Совсем не детская сказка

      Оказывается, я зря поливал грязью Аврорат. И молоденькая перекупщица, и уже отлично знакомая всем присутствующим крошка Эмили были пойманы с поличным и еще с пятницы томились в Азкабане и подвергались весьма щадящим допросам. Пока что.       Начальник охраны уверял, что темноволосая девушка весьма не разговорчива, но кое-чего от нее все-таки удалось добиться — медальон и кольцо она хотела приобрести для себя. Правда, вот незадача, для каких конкретно целей они ей понадобились, брюнетка так и не смогла озвучить.       — Может, они ей просто приглянулись по внешнему виду — вещички-то на самом деле весьма впечатляющие? Вот девчонка и купилась… — прыснул Бернард, сидящий за общим столом прямо напротив меня.       Иногда этот француз не на шутку выбешивал меня. Да только последний идиот мог выдвинуть такое предположение!       Нет, эта девочка точно ввязалась в опасную авантюру не для себя — уж я-то успел за ней понаблюдать тем вечером. Юная брюнетка была очень напугана, хоть она всеми силами старалась вести себя так, как того требовало окружающее общество, но худенькие руки слишком явно тряслись, когда она тянулась к предложенному официантом фужеру. И девушка с такой опаской осматривалась по сторонам… как загнанный зверек. Нет, она шла на это не ради себя.       — А может отпустить ее? Вдруг она реально не со зла это сделала, — не унимался француз. — Да, и что такого страшно в перехваченных артефактах?! Они же совершенно безобидные!       — Думаю, — холодно, с незавуалированной издевкой выдохнул я, — перед тем, как делать подобные опрометчивые выводы, нам лучше выслушать мисс Грейнджер, которая подробно изложит проделанную нами часть операции, а после пояснит имеющиеся у этой безобидной вещицы подводные камни, — нарочно выделил эту часть фразы, подчеркивая тупость Бернарда. Иногда лучше придержать свой длинный язык за зубами, коллега.       Да, многие думали, что полученные реликвии просто поддерживают жизненный тонус любого из своих обладателей — название говорило само за себя. Но редко кто знал, что они используются в качестве универсального средства для снятия практически всех угрожающих жизни проклятий. И что еще особенно ценно… именно эти безобидные вещицы применяются в некоторых черномагических ритуалах, о которых моя восхитительная ассистентка не забыла упомянуть в своей сводке.       Грейнджер легко, я бы даже сказал изящно приподнялась из-за стола и взмахом кисти заставила кожаные папки разлететься ко всем присутствующим коллегам.       Я заметил оценивающий взгляд Бернарда, которым он исподтишка осмотрел аппетитное тело моей ассистентки, задерживаясь где-то в районе пленительных бедер — хм… еще немного и этот мальчишка подавится собственной слюной! Я видел, как он облизнул губы, видел, как дернулся кадык на хиленькой шее, и француз тут же опустил глаза на лежащие перед носом бумаги. Даже не сомневаюсь, что сейчас у него в трусах все так и печет!       С ехидством и непонятно откуда взявшейся яростью, я посмотрел на французика: а знал бы ты, как эта крошка буквально несколько минут назад стонала и изгибалась подо мной, прямо вот на этой папке, в края которой вцепились твои тоненькие пальцы! Знал бы ты, что сейчас под юбочкой этой крошки, которую ты все никак не можешь выпустить из своего поля зрения, нет ничего, кроме ее хорошо оттраханных прелестей!       — Мистер Малфой, мы готовы предоставить полученные артефакты для вашего личного пользования только завтра утром, — взгляд Бернарда был устремлен на меня, заставляя наконец-то оторваться от созерцания Грейнджер.       Я что…она… неужели она уже закончила доклад?       Рассеянно моргнув, я оторвал взгляд от васильковой блузки и в упор посмотрел на Бернарда, напяливая на свою физиономию надменную маску аристократического гаденыша.       Черт, надеюсь, он не заметил, что все это время я буравил взглядом эту девчонку?! Вот позор-то! Хотя… если учесть, что она представляла мои интересы, такое повышенное внимание объясняется на раз-два.       — А почему не сегодня? — наконец до меня дошел смысл обращенной к моей персоне реплики.       — Мы еще не описали полученную ценность, ведь она поступила в наш отдел перед выходными, — поправив ладонью холеную, длинную челочку, как ни в чем не бывало поведал французик: – Но сегодня мы все сделаем в лучшем виде, и завтра утром медальон и кольцо будут у вас.       — Благодарю, — я с трудом вытолкнул из себя это слово.       Все понятно. Зачем им торопиться? Это же не их близкие валяются при смерти, а главная надежда находится в шаговой доступности, но по-прежнему недосягаема из-за расплодившейся бюрократии.       И почему я не воспользовался этими вещицами сразу же, как только они попали в мои руки?!       Нужно было наплевать на все уставы и сию секунду отправиться в Мунго, а уже после совершенного ритуала передать их в Отдел Тайн — пусть бы возились с ними хоть до второго пришествия! Но… таким как я… бывшим Пожирателям… ни в коем случае нельзя позволять себе даже малейшей оплошности.       Ее не простят.       Любая провинность — это опасность упасть глубоко на дно самой зловонной ямы. За себя я не боялся, но Драко… для сына мне всегда хотелось только лучшего. И если вдруг что-то пойдет не так, как угодно министерским крысам, меня отстранят от любых попыток ему помочь. А в сложившейся ситуации я уже понял: мой сын может рассчитывать только на меня.       Погруженный в не самые радужные мысли, я пропустил завершающую речь Кингсли. И только, когда все присутствующие начали расходиться, я сообразил, что многочасовое собрание подошло к концу.       На автомате поднялся из-за стола, практически насильно возвращая свое сознание в окружающую действительность. И первое, что мне бросилось в глаза — это Грейнджер, воркующая с Бернардом. Девчонка стояла боком ко мне, поэтому я не мог толком рассмотреть выражения ее лица — видел только, что девушка одобрительно кивала, опершись бедром о край стола, и с явным интересом вглядывалась в слащавую физиономию молодого французика. А тот прямо весь светился, то и дело склоняясь к ней и с придыханием произнося очередную глупую шуточку… или о чем там они так умиленно беседуют!       Совместное хихиканье окончательно меня взбесило.       Что, дрянь, хочешь быть оттраханной всеми сотрудниками Министерства?! Да, пожалуйста! Такой ненасытной шлюхе это не составит никакого труда!       А потом внутри всколыхнулась искра самодовольства — главное, что я их всех опередил! По крайней мере, этого инфантильного сопляка!       Правда, радовался я недолго — холеная ладонь лягушатника как бы невзначай прошлась по хрупкой кисти, покоящейся на столешнице, и…слегка переместившись, замерла в непозволительной близости от аппетитного бедра Грейнджер. А та даже и не подумала отстраниться.       Съедаемый непонятно откуда взявшимся раздражением, я отвернулся от воркующих голубков и очень быстро покинул кабинет Министра.       Нет, я знаю причину своего поведения — все дело в том, что я рассчитывал получить артефакт уже сегодня, а пришлось опять отодвинуть все запланированное на завтра! Вот меня это и взбесило! Да, все именно так. И другой причины просто не может быть. Ей неоткуда взяться.       Ммм… тогда почему мягкий, приглушенный смех за спиной поднимает внутри новую волну озлобленности и… разочарования?       

***

      Я понятия не имею, что со мной происходило этим днем. Я метался из угла в угол своего кабинета, то и дело порываясь выйти из опостылевших стен и, ворвавшись в соседнюю комнату, посмотреть, что сейчас делает моя ассистентка. На месте ли она? И если нет, то где сейчас находится? А еще интереснее… с кем?       Блять, Люциус! О чем ты думаешь?! Что ты творишь, тряпка?! Неужели боишься, что эта сексапильная шлюшка найдет себе другого ебаря и лишит тебя маленьких, спонтанных радостей в стенах Министерства?!       Честно? В этот момент мне хотелось свернуть самому себе шею! Что со мной происходит?! Что…       Тихий стук в дверь заставил сердце пропустить удар, но…я так и не обернулся.       Пора признаться хотя бы себе… больше всего на свете мне хотелось, чтобы по ту сторону многовекового дерева стоял предмет моего сумасшествия. А вот почему мне вдруг начало этого хотеться, я заставил себя не думать.       Просто я еще не успел в полной мере насладиться этой девкой. Вот и вся разгадка.       Металлический скрежет опускаемой ручки — и мне реально почудилось, будто сердце изменило свое местоположение — по крайней мере, я ощутил его клокотание где-то в районе шеи.       Она или… нет? Она или…       — Сэр, можно войти? — звонкий голос заполнил каждую молекулу помещения.       Она.       И почему-то от этого осознания стало невыносимо тепло. Да что происходит, черт возьми?!       Подавив желание потрясти головой и прогнать из спутавшихся мыслей неуместные картинки и ощущения, я нарочно воскресил в памяти последний созерцаемый образ перед тем, как покинуть завершенное собрание. Новая судорога злости скрутила внутренности, вмиг лишая долбанной сентиментальности. Вот так намного лучше.       Не оглядываясь, но практически ощущая кожей присутствие желанной девчонки, я проговорил:       — Входите, мисс Грейнджер.       Будоражащий стук каблучков за спиной — я не видел ее, но… безошибочно угадывал каждое движение. И только когда звон набоек оборвался, позволил себе медленно, будто не хотя, повернуться к замершей девушке. Она непринужденно оперлась о столешницу, слегка присев на ее краешек, и пристально смотрела прямо на меня.       — Что вы хотели, мисс Грейнджер? — скривив рот в недовольной гримасе, поинтересовался я, как бы невзначай задерживаясь взглядом на лебединой шее — а вдруг я найду на ней свежие засосы сексуального французика. Не обнаружив никаких компрометирующих меток, я скользнул взглядом вниз — так… пуговки на своих местах, а на юбке явно не прибавилось новых складочек…       — Ммм… — с каких это пор наша мисс Уверенность мямлит? — …мистер Малфой, я тут подумала… — девушка опять запнулась — создавалось впечатление, что она пытается тщательно взвесить каждое слово, прежде чем произнести их вслух, — а ведь обряд, который вы собираетесь провести с Драко, очень похож на то сканирование, которому я просила вас меня обучить…       Девчонка замолчала — она явно ожидала от меня ответа, возможно, утвердительного кивка и предложения поучаствовать в предполагаемой процедуре, но я молчал. Собственно, а почему я должен ей это предлагать?! Я ее босс, а не учитель в школе! Плевал я на ее желания саморазвития и попытки познать все азы заинтересовавшей области!       Я видел, как хрупкие костяшки вцепились в деревянную грань стола — а малышка-то нервничает!       Так и не получив от меня ничего, кроме пренебрежительно приподнятой брови, Гермиона на мгновение закусила нижнюю губу, а потом легонечко, на автомате облизнула потревоженное местечко, и… решительно продолжила:       — Вот я и подумала, может… вы позволите мне присутствовать в Мунго в это время?       Если так подумать, мне-то какая разница — одним человеком больше, одним меньше. Ведь я и не планировал делать все в одиночку, а даже если бы и захотел уединиться, мне бы никто этого не позволил — завтра в палате будут присутствовать все колдомедики, усердно пытающиеся поддержать жизненные силы моего сына в течение этого бесконечного месяца.       Да, почему бы и не дать свое согласие на эту вежливую просьбу — хоть кто-то поинтересовался моим мнением, но… как назло, в ушах вновь зазвучали переливы веселого смеха, а память услужливо подкинула парочку таких пикантных картинок в главной роли с этой девчонкой, что обмякший в трусах член мигом налился кровью. Вот только вторым участником представляемого безобразия был отнюдь не я, а холеный француз с тонкими усиками.       Интересно, а у них уже что-нибудь было, или Грейнджер решила слегка его помучить?       С бесстрастным лицом я подошел к девушке и замер в миллиметре от нее. Она учащенно дышала, хоть и пыталась скрыть от меня этот факт, но я все заметил. Нервничает. Правильно, детка.       Пристально глядя в шоколадную бездну, я с ухмылкой провел двумя ладонями по женским бедрам — от сомкнутых коленей к ощутимо выпирающим тазовым косточкам. Грейнджер пропустила вдох, а может… мне в очередной раз показалось, но… плевал я на это.       Уверенным движением просунув ладони между деревянной гранью и упругим телом, я подхватил девчонку под ягодицы, нарочно побольнее сжимая восхитительные полушария, и одним махом усадил на стол и, растолкнув в стороны худенькие ножки, собственнически устроился между ними.       Грейнджер даже не пискнула — только шумно выпустила воздух из легких, и тут же рвано втянула новую порцию кислорода.       А я… не удержавшись, провел кончиком носа вдоль ее виска, скользнул по нежной щеке — Гермиона тотчас запрокинула голову, предоставляя лучший обзор. Переместившись к тонкой шее, я с наслаждением втянул в ноздри ее уникальный аромат. Такой…. едва уловимый с нотками чего-то свежего и одновременно теплого и уютного… Твою мать, Люциус, что ты несешь?!       Хватит растворяться в запахе этой шлюхи — восхитительной, сексуальной, притягательной, загадочной, но доступной и… Просто сделай то, что запланировал! Проучи! Раздави! Унизь…       Пальцы пробрались под юбку — и Грейнджер еще шире развела коленки, в очередной раз предоставляя мне полный доступ к сокровенному местечку женского тела.       Ладонь скользнула по внутренней поверхности бедра, а кончики пальцев неожиданно наткнулись на кружевное препятствие. Надо же… а она все-таки носит нижнее белье.       Я не смог отказать себе в удовольствии поднырнуть под ажурную резиночку в сопровождении тихого, будоражащего аханья.       Мягко, почти ласково прошелся пальцем снизу вверх вдоль увлажнившихся складочек и… со всей силы надавил на клитор — Грейнджер пискнула и рефлекторно стиснула коленки. Грубо отпихнув в сторону ее ножку не занятой ладонью, я с двойным рвением продолжил ласкать уязвимую, невероятно чувствительную плоть… предвкушая свою полную победу над этой девчонкой.       Не отрываясь от интимной, раззадоривающей игры, я скользнул взглядом по точеным, плавным линиям юного лица. Гермиона крепко вцепилась пальчиками мне в плечи — ее дыхание было частым-частым, а зубки буквально вгрызались в нежную кожу губ, не позволяя своей хозяйке зайтись в крике, хотя хриплые стоны то и дело прорывались сквозь ненадежный барьер.       Хм…пора.       Я медленно склонился к девушке и тихонечко, с придыханием проговорил:       — Думаешь, если мы с тобой пару раз жарко покувыркались, то теперь я сделаю из своего сына подопытного кролика?       Грейнджер дернулась от неожиданности и распахнула глаза, хотя взгляд стал осознанным только через несколько секунд после того, как мне опять была предоставлена возможность созерцать карюю бездну. На дне выразительных глаз промелькнуло удивление с легкими искорками обиды, приперченное щепоткой непонимания и разочарования, а потом… в них так и заполыхала ярость.       Думаю, Грейнджер тут же отпихнула бы меня от себя, вот только я уже и сам убрал пальцы от заметно увлажнившихся трусиков. Отступив на пару шагов, я скрестил руки на груди, буравя приходящую в себя красавицу подчеркнуто пренебрежительным взглядом.       — Но вы… — девушка часто-часто захлопала ресницами, будто пытаясь проморгать невидимую соринку, — ты… обещал, — звонкий голосок дрогнул. Ммм…надеюсь, за этим не последует водопад горьких слез обиды или что там она сейчас ощущает.       И все бы ничего, вот только… где ожидаемое чувство удовлетворения при виде ее замешательства и подавленности?!       — Я просто хотел тебя трахнуть, вот и готов был пообещать, что угодно, — пожав плечами, признался я с покровительственной улыбкой и отвернулся от застывшей девушки.       Спокойно обошел стол, оказываясь позади Грейнджер и… с чувством исполненного долга расслабленно развалился в кресле, не переставая с интересом буравить взглядом изящную спину, прикрытую шелком василькового цвета.       Ну, давай, проси меня, умоляй, скажи, что тебе это для чего-то нужно! Кричи, что я ублюдок, мразь и двуличный Пожиратель! Давай! Будь как все! Будь как моя женушка! Не отличайся от привычных для меня кукол! Ну же…       Но Гермиона молчала.       Не зная, как вести себя дальше, я сделал первое, что пришло в голову, — небрежным взмахом кисти призвал к себе припасенную бутылку виски и два внушительных бокала. Рабочий день вот-вот должен был подойти к концу — затянувшееся собрание и мои многочасовые попытки не свихнуться подвели этот день к логическому финалу. Теперь можно и расслабиться.       С тихим звоном трое стеклянных сосудов опустились донышками на темное дерево, а я с отточенной ловкостью откупорил бутылку — в ноздри ударил терпкий, насыщенный запах крепкого напитка. С приятным, характерным всплеском наполнил первый стакан и вновь посмотрел на кучерявый затылок.       Что-то шло не так.       Поведение Грейнджер оказалось диаметральной противоположностью того, к чему я привык за свой немаленький житейский опыт. Мне это безумно нравилось, но при этом несколько настораживало.       — Присоединишься? — горлышко бутылки зависло в миллиметре от второго бокала — я так и не придумал, что еще уместно сказать в сложившихся обстоятельствах. — «Лафроег», — небрежно сообщил я название одного из лучших напитков — никакой реакции. — Очень рекомендую, — с издевкой протянул я, будто и не наговорил ей гадостей несколько минут назад.       Я не видел ее лица — Гермиона так и продолжила сидеть ко мне спиной. Ровная осанка, слегка поникшие плечи, упершиеся в деревянный край ладони… — поза была несколько напряженной, что было добрым знаком для такой мрази как я.       — Нет, благодарю, — тишину комнаты прорвал мягкий, спокойный голос.       Гермиона легко соскользнула со столешницы и, не оглядываясь, не спеша дошла до двери и… с тихим скрипом закрыла ее за собой, оставляя меня в компании алкоголя.       Никаких истерик, мольбы и криков. Никаких разборок и попыток достучаться до моей совести и впечатать носом в данное слово.       На меня она так и не взглянула.       Я не мигая смотрел на янтарную жидкость, просвечивающуюся сквозь прозрачные стенки и… до конца не осознавая, что творю, резко швырнул стакан в стену, с нахлынувшим удовольствием созерцая, как плотное стекло разлетелось десятками осколков по каменному полу, а потеки элитного напитка составили им неплохую компанию. Точно такая же участь настигла и огромную, почти до краев наполненную бутылку коллекционного виски.       Мерлин… да что со мной происходит?!