***
А то, что полученный конверт был повторно запечатан, возбужденный Малфой так и не заметил. Как и не обратил внимания на то, что к запаху дорогого пергамента, на котором были выведены официальные строки, примешивался до боли знакомый аромат духов его законной жены.***
На следующий день после мальчишника Рона я сидела на своем рабочем месте и пыталась управиться с имеющимися делами перед кратковременным отпуском в честь скоропалительной подготовки к свадьбе. А Рон и, правда, не соврал. Мне не о чем было беспокоиться. Уизли вернулся под утро… трезвым как стеклышко. И, несмотря на двухчасовой сон, при пробуждении выглядел намного бодрее и свежее меня. Из размышлений о произошедших переменах и надвигающейся неизбежности меня вырвал короткий стук костяшек о косяк двери моего кабинета. Но я не успела ответить на это проявление вежливости разрешающим окликом — дверь резко приоткрылась, и на пороге материализовалась… миссис Малфой. Вот кого я точно не ожидала здесь лицезреть. Понимая, что нижняя челюсть неумолимо движется вниз, пытаясь предательски выдать степень моей ошарашенности, а внутри все так и сжимается от страха, что Нарцисса узнала о происходящем между мной и ее мужем, я заставила себя заговорить подчеркнуто вежливым и отстраненным тоном: — Миссис Малфой, вы ошиблись, — чувствуя себя последней идиоткой, я оторвала взгляд от небесных глаз красивой аристократки и, делая вид, будто очень увлечена лежащими на столе бумагами, вернулась к ним и глухо продолжила: — отдел мистера Малфоя находится в противоположном крыле этого этажа. Ведь к кому еще могла прийти Нарцисса? Только к своему мужу. Искренне надеясь, что миссис Малфой сейчас же избавит меня от своего присутствия, я продолжила с подчеркнутой деловитостью перебирать документы, но… меня ждало разочарование. — А я пришла не к нему, — блондинка вошла в кабинет, с тихим щелчком закрывая за собой дверь, оставляя нас наедине друг с другом. — Я пришла к Вам, — короткая пауза, после которой последовало: — К тебе, Гермиона. Понимая, что впереди меня ничего хорошего не ждет; чувствуя, как засосало под ложечкой и как жарко застучала в висках кровь, я сделала приглашающий жест в строну стула с противоположной стороны стола. Если уж играть свою роль и отнекиваться, то… до конца. Я смотрела, как миссис Малфой преодолевала разделяющие нас метры, поражаясь и одновременно восхищаясь той непревзойденной грациозности, на которую могут быть способны лишь женщины ее круга. Опустившись на предложенный стул, Нарцисса прищурилась и без всяких подготовок и ухищрений проговорила: — Признаюсь, никогда не думала, что любовницей моего мужа окажется грязнокровка. Такое обращение резануло по сердцу и самолюбию ничуть не меньше, чем в тот знаменательный день на второй году обучения в Хогвартсе, когда я впервые примерила это звучное оскорбление, но… на моем лице не дрогнул ни один мускул. К тому же, сейчас это грубое обращение меня мало интересовало. Удивленно вскинув бровь, я невинно хлопнула ресницами и с самым честным лицом ответила: — Не понимаю, о чем вы говорите, миссис Малфой. Говорят: лучшая защита — это нападение, и я не побрезговала воспользоваться этой истиной: — И я не потерплю оскорблений в свой адрес! Или вы немедленно объясните, что вам от меня нужно, или… попрошу покинуть мой кабинет! — Ну, зачем же так, — в звонком голосе смешивалась патока и практически осязаемое презрение, — … мне всего лишь захотелось пообщаться с женщиной, которая уже несколько месяцев спит с моим мужем. Наверное, нужно было немедленно устроить скандал и с видом оскорбленной невинности выгнать Нарциссу в коридор, но мне в голову пришла другая идея. Легонько хлопнув себя ладонью по лбу, я с улыбкой воскликнула: — Кажется, я поняла, в чем дело! Вы неправильно истолковали увиденное в Гранд-Опера! — разумеется, теперь Нарцисса знала о том, что под маской той американки скрывалась я — подробности засекреченной операции уже давно стали достоянием общественности. Но, к счастью, у меня была припасена неплохая отговорка, которая должна была помочь развеять подозрения жены Люциуса. — Роль любовницы мистера Малфоя была моим прикрытием во время наших совместных заданий. Но я уже больше месяца работаю в другом отделе, так что… у вас устаревшая информация. Теперь мы абсолютно не пересекаемся с… — Вот смотрю я на тебя и думаю, — Нарцисса даже не удосужилась дождаться завершения моего монолога. Откинувшись на деревянную спинку стула и скрестив под грудью руки, она буквально пожирала меня взглядом, от которого кровь стыла в жилах. Наверное, сказывалось ее родство с Беллатрисой, -… и что только ты в Нем нашла? А вот такого вопроса я никак не ожидала. Я ждала воплей и оскорблений в свой адрес со стороны оскорбленной супруги, но… никак не вопросов по поводу того, чем руководствовалась любовница, выбирая для себя эту самую роль. — … ведь ты такая юная, успешная, умная… красивая, — не унималась аристократка, — а связалась с великовозрастным чистокровным ублюдком и моральным уродом, не достойным даже твоего мизинца. Ее оскорбления в адрес любимого мужчины отдались внутри ощутимой болью. Понимая, что меня душит желание заткнуть этой женщине рот, из которого по-прежнему сыпались оскорбления, я решительно перебила блондинку: — Миссис Малфой, вам лучше уйти. Внимательно осмотрев меня от виднеющейся над столешницей пуговки пиджака до всклоченной макушки, Нарцисса самым будничным тоном поинтересовалась: — Скажи, девочка, ты его любишь? — Миссис Малфой… — не веря своим ушам, хрипло выдохнула я, понимая, что подобной реакцией окончательно себя рассекретила, но голос отказывался со мной сотрудничать. — Это же такой простой вопрос, — безупречная белозубая улыбка ассоциировалась у меня со смертоносным оскалом: — любишь или же это просто страсть? — в голубых глазах промелькнуло отлично читающиеся ехидство и издевка: — Я же прекрасно понимаю: юный Уизли вряд ли дотягивает до сексуальных способностей моего мужа. Уж поверь, я как никто другой знаю, насколько Люциус хорош в постели, так что признаю: очень мало мужчин могут с ним тягаться в этом плане. — Миссис Малфой, хватит! — не выдержав, закричала я. Хотелось заткнуть уши ладонями, только бы не слышать ее спокойного голоса. Голоса, которым она, как ни в чем ни бывало, обсуждала со мной своего законного мужа, с которым я уже сплю больше трех месяцев! Но, похоже, Нарциссу невозможно было смутить: — Ну, так что: любишь или нет? — пропустив мимо ушей мой крик, она все тем же размеренным тоном продолжила расспросы. Да чтоб ты провалилась! — Люблю! — рыкнула я. — Может, теперь вы оставите меня в покое?! — Так я и думала, — от того удовлетворения, которое разлилось по красивому лицу, мне стало не по себе. Нарцисса и не думала уходить. Подавшись вперед, аристократка уперлась сведенными вместе локтями в край столешницы и, пристально глядя мне в глаза, продолжила: — Ну что, надеюсь, теперь ты прекратишь делать вид, будто мы не спим с одним и тем же мужчиной и… спокойно побеседуем? Без всяких утаек и лишней напыщенности. На несколько мгновений я потерялась в переливах звонкого голоса. «Мы спим с одним и тем же мужчиной. Мы…» Мы! Значит, у них с Люциусом все-таки бывает близость… — Гермиона, я хочу дать тебе совет: бросай Его, пока ты не разрушила свою жизнь, — Нарцисса говорила так, будто мы с ней были закадычными подругами. — Уизли никогда не простит, если узнает о твоей связи с Люциусом… А вот на этих словах я будто очнулась от летаргического сна: — Вы меня шантажируете?! — ощетинилась я, мысленно прикидывая, как применить к этой стерве заклинание Забвения. Но ответ Нарциссы уже в который раз поверг меня в шок. — Нет, конечно! — для пущей убедительности она покачала головой и отрицательно замахала руками. — Ты не так меня поняла! Я даже не думала что-либо рассказывать твоему жениху! — Тогда что вы от меня хотите?! — мое терпение начинало подходить к концу. Я совершенно не понимала, чего добивается эта женщина. Это не было похоже на сцену разоблачения или ревности. Это больше походило на посиделки подружек, перемывающих кости своим сексуальным приключениям. — Мне вот интересно, — Нарцисса слегка изменила позу — теперь ее пальцы переплетались в замок, а острый подбородок упирался в конструкцию из тонких костяшек: — на какой срок ты рассчитываешь? Год? Два? — небесные глаза сверкнули: — Десять? Я молчала, не понимая, как лучше выкрутиться. Но, казалось, мое молчание еще больше раззадоривало аристократку: — И все это время ты будешь скакать из кровати мужа в койку любовника? Или ты думаешь, что однажды что-то переменится, и Люциус ответит на твои благородные чувства? Думаешь, этот мужчина заметит твою самоотверженность? Думаешь, однажды у тебя получится выйти из статуса любовницы? — Леди Малфой, вы бредите, — холодно заметила я, упираясь ладонями по бокам от документов. Я уже хотела вскочить из-за стола и прекратить этот нелепый разговор, как вдруг… — Думаешь, ты первая юная дурочка в жизни этого мужчины? Первая, кто решил, будто может завладеть его сердцем? Кулаки рефлекторно разжались, и я продолжила сидеть, ловя горящим взглядом каждое движение тонких губ. — Я огорчу тебя, Гермиона: нам не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы пересчитать любовниц моего мужа, мечтавших стать для Люциуса кем-то большим, чем просто удобным время препровождением! И каждая, — Нарцисса подчеркнула это слово, — каждая была уверена, что именно она та самая… особенная, которой это удастся! Потому что каждая думала, будто Люциус стал зависим от них, — красивое лицо исказила злобная усмешка, — раз с таким рвением уходит от меня и бежит к ним в койку. Пауза. А мое сердце вот-вот готово было разорваться от того бешеного ритма, в котором ему приходилось сейчас работать. — Ведь и ты думаешь точно так, — выдохнула Нарцисса, — и я не виню тебя за это. Склонив голову на бок, женщина со странной, необъяснимой усмешкой продолжила: — Но мне почему-то кажется, что, если бы Люциус любил тебя, то уже давно пошел бы на решительные поступки. Не на безумные — в конце концов, он уже не подросток — а, именно, на решительные! Я продолжала смотреть в небесные глаза, видя в них… серо-голубые омуты мужчины, крепко связанного с их обладательницей нерушимыми брачными узами. В голове царил полнейший хаос. — Ты можешь подумать, будто я говорю это, потому что боюсь, что Люциус решит уйти от меня, и я останусь ни с чем, но, могу тебя заверить: это не так. Вряд ли Люциус посвящал тебя в некоторые аспекты чистокровных браков. Они заключаются не по любви, а по расчету, так что я не испытываю к нему никаких чувств, кроме многолетней привычки и практичности. И уж поверь, если бы вдруг Люциус решился на развод, я не стала бы ему препятствовать, вот только… он никогда не пойдет на такой шаг. — С чего вдруг такая уверенность? — наверное, сейчас во мне говорила гриффиндорская непокорность. — А ты можешь сама спокойно в этом убедиться, — голос аристократки был беспристрастен. — И как же? — теперь была моя очередь ухмыляться. — А ты спроси у него при следующей встрече, — Нарцисса слегка повела плечами — в этом жесте безошибочно угадывалось раздражение. — Спроси, на что он готов пойти. Голубые глаза прожигали мое лицо. — Спроси, готов ли он изменить свою жизнь ради тебя. Можешь даже прямо настоять на разводе. На мгновение я попыталась представить реакцию Люциуса, если бы вдруг позволила себе подобное… — И я тебя уверяю: мой драгоценный муж тут же пообещает тебе золотые горы, вот только немного погодя начнет с придыханием частить о многочисленных ухабинах на пути к вашему счастью, — мне казалось, еще немного, и меж губ говорящей женщины покажется раздвоенный язык. — Гермиона, я чуть ли не дословно знаю его ответ. Можешь проверить. Люциус обязательно расскажет тебе, что развод чистокровной семьи — это очень трудоемкий и муторный процесс, поэтому понадобятся годы, чтобы все уладить, но… все это ерунда. Если оба супруга хотят свободы, на пути к этому нет никаких преград. Если честно, я уже давно хочу быть не обремененной никакими условностями, но Люциус… Он никогда не захочет со мной развестись. Никогда… Вот теперь в кабинете наступила кромешная тишина. Я даже не слышала тиканья настенных часов. Не могу сказать, что слова Нарциссы повергли меня в шок — скорее, они сняли корку с хронической раны, которую я всеми силами старалась не замечать. — И все-таки я не понимаю, миссис Малфой, — решив быть с ней вежливой до самого конца, проговорила я. — Зачем вы сюда пришли и вывалили на меня эту странную по содержанию информацию? — сарказм мне тоже был не чужд. — Вы всегда разгуливаете по кабинетам любовниц вашего мужа и предупреждаете их о неизбежном разочаровании и поражении? — Поверь, я бы и пальцем не пошевелила, чтобы хоть как-то вмешаться в ваши взаимоотношения. Я всегда предпочитаю оставаться в стороне и с ленивой снисходительностью наблюдать за очередной драмой, но… кое-что тебя отличает от предшественниц… — И что же? Нарцисса провела кончиком пальца по нижней губе, словно именно в этот момент принимала окончательное решение, достойна ли я подобного знания, но… все-таки ответила на мой нетерпеливый вопрос: — Ни одна из предыдущих пассий Люциуса не спасла жизнь моего единственного сына. А вот от этой информации у меня внутри все так и заклокотало. — Если бы не это обстоятельство, я бы никогда к тебе не пришла. — Вы повторяетесь, миссис Малфой, — тихо проговорила я, пытаясь сохранить остатки душевного равновесия. Но блондинка мастерски снесла их очередной фразой: — Не гробь свою жизнь из-за него. Ты же прекрасно понимаешь: даже если ты не решишься на этот шаг, рано или поздно Люциус сам бросит тебя и уйдет к другой. Помоложе. Посимпатичнее. Благороднее. Интереснее… Я могу продолжать до бесконечности. Наконец-то Нарцисса поднялась на ноги, а я… почему-то не могла пошевелиться, придавленная ее откровением. Женщина уже дошла до двери и взялась за ручку, как вдруг ее благородное лицо вновь оказалось повернутым в мою сторону: — И вот мой последний вопрос: достоин ли Люциус того, чтобы Вы, мисс Грейнджер, угробили свою нормальную, привычную жизнь и, бросив своего жениха, уже через несколько недель остались ни с чем? — аристократка вновь вернулась к официальному обращению. — Подумайте над моими словами, мисс Грейнджер.***
Нарцисса с довольной улыбкой смотрела на свое отражение в одном из витражей министерского коридора. Все прошло отлично. Все, что зависело от нее, женщина предприняла. А остальное… Грейнджер доделает сама. Ведь пущенная в грязнокровку стрела сомнений угодила точно в цель.***
Я медленно шла по узкому каменному коридору многовекового здания. Обычно я всегда с радостью и чуть ли не вприпрыжку преодолевала все переходы и галереи, но сегодня… почему-то меня не покидало стойкое ощущение, будто я иду на плаху. Не знаю, может так подействовал разговор с Нарциссой, хотя… вроде бы меня не столько впечатлила обличающая речь в адрес Люциуса, сколько сам факт того, что эта женщина пришла ко мне с подобным разговором. Ведь не каждый день обманутые жены заявляются к тем женщинам, с которыми им изменяют мужья и рассказывают о темных сторонах своих драгоценных суженых. А заодно уверяют, будто они с удовольствием отпустили бы своих супругов, да вот беда… те сами не хотят покидать семейное гнездышко. Им слишком нравится привычная независимость и безнаказанность. Разнообразие. На мгновение я замерла посреди коридора, чувствуя, как желудок скручивает тошнотворный спазм. Выдох. Еще один выдох. Спокойнее, Гермиона. Спокойнее. Дыши глубже. Ты же знала об этом. Обо всем. Задолго до того, как Нарцисса решила проявить странное благородство. Да и о благородство ли идет речь? Или это чудесно замаскированная… что? Ревность? Ммм… вполне. Ведь что бы миссис Малфой не говорила, я никогда не забуду тот взгляд, каким она окинула рыжеволосую негодяйку, посмевшую у всех на глазах с такой страстью повиснуть на шее ее мужа. Так что… мне не стоило всерьез относить к ее словам. Предупредила в знак благодарности? Вот и пусть теперь спит спокойно. Она свой долг выполнила. А я… Люциус по-прежнему со мной, и пока я не вижу в его действиях желания променять меня на кого-то другого. Пока что. Слегка приободрившись, я ухватилась ладонью за многовековую ручку и, надавив на дверь, прошмыгнула в приемную моего первого Отдела. Но к моему величайшему изумлению в помещении, где еще совсем недавно Меган с глуповатым видом точила острые ноготки и варила не самый лучший кофе, находилась целая толпа народа. Замерев, я осмотрела собравшихся. Большинство составляла категория молоденьких девушек, наверное, впервые натянувших на свои юные, подтянутые тела строгие деловые костюмы. Кстати, о костюмах. Не знаю, нарочно было так сделано или же это дань моде, но у преобладающего количества посетительниц пиджаки прямо-таки расходились в области пышной груди, а узкие юбки собирались крохотными складочками на шикарных бедрах, еще больше выставляя на обозрение не менее прелестные, ровные ноги. Да, нужно отдать должное, скоромно одетые девушки здесь также присутствовали, как и женщины в возрасте. Среди этой толпы даже затесалась парочка улыбчивых, довольно привлекательных пареньков. Каждый из присутствующих держал в руках или на коленях внушительные, пухлые папки, в которых безошибочно узнавались личные дела и послужные достижения. Кажется, именно сегодня глава отдела решил подобрать замену Меган. Или… мне. Прижав к груди документы, которые и стали официальной причиной моего прихода, я с гордо поднятой головой прошла мимо замерших претенденток. Короткий стук костяшек о знакомую дверь — хотя больше всего на свете мне хотелось без всякого предупреждения рвануть на себя чертовую ручку — и я заглянула внутрь. Люциус тут же вскинул голову на скрип давно не смазанных петель. На дне глаз, которые в таком освещение приняли насыщенный серый оттенок, промелькнуло отлично читающееся раздражение. Оно и понятно… по другую сторону стола от моего бывшего босса сидела хорошенькая девушка. Упираясь локотками в столешницу, она слегка перегибалась через стол, указывая кончиком наманекюренного ноготка в строчки внушительного резюме. Правда, увидев меня, Малфой тут же сменил гнев на милость — мне показалось, будто на его губах даже заиграло нечто, отдаленно напоминающее приветственную улыбку. Сердце будто сжали раскаленными тисками, но… я идеально ровным тоном проговорила: — Добрый день, мистер Малфой. С завтрашнего дня у меня отпуск, так что я принесла запрошенные бумаги до своего ухода, — надеюсь, притихшая претендентка разнесет ожидающей в приемной своре, что мисс Грейнджер зашла к их без пяти минут начальнику исключительно по деловому вопросу. — Да-да, конечно, я вас ждал, — Люциус утвердительно кивнул, а потом наконец-то вспомнил, что в кабинете присутствует еще один человек. — Мисс Джонсон, благодарю за потраченное время. Мы обязательно с вами свяжемся, — заученный, неоднозначный текст, до последнего внушающий надежду, что теплое место может оказаться в твоей власти. И не только место. Лихорадочно собрав разбросанные бумаги, упомянутая мисс Джонсон, стуча каблучками, проследовала к выходу. — И передайте, чтобы пока никто сюда не заходил. Я работаю, — полетело вслед идеально ровной спине. — Да-да, конечно, — сияющая улыбка расползлась по красивому личику девушки. Вежливая, красивая, исполнительная и… с обожанием смотрит в рот своему возможному начальнику. Что еще нужно? Дождавшись, когда за дверью затихнет цоканье острых шпилек, я с безразличным лицом подошла к Люциусу и положила перед его носом реально существующие документы. Будто не саднило внутри от ощущения, что я вот-вот буду выкинута на помойку за ненадобностью. По истечению срока годности. — Вот, — глаза смотрели прямо на черно-золотистую папку — почему-то казалось, что, если я сейчас посмотрю на Люциуса, то разрыдаюсь в голос как сопливая девчонка, — Посмотри, чтобы там не было никаких погрешностей и… Договорить я не успела, потому что неожиданно мое несопротивляющееся, безвольное тело подхватили сильные руки. Уверенным и таким привычным движением Люциуса усадил меня на оговариваемую папку, полностью проигнорировав мои слова. — Я соскучился… — шепот, щекочущий каждый рецептор. Пока мужские ладони скользили вдоль моего тела, теплые губы оставляли поцелуи на губах, подбородке, шее, уверенно продвигаясь к уязвимой ямочке над правой ключицей. Неожиданно одна его рука взметнулась вверх, и кончик указательного пальца бережно прошелся у основания моей шеи — так, будто Люциус знал, что сейчас под его пальцами оказалась саднящая, скрытая маскирующими чарами рана, оставленная нашими вчерашними играми со школьным галстуком. Безумно хотелось раствориться в этой щедрой порции ненавязчивых, но уже набирающих обороты ласк, но я чуть ли не силой заставила себя мыслить трезво и логично. Не сегодня. Упершись кулачками в крепкие плечи, я отодвинула от себя распаляющегося мужчину, ненавязчиво ускользая из-под его пальцев и губ: — Не думаю, что находящаяся по ту сторону толпа согласится так долго ждать, — с усмешкой проговорила я. Во взгляде серых глаз тут же промелькнули отрезвляющие огоньки, но мужское дыхание по-прежнему оставалось рваным, хотя он всеми силами пытался его выровнять. Соскочив со стола, я оправила сбившуюся юбку и направилась к выходу, решив, что Люциус и без меня отлично справится с прочтением. К тому же, ближайшие часы ему будет, чем заняться и без этих бумаг. — Вчера мы не оговорили дату, — хриплый голос, заставляющий меня рефлекторно увлажниться между ног. — Через три дня мой девичник, — с милой ухмылочкой заметила я, будто оговоренный «праздник» не являлся самым ярким маячком того, что свадьба на самом деле вот-вот состоится. Люциус молча смотрел на меня, ожидая продолжения. Беспечно пожав плечами, я проговорила: — Думаю, перед тем, как я окажусь в выбранном подружками невесты баре, мы всегда сможем с тобой развлечься. В глазах, вновь запутывающих меня своими оттенками, промелькнула искра… боли? Тьфу ты! Грейнджер, не ищи того, чего нет! Не делай себе еще больнее. И я направилась к двери, понимая: мы только что определились с датой. — И не забудь про белоснежную рубашку, дорогой… — не оборачиваясь, бросила я через плечо и, натянув на свое лицо серьезное выражение, вышла в приемную. Я шла по тому же коридору. По тем же квадратным метрам камня и бетона, но… мне казалось, что эти чертовые стены с каждой секундой становятся все ближе. Они наезжали на меня со всех сторон, лишая кислорода и самообладания. Несмотря на то, что Люциус с таким пылом воспринял мое появление и даже ненадолго отложил дела, спровадив очень аппетитную претендентку, я не чувствовала ни капельки облегчения. Я не чувствовала своего влияния на этого мужчину. Гермиона, Гермиона… да будь ты честна хотя бы с самой собой! Хватит закрывать глаза на все происходящее и прятаться за жаркими картинками удовлетворяющей вас обоих близости. Для Него ты такая же, как и все. Тебя ничто не отличает от толпы тех пышногрудых девиц… разве что размер груди, да то обстоятельство, что ты уже оказалась оттрахана их боссом, а им это только предстоит. И кажется, тебе пора набраться храбрости и все-таки со всем этим покончить. Ведь даже если Люциус и чувствует к тебе хоть что-то, отдаленно напоминающее любовь и симпатию, вам… нам ничего не светит. Я скоро выйду замуж, а Он навсегда останется рядом со своей женой. Может, он бы и хотел что-нибудь изменить, и я на нечто подобное рассчитывала, когда устроила ту нелепую реанимацию его души в парижской квартире, но… я слишком хорошо помнила ужас в его глазах на званом вечере, когда со всех сторон звучали насмешки и оскорбления в адрес независимого любителя грязнокровки. Такой же, как я. Так что с этим ничего не поделаешь. Но… где-то в районе сердца все равно мучительно пощипывало и тянуло от сладкой, едва осязаемой надежды: а, может, все-таки еще что-то можно изменить?