EveryDay

      — С нами совершенно ничего не происходит, река жизни стала болотом, и вообще вся наша жизнь зашла в тупик, — говорит Джэхён, глубокомысленно взирая на ночное небо.       Брайан бы возразил, но буквально задыхается от возмущения. Или, возможно, он задыхается от быстрого бега. От быстрого бега по пересечённой местности. От быстрого бега по пересечённой местности и некоторым грузом. Короче, он только что угнал тележку из супермаркета и почти восемь кварталов удирал от охранника (настойчивый попался зараза), а Джэхён тем временем в этой самой тележке сидел, между прочим, да ещё и песни горланил, не давая бравому блюстителю порядка ни малейшего шанса сбиться с их следа. Возможно, именно поэтому он преследовал их так долго. И вот в каком таком месте «с ними ничего не происходит» Брайану категорически непонятно. Но он не спорит, по опыту зная, что это бесполезно.       — Ты ведь уже что-то придумал?       Брайану ответ, на самом деле, и не особенно нужен — у Пака в этот момент даже очки поблёскивают как-то чересчур заговорщически, чтобы могли быть какие-то варианты. Разумеется, придумал. У Кана от этого вида внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия, но, в принципе, это его обычная реакция на Джэхёна — за весь период их знакомства он не принёс в жизнь Брайана ничего хорошего, кроме, пожалуй, себя и уже за это ему априори прощается всё.       — Новая жизнь — новая причёска! — всё же отвечает Джэхён, пытаясь выбраться из тележки и не навернуться. Получается так себе, и, если бы не Брайан, он начал бы новую жизнь не с новой причёски, а с разбитого носа. — Пошли.       Джэхён хватает Брайана за руку и тащит его в сторону противоположную от освещённых улиц.       Нормальный человек вряд ли позволил кому-то вести себя вот так, вслепую, или хотя бы поинтересовался, куда они направляются, но будь Брайан нормальным человеком, он бы вообще с Джэхёном не связывался, а он — да, так что вопрос отпадает сам собой. К тому же он и так догадывается. Наверняка, шило в заднице Джэхёна тащит их менять имидж, иначе он бы не стал заговаривать об этом именно сейчас.       — Надеюсь, ты понимаешь, что ни один приличный салон в два часа ночи не работает? — всё же уточняет Брайан где-то минут через сорок, когда окружающий пейзаж становится совсем уж безрадостным и откровенно напоминает трущобы.       — Этот — будет.       — Он круглосуточный?       — Нет, но его хозяева — китайцы, — успокаивает его Джэхён.       Наверное, Брайан чего-то не знает о китайцах, но он всегда считал, что они, как и все люди, предпочитают спать по ночам, а не открывать свой салон посреди ночи по первому требованию. Так что эта информация его совершенно не успокаивает.       — Они — мои друзья, — добавляет Джэхён, замечая скепсис во взгляде Кана.       А вот это уже многое объясняет.       Здание, перед которым они останавливаются, снаружи мало походит на парикмахерскую, если честно. А если ещё честнее — так Брайан всю жизнь представлял мафиозные притоны — откровенно неблагополучный район, небольшой двухэтажный дом с минимумом окон и вывеска, которая абсолютно ничего не говорит о назначении заведения. На японском.       — Что тут написано?       — Henshin. Это значит «изменение», — как ни в чём ни бывало отвечает Джэхён.       — Итак, твои друзья — китайцы, которые живут в Корее и держат салон с японским названием?       — Да.       И это, чёрт побери, так логично, что Брайану даже добавить нечего. В конце концов, это друзья Джэхёна, чего он ожидал.        Дверь им действительно открывают (хотя бы потому, что Джэхён долбит в неё ногами минут двадцать) и даже приглашают вовнутрь. Обещанный китаец представляется Джексоном, смачно зевает и выглядит как зомби, однако уже через полчаса и полторы кружки кофе оживает и оказывается на редкость болтливым. Ну, главное кулаки в ход не пускает, хотя имеет полное право. Ещё через полчаса он даже догадывается поинтересоваться о причине их столь позднего визита.       — Мы хотим начать новую жизнь, — торжественно отвечает Джэхён.       Джексон мгновенно становится серьёзным и уточняет:       — На какое имя делать документы?       Брайан давится предложенным ему соком и смотрит на них чуть ли не с ужасом. Джэхён закатывает глаза и шлёпает китайца по плечу:       — Хватит пугать моего друга, нам просто нужно сменить причёски.       Джексон откровенно ржёт, а Брайан краснеет и корит себя за доверчивость. Это всё ещё друг Джэхёна, напоминает он себе.       Их проводят в другую часть дома, которая оказывается оборудованной под парикмахерскую и выглядит гораздо презентабельнее, чем ожидаешь исходя из внешнего вида здания и общего беспорядка в жилой части.       — Располагайся, — говорит Джексон и утаскивает Джэхёна обратно на кухню. Брайан располагается, бродит по погружённому в полумрак салону, рассматривает инструменты и приборы, подходит к манекену. Манекен, к слову, потрясающий — красивый и выглядит до мурашек натурально, и причёска у него что надо — художественный беспорядок в розовых тонах идёт ему безумно. Брайан воровато оглядывается и запускает руки в шевелюру манекена, искусственные волосы оказываются неожиданно мягкими и он позволяет себе несколько раз пропустить их сквозь пальцы, взлохмачивая.       — Если ты закончил портить мою причёску, то, так и быть, можешь представиться, — говорит манекен и поворачивается к Кану.       Потом Джэхён ещё не раз повторит, что не каждая девица способна выдать такой визг, на что Брайан будет отвечать, что ненавидит их всех, но прямо сейчас он кидается к нему и чуть ли не запрыгивает ему на руки.       «Манекен» оказывается вторым китайцем по имени Марк. И он Спокойный. Именно с большой буквы, если не сказать Флегматичный. Тоже с большой. И настолько Джексону противоположность, что на их месте назвал бы свой салон «инь-ян». Но он на своём месте, а их салон называется так, как называется, и, возможно, в этом тоже есть какой-то смысл.       — Просто Джексон фанат «Super Sentai», — говорит Марк, когда Брайан спрашивает его о названии.       Непосредственно к цели своего визита они приходят уже ближе к рассвету. Марк говорит, что займётся Брайаном сам, а Джексон уводит Джэхёна. Брайан старается не представлять, каким Джэхён вернётся, от этих мыслей перед глазами рябит что-то кислотное и совершенно невообразимое. Под стать Джэхёну, вообще-то, но глаза режет. О переменах, которые случатся с ним самим он не беспокоится совершенно — Марку хочется доверять сразу и безоговорочно. Как когда-то Джэхёну. И вот уже эта ассоциация должна была Брайана натолкнуть на определённые мысли, но как-то нет.       Может, дело в насыщенной событиями бессонной ночи, или умиротворяющей атмосфере салона, или в особенной ауре Туана, но даже увидев себя в зеркале без своей горячо любимой и нежно лелеемой гривы и со странноватым розовато-фиолетовым цветом волос, его отношение к Марку не меняется совершенно. У Брайана, наверное, пунктик на 4D-персонажей, так или иначе, усложняющих его жизнь. А может Брайан просто изначально ждал именно такого результата от джэхёновской затеи.       На прощание Джексон шепчет Брайану на ухо, что насчёт документов он вообще-то не шутил и если что — всегда готов помочь. Марк, который стоит рядом и, кажется, всё слышит, кивает.

***

      Когда Брайан с Джэхёном идут домой, солнце уже окончательно восходит. Откуда-то доносится птичий щебет, который вот-вот окончательно утонет в шуме просыпающегося города. Они идут совсем рядом, так, что их руки постоянно сталкиваются при ходьбе, и жмурятся от ярких лучей.       — Может, ты мне объяснишь, почему новую жизнь хотел начать ты, фиолетовым стал я, а ты всего лишь осветлил отросшие корни? — почти безмятежно интересуется Брайан, всё-таки беря Джэхёна за руку.       — Я ещё чёлочку на другую сторону уложил. Это кардинально всё меняет!