Под струнный оркестр дождя

Уже десятое декабря… Уже утро десятого декабря. На улице все белое, глаза режет. И с кровати вставать не хочется. Мягкая такая, как облако. И еще теплая… Будь моя воля — остался бы здесь навсегда. Но нельзя. Нельзя. Давай, хватит прохлаждаться, ты и так задержался.   Выбираюсь из постели, одеваюсь в оставшуюся у меня одежду, сильно закутываясь в шарф. Сейчас уже одиннадцать утра, Итан уже должен проснуться… Я подошел к его комнате и занес руку над дверью. Тихо постучал. По ту сторону послышалась возня, после шум, тихая ругань. Наконец, дверь открылась. — Разбудить в такую рань… Что я тебе сделал? Я поднял на уровень его глаз бумагу с надписью. «Отвези меня в банк» — На кой? Я закатил глаза, добавляя на бумагу еще одно слово. «Просто отвези меня в банк» Разворачиваюсь и иду вниз. Завтракаю и жду Итана на кухне. Он спускается довольно быстро, каким-то посвежевшим. Когда мы увиделись на пороге его комнаты, он был сонным, с прищуренными глазами и полным хаосом на голове. А теперь умытый, причесанный, вкусно пахнущий, жующий свежесделанный бутерброд. В дороге он все не унимался. Постоянно задавал вопросы, что-то еще говорил. — Нет, ну ты мне скажи… — пихаю его в плечо, мол, не его дело. А это и правда не его дело. Не хочу я с ним говорить. Поедем в банк, потом заскочим в торговый центр, буквально на пару часов. Нужно кое-что купить. Мы вошли в здание банка. Красивое, с высокими потолками и широкими окнами. У стойки сидел миловидный бета, к которому я и обратился. — Добрый день. Чем я могу вам помочь? Я протянул ему записку. «Добрый день. Я не могу говорить. Есть возможность позвать переводчика?» — Да, конечно, одну минуту. Он улыбнулся и куда-то ушел. Итан стоял рядом, скорее всего не понимая, что происходит. — Что мы вообще здесь делаем? — он раздражен. Наверняка все еще бесится по поводу моего утреннего визита на порог его комнаты. Я приложил палец к губам, призывая к тишине. Пусть помолчит. Я же справляюсь, так и он не надорвется. Мы провели в банке еще некоторое время. Я говорил с переводчиком, а тот передавал все уже знакомому бете за стойкой. Пара нехитрых манипуляций, моя роспись на небольшом бланке… И три тысячи долларов, снятые с моего личного счета и теперь лежащие на маленькой такой карточке, которая в свою очередь покоилась в моем кармане. Итан, волоча за собой свою челюсть, выходил из здания банка вслед за мной. Обрел дар речи он только у машины. — Это какого черта было? — у него очень широко раскрыты глаза. — «Я снял деньги с моего счета» — Это я понял, а почему ты этого раньше не сделал? Я приятно удивлен. Учил язык жестов, значит… Молодец, Итан, просто молодец. Возьми печеньку. — «Потому что я был несовершеннолетним» — Твою налево, так у тебя сегодня день рождения. Забыл, — он стукнул себя по лбу и застыл с виноватой улыбкой на лице. — «Так искупи вину и отвези меня в торговый центр» — Понял, поехали. Он сегодня какой-то веселый. Даже слишком. Не сказать, что жизнерадостный, но все же более позитивный, чем обычно. Странно. И что такого случилось, что он такой посвежевший? — Хочешь пройтись по магазинам? Я киваю. Мне многое нужно купить. А для начала присмотрю себе теплый-теплый пуховик. И шарф. А лучше два. Нет, три… * * * Мы уже третий час торчим в торговом центре. Оливер ходит от магазина к магазину, кажется, что он совсем не устает. А я вымотался. Жутко так вымотался, а магазины модной одежды так и не кончаются. Хоть вешайся. Вот он, выходит из очередной примерочной. На нем узкие черные джинсы, свободная майка того же цвета и черные грубые ботинки. Светлые волосы зачесаны на бок. Он очень красивый. Утонченный, с прекрасной фигурой, с милым личиком и нежным взглядом. И еще… Откуда у этого ангела татуировка на лопатке? Она еще на плечо правое переходит. И как я только не заметил раньше? Наверное это потому, что по дому он ходит в водолазках или свитерах, да еще шарфами шею обматывает… — Тебе идет, — в который раз отвечаю я на его немой вопрос. — Татуировка зачетная. Это маска злого клоуна, обвитая стеблями белых роз с маленькими бутонами и длинными шипами. Маска так жутко улыбается, что становится не по себе. — «Это эмблема моей группы» — объясняет он на языке жестов. Я пока не силен в этом, но точно научусь. Мне нужно только немного времени, и я стану асом. Ему, должно быть, очень больно постоянно смотреть на напоминание о его прошлой жизни. Даже забавно. Он всем служит напоминанием. Мне, даже самому себе. От этого грустно. — Оливе-ер… — «Ладно, это последний» — обещает омега заходя в последний на сегодня. Ну уж нет. Вот куда-куда, а в магазин нижнего белья я не пойду. Мне без надобности. Оливера, как только тот вошел, обступили суетливые омежки-консультанты. Он оставил меня в зоне отдыха, на одной из скамеек, отдав мне все пакеты со своими покупками. Поклажа получилась не маленькая. Хотя, его можно понять. Жил так долго без гроша за душой, а тут такая возможность… Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как ко мне приблизилась знакомая фигура. — Рей. — Привет, — он сел рядом. — Я заезжал к Крису, надеялся застать тебя там. — Я… решил немного сократить количество моих визитов. Думаю, так будет лучше, — я косо улыбнулся, опуская взгляд. — Это хорошая идея. Я тобой горжусь… — рука легла на плечо и чуть сжала. — Рей, — одернул я его. — Будет лучше, если ты перестанешь лезть к Оливеру. Он тебе ничего не сделал. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. — Да как же… Да как ты только… Как ты не понимаешь? Он наверняка тебя использует. Как только будет возможность, он сразу же уедет, а ты потом будешь страдать… — Рей… — Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь? Не слышу, как ты о нем говоришь? Ты так же смотрел на Криса. — Рей, я… — Не хочу слушать. Не хочу опять вытаскивать тебя из петли, как делал это в прошлый раз. Знаешь, что? С меня хватит. Я умываю руки. Он резко поднялся со скамьи и уверенным шагом направился в сторону выхода. — Рей, ты все понимаешь не так! — Пошел ты! — крикнул он мне в след, исчезая между проходящими мимо людьми. Не так. У нас с Оливером все не так! Я ничего не хочу к нему испытывать, не хочу ничего чувствовать, не хочу волноваться о нем… и предаю себя каждый раз, когда это делаю. Я совсем запутался. Омега выходит из магазина, последнего на сегодня, и я выдыхаю с облегчением и чувством выполненного долга. — И что теперь? Домой? — с надеждой в голосе. Да я почти умоляю. Он мотает головой. Не нужно быть асом в языке жестов, чтобы понять, что он только что дал отрицательный ответ. Мученически возвожу глаза к небу. За что мне это маленькое, милое, красивое наказание? Вселенная меня явно за что-то ненавидит. — А куда? — «В ресторан» — Как прикажете, ваше превосходительство, — я подхватил пакеты, вложив один в другой для удобства и пошел по галерее торгового центра, в поиске приличного места для набивания наших с ним животов. Оливер, вопреки моему протесту, приперся в кофейню. Довольно солидную, но все же кофейню. И заказал себе чай. Нужно было идти в чайную, тогда в наших действиях была бы хоть толика логики. Я заказал самое сытное блюдо — сэндвич с курицей. А еще кофе. Черный. Без молока и с сахаром. Оливер кушал свой малиновый чизкейк и запивал его все так же малиновым чаем. Я ел, уткнувшись взглядом в тарелку, а омега тем временем помахал рукой у меня перед лицом, привлекая к себе внимание. — Что? — «Мне показалось, что я видел Рея минут двадцать назад» — Врятли он будет здесь. Будний день, он, скорее всего, в универе. — «А ты почему не там?» — Не хотелось идти. Да и ты предложил прокатиться до банка, так что я… — что это такое? Внутри что-то колыхнулось. Нет, показалось. Наверное… Мы сидели в кафе не очень долго. Поели, допили содержимое своих кружек и ушли. Платил за все, как не странно, Оливер. Мне даже неловко было. Мы приехали домой. Я поднял пакеты наверх и отнес в комнату омеги, а сам отправился отдыхать. Ну, я просто зашел в соседнюю комнату и рухнул на кровать, почти сразу закрывая глаза. Я мало спал ночью, потом таскался с этим омегой по магазинам… Мысль ушла на девятой секунде, как раз тогда, когда я наконец смог заснуть. Очнулся я ночью, часа в три. Спать не хотелось. Я, шатаясь, спустился на кухню, захотел пить. Да и поесть не помешало бы… На кухне горел тусклый свет. За столом, на своем любимом месте, сидел Оливер, наряженный в недавно купленные джинсы и такой же новый свитер. Он был каким-то грустным, погруженным в свои мысли. В прихожей стояли две сумки с вещами. Хоть сейчас бери, да… уезжай… — Я смотрю, ты вещи собрал, — я сажусь рядом с ним за стол. Он кивает. Как-то грузно опускает голову, словно она потяжелела в несколько раз. — И куда пойдешь? — «Не знаю. Деньги у меня есть. Разберусь» Разберется он, как же… По тебе видно, что не хочешь уезжать. Так почему ты не можешь остаться? — Ты можешь пожить у меня еще немного. Я тебя не гоню. — «Но теперь я могу уйти. Ты не этого хотел?» — Да, но… — «Значит, здесь и говорить не о чем» — перебил он меня, если вообще можно так сказать. — «Мое такси уже приехало. Я пойду. Прощай» Он поднялся со стула и направился к выходу небольшими, но довольно уверенными шажками. — Оливер, стой! Я подбежал к нему и схватил за запястье. — Не уходи. Останься, прошу тебя. Он высвободил из моей хватки руку. — «Зачем?» — Потому что ты нужен мне — я сам опешил от такого порыва. Но я прав. Я говорю чистую правду. Я нуждаюсь в том, чтобы в этом тихом доме был кусочек моей личной тишины. Мы всего пару месяцев знакомы, а я успел так сильно к нему привязаться. Так странно… — Прошу, останься здесь. Хотя бы до Рождества. Мы стояли лицом друг к другу. Он буравил взглядом пол, а я не сводил глаз с его лица. Я хотел понять, как оно изменится после моих слов. Колыхнется ли там хоть какая-то эмоция? Он поднимает на меня глаза. Поникший и грустный, он производит впечатление обиженного ребенка. Так и хочется утешить, оградить от всех ужасов этого мира, чтобы он смог заново научиться улыбаться. — Оливер, останься со мной. Ты не пожалеешь, обещаю… Кивок. Он только что… Он кивнул! Он согласен! Как же… Как же мне сейчас хорошо и легко на душе. Я хочу его обнять, очень хочу. Такого родного и теплого. Поддавшись секундному порыву, я подаюсь вперед и обнимаю его. По коже тут же разливается мягкое тепло. Он словно тает в моих руках. Наклоняюсь и легко касаюсь его губ. Сладких, манящих… Они сладкие на вкус. И запах, дурманящий и почти сводящий с ума, лишающий рассудка в любой его форме… От этого создания пахнет самыми сладкими персиками в моей жизни. Никогда ничего подобного не встречал. Я продолжаю целовать его губы, а на сердце становится тепло. Просто потому, что я смог оставить его подле себя еще на пару недель. Я хочу, чтобы он показал мне, как он улыбается. Я сделаю все, чтобы эта пара недель была лучшей в жизни этого омежки. Я хочу увидеть, как в порыве радости мерцают его глаза. Хочу понимать, что он испытывает ко мне чувства, сродне моим, обращенным к его скромной, хрупкой персоне.