Ласка

      Жизнь медленно восстанавливается, как и разрушенная деревня.       Итачи сидит под деревом, утирая пот со лба. Сегодня детская группа детей Учиха хорошо выложилась с самого раннего утра и до вечера. Взрослые до сих пор работают, то тут, то там слышны стуки молотков, мелкие переругивания и уставшие разговоры.       Девочка плотнее кутается в куртку — уже середина декабря, совсем скоро должен пойти снег. И всё бы хорошо, если бы… не пристальные взгляды женской половины команды. Юные Учиха кидают на неё долгие заинтересованные взгляды, Итачи очень некомфортно под таким пристальным вниманием. — Ита-ачи-сан!       Кто-то кричит со стороны — Учиха прикрывает глаза, пытаясь полностью и окончательно спрятаться в одежде. Как ей всё надоело. Деревня — совершенно ужасное место, где каждый друг друга знает, и уж так точно пятая часть родственников.       Перед ней возникает блещущий энергией и энтузиазмом Майто Гай. Где он только их берёт, а?       Гай с интересом разглядывает юного наследника Учиха. Смазливый мальчишка, который насупился, как замёрзшая ворона. Но, как рассказывал Хатаке, ум этого мальца переплюнет уже сейчас чуть ли не всю гениальность самого Какаши. Но какой-то он слишком щуплый даже для своего возраста, Майто сказал бы, что хрупкий. И в упор не понимает, что такого в нём нашёл его друг. Пацан как пацан, только будущий глава клана. — Отдыхаете?       Задаёт дежурный вопрос старший, встречаясь взглядом с младшим. И буквально на миг задыхается, пытаясь устоять на подкосившихся ногах. Эти глаза… притаившегося дьявола. Зрачок совершенно не выделятся, сливаясь с чёрной радужкой. Почему-то Гай пугается этих арктических глыб, под которыми скрыта бурлящая лава. Такого взгляда не должно быть у пятилетнего ребёнка.       Его улыбка на миг дрогнула, что не укрывается от Итачи. Она встаёт, выпрямляясь, — пусть сейчас снега и нет, но ветер пробирает до костей. Буквально лениво, на автоматизме разгоняет по телу чакру, согреваясь. — Уже закончили, — Итачи кивает на прощание соклановцам, что медленно плетутся в квартал, — что-то произошло? — Вас хотели видеть во временной резиденции Хокаге.       Краем глаза Итачи замечает, как с трёхэтажного здания сверху срывается недостроенная стена и опадает кирпичами вниз на гражданских рабочих. Время в тот же миг замедляется, секунды растягиваются в часы, тело двигается по инерции. Решения приходят одни за другими. Она выхватывает кунай, кидая его вперёд прямиком по верёвкам, что удерживают деревянную перегородку в вертикальном положении. Кунай отскакивает по сложной траектории, перерезая нужные верёвки, теперь уже деревяшка нависает над головами людей, куда через секунду обрушиваются тяжёлые глыбы. Хлипкая конструкция достаточно продержится до того, как они выбегут из-под неё.       Рабочие не успевают ничего понять, лишь слышат грохот сверху, с удивлением осматриваясь по сторонам. — Прочь!       Рявкает Итачи удивительно грубым голосом, неосознанно приправляя слова Ки, заставляя людей тут же подчиниться. Как только последний мужик отходит прочь, верёвки тут же рвутся и всё с оглушительным грохотом падает вниз.       Учиха чувствует, как большая часть чакры испаряется в никуда. На тело накатывает слабость, как и усталость на глаза, что на краткий миг расфокусировались.       Люди тут же благодарят юного Учиху, приговаривая, что в будущем из него выйдет отменный глава клана.       Гай приоткрывает рот от шока — он увидел, как первый раз у Учихи проявляется их клановое дзюцу. Шаринган с одним томоэ появился на две секунды, но шиноби до сих пор не может скинуть с себя чувство необъяснимого трепета и страха.       Он, чунин, справа от себя не успел увидеть всё, а мальчишка уже спас жизнь гражданским. — На этом всё?       Спрашивает нетерпеливо Учиха, ведь хочет поскорее оказаться дома, ближе к отото. А там по дороге найдёт или Шисуи, или Изуми. Они, конечно, соскучились. Майто неясно кивает головой, до сих пор с шоком осматривая уже ругающихся, но, главное, живых людей, которые разбирают завал.       Итачи срывается с места, сразу же запрыгивая на крыши и мчась к палатке. В Совете решили, что резиденцию отстроят в последнюю очередь, прежде всего деревня. Опустошённый наполовину резерв нервирует, но, впрочем, не мешает передвижению. Кажется, у неё пробудился шаринган. И почему у её клана всё развитие проходит через одно место?       Возле палатки снуют высокопоставленные личности — Итачи бы хотела мимо проскочить, но титул наследника заставляет следовать этикету. Повезло, что под вечер большая часть разошлась, и на приветствие ушло минут десять. — Здравствуйте, Минато-сама, Итачи Учиха прибыл по вашему распоряжению.       Сходу кланяется девочка, как только входит в палатку. Она выпрямляется, сразу же замечая почти что восстановившегося Намикадзе. Мужчина выглядит до бесконечности уставшим, но мягкая улыбка по-прежнему на его лице. Жалко, что волосы короткие, после травмы головы пришлось их сбривать. Сзади него стояла Кушина-чан, нежно обнимая за шею, и буквально распространяла фибры поддержки, заботы и тепла по помещению. Какая же они гармоничная и прекрасная пара. Сбоку на диване расположился то-сан и Сэтоши-сан, между ними сидел Нара Шикаку. Пожалуй, один из умнейших людей, ныне проживающих в Конохе. На стуле рядом со столом сидит Цунаде-сан.       Она тут же спохватывается, здороваясь с остальными. — А вот с таким будущим главой клана Учиха Ичизоку грех не сотрудничать.       Говорит какой-то мальчишка, которого сперва не заметила Итачи, он старше неё, наверное, одногодка Шисуи. Но сходство с Цунаде-сан видно невооружённым взглядом. Она точно не его мать, но видно, что явные родственники. Так легко истребить целые благородные кланы? Да, конечно, не в этой жизни.       А воздух между ними двоими электризуется, ведь тот косвенно оскорбил её отца. Но на подкорке сознания девочка чувствует, что тот совершенно ничего подобного не имел в виду. И что-то остаётся в мире неизменным, например, взаимная болезненная привязанность между Сенджу и Учиха. — В упор не вижу, с кем хотя бы вести здравый диалог, конечно, не считая старших.       Непроизвольно вырываются слова у Итачи, что совершенно ей не свойственно. Даже в присутствии семьи и друзей она себе подобного не позволяет, обдумывая каждую фразу. Сенджу отчего-то громко смеётся, буквально ослепляя своей улыбкой… и, стоит признать, это красиво.       Взрослые с удивлением наблюдают за развернувшейся сценой. Цунаде припоминает рассказы дедушек про их отношения с Мадарой Учихой, особенного места стоят воспоминания дедушки Хаширамы. Она сама последняя обладает чистой кровью, а мальчик перед ней — бастард чьей-то семьи, увы, его родители погибли. Но, слушая рассказы Кушины-чан про восстановление клана, медик невольно подхватывает данную идею. И, как видно, это приносит первые успехи.       Мальчишка встаёт со стула, подходя к юному Учихе. И, ох, как же тот напоминает внешностью Первого Хокаге. Почти что вылитая копия. И, стоит признаться, её дед был довольно разгульным человеком. — Атсуши Сенджу.       Мальчик протягивает мозолистую ладонь, и младшая со всей твёрдостью её пожимает. — Итачи Учиха.       Через минуту они наконец разрывают зрительный контакт и рукопожатие. Атсуши возвращается на своё прежнее место.       Минато-сама прокашливается, возвращая к себе внимание. — Итачи-сан, как продвигается ремонт?       Девочка тут же достаёт из потрёпанной сумки многочисленные подробные отчёты, где ясно расписывалось, что, где, куда и откуда было потрачено. Ей уже прививают ответственность за клан. Кто-то бы сказал, что на ребёнка повесили слишком много, но Учихе кажется, что это пустяки. Лёгкая разминка для мозга, скажем так, пыль стряхнуть. — Коротко говоря, главная улица стоит, как и прежде. Абураме заменят завтра на востоке. Деревня восстановлена на девяносто два процента. За два месяца стройка почти завершена. — Отлично. Работа Учиха завершена на этом, всем остальным займутся прочие. Надеюсь, с полицией Конохи всё в порядке?       Минато-сама подпирает голову рукой, ещё ярче улыбаясь. Почему вокруг неё люди всегда сверкают улыбкой налево и направо? — Начинают уже дурью маяться.       Вместо Итачи отвечает Сэтоши, припоминая, как позавчера вечером, когда молодёжи было скучно, они экспериментировали с техниками. В итоге двоим шиноби пришивали палец, не говоря уже про остальных. И его любимый сыночек, Шисуи, как умница, тоже в инциденте отметился. Увы, не осталось кланов, которые могли бы терпеть красноглазых и наоборот. Нет, Нара глубоко уважаемы, но их клановая лень совершенно не компенсирует припадки активности Учиха. — Все от стройки загибаются, а Учиха хоть бы хны. Как проблематично, — недовольно бурчит под нос Шикаку, тяжело вздыхая. — А были бы Узумаки, то за две недели всё пришло бы в норму! А уж если и Сенджу к этому подключить… пять дней! — с вечным энтузиазмом отзывается Кушина-чан. — Три из которых они бы разносили остатки деревни в споре, — ехидно добавляет Сэтоши.       Хокаге понимает, что разговор медленно перетекает в спор и взаимные угрозы, поэтому легко кивает, отпуская Итачи. Она от природы девочка понятливая и быстро уходит, будто её здесь и не было.       На подходе к кварталу накрывает слабость, и девочка оступается, но её заботливо ловят загребущие ручонки Шисуи. Она тут же рассказывает другу про нового зверька в их зоопарке под названием Коноха. И они совместно приходят к выводу, что, скорее всего, новичка впихнут в команду Шисуи, потому что у него сокомандник умер ещё в войну. Но девочка под конец говорит о том, что хочет к нему в команду. Старший лишь на это смеётся.

***

      Тренировки шарингана начинаются сразу же со следующего дня — все остальные планы были отодвинуты на второй план. Шисуи, как заботливый друг, в любую свободную минутку трётся около Итачи, что-то объясняя и с чем-то помогая, не слушая причитания старого сенсея о том, что учёба юных Учиха — его забота, а не мелкого шиноби. Шисуи отмахивается и принципиально не замечает бубнёж старика. Иногда уделяет внимание Изуми.       И он первый замечает нехарактерную усталость друга, сразу же на буксире таща Итачи в больницу, прямиком в ручки Цунаде-самы. Пусть это совершенно не заметно, но Шисуи-то помнит его прежнюю выносливость. Можно всё было списать на тяжёлые тренировки, но нет. Чувствует и всё.       Женщина ставит диагноз какой-то редкой болячки, которая крайне медленно развивается на протяжении пятнадцати лет, но под конец прогрессирует семимильными шагами и убивает. Хорошо, что болезнь не успела укрепиться в организме и на её лечение уйдёт два месяца. Лечащим врачом к Итачи приставили Атсуши. Тот проявляет природную сообразительность и врождённую склонность к медицине. И это добавляет к нему симпатии, пусть тот, будем откровенны, дурак.       К слову, Атсуши и Шисуи спелись, родственные души, блин. Ладно, пока Учиха-старший общался с Итачи, то ещё кое-как контролировал себя и был спокоен, но с появлением Сенджу…       Двойной удар активности на одну маленькую девочку.       Да и ещё двое малых не дают спокойной жизни. Уж отото уже больше её любит, чем родителей. А крестник начинает излишне громко вредничать, если не видит Итачи в течение двух дней.       А у Итачи передозировка внимания со всех сторон, её просто вынудили пойти на этот стратегический шаг — сбежать ото всех на один день. Кто-то скажет, что это импульсивное детское решение, Учиха с этим утверждением не согласна. Понадобится всего лишь тихо ускользнуть из дому, когда родители ещё спят, а в полиции как раз меняется смена. Этот промежуток составляет пять минут, но ей хватит с головой. На холодильник заботливо прикрепляется записка о том, что девочка вернётся вечером.       Учиха думает, что побег из окна собственной комнаты лучше, чем через входную дверь. Она до малейшей детали помнит все передвижения одноклановцев и успешно не попадается им, подчистую скрывая чакру. Клановый барьер должен фиксировать все передвижения через него, но везде есть брешь. И Итачи не была бы умницей, если бы не знала этого. Такая же «дыра» есть в стене, окружающей Коноху.       За стеной — прекрасный пруд, который так обожает девочка. Пересечь расстояние до него не составляет труда.       Учиха устраивается на берегу, доставая еду. Водная гладь успокаивает, как и плывущий выводок утят. Она точно знает, что после оставленной записки её точно не будут искать. Если Учиха из главной ветви ушёл — это его выбор, но если не вернулся до указанного срока, то уже стоит волноваться. Если во время подобной вылазки убили, то… что это за Учиха был-то?       Девочка глубоко уходит в свои мысли, не замечая, как пролетают часы. Мысли плавно переходят из одной в другую, но внутреннее чутьё даёт знать про присутствие других людей.       Ясно, Шисуи и Атсуши. Даже здесь они её достали. Не сдерживая эмоций, девочка с размаху ударяет по собственным коленям, тяжело вздыхая. Нигде нет покоя. Был, конечно, возможный вариант, что после миссии этот отряд мог проходить по этой дороге, но девочка до последнего надеялась, что нет. — Очень неосмотрительное решение будущего наследника клана выбраться за пределы деревни в одиночку.       С укором говорит Атсуши, заваливаясь по левую сторону от девочки на каменистый берег. И тут же берёт камешек, кидая его по воде. Вышло шесть блинчиков… у Итачи максимум два.       А Шисуи ласковой кошечкой ложится справа, моментально отвоёвывая ногу Итачи в собственное пользование. На ней всяко удобнее лежать, хоть та и костлявая. Отношения между ними своеобразные, непонятные, иногда совершенно не смахивают на что-то дружеское. Сам старший Учиха не может объяснить эту странную тягу. — Мне что-то угрожает? — Нет, — шиноби шумно усмехается, — всего лишь здравое предупреждение.       Итачи в ответ лишь хмыкает. Судьба просто благословляет её на знакомства с неординарными личностями. — Рядом с нами как за каменной стеной! — восклицает Шисуи, морщась от пробивающихся солнечных лучей сквозь листву. — Итачи, был бы ты женщиной, то женился бы на тебе и сдувал пылинки, — подхватывает второй мальчишка. — В очередь, — Учиха ещё и показательно обнимает ногу, на которой лежит.       Итачи сдерживается от нервного смеха. — Драма в четырёх томах, — отвечает им девочка, закатывая глаза, — где остальных потеряли? — Уже в деревню шли, Сенджу почувствовал твою чакру, и мы отпросились.       Наверное, ей от них точно не скрыться. Из-под земли сорванцы достанут и в очередной раз доведут до белого каления. Если у них уже в восемь лет имеется такая способность, то что будет дальше?       Говорят, что те, кто быстро загорается, так же быстро затухают. И Итачи страшно за них, за саму себя, за всех. Складывается натуральное ощущение, что она не доживёт до двадцати пяти. Умрёт раньше…       Все мысли обрываются из-за ласкового тычка между рёбрами. — Эй, принц, не уходи в себя. Мы вообще-то ещё тут!       Привычный шум и гам возвращается. И кажется, что снова жизнь налаживается, только вот никто из троих не замечает внимательного взгляда человека в маске.