От маминой звездочки в государственные преступницы - пропущенные годы

Шло время. Жизнь Софии постепенно входила в свое русло. Девушка постепенно начала забывать и военно-полевой суд, который ее неожиданно оправдал, и ситуацию, которая привела к нему. С долгами перед университетом удалось рассчитаться, новые заначки постепенно начали накапливаться. София, понимая, что их семье не помешают деньги, не отказывалась от дополнительного дохода, который ей предоставил Осип Евдокимович - девушка за дополнительную оплату оформляла необходимые бумаги для кафедры. "Как же хорошо, что Осип Евдокимович хотя бы зла на меня не держит, в отличие от этого Пустозвончка проклятого, чтоб ей провалиться", - подумала София, - "Да, поорал, январскую премию отправил на погашение долга перед кафедрой, зато хотя бы сейчас успокоился". В конце февраля до Софии дошли слухи о том, что произошло с ее третьей дочерью, Софией. Узнав, что девочка тяжело заболела, ее отдали в приют как безнадежно больную, а потом она выздоровела и ее забрала на воспитание другая семья, София отреагировала довольно равнодушно, чем немало удивила своего мужа. - Мадам Елизавета не смогла уберечь дочь, - сказала София, - Надо было просто в Бутырке не страдать сентиментальностью, не переживать из-за судьбы ребенка, на которого мне, по сути, глубоко плевать, а просто попросить кого-нибудь, чтобы девочку в приют отдали. - Соня, так это же твой ребенок, - сказал Василий, - Может, лучше будет домой Соню забрать? - Вася, а она тебе нужна? Чужая девочка? - спросила София, - Мне вообще не нужна, будет бегать рядом напоминание о моих прошлых ошибках и только раздражать меня. А так, говорят, ее удочерил кто-то. Ну и пусть воспитывают, лишь бы не накосячили так же, как прошлые приемные родители. Иначе уж правда, лучше бы в приюте росла, чем так. - Соня, ее удочерила Анисья с мужем, - сказал Василий, - Помнишь, знакомые моих знакомых, в гостях как-то у нас были. Они, по сути, не знают, чей это ребенок, считают ее дочерью неизвестных родителей. - Да, помню таких, - ответила София, - Считают ее дочерью неизвестных родителей и пусть считают, хотят воспитывать и пусть воспитывают, мне плевать. Семья, вроде бы, приличная, не алкаши, не бандиты. Она у них будет накормлена, напоена, одета, обута, а остальное меня не волнует. Решив, что раз мать не хочет видеть рядом своего ребенка, Василий не стал дальше продолжать эту тему. Соню ему было жаль только как сироту, а узнав, что девочку забрала к себе хорошая семья, Василий перестал думать на эту тему. В один прекрасный весенний день Софию вызвал к себе Осип Евдокимович. - София Львовна, к вам на занятия будет ходить вольнослушательница, - сказал он, - Поэтому не пугайтесь и относитесь к ней так же, как и к остальным студентам, разве что можете не требовать выполнения учебного плана. - Хорошо, - ответила София, в душе радуясь тому, что ее вызывали, чтобы сообщить это известие, а не для того, чтобы услышать какой-нибудь разговор о том, что отчет не сдан вовремя или нужно срочно что-то написать. Придя как обычно в аудиторию, София не заметила никого нового. "Наверное, передумала девушка", - подумала София и, как обычно, начала занятие. Минут через десять раздался некоторый шорох в коридоре, а минуту спустя дверь аудитории открылась. Увидев девушку, нерешительно стоящую у входа, и услышав от нее, что это и есть та самая вольнослушательница, София сказала: - Проходите, Надежда. Ненадолго задержав взгляд на девушке, София продолжила занятие. Взглянув в свои записи, девушка сказала: - Итак, я еще раз напоминаю, что во время лабораторной работы технику безопасности будет необходимо соблюдать неукоснительно, иначе это может привести к печальным последствиям. А теперь давайте продолжим разбирать вот это уравнение. "А Алешенька соблюдал технику безопасности, однако, от суда его это не уберегло, равно как и Соню", - подумала девушка. София снова начала вести занятие, однако, так неожиданно вошедшая новенькая, которая не просто привлекла к себе внимание своим приходом, но еще и начала снимать сережки и уронила одну из них, буквально притянула все внимание на себя и вести занятие стало просто невозможным: наверное, полгруппы смотрело именно на Наденьку. - Мадам, сережки можно было снять и на перерыве, - недовольно сказала София, которую начала раздражать эта ситуация, - И знакомиться будете на перерыве, сейчас идет занятие. Дождавшись того, чтобы более-менее установилась тишина, София продолжила лекцию. На перерыве, глядя на Наденьку, которая очень хорошо выделялась из общего числа студентов и одеждой, и оборотами речи, девушка подумала: "Княгиня Державина, значит... Интересно, чего это княгиню Державину понесло учиться в университет. Осип Евдокимович говорил, что она хочет поступить на медицинские курсы. А это ей к чему? Работать она все равно не будет, а для себя... Если что, они всегда могут врача домой пригласить, если мы с Васей в состоянии оплатить визит врача, то Державина уж тем более, не будет переживать, что лишние деньги были заплачены. Или она от скуки так развлекается?" За подобными размышлениями София чуть было не пропустила время, когда перерыв окончился и началось уже лабораторное занятие. - Открываем методичку на двадцатой странице и выполняем задание четвертое, - сказала девушка. Пройдя пару кругов по аудитории и посмотрев, как движутся дела у студентов, София обратила внимание на то, что Наденька сидит в какой-то задумчивости. "Пытается припомнить какие-то свои знания или вообще ничего не понимает?" - подумала София, - "Если через пять минут так и не начнет ничего делать, подойду и спрошу, в чем проблема". София сделала несколько шагов и услышала какой-то шорох сзади. Обернувшись, девушка увидела, что Наденька начала что-то делать. Остановившись, София начала наблюдать за действиями девушки. Увидев, что Надя собралась лить воду в кислоту, София отреагировала мгновенно. - Надежда! - сказала София. Увидев, что девушка остановилась в нерешительности, София подошла к ней и сказала, - Надежда, я кому про технику безопасности напоминала? А если сейчас так рванет, что от аудитории ничего не останется? Взглянув на слегка испуганную Наденьку, София спросила: - Вы вообще по химии ничего не знаете? Так осторожнее надо быть, мало ли что. Поняв, что вольнослушательница вообще ничего не понимает в химии, София сказала девушке: - Надежда,останьтесь после лабораторного занятия, мы с вами поговорим. А пока что лучше не делайте ничего, а то мало ли... Лучше понаблюдайте за тем, как ваш сосед выполняет работу, у него все идет так, как положено. Ну нельзя лить воду в кислоту, это делается наоборот. Давайте я вам пока дам брошюрку по технике безопасности, вы ее почитаете. И что-то новое узнаете, и время свое займете. София сделала еще несколько кругов по аудитории, кому-то подсказала, как правильнее выполнить задание, кому-то указала на нарушение техники безопасности. - Юрий, пробирку закройте, а то еще разольете кислоту, - сказала София, - И слишком низко не наклоняйтесь, я же вам сколько раз это говорила. После окончания занятия, когда все вещества были слиты, а посуда убрана, София сказала Наде: - Надежда, а почему вы решили пойти именно вольнослушательницей и именно в университет? Я же вижу, вам эти занятия, скажем так, не по уровню подготовки. А что вы помните из школьной программы? Или вы в школе вообще эту дисциплину не изучали? Задумавшись, София сказала: - Я тоже в школе химию не учила, вообще никак. Что на домашних занятиях, что позже в Смольном. Сама книги читала, с умными людьми беседовала. Так что у вас все впереди, надо просто начать с начала, а не с середины. Сначала София видела неуверенность в глазах Наденьки, какое-то чувство неловкости. Однако чем больше Наденька говорила, тем больше София чувствовала что-то близкое в ее истории. "Тоже дома обучалась, тоже мама составляла ей программу", - думала София, - "Тоже легкие больные. Интересно, чахотка или что-то другое?" - Надежда, - сказала София, - Ваше желание учиться на фельдшерских курсах очень похвально, вот только вы выбрали слишком сложный путь подготовки. С вас там никто не будет требовать университетскую программу, вам надо просто освоить программу женской гимназии. Вы не думайте, что это невозможно, я ведь тоже не учила химию, как положено, все осваивала самостоятельно. И вы сможете ее освоить либо самостоятельно, либо с репетитором. Я не думаю, что на курсы такой уж сложный вступительный экзамен, наверное, если вы просто выучите самые азы, этого будет достаточно. Там самое главное будет - это медицинские дисциплины освоить. Кстати, если не секрет, а почему именно фельдшерские курсы? Фельдшером хотите работать или свою жизнь разнообразить? Или, может быть, исключительно для себя хочется уметь разбираться в основах медицины? Я так думаю, конечно, было бы хорошо все самой знать, а не звать врача, когда что-то случается... Повспоминав Смольный, который невольно пришел Софии на ум, девушка начала вспоминать. "Рита Державина, девочка, учившаяся на год младше меня..." - подумала София, - "А Надежда тоже Державина. Сестра, наверное, или другая родственница". - Вы, наверное, сестра Риты Державиной? - спросила София, - Я ее немного знаю, тоже в Смольном училась. Услышав, что Наденька - сестра Ольги Накашидзе, София слегка растерялась. "Ольге, поди, расскажет, к кому ходила, с кем разговаривала", - подумала девушка, - "Будут еще обсуждать, как меня трибунал оправдал не так давно и почему. Или, может, она просто не догадывается, с кем ведет разговор? Это и к лучшему". - Да, с Ольгой мы учились в одном классе в Смольном последний год, - неожиданно для себя сказала София и вдруг подумала, - "Да, Сонечка, язык у тебя без костей, мелешь что надо и что не надо... Вот этого точно говорить не стоило". Однако признательный и откровенный рассказ Наденьки убеждал Софию в том, что она должна будет помочь девушке найти себя в мире, а для этого ей необходимо предложить ей свои услуги как репетитора. - Надежда, - сказала София, - Давайте я с вами буду заниматься индивидуально? По школьной программе. Я думаю, до сентября вы ее успеете освоить. Может быть, не в полной мере, но тот самый минимум, который вам пригодится на фельдшерских курсах, мы успеем пройти. Услышав согласие Нади, София сказала девушке: - Смотрите, вот вам книга, - София взяла со стола один из учебников, - Вы читаете первые два параграфа. Они довольно простые, нет ничего сложного. После параграфов есть вопросы, вы отвечаете на них письменно. Все вопросы составлены исключительно по учебнику, так что если что-то не сможете найти - перечитайте еще раз параграф. Это очень хорошая книга, написана доступным языком. Если в параграфе что-то останется непонятным даже после нескольких прочтений - выпишите вопрос в тетрадку и тоже его потом обсудим. "Это хороший учебник, сама его в Смольном почитывала", - подумала София, - "Как сейчас помню, второй класс, дортуар, учебник, обернутый в бумагу, чтобы не привлекать к себе внимание Анны Алексеевны или, еще того хуже, Анютки... Эх, вернуть бы то время, бросила бы этот распроклятый институт к чертовой матери и с Алешей бы лучше сожительствовала..." Около двух недель София честно занималась с Наденькой по химии и видела, что ее ученица далеко не так глупа, как могла сказать о себе, и что девушка делает значительные успехи в освоении этой науки. Так же Софию радовало, что ее беременность проходит легко и она вполне может себе позволить и работать, и заниматься репетиторством, и ходить по разным местам, узнавая, какая на сегодняшний день ситуация с революционными кружками в Москве. «Вот бы мне не свой кружок основывать, а к какому-нибудь бы присоединиться», - подумала София, - «Уже так наруководилась в своей жизни, что теперь хочется просто отдохнуть и выполнять чьи-нибудь грамотные указания». Решив не рисковать и не нарушать режим, София не ездила в столицу, хотя ей этого очень хотелось, а изучала ситуацию именно в Москве. К глубокому огорчению девушки, по состоянию на март месяц София не увидела ни одного кружка, в который можно было войти именно как участницей. «Есть неплохие места, но там надо брать все или почти все в свои руки», - думала София, - «А сегодняшний кружок… Да это же курам на смех, ерунда какая, прямо смешно было на них смотреть…» - думала София, неторопливо идя по вечерней Москве. Вдруг девушка почувствовала, что ее хватают за руки. - Полиция! – крикнула София, надеясь привлечь к себе внимание. - Надо же, сколько лет прошло, как она синие мундиры ненавидит, а при испуге всегда нас зовет, - раздался насмешливый голос возле уха девушки, - Не волнуйтесь, мадам, мы уже здесь. Сейчас пройдем в участок, поговорим. - Да, я до сих пор, после всего произошедшего, наивно полагаю, что полиция должна охранять граждан, а не причинять им вред, – слегка злобно ответила София, понимая, что ее проблемы только начинаются. - Ладно, хватит лясы точить, в участке поговорим, - раздалось в ответ и девушка решила замолчать. С некоторым недоумением в душе София прошла в полицейский участок. Как обычно сев перед Петром Васильевичем, девушка спросила: - За что я задержана? - Значит, София Львовна, вам показалось слишком скучным нарушать режим и кататься в столицу и обратно, поэтому вы решили сходить на подпольный кружок, - сказал полицмейстер. - Да, решила, - неожиданно для себя сказала София, - А что? Хочу знать, как дела в столице нынче. И, знаете, могу вас обрадовать, а себя огорчить: нет в Москве хороших кружков, хоть самой что-то организовывай, да не могу. Муж, сын, скоро еще ребенок родится. - Не зря говорят, что у беременных мозг размягчается, - усмехнулся один из жандармов, - Петр Васильевич, вот вам и готовое признание, в первую же минуту. Можно сразу уголовное дело оформлять. - Разберемся, – ответил Петр Васильевич и сказал Софии, - Мадам, подождите в коридоре, вас туда проводят. Выйдя из кабинета начальника полицейского участка и, вместе с одним из жандармов, присев на лавочку, София тяжело вздохнула. Девушка пыталась себе представить, что ее может ждать дальше, однако, мыслей в голове не было. - Посадят? – спросила жандарма София. - Была бы моя воля, на Сахалинскую каторгу бы пошла, - ответил жандарм, - Причем пешком. Да вот от меня ничего не зависит. Немало огорчившись, София продолжила сидеть в коридоре уже молча. Тем временем, в кабинете Петра Васильевича шел разговор. - Признание Юдиной ничего не стоит, подумаешь, какие-то гимназисты собирались на квартире и обсуждали какой-то бред, - сказал Петр Васильевич, - Они посидят в участке, пока их родители не заберут, и все, дело дальше не пойдет. А что им можно сделать? Надо замять ситуацию как-нибудь осторожненько, чтобы лишние мысли в голове не появились и чтобы все свелось к банальному хулиганству. Вроде, малолетняя шпана тайком забралась в чужую квартиру и сидела там, пока их не забрали в участок. Накрутят им родители уши и достаточно, незачем раздувать из этого большую проблему, надо, наоборот, замять ее. - А с Юдиной что? - А с Юдиной я и не знаю, что делать, - сказал Петр Васильевич, - Ее особенно ничем не испугать, а изменять место ссылки я не хочу, жаль мужа и ребенка. Они уж точно ни в чем не виноваты. Запускай Юдину, будем беседовать. Когда открылась дверь кабинета и София услышала, что ее зовут войти, девушка, слегка волнуясь, снова села перед полицмейстером. - София Львовна, держите устав о ссыльных и будем читать его вместе, - сказал Петр Васильевич. Девушка с некоторым волнением взяла документ и сказала: - Знаю такой, уже читала. - Тогда обратите внимание на статью 238, - сказал Петр Васильевич, - Читайте ее вслух. - За маловажные преступленiя и проступки ссыльно-поселенцы могутъ быть подвергаемы слѣдующимъ мѣрамъ наказанiя: 1. наказанiю розгами не свыше ста ударовъ; 2. аресту при полицiи либо волости или употребленIю въ городскую или сельскую общественную работу на срокъ не долѣе трехъ мѣсяцевъ; 3. отдачѣ въ работу на заводъ или въ исправительное арестантское отдѣленiе на время до одного года или заключенiю въ тюрьмѣ на время до двухъ лѣтъ. – прочитала София. - Как видите, София Львовна, вариантов у меня масса, - сказал Петр Васильевич, - Вот посчитаю нужным и отправлю вас на работу на завод на год. И будете вместо университета стоять у станка. А имею право вообще, в тюрьму вас отправить, за нарушение режима. - Воля ваша, - ответила девушка, - Решать все равно не мне. - Мадам Юдина, как раз, вам решать, как себя вести, - сказал Петр Васильевич, - Если не хотите в тюрьму, прекращайте свои вечные нарушения режима. «Да, надо лучше самой все организовывать, чем вот так по Москве шляться», - подумала София. - Иван, - сказал Петр Васильевич, - Забирай мадам Юдину, организовывай ей десять розог и пусть катится отсюда на все четыре стороны. «Опять проблемы…» - подумала София, - «Да сколько уже можно…» Выйдя из участка и разревевшись, София твердо себе сказала: - Все, Сонечка, этот порочный круг надо как-то прекращать. Сколько уже можно, попадать в участок совершенно ни за что, усугублять свои проблемы… Эти пять лет ссылки, да что я говорю, какие пять, уже три года ссылки, надо просто доотбыть и не собирать себе новые проблемы. Придя домой и честно рассказав все мужу, София услышала вопрос: - И не надоело тебе, Сонечка, снова в участок попадать и новые проблемы себе организовывать? - Надоело, Вася, - вздохнула София, - Поэтому я твердо решила, больше никакими глупостями страдать не буду. Если что-то устраивать, то только обоснованное. А то только надо было придумать, по кружкам прошлась… Да я в сто раз лучше свой кружок организую, если надо будет. - Не надо, Соня, тебе еще детей воспитывать, с мужем жить, - улыбнулся Василий. С момента инцидента в полицейском участке прошло два дня. Все это время София не очень хорошо себя чувствовала и, на всякий случай, решила больше отдыхать. - Вася, ребеночек второй день слишком активно крутится, да и вообще, самочувствие не очень хорошее, - сказала девушка мужу. - Давай врача позовем, - предложил Василий. - Не смеши меня, зачем врача звать, все будет хорошо, - ответила София, - На работу мне только послезавтра, приду в норму. А с Наденькой я все равно занимаюсь дома. - И до какого числа ты работаешь? - спросил Василий жену. - До конца марта, с апреля у студентов другой цикл начинается, его я уже вести не буду, - ответила София. - Наконец-то будешь сидеть дома, как и положено замужней даме, - сказал Василий, - На следующий год работать будешь? - Как и в этом году, один день в неделю, - ответила София, - Много часов брать не буду, это будет слишком сложно. И вот, на следующий день, София снова занималась с Наденькой. С самого начала занятия София заметила, что ее ученица не просто пришла без тетради, но и какая-то не такая. "Может, тоже нехорошо себя чувствует", - подумала София, - "Мне только сегодня утром полегчало, а то тоже было плохо". Вдруг посреди занятия София услышала вопрос Наденьки о странном незнакомце, людях, которые хотят сделать лучше, и брошюре. "Это был парень из того кружка, который мне не понравился тем, что у них слишком слабо все организовано", - подумала София, - "А потом я пошла к этим гимназистам, лучше бы не ходила..." - Надежда, я не знаю, что именно можно сказать, - ответила София, - Конечно, идея равенства очень хороша, но вот как ее воплощать в жизнь-то? У меня сейчас нет четкого ответа на этот вопрос. Вот этот молодой человек, вот так легко взял, подсел в вашу карету. А если бы вы закричали, полицию начали звать? Это же естественно, вы бы испугались. И все, арестовали бы его, разбирались бы в участке, проблемы бы начались. София чуть-чуть сменила позу и сказала: - Наденька, вот вы думаете, почему я у подоконника стою, а не за столом с вами сижу? Потому что я в тот день, когда с вами позанималась, пошла на один кружок, послушать, как там дела. Вот знаете, лучше бы не ходила. Какие-то гимназисты в чужой квартире обсуждали взгляды на лучшее, по их мнению, будущее, потом меня арестовали, их арестовали. Их родителям на руки выдали, а меня выпороли в участке. А все потому, что я ссыльная, нарушение устава о ссыльных. Так что, Надежда, идеи эти хороши, но вот воплощение в жизнь, мягко говоря, плохое. Ну не знаю я, как нормально их в жизнь воплотить, а как попало воплощать не хочется, что у меня, без этого проблем мало? Я себе как-то не хочу еще одну судимость, особенно, ни за что. Услышав вопрос о том, за что она была судима, София замялась. Девушка не стыдилась ни одной из своих многочисленных судимостей, за исключением двух уголовных судимостей из-за Алены Колынцевой, однако, с ходу не могла ответить на вопросы Наденьки. - Была судима за неудачное покушение на царя, а если быть точным, не в ту карету бомбу метнула, - ответила София, - Военно-полевой суд приговорил к высшей мере. Солдаты попали в корсет, было тяжелое ранение, осталась жива. А уже после этого принимала участие в дворцовом перевороте, иначе сказать не имею права. От Саши в пользу Коли. До сих пор простить себе этого не могу, знали бы вы, Наденька, как я плакала у следователя, писала обширные признательные показания и признавала свою вину. Это был единственный раз, когда я судилась с адвокатом, потому что действительно все было по классике жанра: признание вины и раскаяние. Сослали в Москву, хорошо, что не в Сибирь. Потом ссылку из бессрочной сделали пятилетней, второй адвокат посодействовал. Если в первый раз мои интересы в суде представлял господин Александров, может, слышали такого, он еще был адвокатом Веры Засулич, то второй раз местный адвокат у меня был, московский, Мария Гуляева. Хотя тоже денег немало взяла за свои услуги, разумеется, меньше, нежели в столице, но тоже немало. Вы не подумайте, я раскаивалась не потому, что возможного приговора с высшей мерой испугалась, а потому, что мне было тяжело осознавать, что мной просто воспользовались, проехались по моему светлому чувству, готовности помочь народу, потоптались на сокровенном. Поэтому теперь я что-то ничем особенно не занимаюсь. Нет достойной идеи в голове, а ерундой заниматься нет желания. Услышав вопрос Наденьки о равенстве, София сказала: - Не совсем, Надежда, вы меня, наверное, не так поняли. Да, вы правы, люди должны быть равны. Не должно быть каких-то привилегий, данных от рождения. Хотя, знаете... Ну была Перовская дворянкой, и что ей, помогло это? Да никак не помогло. Разве что приговор ей утверждал министр юстиции, а остальным решения суда хватило. Так что однобокая это штука, происхождение. Людей эксплуатировать - так пожалуйста, а в другом случае и не поможет. Переведя дыхание, София сказала: - Наденька, я считаю, что без власти государства не будет. Государство без власти - это анархия. Наверное, вы или Бакунина перечитали, или кого-то другого не так поняли. Другой вопрос, что власть должна быть разумная, заботящаяся о народе. Вот французские книги есть, допустим, Сен-Симона, Томаса Мора... Я их не читала, но люди хвалят. А из российских авторов я даже не знаю, кого посоветовать. Наверное, Чернышевского, Нечаева. Тут люди Маркса хвалят, но мне он как-то не по душе. Слышала такую версию, что за Марксом будущее, но не уверена в этом... "А вдруг Надя - агент полиции, а я перед ней так разговорилась?" - вдруг пронеслась мысль в голове Софии, - "Хотя нет, такого быть не может, Надя не стала бы этим заниматься, я же вижу, как она переживает и сколько всего передумала". Решив, что она подумала какую-то глупость, София сказала: - Не хотят это понимать, Надежда, потому что данные мысли пошатнут устои счастливой жизни ряда людей, верхушки, так сказать. В порыве эмоций забыв обо всем, София полуприсела на подоконник и вспомнила, что ей этого нельзя делать. - Наденька, только знаете, не делайте глупостей, - сказала София, - Будьте разумным человеком, не влазьте ни в какие сомнительные кружки, это хорошо не кончится, даже если вы ничего там делать не будете. Меня вон в семнадцать лет по участкам затаскали, потому что я ничего толком не делала, а лазила, где не стоило бы лазить. Поговорили мы с вами и ладно, хватит. Если будут хорошие мысли - говорите, а самостоятельно лучше ничего не делайте. Прошло еще несколько дней. Примерно через неделю после случая в участке София стала чувствовать себя вполне хорошо и только случайно увиденные девушкой городовые или жандармы снова слегка пугали девушку, напоминая ей о том, что она ссыльная и находится под особым вниманием полиции. «Какая же я дура, зря разболталась там, в участке», - думала София, - «Хорошо, что Петр Васильевич поступил со мной если не гуманно, то хотя бы не по всей строгости закона, а то сидела бы уже в тюрьме давным-давно… За свои вечные нарушения режима…» Придя в университет и проведя там несколько занятий, девушка пошла на кафедру отдыхать. В этот небольшой перерыв Софии хотелось просто посидеть спокойно, не занимаясь ничем, не думать ни о чем. Однако вскоре к девушке подошел Андрей Леонов. - Соня, - сказал он, - Ну как тебе тот кружок, где ты была, понравилось? - Нет, Андрюша, ерунда у вас какая-то, организатора нет, четкой программы нет, так что одобрить не могу, - ответила София, - И вообще, я была там первый и последний раз, больше в такие места приходить не планирую. - Понятно, - ответил Андрей, - Да, ты права, там есть еще куда расти и совершенствоваться. Вдруг Андрей увидел, что на кафедру заходит Надя. - Мадемуазель, простите меня, если я вас напугал, хотел как лучше, - сказал Андрей, решив извиниться перед девушкой, которую вдруг узнал, - Вы же не слишком удивились, когда я к вам в карету запрыгнул? - Дурак ты, Андрей, и методы работы у тебя дурные, - тихо сказала София, - Допрыгаешься еще до разборок в полиции, оно тебе надо? - Учту, София Львовна, учту непременно, исправлюсь, - улыбнулся Андрей. Когда Андрей услышал от Наденьки, что она вообще не может понять, почему он ее мог напугать, сначала молодой человек решил, что Надя просто на него обиделась и не хочет разговаривать на эту тему, что девушка просто выбрала такой вариант, чтобы уклониться от разговора. - Мадам, я понимаю, вы на меня, наверное, обиделись. Помните, я в карету к вам запрыгнул, около недели назад, повел себя глупо, как последний дурак. Но вы не обижайтесь, не стоит. На дураков обижаться нехорошо. Решив, что он должен как-то загладить неловкость, Андрей сказал: - Мадам, может быть, мы погуляем, я вам попробую рассказать на словах свое мнение о нашем кружке. Кстати, вы листовку читали? Это я вам ее дал. Конечно, она далеко не идеальна, но какое-то впечатление сделать можно. Кстати, как она вам, понравилась? - Мне не понравилась, - ответила София, - Наивность уровня гимназии. Даже если вы и хотели написать что-то, что будет понятно каждому, можно было иначе все оформить. - София Львовна, так напишите нам хорошую листовку, - предложил Андрей, - И простым языком, и хорошего качества. - Хорошо, - согласилась София и начала набрасывать текст.