***
— А здесь, и правда, подают отличный кофе. Давно нужно было сюда наведаться, — удовлетворенно причмокнув, заявил черноволосый парень и привычным жестом поправил на носу круглую оправу очков. — Я звал тебя сюда еще до того, как меня превратили в бессознательное тело, — проворчал Драко, отпивая из своей чашки. — Но тебе же вечно некогда, — не удержался Малфой, с ехидной ухмылкой глядя на нахмурившегося Поттера. — Прекрати ухмыляться, — не утерпел Гарри, — а то мне хочется, как в старые добрые времена, заехать кулаком по твоей самодовольной роже, — прыснув от смеха, признался народный герой. Драко продержался немного дольше, а потом тоже зашелся бархатистым хохотом. — И все-таки, как получилось, что знаменитый и неприступный Гарри Поттер нашел время для своего друга? — поддел его Малфой. Сделав хороший глоток обжигающего напитка, Гарри начал свой рассказ: — Вчера у Гермионы был девичник, и Джинни… — Оу, — Драко с наигранным ужасом округлил глаза, — неужели главная подружка устроила нечто настолько непристойное, что теперь ты можешь шантажировать ее этими воспоминаниями примерно сто лет?! — Нет, идиот! — Поттер ощутимо толкнул Малфоя локтем, — Просто Джинни отсыпается после бессонной ночи, так что это утро у меня выдалось свободным. — А отсыпаться ты ее оставил в компании двух прелестных малюток? — лукаво прищурившись, поинтересовался Драко. — Они у бабушки, — коротко ответил Поттер и с улыбкой продолжил: — Так что ко мне не подкопаешься. В общем, у меня осталось минут сорок до того, как Джинни проснется. — А потом любящая жена накажет, если тебя вдруг не окажется рядом в момент пробуждения? — хихикнул Малфой, отлично осведомленный о зашкаливающей ревности миссис Поттер. — Потом я обещал проводить ее до свадебного салона, — буркнул Гарри. Правда, его лицо тут же просияло: — сегодня у Гермионы последняя примерка платья. — Кстати, о Грейнджер, — делая вид, будто очень заинтересован размешиванием сахара в кофе, протянул Драко. Хвала Мерлину, Поттер сам перевел беседу в нужное русло. — Скажи, Гарри, — Малфой поднял на Поттера глаза: — у нее все хорошо? Она счастлива с Роном? От зоркого глаза парня не укрылось, как Поттер моментально стушевался, и это придало Драко заряд уверенности. Если даже лучший друг новобрачных понимает, что не все у них гладко, то… это добрый знак. — У тебя не создается впечатление, будто все, что она делает — ну, вся эта свадьба, да и вообще то, что Гермиона так и не бросила Уизли в течение этих лет, — это всего лишь результат нелепого чувства вины и врожденной ответственности? — Не нам с тобой об этом говорить, — отрезал Поттер, пытаясь перебить Драко, но… это оказалось не так-то просто. — … мне кажется, что Гермиона спокойно смогла бы найти себе кого-то получше — кого-то, с кем она не будет ощущать себя подъемным краном. Такая роль любого, даже самого стойкого, сделает несчастным, — Малфой видел, что Поттер открыл рот, чтобы вставить свое веское слово, но… — Впрочем, — беззаботно пожав плечами, продолжил парень, — раз ты считаешь, что нам об этом не стоит говорить, то… не будем. Расскажи лучше про последний матч… Оставшуюся встречу Драко наблюдал за тем, как в глазах Поттера переплетались задумчивость, сомнение, раскаяние и… что-то, очень похожее на решимость с капелькой упрямства. Прекрасно. Это именно то, чего он добивался. Да, Драко был истинным слизеринцем. Как и его мать. Вот только цели в этой игре у них были совершенно разные.***
Несмотря на невыносимое похмелье, паршивое настроение и пробуждение ближе к обеду, Гермионе все равно не удалось избавиться от похода в свадебный салон. — Последняя примерка! — жизнерадостно пропела свеженькая Джинни и с очаровательной улыбкой задернула за новоиспеченной невестой ширму, оставляя Гермиону наедине со свадебным платьем и портным. — Что ж, предлагаю начать… — и почему, когда ей больше всего на свете хочется сдохнуть, все вокруг такие дружелюбные и сияющие?! Глядя на свое бледное лицо, Грейнджер ловила себя на невеселой мысли: не стоило вчера так напиваться, ведь… все равно не помогло. После получасовых стараний мастера, Гермиона кружилась перед огромным зеркалом под восхищенные взгляды лучших друзей. — Выглядишь потрясающе! — прижав ладони к румяным щечкам, заворожено наблюдая за струящимися складками белоснежной материи, проговорила Джинни. А невеста продолжала безрадостно смотреть на свое отражение, лишь на автомате подмечая безупречность строчки и изящность выбранной шнуровки. Организм нещадно требовал поскорее принять горизонтальное положение, а горло молило о глотке живительной воды. — Милая, пока я буду высказывать мужскую точку зрения, принеси, пожалуйста, нам с Гермионой воды, — пришел на выручку Поттер — ему, как мужчине, были отлично известны признаки похмелья. Дождавшись, когда жена упорхнула в соседнюю комнату, Гарри с улыбкой подошел к лучшей подруге — Гермиона рефлекторно развернулась на звук приближающихся шагов. Положив ладони на оголенные плечи, Поттер, пристально глядя в карие омуты, прошептал: — Ты красавица, Гермиона. Девушка несмело улыбнулась, до конца не понимая, вызывает ли у нее этот чистосердечный комплимент хотя бы подобие удовольствия. Воровато оглянувшись на приоткрытую дверь и убедившись, что Джинни все еще нет на горизонте, Гарри на пол тона ниже проговорил: — Гермиона, ты его любишь? — вот так, прямо в лоб. А смысл ходить вокруг да около? Образ красивого мужчины, не покидающий ее все это время, неожиданно стал еще ярче и осязаемее. Но откуда Гарри знает про… Него? Чувствуя, как сердце часто-часто бьется о ребра, а в легких нестерпимо горит от нехватки кислорода, Грейнджер хрипло выдохнула: — Кого? Гарри нахмурился, но все же ответил, окидывая подругу немного пришибленным взглядом: — Рона, разумеется. Давненько Грейнджер не испытывала такого облегчения. Значит, ее тайна по-прежнему принадлежит только двум людям. Точнее, трем. Она постоянно забывала про Нарциссу. — Люблю… — промямлила девушка, опуская глаза и делая вид, будто ее очень заинтересовали невидимые складочки на широкой юбке. Только бы не видеть изучающего созерцания нефритовых омутов. — Только почему-то звучит неубедительно, — мужские пальцы подцепили нежный подбородок и настойчивым движением заставили Грейнджер открыть побледневшее лицо. Теперь лучшие друзья — те, кто пережил бок о бок и самые горькие моменты, и не менее радостные события — не таясь, смотрели друг на друга. И Поттер не выдержал: — Я же помню, как когда-то горели твои глаза, стоило хоть кому-то упомянуть Рона! Я помню, как ты плакала, когда он ушел от нас. Помню, как ты впервые призналась в своих чувствах к нему — помнишь, в тот вечер, когда ты на птичках отрабатывала трансфигурацию? Карие глаза наполнялись слезами, но Гермиона ничего не предпринимала, чтобы остановить пламенную, обличающую речь. — Я помню, как ты сияла, когда… вы вернулись из Тайной комнаты во время финальной битвы. Как заливалась румянцем и улыбалась, стоило Рону хотя бы взять тебя за руку… Гермионе казалось, что это никогда не прекратится, но внезапно Гарри умолк. Правда, пауза была короткой. Облизнувшись, Поттер на грани слышимости выдохнул: — Прошу, не делай этого из-за обостренного чувства долга. Пожалуйста. Поверь, Рон справится, и мы не допустим, чтобы он опять вернулся к тому состоянию, из которого ты его вытащила. Пожалуйста, Герми… — сильные пальцы крепче сжали хрупкие плечи, — … ты сможешь найти другого, — нервно прикусив нижнюю губу, Гарри закончил фразой, которую совсем недавно услышал от Малфоя: — кого-то, с кем не будешь ощущать себя подъемным краном. Того, кого полюбишь также сильно, как когда-то любила Рона. Того, кто сможет… — Уже, — хрипло выдохнула Гермиона, не в силах больше это слушать. И сейчас ей было плевать на это откровение с их лучшим другом. Слова Гарри еще сильнее разбередили раны, которыми было усеяно ее сердце, вызывая нестерпимо болезненный спазм. А может… она просто очень устала от этой тайны. Поттер потрясенно округлил глаза и с минуту безмолвно открывал рот, ловя потоки воздуха. — Так в чем проблема? — наконец, смог он выдавить из себя. — Он женат, — прошептала Гермиона, чувствуя, как по щекам все-таки потекли первые слезинки. Гарри столько всего хотелось сейчас сказать, столько спросить. И он уже открыл рот, чтобы вывалить на подругу этот хаос, но заметив влажные щеки, по которым струйками стекали слезы… просто крепко прижал к себе дрожащее от рыданий тело. Как когда-то давным-давно в многострадальной палатке. Как и в тот вечер, крупные, надежные ладони гладили содрогающуюся спину. Как и в тот вечер, его подбородок крепко упирался в кучерявую макушку. Как и в тот вечер, она прижималась лицом к его груди и… беззвучно плакала. Когда Гарри заметил, что интервал между всхлипами заметно увеличился, он не выдержал и негромко проговорил: — Гермиона, мне очень жаль. Правда, жаль, — и в этот момент Поттер ни капельки не кривил душой. — Скажи, я… я Его знаю? — и все-таки любопытство никогда не было чуждо бывшему гриффиндорцу. — Нет… — совершенно искренне соврала Гермиона, по-прежнему утыкаясь носом в надежную грудь лучшего друга. Протяжный выдох, и девушка с горечью в голосе продолжила: — Но это и неважно теперь, ведь… все кончено.