Сильнее истинных -2

Примерно через месяц Радик скуки ради полез в лабораторию. Вернее, мы все до этого там уже побывали. Но вот читать на тасийском у нас мог только Радик. Мы к тому времени уже распотрошили личный комм мумии. И снова Тимур продемонстрировал свои умения, подсоединив платы к моему комму. Не все записи восстановились, но и того, что узнали, нам вполне хватило. Это был своего рода дневник. Только полезной информации для себя мы там не нашли. У меня вообще создалось впечатление, что тот мужик тронулся умом. Может, только кому-нибудь из историков это было бы интересно. Но в наших рядах таких исследователей древности не было. Хотя и удивляло, что платиновые элементы сохранились за столько лет. Радик предположил, что и в лаборатории можно отыскать подобные записи на платиновых элементах. Они с Тимуром на пару раскурочили какую-то компьютерную систему. А потом еще несколько дней пытались это все перегрузить на мой комм. Повезло, что в трущобах современной техники было мало, и белые пользовались такими устаревшими моделями, что оставалось только удивляться, как это все работало. Зато Тимур без проблем ориентировался в том, что отыскал в лаборатории. Поочередно сбросил информацию на комм. И затем мы приступили к изучению добытого. Опять же только Радик мог перевести сохранившуюся информацию и что-то понять. Но порой и он досадливо шипел. Отчего-то не все значки и буквенные обозначения совпадали. За несколько столетий и в тасийском языке произошли какие-то изменения. Тем не менее, Радик вполне понял, о чем текст. – Здесь создавали какой-то усилитель защиты, – уверенно сообщил любимый через несколько дней. – Защиты от чего? – поинтересовался Тимур. – Помните, что это постройка довоенных времен? Она и должна была стать защитой от квая на случай войны. По поводу защиты Радик был уверен стопроцентно. Мало того, оказалось, что исследования были полностью завершены. Создатель и хозяин этого комплекса, видимо, собирался продать подороже открытие своим соплеменникам. Только было одно «но». Не хватало главного элемента. Радик долго не мог понять, какого именно. А потом вспомнил записи дневника мумии. У того более понятно было написано. Мужчина тоже досадовал на то, что кваи начали воевать так рано. И по всему получалось, что недостающим элементом защиты был человек. В смысле, какая-то редкая разновидность тасийцев. На земле имелся один подобный экземпляр, только очень молодой. Для полноценного функционирования оборудования не хватило всего нескольких лет, пока та особь повзрослеет. А потом погибли все участники разработок, включая экспериментальный экземпляр. Мумия очень горевал по поводу того, что надежное укрытие, куда отвезли «ценность», оказалось не таким уж и надежным. Прямого попадания ракет не выдержало. Пока Радик развлекался подобным чтением, подключая к процессу меня и Тимура, Устин продолжал исследовать помещения. Он еще раньше говорил, что обнаружил сейфовую дверь и попытался ее вскрыть. Тимур ругался на него, поскольку считал, что тратить заряды лазера на это дело не стоит. – Третий блок меняешь, – возмущался Тимур такому расточительству. – Да тут немного осталось, – не сдавался Устин. Через несколько дней это «немножко» Устин все же преодолел. Мы дружно присвистнули, когда оценили толщину сейфовой двери и материал, из которого она была изготовлена. Одна алмазная засыпка контура чего стоила! – Там наверняка хранится тот прибор, о котором вы читали, – убеждал нас Устин. Спорить никто не стал. Усилитель, на который давали сноску древние ученые, мы так и не обнаружили. Вернее, приборов было много, но все они предназначались для выплавки различных металлов. А шлифовальные круги вообще ассоциировались с ювелирной мастерской, но никак не с научной лабораторией. Хотя мысль о ювелирной мастерской снова появилась у меня в голове, когда мы открыли сейф. Парни, как и я, ожидали увидеть что угодно, но только не корону. Шикарную такую, украшенную огромными драгоценными камнями и прочей мишурой корону. Логично было предположить, что вещь дорогая, оттого ее и спрятали не только под землей, но еще и в сейфе с дверкой толщиной в метр. Чуть позже Тимур облазил все помещение сейфа, углы фонариком подсветил и ничего другого не обнаружил. Но не сильно разочаровался и нацепил эту корону себе на голову. Устин почти сразу её отобрал и рванул в ванную, где сохранились зеркала. Я в этих примерках принимать участие не стал. Пусть резвятся. Успею посмотреть попозже. Реакцию Тимура я понимал. Он драгоценностей вблизи не видел ни разу за всю жизнь. Меня же подобными вещами удивить было трудно. Дед все же миллиардер. В маминой сокровищнице хранилось много чего. Дед обещал, что все уничтожит. Не оставит черным шакалам. Но надо признаться, что у мамы таких крупных камней не было. – Сломал! Зачем было хватать так резко?! – тем временем услышал я вопль Устина. И тут же Тимур начал оправдываться. – Центральный камень на специальной втулке. Смотри, я ничего не сломал, это своего рода застежка. – Чтобы на голове крепче держалась? – усомнился приятель. Самое интересное, что ни примеркой, ни самой короной Радик не заинтересовался. Я даже немного удивился. Мне всегда казалось, что марийцы неравнодушны к подобным вещам. Тем не менее, мой муж сосредоточенно листал что-то на комме и наконец сообщил: – Парни, это и есть усилитель... ну... тот прибор, что мы искали. – Как усилитель? – Тимур моментально сдернул с головы корону. – Не понял я по описанию. Современный язык тасийцев немного отличается. Но тот старик, что мумия, написал: «...как жаль, что мы не успели короновать защитника». Я сначала подумал, что это аллегория. Вот, смотрите, еще упоминание... Тимур опасливо отодвинул от себя корону и стал присматриваться к Устину. – Ищешь следы изменений? – хмыкнул Устин. – Во-первых, мы не тасийцы. А во-вторых, даже среди них требовался какой-то особенный. Радик же продолжал зачитывать вслух перевод. Но нам это не сильно помогло. Термины были слишком специфичными. Только общую суть мы и уловили: корона — вещь хорошая, но для нас бесполезная. Хотя потом примерили ее все. Действительно, ничего такого не заметили. Правда, Радик настаивал, чтобы мы ту втулку не опускали. Ну, вдруг чего... И вообще он увлекся исследованием. Может, принцип действия прибора не мог до конца понять, но ему больше нравились сами камни. В одном из ящиков лаборатории хранились не то запасы, не то отходы производства. Выглядели кристаллы как стекляшки. Скорее всего отсутствие других развлечений и стало причиной того, что мы дружно занялись драгоценными камнями. Радик читал основы, остальные пытались повторить. И довольно неплохо. Как-то все другие проблемы отошли на задний план. Что творилось на поверхности, нас мало интересовало. Мне было важно только то, что мой любимый рядом. Только когда я заметил, с какой завистью Радик смотрит на целующихся Тимура и Устина, чуть не завыл от бессилия изменить ситуацию. Не знаю, как бы долго я изводил себя, но в один из вечеров Радик после долгих водных процедур осмелился задать мне вопрос. – Тебе очень противно быть со мной? – Я и не понял сразу, о чем это он. – Ты никогда не касаешься меня, потому что я шлюха? – Радик, ты чего? – приобнял я мужа за плечи и вдруг понял, что его щеки мокрые не от воды, а от слез. – Мой хороший, мой любимый, – осторожно вытер я ручеек слез со щеки мужа. – Я же в борделе побывал, – всхлипнул Радик и уткнулся мне в грудь. – Ты же меня со школы презирал за внешность, – только и смог найти что-то из оправдательных слов. – При чем тут это? – поднял лицо и посмотрел на меня любимый. – Ты же мариец, тебе противно видеть меня. – Я в школе тебя позлить хотел, чтобы ты своим дедом не хвастался. – Но уши я поправил. – Прости, я не думал, что ты сделаешь операцию, – шмыгнул носом Радик. – А сейчас у меня вся спина и ягодицы в шрамах, – напомнил я. – И что? – Тебе противно. – Хм... это были мои слова, – чуть улыбнулся Радик. А у меня как-то разом всколыхнулось сердце. Повалил любимого на наши спальники и прижал собой. – Повтори еще раз, что тебе не противны мои прикосновения, – прошептал я буквально в губы Радику. В ответ получил робкий поцелуй. – Люблю тебя, – потерял я остатки разума от одной мысли, что любимый меня не отвергнет. – Имра-а-ан, – еле слышно застонал Радик и снова коснулся моих губ своими... Поверить и осознать реальность происходящего я не мог еще несколько секунд. А потом вдруг обнаружил свои ладони под футболкой Радика. Поцелуй из легких прикосновений губ сменился настоящим. Мне безумно хотелось всего и сразу. И целоваться, и дышать одним воздухом с любимым, и прикоснуться к его телу. Не мог оторваться даже на мгновение от губ Радика. Но затем сообразил, что можно прикасаться губами к шее, ключицам, попутно стаскивая мешающуюся одежду. Один раз я все же замер, когда ощутил теплые ладошки у себя на пояснице. Я столько раз твердил себе, что мариец не выдержит проявления такого уродства, что не мог поверить в происходящее – Радик гладит мои шрамы и продолжает отвечать на поцелуи. На тот момент я был согласен на все. Для меня не важен был секс. Только любимые губы, только тихие стоны и нежная кожа под моими руками. И честно говоря, до того самого секса, в классическом понимании, мы оба просто не дотерпели. Я только соединил наши члены и сжал вместе, как Радик заскулил и начал двигаться. Мне тоже долго ждать не пришлось. Так получилось, что отдрочил я нам двоим и буквально завыл от избытка эмоций. – Люблю, люблю, – продолжал я шептать, не в силах отодвинуться или выпустить из объятий Радика. – Я тоже люблю тебя, даже не сомневайся, – размазывал между нашими телами сперму Радик и даже не думал отстраняться. До душа мы все же добрались спустя какое-то время. Снова целовались, дрочили, кончали. До своей спальни еле доползли и упали на постель, так и не выпуская друг друга из объятий. И проснулся я только от диалога Тимура с Устином. – Я тебе говорю, что они всю ночь в душ бегали, точно трахались, – заверял Тимур друга. – Может, заболели? – осторожно заглядывал к нам Устин. – Ребята, с вами все хорошо? – Хорошо, – подтвердил я. – Трахались мы. – Вот, я ведь говорил, – засиял сразу Тимур, закрывая дверь. Я же погладил по волосам сонного Радика и еле слышно вздохнул. Насчет трахались я приукрасил. У меня в этом плане опыта не было. Даже с девушками не сложилось. Несколько раз пробовал минет. И только я решил познать прелести «большого секса», как в класс пришел Радик. Мне сразу стало наплевать на всех девушек. А еще я переживал, что любимый после насилия в борделе не захочет подобной близости. В общем, как ни крути, но мне придётся быть нижним. Так что деликатного разговора с Радиком на эту тему не избежать. Только стыдно немного. Правда, когда Радик снова зашевелился и провел своей рукой по моему животу, я обо всем на свете позабыл, и о стыдливости в том числе.