Совсем не детская сказка

      — Можно я приглашу тебя на свидание? — мой голос нарушил усыпляющую тишину, окутывающую спаленку небольшого дома, в стенах которого мы жили уже почти неделю.       Опершись локтем о подушку, я возвышался над расслабленной девушкой, постепенно приходящей в себя после взрывного оргазма. Пальцы свободной руки аккуратно поглаживали хрупкую косточку выпирающей ключицы — я то и дело скользил вниз, очерчивая рвано вздымающуюся грудь и как бы невзначай задевая розовый сосок.       А Гермиона все сильнее вжималась затылком в подушку, чуть ли не до кончика носа зарываясь в мягкую перину, и нежилась под касаниями моей неугомонной руки. Я знал, что сейчас ей хорошо: видел по расслабленным мышцам юного, уже хорошо изученного личика. Кажется, теперь я знал все о мимике этой женщины.       Под моим пристальным взглядом, Гермиона лениво, и… черт возьми! так забавно приоткрыла один глаз, еще сильнее прищурив второй, и, окинув мое лицо оценивающим взглядом, неожиданно хмыкнула:       — С чего бы это? — ее голос прозвучал хрипловато, и девушка тотчас откашлялась, явно пытаясь прочистить горло.       Сказать по правде, я ожидал положительного ответа, но никак не вопроса в мой адрес… да еще с таким неприятным подтекстом. Неприкрытое ехидство Грейнджер резануло по сердцу, и я тяжело сглотнул, пытаясь оттянуть момент, когда все-таки придется ответить на ее фразу.       Но Гермионе и не требовался от меня ответ.       Встрепенувшись под ласкающей ладонью, девушка перевернулась на бок и, оказавшись ко мне лицом, неожиданно перекинула обнаженную ногу через мои бедра. Удобнее устроив хрупкую руку поперек моего торса, Гермиона тихо проговорила:       — Похоже, общение с Андрианой не проходит даром, раз от тебя поступают подобные предложения.       Второй укол в мой адрес.       Но… почему тогда мне слышатся нотки грусти в безупречно поставленном голосе?       Расслабив уже порядком замлевшую руку, на локоть которой опирался последние десять минут, я опустился щекой на подушку, поравнявшись с личиком моей малышки. Раскрытая ладонь прошлась аккуратной лаской вдоль тонкой руки, очертив округлую выпуклость женского локтя и едва ощутимую косточку луча.       — Да ладно тебе, Грейнджер, — с усмешкой проговорил я, уже прекрасно понимая, какой аргумент могу привести в свою защиту: — Согласись, это просто грех! Пробыть в Париже неделю и ни разу не сходить на настоящее свидание.       Знаю: мой голос звучал непринужденно, с едва уловимым оттенком издевки, но там, где-то глубоко внутри, под зажатыми невидимым обручем ребрами все так и клокотало от волнения. Ну же… Соглашайся. Пожалуйста…       Гермиона уперлась кончиком носа мне в шею — чуть ли не впервые за последние дни повисшая тишина не казалась мне такой уж уютной. И вот когда я готов был взбеситься и сказать Грейнджер все, что думаю по поводу таких выкрутасов, она мягко скользнула губами вдоль подбородка и, отстранившись от меня так, чтобы мы хорошо видели друг друга, с лукавой усмешкой проговорила:       — Только пообещай, что это будет не какой-нибудь дорогущий ресторан, в котором даже лишний раз вздохнуть кажется преступлением.       Глядя на смешинки в карих глазах, я с трудом подавил надвигающийся на меня приступ веселости. Но я позволил себе лишь усмехнуться уголком рта и, крепче стиснув в объятиях выдвинувшую вполне приемлемое условие девушку, ответил:       — Как пожелаешь, — я начал мысленно погружаться в последовательность предстоящей подготовки: что может понравиться этой непредсказуемой девчонке?        — И кстати, — кажется, малышка еще не наговорилась: — разве завтра тебе не нужно ухлестывать за Розье, чтобы эта благородная леди не соскочила с крючка в последний момент?       — Думаю, завтра она спокойно обойдется и без моего общества, — сухо заметил я, давая понять, что это только мои заботы, и они не должны беспокоить мою помощницу. — Тем более, мы уже договорились с ней о встрече в Доме Друо, — это заявление стало уверенной точкой в нашем ночном диалоге.       Гермиона едва слышно посапывала, а вот ко мне сон не спешил.       Раз за разом я прокучивал в голове всевозможные идеи для спонтанного свидания, пытаясь добиться от свой фантазии чего-нибудь приемлемого, чтобы удовлетворить вкус Грейнджер. В отношении этой девушки я уже понял: чем проще, тем лучше. Она не любит вычурность. Не любит пафос. Наверное, именно после общения с ней до меня наконец-то дошел смысл фразы «дороже не значит лучше».       Я сказал Гермионе правду: завтрашний день Андриана проведет без меня. Но вот истинную причину подобного решения мне очень не хотелось озвучивать.       Просто после нескольких дней соблазнения Розье я вдруг осознал, насколько соскучился по Грейнджер. Эти дни мы проводили порознь: утром отправлялись на обоюдную слежку, а потом меня ожидали встречи с подозреваемой, скучные прогулки по Парижским достопримечательностям в ее компании, ничего не значащие разговоры о вечном, которые я искусно пытался перевести в воспоминания о былых устоях, стараясь таким образом вывести Розье на чистую воду, но в этом плане женщина оказалась довольно крепким орешком. До рвоты неинтересные экскурсии плавно переходили в совместные ужины в шикарных французских ресторанах…. Пока что Андриана не приглашала меня к себе, но я не особо дергался по этому поводу. Во-первых, все свои потребности я тщательно удовлетворял с Грейнджер по возвращении в нашу миниатюрную «штаб-квартиру», а во-вторых, мое мужское чутье подсказывало, что на третьей встрече, которая точно станет последней, Розье не устоит перед моим очарованием. Уж что-что, а обхаживать и соблазнять этих кукол я научился блестяще.       Корректировка плана произошла на следующее утро после позорной встречи с моей женушкой. Мы с Гермионой завтракали в приятной тишине, а я как раз мысленно шлифовал последовательность дальнейших действий в отношении разоблаченной кретинки. Именно в тот момент моя ассистентка и решила внести некоторые изменения в наши наполеоновские планы.       И все началось с неожиданного, я бы даже сказал неуместного вопроса:       — Люциус, я могу спросить? — легкая тень нерешительности в девичьем голосе заставила меня уставиться на юное личико.       — Спрашивай, — промокнув краем салфетки уголок рта, проговорил я, для пущего эффекта пожав плечами.       — Как давно ты знаешь Бартла Уолша? — выпалила Гермиона.       Уверен, отзвук этого имени все еще болтался в воздухе, а мое лицо уже вытянулось — такую неприязнь вызывало упоминание об этом неуклюжем ирландце.       — Лично я знаком с ним уже несколько лет, — прохрипел я, чувствуя, как от злости деревенеют все мышцы.       Гермиона поджала губы и нахмурилась — на несколько секунд мне показалось, будто девушку не особо удовлетворил мой ответ.       — А это древний род? — никак не унималась девчонка.       — Не очень, — коротко бросил я, надеясь такой несговорчивостью замять неприятную тему, но заметив, как Гермиона вновь открыла рот, явно готовя очередной вопрос, я выпалил, подсознательно понимая, что ее еще могло заинтересовать:       — Уолш редко бывал в Лондоне, но после окончания войны зачастил на нашу Родину. Кстати, его предки разорились много лет назад, но он сумел сколотить себе неплохое состояние и теперь вовсю сорит деньгами, — Гермиона задумчиво кивала в ритм моих слов, будто пытаясь переварить полученную информацию.       Блять, неужели и ее заинтересовал этот «настоящий мужчина»?!       Придав лицу безразличное выражение, я проговорил:       — А что? — за любую информацию нужно платить, а сейчас мне очень хотелось узнать причину такой заинтересованности.       — Ничего, — на красивом личике не дрогнул ни один мускул: Гермиона не выглядела взволнованной. Создавалось впечатление, будто эти вопросы и в самом деле слетели с ее языка случайно — только чтобы удовлетворить женское любопытство. — Просто я ничего не слышала об этом лорде до войны, — теперь уже была очередь Грейнджер пожимать плечами.       — Мне кажется, в то время тебя больше интересовали учебники, чем знатные вельможи, — с отработанной до совершенства ухмылкой уколол я.       — Ах, так вот в чем причина, — Гермиона звонко рассмеялась, разряжая накалившуюся обстановку.       Отсмеявшись, девушка перехватила с тарелки круассан и с приятным хрустом разломила его пополам — моя соловушка успела сбегать в ближайшую пекарню, пока я принимал душ. Секунда — и Грейнджер смотрела на меня абсолютно сосредоточенным и серьезным взглядом, а на чувственных губах не было и тени улыбки.       — Думаю, на третью встречу мы пойдем раздельно, — не сводя с меня глаз, четко выговорила Гермиона.       А вот это было сродни удару под дых, но я не собирался выдавать свое разочарование.       — С чего бы это? — приподняв бровь, поинтересовался я, но, даже не подумав дождаться ответа на свой вопрос, продолжил, стремясь привести веский довод, чтобы не принимать предложение Грейнджер: — Кажется, Кингсли дал нам четкое поручение и…       — А леди Малфой вчера подкинула мне одну замечательную идею, — на этот раз Гермиона не собиралась спокойно выслушивать мои заявления.       При звучании родного имени все внутри перевернулось от саднящего отвращения.       — И на что надоумила тебя моя любимая жена? — даже не пытался скрыть сарказм.       Откинувшись на спинку стула, скрестил на груди руки, давая понять подобной позой: я готов выслушать то, что девчонка хочет мне поведать.       — На превосходную причину, почему мистер Малфой и мисс Кларк расстались буквально через несколько дней с начала своей интрижки, — с победной усмешкой объявила Гермиона.       — Просветишь? — только и смог выдавить из себя, до конца не понимая, зачем вообще нам «расставаться».       — Легко, — фыркнула девушка и с двойным рвением продолжила: — После случившегося в зале я спокойно могла приревновать тебя к Розье за излишнюю любезность и, что уж кривить душой, за твой повышенный интерес к этой женщине, который заметили все, кто не поленился посмотреть в вашу сторону. Я могла устроить скандал и переехать в другой номер или отель. Так что будет весьма логично, если в доме Друо мы появимся оба, но на этот раз порознь.       — И зачем нам это? — я все еще не видел глубинного смысла подобной комбинации.       В карих глазах отчетливо пронеслось нетерпение, хотя голосок по-прежнему оставался доброжелательным:       — А ты при таком раскладе можешь со спокойной душой добиться того, чтобы Андриана стала твоей спутницей на аукционе — так тебе будет намного проще вместе с ней покинуть данное мероприятие…       Черт, Гермиона опять была права.       — Но Нарцисса и Уолш видели, как ты вешалась мне на шею, ничуть не выглядя раздосадованной и оскорбленной, — проговорил я, пытаясь найти изъян в безупречном плане находчивой помощницы.       — А они нас не волнуют, — на этот раз мне показалось, будто во взгляде Гермионы промелькнуло раздражение: — Главное, что Андриана этого не видела… — да, ею уже вовсю занимался старикашка с дипломом колдомедика в кармане. — К тому же, — Грейнджер прищурилась, а потом неожиданно прыснула от смеха: — мало ли к чему мы пришли после трансгрессии.       Да уж…       Лениво размешав сахар в остывающем кофе, я задумчиво пригубил чуть сладкий напиток. Вернув чашку на блюдце, я посмотрел в упор на Гермиону:       — А что в это время будешь делать ты? — если Грейнджер так хочет, чтобы я продолжил это дело в одиночку, то неплохо было бы узнать ее планы.       Если честно, вот именно сейчас мне стало жутко стыдно за те обидные слова, которые слетели с моего языка в опере. Черт, без нее я буду чувствовать себе немного… неуютно. Но я никогда бы в это не признался.       — На всякий случай я тоже там буду, — Гермиона посмотрела на меня как на идиота, будто я сморозил какую-то глупость, но… если бы эта девчонка знала, как мне стало тепло и радостно от осознания, что последний этап нашего задания она разделит вместе со мной. — Поторгуюсь за какую-нибудь безделушку, — внезапно юное лицо озарила покровительственная улыбка: — Чтобы у твоей новой спутницы не возникло вопросов, почему я не убралась на Родину с гордо вздернутым подбородком после нашего скоропалительного расставания, можешь ей шепнуть, будто я давно хотела заполучить выставленную на продажу ценность.       На секунду в моей голове вспыхнула отчетливая картина описываемого представления.       Приподняв бровь в подчеркнутом изумлении, я негромко проговорил:       — Грейнджер, кто-нибудь говорил, что у тебя… слишком богатая фантазия?       Комнату прорвал искренний девичий хохот.       Отдышавшись, Гермиона вскочила на ноги и, обогнув край стола, склонилась ко мне и чмокнула в кончик носа. Отстранившись, она с обворожительной улыбкой произнесла:       — Кажется, вы только что сделали мне комплимент, мистер Малфой.       Вот так и закрутилось. Розье не была против моей компании. Заранее спланированная «случайная» встреча в ресторане за обедом — и вот я уже медленно, но уверенно подбирался к конечной цели — к маленькому кулончику на ее шее, пока что скрытому от меня глухим воротом ее разнообразных платьев.       Не знаю, что произошло сегодня вечером. Не знаю, почему я решил слегка подкорректировать план и последний день перед решающей встречей провести не с главной подозреваемой, а со ставшей уже такой родной и привычной Грейнджер.       Мы с Андрианой прогуливались по вечерней улице, когда мне на глаза попалась парочка великовозрастных маглов: кожа мужчины и женщины была исчерчена морщинами, на носах — очки с толстыми стеклами, на губах — легкие улыбки, а на лицах — умиротворение и… наверное, именно так выглядит счастье. Сухенькие, костлявые, обтянутые дряблой кожей пальцы были переплетены друг с другом, а во второй руке мужчина держал поводок, заканчивающийся ошейником вокруг короткой шеи упитанной собачонки неизвестной мне породы.       Подобных пар можно встретить десятками на улицах, но… почему-то мое внимание привлекли именно они. Возможно, потому что глядя на эту великовозрастную чету, я вдруг понял, что… хочу точно такой спокойный вечер. Но не в компании красавицы, которая в этот момент шла рука об руку со мной. Нет, я хотел этого с одной симпатичной девушкой, уже несколько недель прочно обосновавшейся в моем сердце и мыслях.       Сославшись на неотложные дела и договорившись о встрече с Андрианой в день аукциона, я трансгрессировал на крыльцо дома, который теперь вовсе не казался мне таким уж неприметным и неуютным.       Огромным усилием воли подавив идиотскую улыбку, неконтролируемо тронувшую мои губы, я решительно надавил на дверную ручку и тихо проскользнул в помещение.       Ее я увидел сразу.       Опираясь на боковую поверхность бедра, Гермиона сидела на пушистом ковре в полумраке гостиной за низким кофейным столиком. Вокруг девушки были разложены бесчисленные кипы пергаментов и стопки внушительных книг, которые, как я тут же предположил, Грейнджер извлекла из своей бездонной сумочки. Сбоку от девушки, прямо на полу стоял приоткрытый нетбук, работающий монитор которого синим светом освещал гостиную. А круглая люстра, висящая прямо над столиком, освещала хрупкую фигуру прямыми, белыми лучами, сразу же выделяя ее в погруженном в сумерки пространстве. Девушка что-то быстро писала на желтоватом листе пергамента, то и дело заглядывая в раскрытое перед ней пособие.       Я осмотрел занятую исследованиями малышку: Гермиона сидела в хлопковых трусиках-шортах, идеально подчеркивающих и стройные ноги, и упругие ягодицы; и в мягкой, нежно-розовой кофте с длинными рукавами. Судя по чашке, от которой все еще шел пушистый дымок, девушке было прохладно. Мой взгляд задержался на небольшом блюдце, на котором лежало несколько круглых печенек. Одно из них было надкусано, и память услужливо подбросила образы того, как Грейнджер забавно ест это чертово печенье. Стоит девчонке откусить небольшую порцию, как она тут же пытается собрать неуловимые крошки сдобы, со смешком зажимая себе ладонью рот, и слегка краснеет, словно в этот момент делает что-то предосудительное…       — Что делаешь? — хрипло поинтересовался я, так и не сдвинувшись с места.       Гермиона вздрогнула и тут же развернулась ко мне лицом, попутно сгребая в кучу все свои пометки… или что там девчонка писала, пока я не прервал ее своим появлением.       Девушка непринужденно уперлась ладонями в короткий ворс белоснежного ковра и, встав на четвереньки, начала ползком сокращать расстояние между нами, гипнотизируя меня своими темными, бездонными глазами.       Оказавшись около моих ног, Гермиона, выразительно подмигнув, с мягкой улыбкой прошептала:       — Жду, когда ты вернешься, — и от этого признания у меня внутри все будто обожгло невероятно приятным теплом.       По-прежнему не спуская с меня глаз, девушка придвинулась еще ближе — узкая ладонь скользнула под колошину брюк, опаляя кожу осязаемым жаром.       А я… просто подхватил Гермиону на руки и, вместе со своей ношей толкнув ногой дверь в спальню, швырнул девушку на кровать, напрочь позабыв о том, что хотел разобраться, над чем в этот вечер корпела моя ассистентка, так скоропалительно и опрометчиво сброшенная мною со счетов.