Сильнее истинных -2

Колупались мы с люком весь следующий день. Повезло, что Радик надоумил поискать в сети информацию о подобных укрытиях прошлых столетий. Сразу после прочтения начали ползать по люку, расчищая его от мусора. И наконец нашли искомые отверстия диаметром в пару миллиметров. Всего их было шесть. Дальше трудностей не возникло. Одновременно нажали заготовленными штырьками, и люк издал тихое «клац». Где-то на глубине еще пошумело, и, собственно, все. Дело близилось к ночи, но нас это не остановило. Азарт обуял всех. К тому же какая разница, день или ночь? В убежище по идее все равно темно. Главное, соблюсти меры предосторожности. Пока Тимур опускал фонарик на веревке, пока еще какие-то манипуляции проводил, мы все терпеливо ждали. Мне пришлось ему комм дать, чтобы заснять внутренности шахты. Между прочим, теперь я на саму вышку взглянул по-другому. Отчего-то не сразу обратил внимание, что опоры строения титановые. Да и сама коробка не из бетона. Плюс бронированное стекло на окнах. То, что по предварительным оценкам казалось строением полувековой давности, на самом деле могло быть построено лет восемьсот назад, как раз перед войной с квая. Позже эти места обезлюдели, как и вся планета. Нам повезло отыскать затерянную станцию почти как в лотерее. Поблизости действительно не было ничего, что могло бы привлечь внимание людей. Ни полезных ископаемых, ни других ценностей. Старый, разрушенный во время войны горнолыжный курорт стал частью истории потерянного мира. Но и он располагался в нескольких десятках километров от этого убежища. Наверняка оно не единственное в своем роде. Могли еще сохраниться по всему миру. И повторюсь, нам невероятно повезло. Тимур тем временем вытащил комм из шахты и пытался что-то рассмотреть. Его сильно качало, поэтому запись была так себе. Но систем безопасности, присущей звездолетам и кораблям, мы не обнаружили. А потом еще на стоп-кадре читали инструкцию, что висела сразу у спуска в шахту. – Всеобщий и английский языки, – отметил я. – Еще какой-то третий, – заметил Устин, ткнув в верхнюю строчку. – Ну так спускаемся или нет? – поторопил нас Тимур. – Подожди, давай дочитаем инструкцию. – И так все понятно, – отмахнулся Тимур. – Это четвертый запасной выход. Главный вход где-то в другом месте. Чтобы активировать все системы, нужно дойти до того входа или командного пункта. Моё чувство самосохранения прямо-таки вопило, что не стоит соваться в это место без предварительной разведки. Но Тимура затормозить никто не успел. Бесшабашный парень из белых трущоб уже начал спуск. Лестница была высотой не более пяти метров. – Тут один коридор и дальше спуск, – задрав голову вверх, сообщил Тимур, продолжая подсвечивать себе фонарем уже на площадке перед лестницей. Я таким безрассудством не страдал. Потому вначале сбегал за своим рюкзаком. Быстро затолкал в него хлебные брикеты, бутылки с водой и запасные фонари. Затем еще дождался от Устина подтверждения того, что убежище крепкое, опасностей и разрушений в этой части коридора нет. Радик спускался сразу за мной и обеспокоенным не выглядел. Его буквально обуревал восторг первооткрывателя. Хотя почти сразу восторг на его мордашке сменился разочарованием. Ничего интересного мы пока не встретили. Следующая шахта с лестницей вывела нас в похожий короткий коридор. Прошли по нему метров десять и продолжили спуск. – Что-то это не очень похоже на убежище, – высказался Тимур, когда мы, преодолев семь спусков, вышли на широкое пространство. – Больше напоминает какую-то секретную лабораторию, – поддержал Тимура Устин. Фонариком он осветил большое панорамное окно. Заоконное помещение было плохо видно. Но и у меня те приборы и предметы больше ассоциировались с лабораторией, чем с обычным подземным убежищем для людей. – Парни, мы вообще-то ищем, где помыться. Если найдем просто лохань, и то хорошо, – напомнил изначальную цель нашего визита Тимур. – Лучше надписи читайте. – Это не всеобщий, – констатировал я, всматриваясь в одну из табличек на двери. – Тасийский, – неожиданно сообщил Радик. – Я в школе на Маре изучал. Только немного написание букв отличается. – Ты уверен? – не поверил Тимур. – «Старший лаборант», – уверенно прочитал надпись Радик. – Значит, все же секретная лаборатория, – повел фонариком из стороны в сторону, освещая пространство, Тимур. – На Земле лаборатория тасийцев? – усомнился я. Тех тасийцев я плохо себе представлял. В учебнике по истории эта раса упоминалась вскользь. Даже в довоенные времена они не часто посещали нашу планету. Радик же продолжал читать таблички и указатели. Кажется, инструкция на входе была единственной, где использовался всеобщий язык. Дальше шли обозначения только на языке тасийцев. Но командный пункт мы нашли и даже попытались включить освещение. – Генераторы давно сдохли, – вскоре резюмировал Тимур. – Ничего не работает, и вентиляция в том числе. Только Радик не сдавался и даже сумел оживить аварийный свет. Трудно сказать, от какого источника брали питание эти лампы, но меня больше удивило, что это все еще функционировало. Теперь, когда пространство осветилось, стало явно видно, что подземному сооружению не одна сотня лет. Покрытие стен кое-где обсыпалось, двери обветшали, и их заклинило. Но для наших целей годилось и это. А уж когда мы добрались до санузлов, вообще повеселели. – Похоже, забор воды идет из подземного источника, – невольно восхитился наличием той воды Устин. – Самотёк, которому не нужны насосы. – Еще бы ее подогреть, – вздохнул Радик и подставил ладонь под струю. Для умывания эта вода вполне подошла. Меня больше всего впечатлили платиновые краны, действительно надежные. Сколько столетий прошло, а все ещё работают. – Забираем наше барахло и спускаемся, – убеждал нас Тимур на следующий день. Мы с Устином были против. Тащить сразу все вниз отчего-то не хотелось. – Берем спальники и запас еды, исследуем лабораторию и только потом спускаем вниз расконсерватор, – не соглашался я. Тимур прикинул, что действительно будет тяжело брать все вещи сразу, и согласился. Спальники и рюкзаки мы сгрузили на командном пункте и продолжили разведку. Особо большим это подземное укрытие не было. Одна лаборатория (непонятно с чем), шесть личных комнат персонала, кухня, командный пункт и коридоры, ведущие к запасным и основному выходам. К центральному выходу мы прогулялись. Но ни открыть, ни как-то активировать дверь так и не смогли. Да и завален этот выход наверняка. Мы и люк отыскали случайно. Если бы не вышка, то и его засыпало бы толстым слоем мусора и камнями. На второй день наших исследований полезли в шахты технического доступа. Тимур только поцокал языком, когда понял, что даже водопроводные трубы изготовлены из титана. Древние тасийцы строили надежно и на века. Кажется, только мягкое покрытие пола и пострадало за эти столетия. Все остальные вещи были в относительной пригодности. А уж когда мы обнаружили генератор, то вообще испытали восторг. – Никак его с какого звездолета сняли, – восхищался Устин. – Его бы перезапустить, и все будет работать. – Это не опасно? – не доверял такому древнему предмету Радик. – Что может случиться с нейтронным двигателем? – пожал плечами Тимур. – Да и все остальное здесь рассчитано на то, что под землей будет сыро. Оттого тасийцы подбирали материалы с повышенной износостойкостью. В общем, сомнения у нас были. Пребывавшая в долгой консервации система перезагрузила саму себя. Нейтронный двигатель начал функционировать, а вместе с ним и все остальное. – Лампы не везде зажглись, – проверял потом Тимур. – Скажи спасибо, что спустя восемьсот лет они вообще горят, – хмыкнул я. Но больше всех радовался Радик, когда понял, что в душевых теперь есть горячая вода. Какой это был кайф отмывать себя под струями воды! Последний раз мылись все мы еще в школе. В убежище для курсантов таких условий не было. Вода была дозированной. Туалеты с вакуумной вытяжкой. Здесь, кстати, тоже имелась схожая система. Вот что интересно, сколько лет прошло, а основные открытия и изобретения первых космических путешественников почти не изменились. После водных процедур мы все переоделись в чистую запасную одежду. Устроили постирушки и вообще кайфовали. Я так больше всех. Могу теперь не переживать, что от меня плохо пахнет, и Радику будет противно. Хотя он и так спал близко, сопел всю ночь в шею. Я даже нахально обнимал его за талию и не чувствовал сопротивления. Нежный мой, красивый мой. Как хорошо, что мы нашли это убежище! Климат-контроль заработал сразу после активации всех систем. Теперь здесь можно не только зимовать, но и несколько лет прожить. Парни думали примерно так же. Потому на следующий день мы приволокли расконсерватор и оставшиеся личные вещи. Но перед этим попытались замаскировать люк. Соорудили сверху шалашик из веток, потом при помощи веревки обрушили его и захлопнули люк. Расконсерватор установили на кухне. Чем и как питались здесь раньше, даже разбираться не стали. Контейнеры с бывшей едой тоже сгрузили подальше в одном из коридоров. И вообще устроили генеральную уборку. Тимур в своих трущобах много чему научился. Кто бы мог подумать, что пищевой жир из расконсерватора можно применить таким образом? А Тимур смазал детали бытового робота и успешно запустил его на уборку помещений. Правда, накопители мусора давно износились, потому приходилось очищать и вытряхивать емкость вручную опять же в одном из коридоров, который мы по умолчанию решили использовать как свалку. Подобные неспешные дела скрашивали наш быт. А потом оказалось, что и комм ловит сеть. Скорее всего та вышка была своеобразной антенной. Кто его знает, что там внутри опорных столбов? В общем, связь была. Каждый вечер мы теперь смотрели новости. Их было мало. Передачи то и дело обрывались. Черепа продолжали атаковать и захватывать в плен землян. Про школу пилотов мы тоже почитали. По версии, что поступила в сеть еще месяц назад, школа уничтожена вместе с космопортом. Какой-то корреспондент очень сожалел, что даже на имеющиеся звездолеты не осталось пилотов. Похоже, что те чиновники космопорта, спустившись в убежище, так и не поинтересовались, успели мы занять верхний уровень или нет. А директор выпускал ребят малыми партиями. Те растворились среди обычных белых, что и не найти. Как результат – пилотов нет, наземные военные службы с Черепами справляются с трудом. Что будет с нашей планетой, даже думать не хотелось. Одно радовало, что забирали и увозили звездолеты только чернокожих землян. Но кто мешает им потом закидать планету ракетами и полностью уничтожить? Устин с моими опасениями был не согласен. Нарушение в одной звездной системе повлечет и другие изменения. Сместятся координаты маяков, и мало ли еще какие катастрофы проявятся. Так что планета должна уцелеть. А уж мы в этом убежище тем более. Развлечений, конечно, здесь было мало. Скуки ради мы тут уже все облазили и попутно прибрались. Кресла на кухне сразу развалились. Так что пришлось устроить некоторые перестановки. У нас теперь каждый день кто-то дежурил - отвечал за подачу еды и порядок на кухне. Еще мы почистили жилые помещения. Вскрыли лазером ту комнату, что была с табличной «Старший лаборант». Отыскали внутри мумию человека с седыми волосами. Похоже, мужчина скрывался в этой лаборатории долгие годы после войны. Не знал, что люди выжили, или чего-то опасался. Мумию мы отнесли в коридор. А использовать эту комнату пока не планировали. Нам хватало тех, что имелись. Мебель, безусловно, не сохранилась. Какие-то крепежные детали валялись на полу. Но нас устраивали и просто пустые спальни. Очистили и отмыли две комнаты. Тимур с Устином заняли одну, а мы с Радиком вторую. Впервые я остался с мужем наедине. До этого у нас была спальня на несколько десятков курсантов. О публичном сексе и речи не шло. А тут мои мысли сразу устремились в одном направлении: хочу, желаю! Но я опасался испугать любимого. И вообще готов был «играть в одни ворота». Пусть ему будет хорошо. А я уж как-нибудь перетерплю. Отдрочу по привычке в душевой. Мне воспоминаний о губах Радика хватит. Кстати, Радик сам расположил наши спальники рядышком. Причем расстегнул их, как и раньше. Один, чтобы был покрывалом, а второй подстилкой. Мне на этом импровизированном ложе спалось плохо. Хотелось близости, больше прикосновений и ласк. Но каждый раз одергивал себя. Я же понимаю, что Радик мужественно терпит меня. Не видит явных шрамов, что скрыты под одеждой, потому ведет себя по-дружески. Не стоит ему напоминать, что супруг у него урод. Пусть просто сопит под боком. Мне и этого хватит.