***
Сразу после того, как мы вчетвером вынырнули из воронки завершенной трансгрессии, нас тут же закрутило в новом урагане, на этот раз состоящем не из сгустков энергии и волшебства, а из десятка размытых лиц и сливающихся воедино голосов. Не успел я отдышаться, как на нас обрушился шквал чужой заботы: — Мистер Малфой, прошу вас, проведите вашу жену в палату номер… Я не особо прислушивался к тому, что они мне говорили, и совершенно не соображал, куда они так настойчиво меня подталкивали. Все мое внимание было приковано к Стиву, в руках которого по-прежнему находилась Гермиона. Да, когда он уже отпустит ее?! Возможно, я бы все-таки не справился со своей внутренней борьбой и что-нибудь учудил, но тут к аврору подлетела крепкая мужская фигура, в которой я безошибочно узнал Поттера. Шрамоголовый герой вырвал из рук парня тело бессознательной подруги и без лишних разговоров понес ее в сторону суетящихся врачей. К моему удовлетворению нас вели в одном и том же направлении. И хоть я по-прежнему мечтал оказаться в составе другой пары, физиономия Поттера и его забота не вызывали во мне той неприязни, которую я испытывал, глядя на смазливое лицо Стива. Наверное, потому что тут я знал наверняка: между этими двумя не может быть ничего большего, чем просто дружба.***
Сбился со счета, сколько часов я провел в палате, в которой нас с Нарциссой оставили наедине после трех сеансов процедур, понятных только медикам. Признаться, особого результата я не заметил, но, судя по тому, что на морщинистом лице врача появилась довольная усмешка, все прошло удачно. По крайней мере, град из слез превратился в небольшой дождь. И это уже было победой. Оставив на тумбочке пузырьки с лекарствами, колдомедик вкратце пояснил, в какой последовательности и при каких симптомах их использовать. Я кивал, силясь впихнуть в себя предлагаемую информацию, но… мысленно я был за пределами этой комнаты. Интересно, как там дела у Гермионы? Конечно, я понимал, что теперь девушке не грозит опасность. Под присмотром таких опытных специалистов ее поставят на ноги в считанные дни. Но… все равно не мог справиться с беспокойством. А всхлипы Нарциссы, ее бессвязные вопросы и бесполезные причитания не просто не давали отвлечься от пережитых событий сегодняшнего дня, но еще и раздражали до безумия. Не отдавая себе отчета, я схватил последний флакон. Обхватив свободной ладонью щеки жены, я со всей дури надавил на них, вынуждая женщину разжать челюсти, и влил ей в рот новую порцию зелья, совершенно не стараясь быть бережным. Лучше заткнись. Прошу, заткнись! Иначе я могу сорваться и врезать тебе! Не знаю, что именно на нее подействовало: мой молчаливый призыв или все-таки лошадиная доза зелья, но наконец-то Нарцисса перестала вести себя как неразумный подросток и, отлипнув от моего тела, медленно опустилась в ближайшее кресло. Она по-прежнему выглядела какой-то потерянной. Будто до конца не осознавала, где находится в данный момент. Закусив нижнюю губу, Нарцисса не мигая смотрела перед собой, а ее холеные пальцы нервно теребили край шелкового халатика — того самого, в котором женщина предстала перед всей честной компанией несколько часов назад. — Люциус… — никогда еще звук собственного имени не казался мне таким чужеродным, как в эту минуту. Подняв на меня свои огромные, небесные глаза, Нарцисса на грани слышимости просипела: — Объясни мне… — ее нерешительность начинала действовать на нервы. — Что… все-таки произошло? Ты… — женщина нервно облизнула губы, — ты опять связался с Пожирателями, да? Ну, просто заебись! Прекрасный вывод. Как раз такой, какой хочешь услышать от любимой женушки. Закатив глаза, я сосчитал все трещинки, какие только смог различить на белоснежном потолке. Что угодно, только бы не сорваться. Оторвавшись от созерцания побелки, я вновь посмотрел на жену. Говорить с ней не было никакого желания. От слова «совсем». Язык отказывался ворочаться при одном только взгляде на раскрасневшееся, заплаканное лицо. Я не испытывал ни жалости, ни отвращения, ни даже недавних злости и раздражения — на смену этому спектру эмоций пришло безразличие. — Люциус, что ты молчишь?! Я права, да?! Скажи мне! — в сорванном голосе вновь появились нотки второй истеричной волны. — Думаю, будет лучше, если все объясню я. Тогда в гостинице я думал, что никогда уже не буду так рад видеть Кингсли, как в момент его эффектного появления. Но, кажется, я ошибся. Сейчас я готов был расцеловать его от восторга. — … но прежде чем я все вам подробно расскажу, я хочу, чтобы вы, миссис Малфой, прекратили волноваться и осознали: ваш муж настоящий герой. На этой реплике я не удержался и истерично прыснул, силясь не сорваться на громкий хохот, но внимательный взгляд Министра, буравящий мою душу, вмиг охладил пыл. — Я совершенно серьезно. В палате повисла тишина, но Шеклболт быстро исправил положение. — Люциус, прежде чем я все детально объясню леди Малфой, я хочу кое-что тебе отдать, — он вытянул руку, во внушительном кулаке которой был зажат какой-то предмет и, прежде чем открыть его моему пытливому взгляду, тихо добавил: — Думаю, ты знаешь, что с этим делать… На крупной, исчерченной шрамами и мозолями ладони лежали три знакомых амулета, сплетенных воедино. А ведь в пылу борьбы и желания освободить Грейнджер я неосознанно оставил их на столешнице. До чего же это странно. Когда-то мне казалось, будто эти вещи являются самым главным в моей жизни. Да я за них готов был убить! А сейчас… все, что я испытал, — это легкую тень удовлетворения, подпорченную нотками удивления и неверия: неужели сейчас мне так просто их отдадут?! Вот просто так? Без излюбленной описи имущества? Без долгих проверок в стенах Министерства?! Без всей этой бюрократии? — Я решил, что вначале они должны послужить благородному делу, — тихий голос Министра прорвался сквозь мои мысленные вопросы: — а уже потом мы передадим их в соответствующий отдел, — лицо Кингсли смягчилось благодаря едва заметной улыбке. А я… по-прежнему стоял на месте. Не двигаясь. Не пытаясь схватить причитающиеся мне вещи. Еще шире улыбнувшись, Шеклболт чуть ли не насильно впихнул их мне в ладонь. Нарцисса тоже притихла, напрочь позабыв о своей истерике и всех несправедливостях этого огромного мира. Она непонимающе переводила взгляд то на меня, то на Кингсли, но так и не решилась хоть как-то прокомментировать сложившуюся ситуацию. Слегка склонившись, Кингсли на грани слышимость проговорил, подбадривающе хлопнув меня по плечу: — Ты можешь прямо сейчас отправиться в палату к Драко. А я лишь крепче сжал с таким трудом добытые реликвии. Почему-то я вспомнил прошлый раз… те ужас и безнадежность, которые я испытал после неудачного ритуала. И теперь… наверное, мне было страшно вновь пережить былую неудачу. Хотя теперь все было просчитано до мелочей. Благодаря одной умнице… Сознание тотчас выдало образ миловидного личика моей любимой девочки. Гермиона… И как назло вслед за этими приятными картинками всплыли другие подробности того раза. Ее разумная просьба об участии и мои первые собственнические замашки, вылившиеся в грубый отказ и издевку. Но теперь у меня появилась возможность исправить ошибки. — Мне нужна будет помощь, — наверное, я даже и не понял, что эти слова вырвались из моего рта. — Только скажи… — тотчас приосанился Министр — я видел, что он искренен в своем предложении. — … помощь мисс Грейнджер, — пояснил я. Удивление на лице Шеклболта подстегнуло к пояснению: — Она знает этот обряд и сможет меня подстраховать. — Но тогда… — Кингсли растерянно развел руками, — тебе придется подождать. В данную минуту Гермиона не сможет принять на себя часть магии. Он явно был выбит из колеи таким поворотом. — В любом случае, я бы хотел сейчас проведать Драко, — больше я не мог находиться в этой душной палате и давать какие-либо пояснения своих действий. — Объяснишь ей все? — я незаметно кивнул в сторону своей жены. Честное слово, сейчас я не был настроен рассказывать Нарциссе всю подноготную о ее последнем любовнике, его масках и наполеоновских планах по захвату мира. — Да- да, конечно, — Кингсли интенсивно закивал, глядя на меня с жалостью. Блять, только не этот отеческий взгляд! Только не это! Ненавижу жалость и никому ненужное сочувствие! Стойко выдержав эту «заботу», я практически вылетел из палаты. И только вдохнув заметно посвежевший воздух, смог задать себе один очень важный вопрос: твою мать, что я делаю?! Разумеется, мне не нужна никакая помощь! Я мог спокойно со всем справиться уже прямо сейчас! Но… теперь для меня почему-то стала важна ее давняя просьба.Теперь я просто обязан был показать Гермионе те действия, которые ей могут пригодиться. И неважно, какие именно цели она на самом деле преследует. За месяцы «болезни» Драко я уже отлично ориентировался в больнице, так что прекрасно знал, что нужная палата была совсем недалеко. Оказавшись рядом с сыном, я быстро осмотрел его, сверяя все имеющиеся параметры. Он все еще был стабилен. Облегченно выдохнув, я медленно опустился на приставленный к изголовью кровати стул. Не отрывая внимательного, извиняющегося взгляда от бледного лица, я неосознанно крутил в пальцах медальоны, ощущая, как их заостренные грани впивались мне в кожу… А может, ну его?! Может, прямо сейчас со всем покончить?! А может… Возбужденный от появившейся идеи, я вылетел из второй по счету палаты и тут же проследовал в ординаторскую. — В какой палате находится мисс Грейнджер? — без лишних приветствий и пояснений, правда, после предварительного стука в дверь, поинтересовался я. Дежурный колдомедик удивленно вскинул бровь, но все-таки назвал нужный номер.***
Ощущая себя вором, я медленно приоткрыл дверь. Я ей не друг и не родственник, так какого лешего я сую сюда свой длинный нос? Хотя, если разобраться, мы с Грейнджер по-прежнему были коллегами. Так что… мое повышенное внимание укладывалось в рамки приличия. Приободрившись, я протиснулся внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь. Первое, что открылось моему взволнованному взгляду — скрючившийся в неглубоком кресле, свесивший голову на грудь и тихо посапывающий Поттер. Кажется, только сейчас до меня окончательно дошло, что за окном уже полноправно властвовала ночь. Значит, прошло много времени. С нахлынувшей нерешительностью я все-таки рискнул посмотреть в сторону больничной кровати. Ее лицо было таким бледным, что отчетливо выделялось на белоснежной подушке. Да, работа колдомедиков сразу бросалась в глаза: многочисленные кровоподтеки рассосались, и даже та ужасающая припухлость под глазом стала намного меньше. Оторвавшись от разглядывания женского лица, я продолжил изучение чуть ниже. Тонкие как тросточки руки лежали поверх одеяла. Девичьи плечи были скрыты бледно-голубой тканью больничной сорочки, собравшейся вокруг хрупких костей нелепыми, но…такими милыми фонариками. Я так увлекся созерцанием и этими идиотскими метафорами, что даже не заметил, когда встрепенулись длинные ресницы. А сообразил я, что мое присутствие обнаружено лишь в тот момент, когда тишину палаты прорезало негромкое: — Привет. Правда, девичье лицо тут же исказилось от боли, а голос предательски дрогнул на последнем сочетании звуков. — Тебе лучше пока не говорить, — проговорил я и зачем-то добавил: — ты потеряла слишком много сил. К моему удивлению девушка и не подумала пререкаться — наверное, ей, и правда, было паршиво. Что ж, ладно. По крайней мере, у меня есть возможность спокойно все с ней обсудить. — Гермиона, я пришел по делу, — решил, что не стоит ходить вокруг да около. Девушка внимательно, с явной настороженностью смотрела на меня, но опять просто кивнула. Так… ну, а теперь самое главное. — Я могу уже сейчас провести обряд с Драко, — разбитые губы дернулись в улыбке — кажется, еще немного, и девчонка точно бы зашлась радостным криком. Но… — Ты все еще хочешь увидеть его? Вот сейчас… момент истины. Грейнджер помедлила пару секунд — я видел, какое напряжение проскользнуло по ее открытому личику, а потом… утвердительно кивнула. А я… шумно выдохнул, даже не зная, радоваться или нет… — Тогда я отложу его на пару дней, пока ты не выздоровеешь или хотя бы не восстановишь силы… — скрепя сердце, проговорил я, ощущая, как внутри растекается предательское недовольство. Неужели нельзя было сказать, что тебе это больше неинтересно, чтобы я со спокойной душой дал своему сыну второй шанс?! — Люциус, — внутренний монолог был остановлен тихим, хрипловатым голосом, — я могу прямо сейчас пойти с тобой, — узкие ладони молниеносно сбросили с женского тела одеяло, и Грейнджер при помощи рук подтянулась к краю кровати. — Что ты делаешь? — я во все глаза смотрел на ее действия, не до конца понимая, что происходит. — Я буду тебе очень благодарна, если ты поможешь мне добраться до палаты Драко, — просто ответила девчонка и подняла на меня свои внимательные, насыщенные и… такие понимающие глаза. А я подался вперед и, подхватив на руки легкое тело, выдохнул: — Грейнджер, ты сумасшедшая. Тебе кто-нибудь говорил об этом? — Ну, — девчонка сделал вид, будто она тщательно размышляет над этим вопросом, а потом вдруг с тихим смешком заявила: — … что не сделаешь ради науки и самосовершенствования. Я знал, что она врет. Знал, что в данном случае замешаны совершенно другие причины. Знал, но… позволил обвести себя вокруг пальца, делая вид, будто поверил ее объяснению. В конце концов, я не был уверен, что готов принять правду. Теснее прижал ее к себе, слегка ужесточая контакт наших тел, и почувствовал, как по маленькому тельцу пробежала дрожь. — Все нормально? — глубоко в душе я переживал, что мог сделать ей больно. — Люциус, я не сахарная, — подняв на меня огромные глаза, усмехнулась Гермиона. — Ты невыносима, ты знаешь об этом? — рыкнул я, разворачиваясь на пятках, и направился в сторону выхода. Сказать по правде, я даже слегка затаил дыхание, когда чуть ли не на цыпочках прошел мимо похрапывающего героя магической Британии. К моему ужасу, Поттер все-таки дернулся, но… так и не проснулся. Я двигался по вымершему в столь поздний час коридору, молясь, чтобы никто из дежурных колдомедиков не вздумал выйти нам навстречу. Оказавшись в знакомой палате, я аккуратно опустил молчаливую Гермиону на стул у изголовья Драко и… без промедления взялся за дело. В полголоса поясняя каждую манипуляцию, я быстро справился с амулетами, придавая им определенный порядок. И наконец-то позволил себе взмахнуть кистью, с удовольствием и легким волнением отмечая, как от наконечника палочки начали разбегаться серебристые нити, переплетающиеся между собой в причудливую паутину…***
И все-таки я переоценил свои возможности. И понял я это в тот момент, когда вдоль позвоночника начал ручьем стекать холодный пот, а липкая соленая жидкость начала застилать и жечь слипающиеся от усталости глаза. Воротник рубашки неприятно, удушающе сдавливал шею, а пальцы рук занемели настолько, что уже готовы были выпустить волшебную палочку… Все-таки нужно было взять кого-то себе в помощники! А ведь в прошлый раз было задействовано всего лишь два талисмана, а теперь их три… И о чем я думал?! Нужно было срочно что-то придумать, иначе вся волшебная паутинка могла развалиться на части. Можно сколько угодно говорить себе быть сильным и внимательным, но… если ты уже валишься с ног от магического истощения, тебе вряд ли помогут слова. Наверное, меня бы ожидала вторая сокрушительная неудача, если бы вдруг я не ощутил расползающимся сознанием неожиданный, резкий толчок чужеродной магии. Скосив глаза в сторону предполагаемого источника, я чуть не задохнулся от навалившегося шока. Вытянув перед собой ладонь, Гермиона медленно проворачивала кисть, от которой шел узкий поток энергии. Нечто подобное девчонка уже проделывала в лаборатории во время нашей совместной работы. Вот только тогда она все делала при помощи волшебной палочки, а сейчас была задействована невербальная, беспалочковая магия. И это после жесточайшей пытки! После серьезного ранения! И мы когда-то напыщенно разглагольствовали о том, что маглорожденные волшебники являются второсортными отбросами общества?! Да, они любому чистокровке дадут такую фору! Совместная магия набирала обороты — я будто реально ощущал треск наэлектризованных молекул воздушного потока. А потом… все начало тускнеть. И вся наша совместная магическая сеть будто пробралась под кожу лежащего на кровати юноши и медленно растворилась в эпидермисе. Последний взмах кистью — и… — Сработало! — кажется, мы с Гермионой произнесли это слово в унисон. Вот только кроме наших голосов к этому восклицанию примешались еще несколько окриков. Резко обернувшись, я увидел позади себя Кингсли, Поттера и одного из дежурных врачей. И когда они умудрились здесь оказаться?! Похоже, мы с Поттером мыслили немного схоже: — Даже не буду спрашивать, почему Гермиона находится здесь… — Избранный первым нарушил молчание, — … но только потому что счастлив, что Драко теперь в безопасности, — изумрудные глаза пристально посмотрели на меня: — Наверное, у вас, мистер Малфой, были веские причины для того, чтобы вытащить ее из больничной койки. И хоть мальчишка очень старался говорить недовольно, я видел, что сейчас он испытывал настоящее облегчение и… искреннюю радость из-за того, что его друг… жив. Возможно, мне стоило что-то сказать, но язык отказывался ворочаться. Возможно, Гермиона тоже хотела что-то объяснить, чтобы оградить нас от подозрений, но она была явно не в том состоянии, чтобы отстаивать чьи-то права. Она молча, обессилено смотрела то на Гарри, то на Драко. И… улыбалась. А Поттер вдруг подхватил девушку на руки и прошептал: — Ну, что, довольна? Теперь ты уже наконец-то подумаешь о себе? Шеклболт направился следом за ними, но вдруг развернулся и… от души пожал мою руку: — Поздравляю! Я очень рад и… безумно горд из-за того, что все закончилось так хорошо! Я не успел и рта открыть для ответной реплики, а Министр уже скрылся за дверью. Буквально через несколько секунд помещение наполнилось множеством людей: дежурные колдомедики носились вокруг моего сына, снимали какие-то параметры, отсоединяли от его тела бесполезные трубки. И было в этой суете нечто такое… приятное, внушающее уверенность в том, что все на самом деле получилось. Следя за происходящим, я обессилено опустился на стул. Постепенно на меня наваливалось облегчение, все еще разбавленное крупицами неверия, восхищения и удовлетворения. Губы растянулись в неконтролируемой улыбке. Теперь я уже совершенно по-другому смотрел на исхудавшее лицо сына. Да, оно было все таким же бледным. Кожа да кости. Но теперь что-то мне подсказывало, что охвативший его сон наконец-то приносит молодому организму здоровье. Возможно, все дело в едва уловимом румянце на точеных скулах. Возможно, все дело в выровнявшемся дыхании. А, может, — в полном отсутствии разноцветных трубок, которые несколько минут назад были отсоединены заботливыми колдомедиками — теперь в них не было никакой необходимости. Теперь Драко выглядел как человек — уставший, потрепанный жизнью, но… как человек, которому наконец-то выдался шанс хорошенько выспаться и набраться сил. — Люциус, тебе тоже нужно отдохнуть, — на левое плечо легла широкая ладонь действующего Министра. — Я не устал, — не оборачиваясь, бросил я. — Хочу быть здесь, когда Драко придет в себя. — Но ты же прекрасно знаешь, что для этого тебе придется прождать не один день. — Знаю… — буркнул я, но все равно остался на месте. — Нарцисса уже отправилась домой, — ох, не самый удачный аргумент, чтобы заставить меня вернуться в Малфой-Мэнор, — ты бы к ней присоединился — Нарциссе нужна твоя помощь. Не думаю, Кингсли. К тому же, Нарцисса волновала меня меньше всего на свете. — Как… как мисс Грейнджер? — может, это было неправильно и неуместно в сложившейся ситуации, но… я не удержался. — Она спит в соседней палате, — Шеклболт тактично не заметил того, как я лихо сменил тему. — Ей дали большую дозу снотворного. Я бы даже сказал — огромную. Хватит на три дня и три ночи крепкого, здорового сна. Как раз то, что нужно для восстановления потраченной энергии. — К чему такие радикальные меры? — да, уж… — На всякий случай, если мисс Грейнджер вновь захочется кого-то спасти, — совершенно серьезно ответил Шеклболт, а потом очень тихо добавил: — Она совершенно себя не жалеет… Я ничего не ответил на эту реплику. А что тут скажешь? Он был прав… — Люциус, иди домой, — твердо заметил Министр. — Драко не проснется еще как минимум два дня, и тебе это отлично известно. Ты не сможешь просидеть здесь безвылазно сорок восемь часов. — Поспорим? — невесело хмыкнул я и упрямо поджал губы. — Ну, и что он увидит? Тень отца, которая от тебя останется к тому времени? — похоже, Шеклболт начинал терять терпение. — Мне кажется, тебе нужно быть свежим и бодрым, когда Драко вернется с того света… К тому же, — Министр широко улыбнулся, — отчеты никто не отменял. А так как твоя помощница пока выбыла из игры, тебе, мой дорогой друг, самому придется со всем разбираться. — Я увольняюсь, — фыркнул, чувствуя как меня постепенно отпускает напряжение этого насыщенного дня. Кингсли прыснул от смеха и по-дружески хлопнул меня по спине. — Иди домой. Это приказ. Проходя мимо палаты Гермионы, я задержался на пару секунд, а потом… выдохнул и побрел дальше. Судя по мерному звуку шагов, на этот раз Поттер не спал и надежно охранял спокойствие своей подруги. В Малфой-Мэноре я, не раздеваясь, лег на кровать. Сейчас полежу пять минут и… в душ… душ… Но веки все больше и больше тяжелели, а все мышцы будто пропитались свинцом. Все завтра. Завтра… А я даже и не подозревал, насколько же сильно я устал.