приняла свою судьбу.       Анорсель принялась ожесточённо резать листья салата. Так, что нож соскользнул и, коснувшись дна тарелки, издал противный скрежет. Принцесса понимала, что балансирует над пропастью, рискуя в любой момент сорваться вниз.       — Я никогда не приму вашу волю.       — И всё же ты здесь.       Она остановилась, сжимая нож и вилку в руках. Её попытка взять контроль над своими эмоциями лишь позабавила короля. Владыка продолжал подливать масла в огонь, желая постичь предел её ярости. Взор ледяных глаз коснулся тарелки сына.       — К слову о наследниках, — Трандуил взял ломтик мягкого хлеба, бесстрастно продолжая беседу. — Придут времена, когда ты будешь править этими землями.       Леголас удивлённо вскинул бровь, наблюдая за невозмутимым выражением лица Владыки.       — Не понимаю, о чём ты.       — Это ведь очевидно. Я не хочу, чтобы мой род прервался.       Король пригубил вино, созерцая реакцию Анорсель. Она побледнела, словно никогда не допускала даже мысли об этой близости. Он словно впервые подтолкнул её к осознанию того, какие обязательства несёт за собой брак.       — А что ты думаешь об этом, принцесса? Или не знаешь, что происходит между супругами? — Трандуил обратился к ней напрямую, с насмешкой заглядывая в изумрудные глаза.       — А я думаю, что дело моей постели вас не касается, — Анорсель попыталась ответить как можно спокойнее, но её голос дрогнул, обнажая все истинные эмоции. Мужчина чувствовал её нарастающее волнение и страх.       — Отчего же? Насколько я помню, ты ответила согласием на последнее из моих предложений.       Ярость вспыхнула в её душе неистовым пламенем. Эльфийка встала, сжимая нож в руке до побелевших пальцев.       — Анорсель! — шёпотом окликнул принцессу Леголас, пытаясь образумить девушку. Но было слишком поздно.       — Клянусь, ведомый моею рукой, однажды он пронзит ваше бесчувственное сердце! — практически выдохнув Трандуилу в лицо, Анорсель с неистовой силой воткнула нож в оленину, что лежала на его тарелке.       Девушка тут же повернулась к Леголасу, кивком головы давая понять, что уходит. Эльфийка быстрым шагом покинула зал, пытаясь успокоить бушующий океан эмоций, который вновь пробудил в ней Владыка.       Трандуил невозмутимо продолжил трапезу, отрезая от мяса, в котором теперь красовался нож, ещё один ломтик.       — И что это было? — спросил Леголас, выдерживая на себе ледяной взгляд короля.       Он не понимал поведения Владыки. Ранее за этим столом в такой же опасной близости сидела Анкалимэ. Эльфийка дрожала от одного только взгляда, но король, казалось, не замечал её присутствия. Появление Анорсель всё изменило. Трандуил с упоением играл на тонких струнах её нервов, будто испытывая удовольствие от её душевных терзаний. Словно хотел узреть, на что она способна и как далеко может зайти, ведомая яростью.       — У тебя есть к ней чувства?       Внезапный вопрос вырвал его из размышлений. В стиле Владыки было отвечать вопросом на вопрос, игнорируя своего собеседника. Даже когда собеседником был его собственный сын.       — Разве тебе есть дело до моих чувств? — горько улыбнулся принц, но король, казалось, не заметил печали в этой улыбке. Леголас всегда связывал своё будущее с Тауриэль. Думать о том, что нужно полюбить другую, было невыносимо. В этом браке не будет ни верности, ни любви. Ведь их сердца уже давно преданы другим.       — Наступит время, когда она станет твоей королевой. Это будет прекрасный союз.       — В твоих глазах, отец, — Леголас поднялся, давая понять, что закончил завтракать. Лёгким кивком головы он осведомил короля о своём уходе.       Трандуил остался в зале один. Он жестом отдал приказ слугам убрать со стола, чувствуя, как снова теряет аппетит. Отношения с сыном заметно ухудшились. Леголасу нужна была хрупкая пташка, которую он бы берёг и лелеял, как нежную розу от ночной прохлады. Анорсель же позволяла пламени обнимать её, не боясь сгореть.       Из этой беседы король извлёк одно. Между его сыном и канарейкой никогда не вспыхнут чувства.