Совсем не детская сказка

      Разношерстная толпа лишала возможности дышать полной грудью, наигранные слащавые улыбочки вызывали рвотный позыв, томительное ожидание новой рабочей недели чуть ли не сводило с ума, а одни и те же разговоры сотню раз за вечер, но в разных интерпретациях, заставляли крепче сжимать челюсти, чтобы ненароком не сказать чего лишнего. Вот он: высший свет, перемешанный с обычными клерками Министерства. Только моей дорогой женушке могла прийти абсурдная мысль собрать всех в одном доме. Нет, веселиться я умел и любил. Собственно, чем еще заниматься богатенькому, ни в чем не нуждающемуся аристократишке, если не весельем… Но всему должен быть предел. Всему должно быть свое время. А Нарцисса этого не понимала. Точнее, даже не пыталась понять. Она вела себя, как взбесившийся подросток, а не как уважаемая, умудренная жизненным опытом женщина, коей ей положено быть по статусу. Все эти светские, никому не нужные вечеринки в то время, как ее единственный сын валяется при смерти. Да что не так с этой женщиной?       Мы с Нарциссой почти никогда не разговаривали: все общение свелось к наигранным любезностям для заинтересованной публики. В обычной, повседневной жизни мы старались не пересекаться, благо размеры поместья это позволяли. А моя работа и ее постоянные путешествия являлись неплохим бонусом для виртуозных ухищрений видеть друг друга как можно реже.       Убеждая себя, что мой интерес связан исключительно с заветным отчетом, после сдачи которого в мои руки попадет долгожданная вещица, я бегал безразличным взглядом по толпе, стараясь найти одну очень симпатичную мордашку. И я сейчас, разумеется, не о своей женушке.       Интересно, Грейнджер пришла со своим… женихом? Признаться, известие о том, что девчонка без пяти минут замужем, меня не особо удивило. Это нормально. Это правильно, в конце концов. А вот мысль о том, что эта пигалица, которой, по идее, на роду написано быть верной и примерной женой в окружении десятерых рыжеволосых отпрысков, совершенно не блещет добродетелью, завела до чертиков. Ох-ох… Как она нервничала, как отзывалась на каждое прикосновение! Да я готов был прямо в коридоре Министерства хорошенько ею заняться! Не говоря уже о более приватной обстановке. А как она призывно застонала… Ох, черт, спокойнее, Люциус! Пора сосредоточиться на учтивой беседе с этой безликой состоятельной куропаткой, а своей юной ассистенточкой займешься попозже. Тем более до ее капитуляции осталось совсем немного.       Слегка затвердевший в штанах из-за одних только воспоминаний об этой сексуальной девчонке член получил новый приток крови. Предстоящая однодневная интрижка будоражила до чертиков. А то, что она будет, я даже и не сомневался. Слишком явно читались в шоколадных глазах желание и влечение. О да! Грейнджер! Верность — явно не твой конек! Хотя мне это только на руку.       Продолжая на автомате любезничать с графиней, опять пробежался глазами по залу и на этот раз зацепился взглядом за Нарциссу. И почему внутри сразу все переворачивается от отвращения? Почему эта женщина такая фальшивая от кончиков платиновых волос до кончиков длиннющих ногтей? А эти вспышки смеха выше положенного на три тона…       А рядом с ней новый любовничек, привезенный из последнего путешествия. Кажется, это какой-то богатенький ирландец, недавно склепавший себе впечатляющую родословную. Как там его… Бартл Уолш, если не ошибаюсь.       Скользнул оценивающим взглядом по очередному мужчине, трахающем мою жену. Ну конечно, леди Малфой не могла пройти мимо черноволосого, высокого, тощего болвана в глухом сюртуке. Как предсказуемо. Признаться, однотипность ее вкусовых пристрастий всегда заставляла сотрясаться от едва сдерживаемого хохота. Такая преданная. Это ж как себе на горло нужно было наступать, раздвигая ноги перед законным мужем, ни капельки не похожем на идеал!       Почувствовал, как рот изогнулся в ехидной ухмылке. От подобных мыслей я давно не испытывал ни горечи, ни разочарования. Бывает. Зато я спокойно могу увиваться за любой приглянувшейся юбкой, и меня никогда не будут ожидать сцены ревности. Так что везде есть свои плюсы.       Взгляд почти непроизвольно пробежался по залу… и тут я увидел ее — предмет моего сумасшествия и желания уже больше месяца. Эту тонкую фигурку не возможно было не узнать. Уж слишком часто я представлял ее в своих грязных мыслишках.       Черное платье облегало роскошное тело. Довольно короткая юбочка будто в насмешку подчеркивала пленительные бедра и крепкую, совершенной формы попку. Треугольный вырез платья доходил практически до копчика. Молочная кожа манила пройтись по ней ладонями, ощутить ее мягкость, упругость… безупречность. Крылья тонких лопаток, хрупкие позвонки и маленькая ямочка на пояснице так и притягивали мой голодный взгляд. Ох, выдохни, Люциус.       Грейнджер о чем-то оживленно болтала с Шеклболтом. Рядом с девчонкой я так и не заметил рыжее недоразумение. Хм… на месте ее женишка я был бы предусмотрительнее. Нечего отпускать свою невесту на подобные увеселительные мероприятия в одиночестве. Да еще в таком откровенном платье. Мало ли, что может случиться. Губы сами собой растянулись в гадкую усмешку. А почему бы и нет? Хотя… можно еще немного поиграть с этой красавицей…       Наверное, Грейнджер что-то ощутила, потому что слегка повернула голову в сторону. Теперь я мог рассмотреть румяную щечку, на которую ниспадала волнистая прядка, выбившаяся из вечерней прически, тонкий нос и подрагивающие длинные ресницы.       И тут девчонка подняла на меня свои бездонные глаза. Наши взгляды пересеклись. Пухлые алые губы тут же искривились в подобии ехидной улыбочки, а на дне карих колодцев отчетливо промелькнули лукавые, похотливые искорки. Особенно когда этот взгляд скользнул вниз и задержался где-то в районе последней пуговки пиджака. Грейнджер хитро усмехнулась и вновь пристально посмотрела прямо мне в глаза. Мои губы по привычке растянулись в насмешливой ухмылочке. Одна бровь полетела вверх… и вмиг вернулась на положенное ей место. А мне нравится твоя игра, крошка. Пригубил виски, не отрывая взгляда от шоколадных глаз. И разорвал этот безмолвный поединок. Хотя почему бы не продолжить… и не перейти к более тесному контакту.       Кое-как отделавшись от сварливой собеседницы, я не спеша направился в сторону своей ассистентки. С каждым шагом, приближающим меня к Грейнджер, во мне будто просыпался охотничий инстинкт. Не знаю, заметила ли девчонка, что я оказался позади нее… Буквально в шаге… Почувствовала ли… В любом случае, она это ничем не выдала и продолжала оживленно болтать о чем-то с министром. Кингсли вдруг поднял глаза и посмотрел на застывшего меня. И сразу же расплылся в приветливой улыбке.       — О, Люциус, спасибо за приглашение на этот прекрасный вечер. Все превосходно! Леди Малфой постаралась на славу, — заученные, выслушанные сотню раз за вечер хвалебные песни. — А мы как раз с Гермионой обсуждали ваше успешно выполненное задание… — последнюю фразу Шеклболт произнес очень тихо, будто опасаясь, что нас кто-то может услышать.       — Случайно не об искусстве маскировки? — как бы невзначай, с затаенной издевкой поинтересовался я, с трудом сдерживая хмыканье.       Краем глаза подметил удивление на лице министра, но тут же все мое внимание переключилось на другую персону. Заметил, как хрупкие, прикрытые темной тканью плечи слегка дернулись, и Грейнджер спокойно, без резких движений развернулась, одновременно делая шаг в сторону, будто приглашая стать третьим собеседником.       Не отрывал насмешливого взгляда от ее невозмутимого лица. Будто и не стояла вчера, прижатая к холодной стене… Будто не текла от одного моего прикосновения. Хм… безупречная выдержка. И это распаляло еще сильнее.       Лишь на долю секунды в бездонных глазах промелькнуло что-то, отдаленно похожее на осуждение, но эта искра была сразу вытеснена игривыми, понимающими огоньками. Хм… скользнул взглядом ниже. Теперь я мог спокойно оценить эту роскошную женщину. Точнее, вид спереди. Насколько платье было открытым сзади, настолько оно оказалось целомудренным спереди. Глухой вырез под самой шеей, длинные рукава до самых запястий… Вот только темная, обтягивающая ткань выгодно подчеркивала все прелести: и высокую, приличного размера грудь, и плоский живот, и осиную талию, и изящные плечи, и тонкие руки, и округлые бедра…       В штанах опять яростно запульсировало. Твою мать, Грейнджер, твое тело превратилось в настоящую манию! Пора уже с тобой что-то сделать! Что-то… Хмыкнул про себя от этой мыслишки. Хм… сегодня? А почему бы и нет? Не думаю, что эта пташка будет против.       — Нет-нет, мистер Малфой, всего лишь о неприятностях, которые сами себе создают власти Сан-Марино из-за предрассудков, связанных с гендерными различиями, — звонкий голос вырвал меня из сладостных размышлений. Карие глаза ехидно блестели из-под полуопущенных ресниц.       — Да, — Кингсли тут же с воодушевление втиснулся в нашу завуалированную перепалку. Если это можно так назвать. — Им давно пора пересмотреть свое слишком либеральное отношение к женщинам. В наше время подвоха можно ожидать и от самой безобидной феи.       — Кингсли, вы вышли на реального перекупщика? — перестав пожирать взглядом восхитительную, полную грудь, в глубине своей паршивой душонки мечтая ощутить ее упругость под ладонью, поинтересовался я.       — Подробнее об этом поговорим в понедельник, — судя по тому, как Кингсли стушевался, после нашего побега операция пошла не по плану.       — Неужели упустили этих интересных леди? — вот и стоило подставляться, чтобы тупоголовые авроры, в итоге, прошляпили такой шанс.       — Как раз их-то и схватили, а вот заказчику удалось улизнуть.       — И как так получилось? — вот как можно было так опростоволоситься? Да что за идиоты в этом Аврорате?!       Но Кингсли не бросился отвечать на мой вопрос или с пеной у рта защищать своих любимчиков. Он вдруг кинул странный взгляд за мою спину и сделался пунцовым. Шеклболт посмотрел на меня с каким-то сочувствием, но встретившись с моими безразличными глазами, выдавил из себя:       — Все подробности дела в понедельник, а пока мне нужно отойти.       Я прекрасно понимал, что заставило Кингсли так быстро ретироваться. Такому примерному семьянину не понять всю прелесть договорных браков. Даже интересно, что вытворяет сейчас Нарцисса.       Леди Малфой противно хихикала, ее губы скользили по подбородку любовника, а все еще упругое тело так и льнуло к мужчине. Ирландец, не таясь, обхватывал талию моей верной женушки и склонялся очень низко, чуть ли не утыкаясь носом в весьма откровенное декольте. Вообще, я был абсолютно не против их интрижки. Пусть делают, что хотят. Но было одно отягощающее обстоятельство: не один Кингсли заметил, что из меня прилюдно решили сделать рогоносца. Обычно Нарцисса вела себя куда сдержаннее и не выносила сор из задворков нашей семейной жизни.       Размышляя, как подоходчивее объяснить женушке, что так себя вести в присутствии всех этих снобов не стоит, я словил на себе взгляд Грейнджер. Казалось, она пытается прочитать мои мысли, уловить каждую скрываемую эмоцию… Не знаю, что именно она хотела увидеть, но сейчас я не испытывал ничего, кроме раздражения.       — Мисс Грейнджер, вы подготовили отчет? — спокойно поинтересовался, вновь пригубив терпкий, горьковатый напиток, плескающийся на дне стакана.       — Да, — утвердительно кивнула девушка.       Хм…, а это замечательный повод уединиться… Мое раздражение, взбесившееся сознание и возбудившееся от одного только вида прелестей этой женщины тело требовали разрядки.       — Позволите ознакомиться… — сделав театральную паузу и окинув красноречивым взглядом точеную фигурку, продолжил, снизив голос на пол тона, — в более интимной обстановке? — не отрывая взгляда от карих глаз, сделал хороший глоток виски, замечая, как слегка расширились ее зрачки, как девушка нервно лизнула кончиком языка по нижней губе и тяжело сглотнула. Ну же, решайся, крошка…       — Я не взяла его с собой, — проговорила Грейнджер.       Хм… отнекивается или на самом деле… В душе почему-то поднялась волна ярости, смешанная с разочарованием. Играть, сучка, будешь с кем-нибудь другим!       — Я вчера ясно дал понять, что хочу увидеть его сегодня, — в голосе появилась сталь. — Я ненавижу неподчинение, мисс Грейнджер, — нехорошо сверкнув глазами, процедил сквозь зубы…       Грейнджер странно скривила пухлые губы и задумчиво скользнула взглядом по залу. Я заметил, как она задержалась на чем-то на секунду, а потом мгновенно вернулась к моему лицу. Да хватит уже пялиться на мою жену! Не сомневался, что именно это только что Грейнджер и делала.       — Я могу сейчас трансгрессировать за ним, — склонив голову на бок, проговорила Грейнджер и добавила: — Раз вам так не терпится, мистер Малфой.       А ты хорошая ученица! Взгляд пробежался по стройным, длинным ногам, задержавшись на крае юбки, заканчивающейся на середине бедра. На одно мгновение моя ладонь вновь ощутила жар и бархатистость юной, нежной кожи.       Из этих приятных воспоминаний меня вырвал едва слышный шепот за спиной.       — Кажется, это кто-то из графов…       — Нарцисса очень некрасиво себя ведет…       — … как доступная женщина, а не как леди…       Все. Перебор.       — Будьте добры. Не хочу в понедельник тратить время на разбор ваших каракуль, — выдавил сквозь стиснутые зубы и отвернулся от Грейнджер.       Ну, Нарцисса! Сейчас ты у меня попляшешь!       С самой наигранной и приветливой улыбкой, на которую был способен, я добрался до супруги:       — Дорогая, — выплюнул это обращение, будто оно было самым поганым ругательством, — будь добра, удели мне свое драгоценное внимание, — крепко сжал ладонью костлявый локоть.       Надеюсь, тебе сейчас больно, стерва.       Нарцисса злобно блеснула глазами, но тут же растянула свои тонкие, холодные губы в притворной улыбочке:       — Дорогой, я беседую с лордом Уолшем…       — Дорогая, я настаиваю, — пальцы еще сильнее сжались на ее руке. Так и переломил бы… — Вы не против, господин Уолш, если я ненадолго украду вашу прелестную собеседницу?       Как мне осточертели эти наигранные любезности! Пришлось чинно пройти сквозь многоликую толпу, то и дело кивая на приветливые речи и принимая благодарности за столь чудесный званый вечер… Да пошли вы все!       Практически впихнул Нарциссу в библиотеку и наложил заглушающие чары: гости редко заходят сюда, предпочитая огромную гостиную и два банкетных зала.       — Что ты хотел, дорогой? — Нарцисса невинно хлопала ресницами.       — Здесь никого нет. Можешь не притворяться, — холодно заметил, с неприязнью рассматривая, как с ненавистного лица сходит улыбка, уступая место многолетней озлобленности.       — Что тебе нужно? — прошипела она. Да так натурально, что змеюка Темного Лорда позавидовала бы.       — Я очень рад, что ты в который раз веселишься, но… веди себя приличнее, — невозмутимо проговорил я, а потом не выдержал и презрительно добавил: — Только слепой не понял, что ты спишь с Уолшем.       — Ревнуешь? — с издевкой поинтересовалась Нарцисса. Я не успел ничего ответить, потому что она продолжила: — Хотя о чем это я. Такое бездушное животное как ты вообще не способно ничего чувствовать!       Ее слова неприятно резанули по сердцу. Тварь.       — Ты совершенно права. Но я не позволю тебе так себя вести, пока ты носишь мою фамилию, поняла?!       Ее глаза яростно сверкнули:       — Как будто ты не трахаешься со всеми подряд!       — О, леди знает такие слова? — думаешь, только у тебя получается задеть за живое?       — Я знаю и похлеще! — прошипела Нарцисса: ее ноздри раздувались от злости. Кажется, сегодня она в худшем из своих настроений. Ну и замечательно! Я испорчу тебе этот вечер, сука!       — Дорогая, вам пора пересмотреть список своих любовников. Некоторые из них слишком плохо на вас влияют, — с притворной заботой проговорил я, сокрушенно склонив голову на бок, с издевкой вглядываясь в сатанеющее лицо. В такие минуты она становилась безобразной.       — Как же я тебя ненавижу, — Нарцисса произнесла эти слова тихо, но с невероятным отвращением. — Как же я ненавижу то, что я привязана к такой твари как ты. Ты превратил мою жизнь в ад, мерзкий Пожиратель.       Ах, решила пройтись по старым грешкам?! Отлично!       Я уже собирался ответить что-нибудь презрительное. Что-нибудь, что очень хорошо показало бы взбесившейся женщине, что меня совершенно не трогают ее обвинения, но… Нарцисса еще и не собиралась умолкать. И до меня донеслось ее сдавленное шипение — кажется, она с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик.       — Это из-за тебя наш сын подыхает в вонючей больнице, — а вот это был удар ниже пояса. Не знаю, как я умудрился не растерять всю свою наигранную холодность. Наверное, сказались многолетняя выдержка и аристократическая закалка. — Ведь Драко отправился на то задание, чтобы доказать всем, что он не такая мразь, как его папаша! Чтобы…       — О, ты вспомнила, что у тебя есть сын?! — волны ненависти пробегали вдоль позвоночника. Они удивительно гармонично сочетались с реакцией на ее обвинения — в том, что именно я виноват в сложившейся ситуации. Эти слова заставили сердце предательски сжаться, но я не был бы самим собой, если бы не попробовал дать отпор: — И еще вздумала разыграть из себя заботливую, любящую мать?! Что же ты ни разу не навестила Драко?!       — Не тебе меня упрекать и судить! Может, я и не самая лучшая мать, но и ты не можешь похвастаться званием хорошего отца! — истеричные нотки в ее голосе становились отчетливее. Кажется, мне удалось найти слабое место у этой женщины.       — Мы оба по уши в дерьме, — уже спокойнее проговорил я. — Теперь уже не имеет смысла выяснять, кто из нас больше замарался, — хотелось побыстрее закончить неприятную тему, поэтому я постарался вернуться к тому, с чего, собственно, и начался наш неудачный разговор: — Можешь делать все, что твоя душенька пожелает, но я не позволю тебе ставить меня в неловкое положение. Я не желаю, чтобы за моей спиной шептали, что я рогоносец! Поняла?!       — Как же я тебя ненавижу! — полыхающее пламя в ее глазах опьяняло и придавало уверенность.       — Я это уже слышал. Ты повторяешься, дорогая, — насмешливо выдохнул и развернулся к двери. Я все сказал, что хотел.       — Знаешь, почему я так делаю? Знаешь, почему в нашем доме всегда толпа народа? — истеричный вопль настиг меня в шаге от двери. Как хорошо, что я наложил на помещение заглушающие чары, иначе вся приглашенная свита точно бы узнала, о чем именно мы спорили.       Наверное, в сложившейся ситуации лучшим решением было бы уйти, сделав вид, что я не услышал кинутого вслед вопроса, но… мне захотелось выяснить все до конца.       — Ну давай, — развернулся, с издевкой вглядываясь в перекошенное лицо, — удиви меня.       — Чтобы не убить тебя! — заорала окончательно выжившая из ума женщина, подлетая ко мне, и набросилась с кулаками — я чуть успел перехватить тонкие запястья. — Каждый день я думаю о том, что мы докатились до подобной жизни именно из-за тебя! Это ты виноват, что Драко пришлось работать! Это ты виноват, что он подставился под то заклятие! Ты! Ты…       — Успокойся! — пришлось хорошенько ее встряхнуть, но Нарцисса не унималась, продолжая своими криками вгонять острые иглы прямо в душу. В сердцах оттолкнул от себя извивающееся тело. Рука сама дернулась, зависая в воздухе…       — Ну давай, ударь меня. Ударь. Убей в себе последние крупицы мужчины, — как ни странно, но голос Нарциссы прозвучал намного спокойнее.       — Я ни разу не поднял на тебя руку, даже когда ты этого заслуживала, — медленно выдохнул, чувствуя навалившуюся усталость.       Были в нашей семейной биографии некоторые моменты, когда мне не просто хотелось ударить эту женщину, а… уничтожить ее, чтобы и мокрого места не осталось.       — Я ненавижу тебя, Люциус, — будто и не было только что истеричного припадка. — Ты неудачник. Ты бездушное чудовище. Ты… тебя никто никогда не полюбит, — бесцветные глаза смотрели прямо в душу. На грани слышимости Нарцисса выдохнула фразу, окончательно пробившую мою многолетнюю броню: — Как и ты…       — Я любил тебя когда-то… — слова сами собой слетели с языка.       Нарцисса громко, противно засмеялась. Булькающий, отвратительный смех оборвался на самой высокой ноте. И она пристально посмотрела мне в глаза.       — Хвала Мерлину, что теперь в этой фразе присутствует «когда-то», — и без того небольшие глаза превратились в прищуренные щелки, полыхающие осязаемой ненавистью. — Твоя любовь не принесла ничего хорошего. Никому. Ты любил меня, а я тебя ненавидела. Ослепленный своей любовью, ты взял меня в жены, хотя я сопротивлялась как могла. Но меня никто не слушал, — челюсти свело от ее слов, которые до сих пор поднимали в душе обиду. Но это было еще только начало. — Ты любил нашего сына и ввел его в круг Пожирателей так рано, пытаясь добиться для Драко высокого положения. И теперь из-за тебя ему пришлось выслуживаться перед министерскими крысами, чтобы вымолить прощение за совершенные ошибки, за отвратительную метку на левом предплечье! Твоя любовь уничтожает всех! Тебе лучше никого никогда не любить! Трахай все, что шевелится, веселись, — что бы я не говорил, но слышать подобные фразы от аристократки было слишком непривычно, — но ты не сможешь сделать счастливой ни одну женщину. Ни одну!       Я молчал. Крыть ее аргументы мне было нечем. Спорить не было никакого желания, унижать в ответ тоже не хотелось.       Нарцисса резко выдохнула, успокаиваясь, а потом уже совершенно спокойно и учтиво продолжила:       — Твои претензии я поняла. Хорошо, больше я даже не заговорю с Бартлом. Сегодня, — молча смотрел на то, как эта женщина натягивает на себя маску безразличия и наигранной веселости. Как из разъяренной, брызжущей слюной фурии она превращается в двуличную леди. — А завтра я на месяц уезжаю. К нему. Хочу, чтобы рядом был настоящий мужчина.       Нарцисса ушла, громко хлопнув дверью. Не самый удачный вечер для выяснения отношений.       Внутри все скрутило. Ее слова острыми шипами вонзились в мое, как мне казалось, омертвевшее сердце. Как же я ошибался. Я все еще могу чувствовать. Прислонившись спиной к двери, осмотрел помещение. Перед глазами промелькнуло множество смазанных картинок. Чего здесь только не было: и хорошего и плохого. Но второе явно перевешивало. Я ненавидел это поместье. Ненавидел все эти напоминания о своих ошибках юности и молодости.       Нарцисса права. Эта тварь права. Драко пострадал именно из-за меня. Из-за моих многочисленных ошибок. Как же… больно.       Так паршиво мне никогда не было…