От маминой звездочки в государственные преступницы - пропущенные годы

В каком-то непонятном состоянии София сидела и смотрела в окно. Девушке было тоскливо, грустно, на душе было тяжело. «Вот как-то не так я все делаю, а как надо поступать – не знаю», - подумала София, - «Вот как мне революционными делами заниматься правильно? Нет так, наверное, а как иначе – я не знаю». Раздался стук в дверь и София вздрогнула. «Жандармы?» - подумала девушка и сказала мужу, - Вася, открой, пожалуйста. Василий пошел открывать дверь. На пороге стоял Георгий Сергеевич. Увидев своего бывшего опекуна, София выдохнула. «Не жандармы», - подумала София, - «А Георгий Сергеевич, наверное, поругает и домой пойдет». - Георгий Сергеевич, проходите, садитесь, чай будем пить, - сказала девушка. - Нет, Соня, я извиняться пришел,- неожиданно сказал опекун, - Прости меня за то, что я тебя пытался на гауптвахту отвести и за то, что тебя в полицию забрали. - По вашей просьбе, - вздохнула София, - А полицмейстер мне ничего не сказал. - Потому что сам был не против, - ответил Георгий Сергеевич, - Соня, я же через два дня, как тебя арестовали, в полицию ходил, просил тебя выпустить, извинялся, что пошел туда на горячую голову. - А Петр Васильевич сказал, что сам хотел меня посадить? – спросила София. - Да, Соня, сказал, что и сам хотел тебя забрать в участок, и что от Колынцевой было указание, чтобы хоть что-то тебе было, - сказал Георгий Сергеевич, - Так что от меня мало что зависело. Услышав фразу о Колынцевой, София была возмущена до глубины души. - Пустозвончик проклятый! – практически крикнула девушка, - Жизнь мне отравляет! - Соня, а теперь подумай с другой позиции, - сказал Георгий Сергеевич, - Ты в нее бомбу бросить планировала, как ей иначе реагировать? - И все равно, сволочь она последняя! – воскликнула София. - Соня, успокойся, - сказал Василий, - Не надо горячиться. Понимая, что она ничего не изменит, девушка попыталась заглушить в себе внезапно возникшую новую волну ненависти к Алене. - Ладно, пусть она провалится сквозь землю, - немного успокоившись, сказала София, - Делать мне больше нечего, чем на всяких идиоток обращать внимание. - А вот это правильно, Соня, - сказал Георгий Сергеевич, - Забудь ее навсегда. Давай лучше вернемся к тому, зачем я приходил. На меня зла не держишь? - Нет, не держу, - ответила София, - Сколько вы для меня сделали, я не имею на это права, даже если бы и были какие-то обиды. А так даже обиды нет. Я же понимаю, что вы просто на нервах были после того трибунала, так что вполне понимаю вас. Георгий Сергеевич, я и перед вами, и перед Марией Викторовной в таком неоплатном долгу, что не передать. Вы меня с панели забрали, не дали опуститься на самое дно, не дали возможности увидеть своего первого клиента. Как минимум за это я благодарна, а если перечислить все остальное? - Соня, поступить иначе я не мог, - ответил Георгий Сергеевич, - Все-таки, ты дочь моего хорошего друга, сослуживца, твоя судьба мне небезразлична. В который раз вспомнив об отце, София начала плакать. - Тятенька, миленький, родненький, - сквозь слезы причитала девушка. - Соня, успокойся, - сказал Василий, - Не надо плакать. - Не надо, а иначе не могу, - всхлипывая, сказала София. Через какое-то время успокоившись, девушка сказала, - Все, я спокойна. - Это хорошо, - сказал Василий, - Давайте чай пить. После чаепития и разговоров, проводив неожиданного гостя, София спросила супруга: - Вася, скажи мне, что мне делать? - Жить дальше, - ответил Василий, - Тебе снова повезло, трибунал отнесся к тебе неожиданно хорошо, так живи дальше спокойно. - Не могу, Вася, - ответила София, - Я будто чувствую, что это не последние мои проблемы. - А вот это от тебя, Сонь, зависит, - сказал Василий, - Если будешь только семьей заниматься – дальше все будет хорошо. - Хотелось бы, - вздохнула девушка.