От маминой звездочки в государственные преступницы - пропущенные годы

Прошло еще два месяца. К началу мая София, казалось, окончательно успокоилась. Однако буквально перед самым своим днем рождения девушка вполне ожидаемо для своего супруга и не очень ожидаемо для себя устроила настоящую истерику. - Соня, что опять случилось? – спросил супругу Василий, видя, что София лежит на кровати, ревет в голос и не обращает внимания ни на что вокруг. Молодой человек прекрасно знал, что послужило причиной данного нервного срыва, уже очередного, но в глубине души надеялся, что он ошибается. - Васенька, милый мой, - всхлипывая, вытирая слезы рукавом и потянувшись за носовым платком, сказала София, - Три года назад Саши не стало, три года назад Соню к стенке поставили… Я никогда не забуду эту Таганку, провалилась бы она сквозь землю, никогда не забуду этот военно-полевой суд. Знала же, что подохну, что расстреляют сейчас, что увижу своими глазами, есть тот свет или нет… Кольца сняла, попросила солдата Бирюковым их отдать, чтобы для деток сохранили. И все… Сказала, глаза не завязывать. Не знаю, не хотелось мне. И больше ничего не помню, только по рассказам. Очнулась уже в госпитале. То, как мне рану в Таганке перевязывали, как я на автомате дошла до лазарета Смольного, как потом Геннадий в госпиталь довез, будто как сон помню, как что-то нереальное. Может, помню, может, уже сама нафантазировала по воспоминаниям да по рассказам. - Соня, я это все знаю, - сказал Василий, - Но скажи мне, зачем каждый год такую истерику устраивать? - Не знаю, Васенька, - ответила София, - Но не могу я праздновать свой день рождения в тот день, когда Сашу расстреляли. Давай, может быть, будем праздновать мой день рождения девятого мая, вместе с доченькиным, Сашенькиным. - Давай, - согласился Василий, - Вот только ты не переживай, не надо. - Хорошо, - согласилась София. Однако у девушки до сих пор было тяжело на душе. Невыплаканные слезы мучили девушку. Выйдя во двор и сев на лавочке перед домом, София снова начала плакать. - Сонечка, да успокаивайся ты уже, - сказал Василий супруге, выйдя во двор, - Ты что опять начала? - Вспомнила второй военно-полевой суд, когда меня оправдали, - уткнулась в плечо супруга София, - До сих пор в голове звучит фраза тех военных: «Софья, не смогли помочь отцу, хотя бы помогли тебе. Вот только помни, другой состав суда решил бы совершенно иначе». Так я же не дурочка, понимаю, что дело к расстрелу шло, мне повезло, что меня оправдали… - Так оправдали же, - сказал Василий, - Хотя ты не подумала о том, что замужем, один ребенок есть и вторым беременна. Двух человек бы оставила и третьего за собой в могилу утащила. - Васенька… - вздохнула София, - Я не могу, всегда вспоминаю в этот день все и вспоминаю… Как меня к вышке приговорили в 1887 году, как я сбегала из Петропавловки, как в меня стреляли… Хорошо, что хоть по ногам, а не на поражение. Не знаю, Вася, такое чувство, что хоть иди и спирт пей, да вот по опыту знаю, хуже потом будет, у матери Алексея в деревне однажды так напилась – кошмары потом еще ярче снились… - Может, валерьяночки? – предложил Василий супруге. - Не надо… - вздохнула София, - Валерьяночкой, правда, в другой дозировке, и другими травами меня в том крыле Петропавловки, где располагался лазарет, отпаивали. Как у меня крыша ехала, как держалась из последних сил. Елагиной записочку отправляла, спрашивала, не стоит ли прошение о помиловании написать, уже готова была… Спасибо доброму человеку, вправила мозги на место пусть ненадолго, не стала я ничего писать. - Соня, хватит, успокойся, - сказал Василий, - Это все в прошлом, а теперь настал новый этап твоей жизни. - Да, - ответила София, - Настал. Теперь София Львовна стала продажной женщиной, политической проституткой, только за деньги согласна участвовать во взрывах. Ну или по зову сердца, если действительно что-то достойное предложат. «Взрыв с Наденькой и Андреем брать в расчет не будем, и вообще, не надо Васе ничего знать», – подумала девушка и замолчала. София неторопливо вошла в дом. Взяв чашку, заварив чай и выпив его, девушка снова заплакала. - Не могу, Вася, плохо мне, очень плохо, - вздохнула девушка. – Может, отстрадаю сегодня и завтра все нормально будет? - Так когда будем твой день рождения праздновать, завтра или девятого? – спросил Василий супругу. - Наверное, все-таки, завтра, - ответила София, - Восьмого же я в себя пришла, значит, восьмого надо и праздновать. - Все, Соня, успокаивайся, все будет хорошо, - сказал Василий супруге, - Не надо переживать. Возьми Тишку на руки, возьми Саньку, тебе полегче станет. - Станет… - тихо ответила София, - Только спят они, зачем будить? - Посиди рядом, посмотри на них, тебе полегчает, - сказал Василий. - Полегчает, - вздохнула девушка. Более-менее успокоившись, София сказала супругу: - Теперь лишь бы еще одного военно-полевого суда не было, третьего, уже последнего… А то стрельнут где-нибудь в Шлиссельбурге и все. Или даже в Шлиссельбург не повезут, в ближайшую московскую тюрьму отвезут и хватит. - Соня, так все в твоих руках, - удивился Василий. - В том-то и дело, что все в моих руках, захочу – соберу бомбу и все. Ручки-то все помнят… - вздохнула девушка. - Скажи ручкам, чтобы не вспоминали, - ответил Василий. - Не могу предавать дело своего тятеньки, я должна окончить его, - вздохнула София, - Вот только повода нет. И в Сибирь страшно ехать, что на поселение, что на каторгу… - Так, может, успокоишься тогда уже? – предложил Василий. - Надо успокаиваться, - ответила София, - Кстати, что там у нас по часам? Двенадцать ночи уже есть? Восьмое мая наступило? - Наступило, - взглянул на часы Василий, - Уже часа полтора как наступило, а ты до сих пор не спишь. - Что-то в этом году меня раньше накрыло, может, завтра все обойдется, - предположила София. - Обязательно обойдется, - ответил Василий, - Ложись спать, завтра праздновать будем. В некоторой растерянности София легла спать. Девушка долго не могла заснуть. София думала о Саше, Алексее, Ване, родителях. На мгновение прикрыв глаза, боясь, что ей приснится Таганка, София спешно открыла их. На удивление девушки за окном уже было довольно светло. Взглянув на часы, София обмерла – они показывали полчетвертого утра. «И для полного счастья в это самое время проснулась…» - подумала девушка, - «Да сколько меня уже будут мучить эти воспоминания!» Не одеваясь, прямо в сорочке, София взяла в руку пачку сигарет, спички, вышла во двор и закурила. Скурив три сигареты одна за одной, девушка остановилась. «Все равно ничего не чувствую, никакого эффекта», - подумала София и попыталась встать с лавочки, на которой сидела. Неожиданно для себя, голова Софии закружилась и девушка упала на землю. «Да что со мной?» - подумала София, - «Что произошло? Васю звать? Так всю улицу перебужу своим криком». Сидя на земле, София снова расплакалась и попыталась встать, однако, у девушки ничего не получилось. Вдруг скрипнула дверь. София обернулась и увидела, что на улицу вышел Василий, который проснулся, не увидел супругу рядом с собой и услышал какой-то шум во дворе. - Васенька… - сказала София, - Помоги Соньке подняться. - Не курила бы ты, Соня, у тебя это обычно плохо заканчивается, - ответил Василий. - Равновесие что-то потеряла, - вздохнула София, - Не знаю, что на меня нашло. - Соня, успокаивайся, - ответил Василий, - И спать иди дальше. - Да, надо отдохнуть, - согласилась София. Вернувшись в дом, переодевшись в чистую сорочку и спрятав сигареты в тайник, София легла в постель. Быстро уснув, девушка проснулась только в девять утра. - Соня, с днем рождения, - обнял супругу Василий, - Двадцать шесть лет тебе стукнуло. - Да, двадцать шесть лет, - ответила София. Девушка с удивлением заметила, что от вчерашних и ночных переживаний не осталось и следа. - Все будет хорошо, Соня, все обязательно будет хорошо, - сказал девушке Василий. - Да, Вася, все будет хорошо, - тихо сказала София.