Совсем не детская сказка

      Рубашка, заботливо приготовленная вышколенным домовиком, мягко опутала широкие плечи и сильные руки. Изящные пальцы быстро двигались от горла вниз, виртуозно справляясь с маленькими пуговичками.       Белоснежная рубашка.       Последний взгляд на часы: наконец-то стрелка добралась до желаемой отметки. В серых глазах проскользнул огонек предвкушения, а губы сложились в искреннюю улыбку…       Наконец-то… Столько дней без нее… Это целая вечность…

***

      Хлопок трансгрессии ознаменовал его приход. Он здесь…       Малфой тихо выдохнул и раскрыл глаза, пытаясь оценить изменившуюся обстановку их маленького оплота порочного счастья.       Только она знает, как он ненавидит перемещение в пространстве… Только ей позволено созерцать эту смехотворную слабость…       Не успел Люциус осмотреться по сторонам, как неведомая сила буквально впечатала его спиной в стену. Затылок с громким стуком приложился о каменную кладку, а обе руки одним рывком были подняты вверх и заведены над головой. Все тело ниже шеи будто одеревенело, не позволяя пошевелить ни одним мускулом.       Люциус ощутил, как его запястья обхватило что-то упругое и мягкое, услышал, как звонко зазвенел металл в непосредственной близости от его головы.       Еще сильнее вжав в стену саднящий после удара затылок, он посмотрел вверх. Из каменной кладки торчали два металлических кольца, к каждому из которых были прикреплены внушительные цепи, заканчивающиеся кожаными браслетами, впивающимися в его запястья, лишая возможности опустить руки.       Дыхание предательски сбилось, а сердце гулко, напряженно трепыхалось в груди. Чертовка. Проказница. Маленькая госпожа…       В противоположном конце комнаты раздался тихий смешок, запускающий вдоль позвоночника новую волну желания. Малфой повернул голову в сторону источника шума, встречаясь своим взволнованным взглядом с бездонными карими глазами, в которых сейчас сиял особый, безумный блеск вожделения и страсти.       Никто, кроме него не видел этих огненных искорок.       Никто, кроме него не заслужил подобного взгляда…       Грейнджер медленно поднялась с огромной кровати, и Малфой почувствовал, как из его легких резко исчез весь воздух. Зато в штанах заметно прибавился объем, что явно не укрылось от лукавого взгляда этой распоясавшейся чертовки.       Сегодняшний образ Грейнджер был невероятно раскрепощенным и сексуальным. Люциус нервно облизнул пересохшие губы, буквально пожирая своим взглядом хрупкий девичий силуэт.       Сегодня на его любовнице был дерзкий, роскошный черный корсет. Изящную шейку плотно обхватывал узенький черный ошейник с металлическими заклепками. От него вниз уходили две широкие, декорированные серебристыми пряжками кожаные ленты, присоединяющиеся к эффектному лифу, чашки которого выгодно приподнимали и без того высокую и упругую грудь. Плоский живот был полностью скрыт глянцевой тканью, а два перекрещенных спереди ремешка подчеркивали тонюсенькую талию. Внизу это неприличное одеяние заканчивалось тонкими пажами, прикрепляющимися к кружевным резиночкам черных чулок.       Кожаные трусики так и притягивали горящий от предвкушения взгляд мужчины. А небольшая полоска молочной кожи, виднеющаяся между краем корсета и резиночкой трусиков так и манила пройтись по ней языком. Вот только чертовы цепи не позволяли притронуться к затейнице.       Люциус скользнул взглядом по стройным, обтянутым черным нейлоном ножкам, зацепился за кожаный ремешок изящных туфелек на невероятно высокой шпильке.       Каштановые локоны были сплетены в тугую косу, переброшенную на обнаженное плечо. Образ развратной, безумно сексуальной и притягательной госпожи дополнял яркий макияж.       Гермиона лукаво прищурила глаза и оценивающе осмотрела обездвиженного мужчину. Она небрежно вертела в изящных пальчиках свою волшебную палочку, а кончик розового языка вдруг прошелся между белоснежных зубок. Надменно изогнутая идеальная бровь, огонек вожделения на дне бездонных омутов и резкое движение хрупкой кисти — и на скованном мужчине не осталось ничего, кроме по-прежнему глухо застегнутой белоснежной рубашки… Абсолютно ничего…       Взгляд полный неприкрытого желания скользнул по крепким, ровным, длинным мужским ногам и задержался на вздыбленном члене, проглядывающем сквозь полы длинной рубашки и здорово выдающем ответное желание своего хозяина.       Небрежно отбросив палочку в сторону, Грейнджер развернулась спиной к прикованному мужчине. Люциус глухо рыкнул сквозь усердно стиснутые зубы при виде открывшейся пикантной картины. Обнаженная спина, хрупкие крылья лопаток, скрытая тканью поясница и восхитительная упругая обнаженная попка, прикрытая только узенькой полосочкой темной ткани, скрывающейся между крепких полушарий.       А эта чертовка решила еще больше подлить масла в огонь: став одной коленкой на край кровати и призывно прогнувшись в пояснице, она потянулась за чем-то на покрывале. Черная нить еще сильнее впилась в нежнейшую плоть, ничего не скрывая…       Малфой чувствовал, как вся кровь в его теле перераспределилась и запульсировала в двух эпицентрах, громко стуча в висках и еще сильнее наливая торчащий колом орган, требующий немедленного внимания этой развратной красавицы.       А Грейнджер вдруг резко повернула свое прекрасное личико и кинула лукавый взгляд через плечо. Люциус, затаив дыхание, следил за тем, как Гермиона подушечкой указательного пальца прошлась по своей пухлой губе, а затем полностью погрузила его в ротик, чтобы уже через секунду медленно, миллиметр за миллиметром выпустить из жаркого плена и призывно провести влажным кончиком по алой губе, доводя мужчину практически до исступления. Очень хотелось, чтобы на месте ее шаловливого пальчика оказалась совершенно другая часть тела…       А Гермиона, как ни в чем не бывало, будто не понимая, какую власть имеет над этим мужчиной, еще сильнее прогибаясь, наконец-то соскользнула с кровати и, выпрямившись, развернулась к нему лицом.       Люциус удивленно посмотрел на причину небольшого представления, разыгранного специально для него…       В одной руке Грейнджер сжимала изящную рукоятку тонкого, длинного, гибкого стержня, заканчивающегося на противоположном конце узенькой полоской кожи. Хищно усмехнувшись, сделав резкое движение рукой, Гермиона опустила хлыст на свою вторую руку, попав кожаным «шлепком» точно по раскрытой ладошке. Громкий звук удара отразился от стен, но ни один мускул не дрогнул на прекрасном лице девушки.       А вот Люциус вдруг почувствовал, как во рту пересохло. Руки порядком занемели, но он на это не обращал никакого внимания…       Маленькая, развязная чертовка…       А Гермиона, не прерывая зрительного контакта, медленно сокращала между ними расстояние, пока не оказалась в шаге от застывшего, обездвиженного мужчины. Плавное движение тонкой кисти, и кожаный кончик стека легкой щекоткой прошелся снизу вверх по крепкому мужскому бедру, заставляя Малфоя еще сильнее вжаться затылком в стену и приглушенно прохрипеть нечто неразборчивое… Он и не представлял, что невесомое прикосновение упругой, твердой кожи будет настолько… будоражащим…       Грейнджер плавно повела кистью в сторону, увлекая за собой хлыст. Упругий кончик «шлепка» скользнул по головке возбужденного члена, заставляя Люциуса зажмуриться и не таясь простонать. Хотелось дернуться навстречу, демонстрируя свое желание, но мужчина по-прежнему был лишен этой возможности… Лишь еще сильнее сжал кулаки, удерживаемые кожаными наручниками, до крови впиваясь ногтями в ладони.       Пока гибкий стержень изучал второе бедро, Гермиона прижалась к сильному телу и языком провела узенькую влажную дорожку по крепкой шее мужчины, заставляя того дернуть головой… будто он пытался отстраниться от этой ласки. Узкая ладонь вмиг накрыла мужскую шею, с силой надавливая, впиваясь длинными ноготками, оставляя на чувствительной коже четыре яркие полосы. А бойкий язычок тут же скользнул правее и очертил контуры раковины, срывая с тонких губ хриплый стон, сложившийся во фразу:       — Гермиона, что ты…       Договорить он не успел… Резкий взмах девичьей кисти, звук разрываемого плетью воздуха — и Люциус ощутил обжигающую боль в районе бедра. На упругой коже осталась горящая красная полоса. С губ мужчины сорвался шумный выдох сквозь стиснутые зубы, а по позвоночнику пробежала сладостная судорога предвкушения…       — Молчать, — холодно выдохнула Грейнджер, с нехорошим прищуром глядя в серые глаза…       Ей эта роль удавалась превосходно… Иногда даже чересчур.       Люциус тяжело сглотнул, но не проронил больше ни звука. Он принял ее условия…       Грейнджер накрыла теплой ладошкой его член и умело провела рукой вверх-вниз, слегка прокручивая запястье… Люциус закрыл глаза, стараясь сдерживать себя. Стараясь молчать… Но эта маленькая искусительница провела кончиком острого ноготка по налившейся кровью головке, невесомо очерчивая нежнейшую кожицу, заставляя забыть обо всем и глухо простонать.       И в тот же миг Малфой почувствовал, как что-то упругое коснулось его раскрытых губ. Распахнув затуманенные возбуждением глаза, Люциус с недоумением уставился на стоявшую напротив девушку и чуть не задохнулся от возмущения, сообразив, что она творит…. А Гермиона жестко надавила на волевой подбородок, заставляя мужчину сцепить зубы на тонком стержне стека. Теперь Люциус не мог произнести ни одного членораздельного звука.       А Грейнджер уже виртуозно справлялась с маленькими пуговками на белоснежной рубашке, раскрывая своему пытливому взгляду крепкую, тяжело вздымающуюся мужскую грудь. Девушка легкими поцелуями-укусами прошлась от шеи до пупка, а затем вернулась назад, кончиком языка оставляя влажную полоску и сотни мурашек на мужском теле. Острые зубки прихватили плоский сосок, вырывая у Малфоя неясное мычание.       Соблазнительница, пристально глядя в бездонные серые глаза, начала медленно опускаться вниз, оставляя острыми ноготками четыре красные дорожки… Люциус шумно выдохнул через нос, еще сильнее сцепив зубы на гладком стержне. Он понимал, что задумала эта плутовка…       Ощутив, как бойкий язычок быстро пробежался по набухшей от предвкушения головке, Малфой зажмурился и поднял лицо вверх насколько позволяло его нынешнее положение. Сердце в груди клокотало от переполняющих эмоций, а внизу все сладостно тянуло и еще сильнее напрягалось.       Гермиона несколько раз облизнула рельефную головку, слегка надавливая язычком на малюсенькое отверстие в центре, и тут же осыпала легкими поцелуями упругий ствол, двигаясь вниз, пока игривые пальчики перекатывали мошонку, доводя мужчину до безумия. Легонько очертив языком каждую вздувшуюся венку, Грейнджер вновь вернулась вверх и, обхватив губками увлажнившуюся головку, замерла…       Если бы не чертов стек во рту, Малфой взвыл бы в голос. Так хотелось оказаться полностью в этом жарком ротике… Мужчина непроизвольно дернулся вперед и вдруг осознал, что может двигаться… Его член с легкостью погрузился во влажную, теплую глубину девичьего рта, упираясь головкой в мягкую стенку ее горла. Грейнджер незаметно сняла обездвиживающие чары.       Малфой посмотрел вниз и встретился с лукавыми карими глазами. Его взгляд оторвался от этих выразительных омутов и скользнул ниже, наблюдая за разворачивающимся действием. Пухлые алые губки ритмично обхватывали внушительный орган, то вбирая его до самого основания, то выпуская полностью из жаркого плена. Кончик языка пробегал по набухшей головке, а через секунду губы вновь захватывали напряженную плоть в свою власть.       Руки, по-прежнему прикованные к стене, так и чесались ухватиться за кучерявую макушку и насадить ее ротик на свой член до самого предела. Но он был лишен этой возможности. Пока лишен. Мужчина подался бедрами вперед, врываясь в податливый рот, и тут же дернулся назад, чтобы уже через секунду повторить свое действие.       Гермиона с готовностью, с вожделением позволяла ему это, а ее острые ноготки блуждали по мужским бедрам, продвигаясь выше, впиваясь в напряженные, крепкие ягодицы.       Малфой задыхался от переполняющих его образов и ощущений, от разносящихся по комнате звуков: в расстегнутой рубашке, со связанными руками и чертовым хлыстом во рту он грубо, резко, с невозможно пошлым, хлюпающим звуком вторгался в мягкий ротик своей госпожи… Он готов был кончить прямо сейчас. Он чувствовал, как по возбужденному телу пробегают первые судороги — предвестники, что до рая осталось несколько резвых движений умелого язычка. Но Гермиона тоже слишком хорошо его знала.       Грейнджер отстранилась, поднимаясь, глядя в его затуманенные от переполняющего возбуждения глаза своими лукавыми, прекрасными омутами. Она схватилась за рукоятку стека и потянула вперед упругий предмет, вынуждая Люциуса разомкнуть усердно сжатые челюсти.       Узкий кончик «шлепка» игриво заскользил по обнаженной мужской груди и животу, спускаясь к чувствительной коже лобка. Малфой глухо простонал, и в тот же миг его губы накрыли сладкие губки соблазнительницы. Ее язык без промедления проник внутрь приоткрытого в беззвучном стоне рта, игриво скользя в жаркой глубине, а Люциус с жадностью ответил на поцелуй, вступая в волнительную пляску… Шаловливая ручка вновь нашла подрагивающий от напряжения орган.       — Хочешь меня трахнуть? — разорвав поцелуй, выдохнула девушка, медленно скользя ладошкой вдоль упругой, увлажненной ее ротиком плоти, заставляя Люциуса потерять остатки разума.       — Да! Хочу! — рыкнул обезумевший мужчина, даже не задумываясь над своими действиями, за что тут же получил новую порцию обжигающе-сладкой боли.       В этот раз стек опустился два раза на разгоряченную кожу, оставляя яркие полосы на груди и животе.       — Я не разрешала тебе говорить, — холодно выдохнула Грейнджер, вновь входя в образ страстной, распутной госпожи.       Кончик языка ласково прошелся по саднящим отметинам, будто успокаивая потревоженную плоть, срывая у мужчины тихий стон. Острые зубки незамедлительно прихватили чувствительную кожу на шее мужчины, оттягивая, оставляя яркие метки, сразу зализывая их язычком.       Люциус почувствовал теплое дыхание около самого уха, опаляющее чувствительные изгибы раковины. Гермиона отстегнула цепи от стены, позволяя мужчине опустить занемевшие руки, но кожаные браслеты по-прежнему сковывали его запястья. Сжимая в одной руке стек, а на вторую намотав цепи, Грейнджер, прижавшись всем телом к невероятно напряженному мужчине и прикусив кожу на его подбородке, тихо выдохнула:       — За мной.       Гермиона сделала шаг назад, натягивая связывающую их цепь, и Люциус, уступая ее фантазии и желанию, двинулся следом за хрупкой фигуркой госпожи и хозяйки сегодняшнего вечера.       Грейнджер замерла, ступив на мягкий ковер около широкой кровати, в непосредственной близости от пылающего камина. Выпустив цепи, она зашла за спину мужчины, скрываясь из его поля зрения. Ему нельзя было поворачивать голову…       — На колени, — лаконичность ее фраз и льдинки в звонком голосе заставили напрячься и… замешкаться.       Звук разрываемого плетью воздуха и удар по спине, хоть и смягченный тонкой тканью рубашки, заставил дернуться и гневно сверкнуть глазами. Получишь ты у меня в следующий раз, чертовка!       — На колени! — громче повторила Грейнджер.       Тон, не терпящий возражений. И Люциус сделал то, что от него требовалось…       Стук приглушенных ковром каблучков запустил по телу дрожь предвкушения. Что задумала эта девчонка?       В поле его зрения попали стройные ножки и обнаженные бедра, на молочной коже которых так соблазнительно смотрелись тонюсенькие пажи. А вид маленького треугольника трусиков заставил шумно сглотнуть липкую слюну и непроизвольно облизнуть вмиг пересохшие губы.       Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал неприступному, надменному лорду, что он будет стоять на коленях перед маглорожденной девчонкой и… получать от этого своеобразное удовольствие, одним Круциатусом этот провидец не обошелся бы.       Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал скромной, тихой девушке, что рядом с этим мужчиной она сможет так раскрепоститься, Гермиона решила бы, что перед ней сумасшедший.       Но вот она, реальность.       Узкий кончик стека очертил его подбородок, заставляя мужчину напрячься: Малфой не знал, что последует за этой мнимой лаской. Грейнджер низко склонилась над мужчиной, зарылась тонкими пальчиками в платиновых волосах, стягивая их на затылке, резко дергая, вынуждая Малфоя запрокинуть голову и поднять к ней лицо.       — Хочешь меня? — с похотливой усмешкой поинтересовалась Гермиона, прекрасно понимая, какую власть имеет над коленопреклоненным мужчиной.       В глубине шоколадных глаз горел безумный огонек.       Молчание.       Люциус крепко сжал зубы, пытаясь расслабиться и хоть немного снять напряжение в изнывающем от предвкушения теле. Больше всего хотелось прекратить эту развратную, унижающую игру, одним щелчком пальцев сорвать с себя кожаные путы, пригвоздить распоясавшуюся девчонку к ближайшей стене или придавить к кровати и отыметь ее до потери сознания, но он знал… знал, как сильно она любит быть главной. Возможно, даже больше, чем когда бразды правления переходили в его руки.       — Я задала тебе вопрос! — угрожающий блеск прекрасных глаз заводил до чертиков.       — Да! Я хочу тебя! — рыкнул Люциус.       Звук пощечины был слишком громким. На всегда бледной щеке проступила яркая отметина. В серых глазах — возмущение и отголосок злости. В карих — искра страха. Не переборщила ли… Мужские губы дернулись в едва заметной усмешке, тут же превращаясь в привычную тонкую полоску, а на дне серых омутов проскользнул подбадривающий огонек. Продолжай, а я подыграю…       — Я не разрешала тебе говорить! — истерично выдохнула Грейнджер, к которой вновь вернулись собранность и… грозность. Маленькая львица…       Хлыст полетел в сторону, а узкие ладошки легли на обнаженный торс и с силой толкнули мужчину назад, заставляя того опуститься спиной на мягкий ковер. Он в который раз позволял ей принудить себя что-то сделать…       Удовлетворенный выдох сверху, звук приближающихся шагов, ровные ножки перед самыми глазами… и острый каблучок, ощутимо вонзившийся ему в грудь. Казалось, одно неверное движение — и внушительная шпилька пронзит насквозь. Малфой с замиранием сердца смотрел на безукоризненную ножку в изящной туфельке. Вид этих ножек будоражил ничуть не меньше, чем более пикантные места восхитительного тела этой женщины. Его женщины. Его маленькой госпожи.       Гермиона, удерживая вес на ноге, стоящей на ковре, скользнула каблучком по вмиг напрягшемуся мужскому телу, очертила по кругу соски, подмечая в серых глазах огонек восхищения. Ему нравилась эта новая ласка. Но основное представление Люциуса ждало впереди. Специально для него.       Расставив ножки по бокам от его головы, девушка, пристально глядя в глаза своему любовнику, произнесла:       — Целуй.       Малфой вновь замешкался, не в силах оторваться от созерцания этой восхитительной женщины: горящие огнем глаза, похоть и разврат в каждом движении. Какая же она живая. Как и он рядом с ней. Люциус сглотнул и перевел взгляд на пикантную картинку, находящуюся в его поле зрения. Внутренняя поверхность манящих бедер, маленькая полосочка темной ткани, прикрывающая самое сокровенное, крепкие окружности девичьих ягодиц, между которыми виднелась та чертова кожаная ниточка.       — Целуй! — громче повторила девушка.       Будь по-твоему.       Малфой покорно повернул голову в сторону и, напрягая мышцы шеи, оторвал затылок от мягкого ковра и приник губами к тонкой лодыжке, по-прежнему скрытой темным нейлоном, выводя языком замысловатые узоры на хрупкой щиколотке, краем глаза наблюдая за действием своей любовницы.       Гермиона, запрокинув голову, закрыла глаза. Безупречная грудь ходила ходуном под глянцевым лифом. Как же возбуждали его покорность и ее мнимая власть над этим мужчиной! Тонкий пальчик скользнул между бедер, накрывая узенькую полоску ткани, надавливая, двигаясь синхронно с его языком на ее ножке. Люциус чувствовал, как только-только расслабившийся член вновь, с двойной силой налился желанием из-за такого развратного представления. Тонкий пальчик очерчивал край ткани, лаская скрытые под ней лепестки нежнейшей плоти, то и дело надавливая на разрывающийся от предвкушения эпицентр. Люциус вонзился зубами в мягкую кожу, срывая с губ Гермионы громкое, чувственное аханье. Шоколадные глаза распахнулись и уставились на распростертого под девушкой мужчину. В его глазах — знакомый призывный огонек с нежными искорками на самом дне серых колодцев.       Переступив через него, Грейнджер сомкнула ножки и, упершись ладошкой в бок, скомандовала:       — Встань.       Мужчина повиновался. А Гермиона вмиг накрыла его плечи ладонями и подтолкнула в сторону широкой кровати.       — Ложись!       Люциус беспрекословно повиновался: внизу все разрывалось от одних только воспоминаний об ее игривых пальчиках, так чувственно ласкающих саму себя, поэтому он готов был делать, что угодно. Быть покорным рабом своей развратной хозяйки, только чтобы заслужить то самое, нужное ему поощрение… Хотелось самому коснуться каждого изгиба этого до невозможности сексуального тела…       Малфой забрался на кровать, опираясь спиной на мягкие подушки у изголовья, занимая полусидячее положение. Взмах изящной кисти, и сковывающие его запястья цепи зажили своей жизнью, оплетаясь вокруг спинки кровати, вынуждая Люциуса завести руки над головой, лишая его возможности прикоснуться к девушке.       Гермиона не спешила составить Малфою компанию. Медленно склонившись над мужчиной, она жадно приникла к его губам, очерчивая пальчиками овал дорогого лица. Спустилась ниже, слизывая капельки соленой влаги с его шеи. Шаг вдоль кровати, и Гермиона, еще сильнее нагнувшись, без предварительных ласк, полностью вобрала в рот призывно торчащий член. И тут же выпустила, пройдясь на выходе острыми зубками по головке, заставляя любовника глухо простонать.       Сбросив туфельки, Грейнджер забралась на кровать, с удовольствием созерцая, как Люциус нервно облизнул губы… надеясь на долгожданное продолжение. Но сегодня была ее очередь заставлять его молить о большем…       Гермиона села лицом к Люциусу на его бедра, широко расставив ножки по бокам от него. Маленькие ладошки накрыли груди, оттягивая ткань корсета, открывая жадному взгляду мужчины шикарный вид обнаженных полушарий, аппетитно смотрящихся на фоне оставшегося черного одеяния. Розовые, набухшие от возбуждения соски так и манили пройтись по ним языком.       Малфой тут же отвел взгляд, пытаясь отвлечься, только чтобы не смотреть на эту девчонку, так умело играющую на его порочных желаниях и распалившемся желании.       А хрупкая кисть уже скользнула между призывно разведенных бедер, накрывая пальчиками кожаную ткань, отодвигая ее вбок, открывая розовые лепестки нежнейшей плоти.       — Смотри на меня.       Изящные пальчики впервые прошлись снизу вверх между влажными складочками, заставляя Люциуса тяжело сглотнуть. Подушечка большого пальца надавила на набухший бугорок, срывая у Гермионы тихий стон, а у Люциуса — шумный выдох. Указательный палец скользнул в узенький вход, охватываемый плотными, бархатистыми стенками, заставляя девушку прогнуться в пояснице и сдавленно простонать, а мужчину крепче сжать обездвиженные кулаки и облизнуть пересохшие губы.       Но сегодня ей и этого было мало…       Гермиона подалась всем телом вперед, обвивая своими тоненькими руками крепкую шею, жадно впиваясь хищным поцелуем в мужские губы, обхватывая коленками его бока и призывно двигая бедрами вверх-вниз. Зажатый между его животом и ее женственностью член свободно скользил вдоль восхитительно влажных складочек, то и дело норовя проникнуть внутрь, но Грейнджер в самый последний момент подавалась бедрами вверх, заставляя мужчину затравленно рычать.       Люциусу казалось, что если он сейчас же не окажется внутри этой несносной девчонки, то точно взорвется. Грейнджер оказалась прекрасной ученицей. И, кажется, сегодня превзошла своего учителя. Малфой готов был молить о пощаде, но все еще упрямо стискивал зубы, приглушенно постанывая, надеясь, что девушка сдастся первой. Ведь она сама уже на пределе.       Гермиона, обхватив ладошкой его член, уперлась головкой в свой узенький вход и стрельнула глазками в сторону притихшего мужчины: кажется, он пропустил несколько вздохов.       — Я знаю, что ты мечтаешь оказаться внутри меня, — хриплые нотки в ее голосе выдавали то, как тяжело ей самой было сдерживаться. — Что ж… наши желания совпадают.       Губы аристократа растянулись в самодовольной улыбке. А вот в шоколадных глазах блеснул угрожающий огонек.       — Но не думай, что все будет так просто.       И Грейнджер соскользнула с его бедер. Она отступила на шаг от кровати и, хитро улыбнувшись, развернулась спиной к пожирающему ее взглядом мужчине. Тонкие руки метнулись вверх, как бы невзначай пройдясь по хрупким обнаженным плечам, провели по волосам, по-прежнему собранным в толстую косу, стягивая шелковую нить, распуская шикарные локоны, позволяя им заструиться по спине. Бросив через плечо лукавый взгляд и встретившись с молящими глазами Люциуса, она подцепила тонкие резиночки сводящих мужчину с ума трусиков, медленно стянула их к лодыжкам, эротично прогибаясь в пояснице, вновь выставляя напоказ самое сокровенное. Ему. Грациозно переступила с ноги на ногу, оставляя ненужную вещицу на полу.       Вернувшись к насторожившемуся мужчине, Грейнджер призывно провела кончиком ноготка по всей длине члена: от основания до головки… Вторая ладошка раскрылась, и в ней Люциус заметил ту самую шелковую нить, еще совсем недавно удерживающую густые локоны. А Гермиона, хищно прищурившись, поудобнее перехватила нить двумя руками.       — Нет! — испуганно выдохнул мужчина, дергая руками, пытаясь освободиться.       — Молчи и не дергайся! — зло выдохнула девушка, нависая над его лицом, сдавливая одной ладошкой его крепкую шею. — Не забывай: сегодня ты мой, — четко выговорила она каждое слово.       Гермиона сама перехватила его взволнованный взгляд. Искорки нежности и тепла на долю секунды вытеснили то безумие, которое плескалось в этих шоколадных омутах во время подобных игр. И Люциус выдохнул, расслабляясь, успокаиваясь, понимая, что Гермиона не зайдет слишком далеко… остановится вовремя. Такая умница все рассчитает правильно.       А через несколько секунд ловкие пальчики крепко завязали шелковую нить у самого основания возбужденного члена.       Не медля больше ни минуты, Гермиона забралась на кровать, развернувшись спиной к мужчине, расставляя ножки, упираясь ступнями по бокам от его икр. Оперлась одной рукой о кровать, а второй направила его возбужденную плоть внутрь себя.       Они двинулись одновременно: он дернул тазом вверх, а она подалась бедрами вниз, соединяясь, создавая наитеснейший контакт. С их губ синхронно сорвались томные стоны. Вместе… Опять… Как же хорошо…       Люциус зажмурился, заставляя себя прекратить двигаться, предоставляя Гермионе полнейшую свободу в ее действиях. Первые движения были плавными, размеренными: она будто пыталась приноровиться к выбранной позе. Постепенно темп становился яростнее, настойчивее. Закусив нижнюю губу и откинув голову, Грейнджер бешено насаживалась на его член, чувствуя, как с каждым новым прикосновением, по телу пробегают приятные волны приближающейся разрядки.       Малфой непроизвольно подался бедрами вверх, силясь поймать желаемое наслаждение, чувствуя, как внизу все пульсирует от сладостного предвкушения… Но чертова нить не давала кончить…       А Грейнджер вдруг опустилась на локти, прогибаясь всем телом, прижимаясь влажной от пота спиной к обнаженной мужской груди. Запрокинув голову, упираясь затылком в подушку где-то над его плечом, она продолжала сладостно постанывать и часто-часто двигать бедрами, практически не выпуская твердый член из себя. Изящные пальчики сами нашли набухший клитор, надавливая, прокручивая, срывая с губ тихие всхлипы.       До разрядки оставалось совсем чуточку, совсем немножко, но что-то не получалось, будто не пропуская в долгожданные ворота ее личного эдема. Люциус, несмотря на свое болезненное безумие, чувствовал, что движения Гермионы становятся хаотичнее, рванее… вот-вот… сейчас… она должна… должна. Стараясь ей помочь, он подался бедрами вверх… резко, жадно, пытаясь подстроиться под каждый ее толчок. Скованные руки не позволяли больше ничего. Разве что… Малфой, насколько позволяла подобная поза, повернулся лицом к ее раскрасневшейся щечке, по которой стекала слезинка болезненного возбуждения.       — Ну же, — шепнул Люциус, проходя языком по изгибу ушка. — Кончай, малышка… для меня… — острые зубы прикусили чувствительную мочку.       И Гермиона, будто получив долгожданный пропуск, с громким криком забилась в судорогах оргазма, скатившись с мужского тела, замирая сбоку от него, утыкаясь носом в белоснежную, влажную от пота рубашку, все еще прикрывающую крепкие плечи.       Отдышавшись, Гермиона приподнялась на локтях и заглянула в напряженное лицо мужчины: веки были плотно прикрыты, губы превратились в тонкую полоску, по лицу пробегала болезненная судорога… Кулаки, по-прежнему прикованные к изголовью кровати, сжимались до побелевших костяшек.       Он мог бы высвободиться в любую секунду. Но всегда ждал ее разрешения. Всегда позволял довести ей игру до конца…       Гермиона ласково очертила пальцами овал любимого лица, прошлась раскрытой ладонью по крепкой груди, нежно погладила две яркие узкие полосы, выделяющиеся на бледной коже. Девушка всем телом подалась вниз, нависая над призывно вздыбленной плотью.       Люциус, почувствовав ее движения, раскрыл глаза. В его мозгу сейчас стучало только одно навязчивое желание… Кончить… Он видел, как девушка склоняется над его членом, чувствовал, как она ласково облизнула головку своим мягким языком, заставляя мужчину практически взвыть. Яички гудели, низ живота разрывался от неудовлетворенности, а сам член, казалось, сейчас лопнет.       — Пожалуйста, — сдавленно шепнул Малфой, встречаясь взглядом с ее внимательными глазами, — я больше не могу… Гермиона, если ты не дашь мне кончить, я сдохну прямо сейчас!       — О, это будет ужасная, невосполнимая утрата! — ехидно усмехнулась Грейнджер, но Малфой даже в таком почти невменяемом состоянии, услышал в мелодичном голосе нотки затаенного ужаса и… боли…       Грейнджер в последний раз крутанула кончиком языка по набухшей головке и перебросила ножку через мужчину, упираясь коленями по бокам от его бедер.       Она сама уже давно не боялась признаться в этом хотя бы самой себе… хотя бы ему… этот мужчина действовал на нее, как самый сильный афродизиак. Приятное, тянущее тепло вновь разливалось между ее бедер. Гермиона снова ждала его всего… без остатка. Обхватив ладошкой член, она одним резким движением насадилась на него до самого основания. Мужчина сдавленно прохрипел, отдаваясь этой безумной пытке… Он все еще не был свободен…       Гермиона сделала мягкое движение рукой — и сковывающие мужские запястья цепи растворились в воздухе, жалобно бряцнув на прощание. Люциус медленно опустил руки, накрывая ладонями округлые девичьи бедра, наконец ощущая бархатистую кожу, бесцеремонно впиваясь пальцами в нежную плоть.       Грейнджер, не отрывая взгляда от его молящих глаз, завела руку назад, прогибаясь: несколько точных движений проворных пальчиков — и шелковая уздечка соскользнула с изнывающего органа…       Люциус хрипло выдохнул, а Гермиона почувствовала, как его член дернулся внутри нее, еще сильнее наливаясь от сдерживаемого ранее потока крови… заполняя до предела…       Идеально.       Малфой накрыл ладонями ее влажную от пота спину, обнимая, надавливая, привлекая девушку к себе, крепко сжимая любовницу в своих объятиях.       Обездвиживая…       Мужские бедра начали двигаться, совершая резкие, частые, бешеные толчки, все сильнее и яростнее вколачиваясь в податливое лоно. Гермиона громко, надрывно стонала ему в ухо, зарываясь пальчиками обеих рук в платиновые, влажные от пота волосы, упираясь локотками в крепкие плечи.       Мужчина, хрипло рыкнув, еще сильнее вжал в свое тело хрупкую фигурку и вместе с ней перевернулся на живот, подминая под себя, нависая над дезориентированной любовницей. По-прежнему оставаясь внутри.       Малфой подхватил стройные ножки и забросил их себе на одно плечо. Придерживая тонкие щиколотки одной рукой, он оперся второй ладонью около ее плеча, заставляя девушку упереться коленками в грудь, и начал подаваться бедрами вперед, срывая с губ Грейнджер протяжные вскрики при слишком резких и глубоких толчках. Гермиона вцепилась пальчиками в спинку кровати, целиком отдаваясь желанию своего мужчины. И своему собственному… Она поощряла каждый толчок сладостным стоном. Практически обездвиженная. Вся в его власти.       Малфой чувствовал, как по его позвоночнику пробегают искры приближающейся кульминации, ощущал, как с каждым его движением, Гермиона старается выше приподнять бедра, чувствовал, как ее тело выгибается, подрагивает…. силясь поймать вторую волну оргазма.       Люциус резко вышел из нее, услышав сдавленный, разочарованный всхлип. Неужели решила, что он оставит ее… просто так?       Одним отработанным движением раздвинул сомкнутые коленки и, устроившись поудобнее между ее подрагивающих от предвкушения бедер, ворвался внутрь. В такой позе аристократические пальцы с легкостью могли добраться до маленького комочка напряженных, оголенных «нервов»… Мягкие, невероятно умелые пальцы дополнили то непередаваемое чувство наполненности внутри девушки, подводя ее к кульминации.       Гермиона вцепилась пальчиками в ворот мокрой от пота рубашки и беспрекословно потянула Люциуса к себе, вынуждая мужчину опуститься на локти, склониться ниже, и с жадностью накрыла его губы своими…       Громкие требовательные стоны друг другу в рот, тяжелое переплетенное дыхание, подбадривающий шепот, всхлипы и слезы облегчения на ее раскрасневшихся щечках, капельки пота на его безупречном лице, и два, слившихся воедино вскрика…       Они одновременно достигли желаемого…