***
Чонгук всегда мало внимания уделял своему внешнему виду. Он никогда не заботился о том, во что он одет или как выглядит его причёска, так почему же последние полчаса он провёл перед шкафом, в муках пытаясь выбрать между белой футболкой «А» и белой футболкой «Б»? Стоит отметить, что для стороннего взгляда эти две футболки отличались ровным счётом ничем, но не для Чон Чонгука. Он искренне верил, что белая футболка «Б» оттеняет его глаза больше, чем белая футболка «А», так что остановил свой выбор на ней. А также на чёрных зауженных джинсах, выгодно подчёркивающих его бедра. Нет, стоп, это выглядит слишком вызывающе для первого свидания. Нет. Может, где-нибудь на третьем он и продемонстрирует свою сексуальную мощь, но точно не сейчас. Чонгук меняет свой выбор в пользу обычных рваных джинсов, будто говорящих: «Смотри, Чимин, я могу одеваться, как нормальный человек, если тебе это нравится», и «я серьёзный полицейский, а ещё я милый и весёлый». — Давай, Чон Чонгук, у тебя всё получится! — говорит своему отражению в зеркале Чонгук, поиграв немного мышцами для уверенности. Брать на свидание оружие не лучшая идея, так что в случае чрезвычайной ситуации придётся надеяться на собственные силы. Он проверяет время на телефоне и хрустит шеей. До назначенного часа ещё остаётся немного времени, так что Чонгук решает почитать пока отзывы о ресторанах, гипотетически подходящих для свидания (к тому же, Сондже говорил, что приходить слишком рано неприлично). Из трёх, что тот прислал, Чонгук выбрал миленький итальянский ресторанчик на Итэвоне, потому что Хонбин был там и хорошо отзывался о нём. Чонгук снова проверяет время, отжимается пару раз для уверенности и понимает: пора. Он покидает квартиру в приподнятом настроении, с приятным тянущим чувством в груди, и направляется в магазинчик. Первое, что он видит, когда входит внутрь, это как милая девочка-подросток в открытую строит Чимину глазки, очаровательно улыбаясь на всё, что тот говорит, и Чонгуку тут же хочется применить на ней один из тех удушающих захватов, что он обычно использует для особо тяжких преступников. Но нет, спокойно, нужно держать себя в руках, Сондже говорил ему, что быть ревнивой сукой — полный отстой, и Чимин точно этого не оценит. Чонгук проходит к кассе и как бы случайно выпрямляется перед девушкой во весь свой немаленький рост. Чимин сразу же приветливо улыбается ему и отдаёт заметно оживившейся девушке чек. По её лицу видно, что она гадает, что такого сделала в прошлой жизни, что встретила двух настолько симпатичных парней за один день, однако быстро улавливает угрожающе-ревнивое настроение офицера и поспешно удаляется. — Ох, ты действительно пришёл, — говорит Чимин, как только за той захлопывается дверь. — Конечно, — отвечает Чонгук. — Ты готов? — Осталось лишь сдать смену, — объясняет кассир, и Чонгук кивает, лениво осматриваясь вокруг. — Без формы ты выглядишь иначе, — говорит Чимин, оглядывая офицера с ног до головы. До сегодняшнего дня он не видел его без формы, и сейчас, в повседневной одежде, Чонгук кажется гораздо моложе и дружелюбней. Тут в магазин входит ещё один парень и радостно машет Чимину рукой. — Хей, Санхёк! Ты уже всё? — Ага, проходи давай. Повеселись этим вечером! Чимин делает знак Чонгуку, что пора идти, и Чонгук радостно слушается: настало время для настоящего свидания. Он снова начинает немного нервничать. Они приходят в ресторан, и миловидная официантка провожает их к зарезервированному столику. Это субботний ужин в Итэвоне, одном из самых оживлённых мест Сеула, и большинство мест уже заняты: попасть сюда не так-то просто. Проходящие мимо женщины кидают на сидящих мужчин заинтересованные взгляды, перешёптываясь между собой. — Здесь очень красиво, — говорит Чимин, оглядывая обстановку и декор ресторана, полного красивых арок, светильников, картин и декоративных деревьев. — Да, ты прав, чёрт возьми, это местечко совсем недурно! — восклицает Чонгук, на мгновение забывая, что сам же Чимина сюда и пригласил. Сондже явно не прогадал с выбором ресторана. — Я полагаю, ты никогда не был здесь раньше? — с улыбкой спрашивает Чимин, беря в руки меню. — Ну, да, это первый раз, — неохотно признаёт Чонгук. Если он хочет произвести хорошее впечатление, не стоит начинать первое свидание со лжи. — Надеюсь, тебе нравится итальянская кухня. — Всегда хотел попробовать что-то помимо корейской еды и вредных штук из магазина, — отвечает кассир, рассматривая список блюд из пасты. — Это очень мило. — Хорошо. Ты уже решил, что будешь заказывать? — Не могу выбрать. Тут так много всего, — радостно сообщает Чимин, пробегаясь своими маленькими пальчиками по всем пунктам меню. После рабочей смены он, как и обычно, голоден настолько, что готов заказать всё, что здесь есть. — Мы всегда можем заказать побольше, а потом забрать часть домой. — начинает Чонгук, но тут же замолкает, видя ползущие вверх брови Чимина. — Я имею в виду, каждый к себе домой. По отдельности, — мямлит он, неуклюже хватая меню и пряча в нём глаза. Господи, только бы Чимин не подумал, что он на первом же свидании пытается залезть к нему в штаны. Чимин звонко смеётся, прикрывая рот ладошкой, а затем, встряхнув головой, возвращается к изучению меню. — Думаю, мы можем заказать вот эти грибы. Выглядят, вроде, неплохо, только мне нужно спросить, не будет ли в блюде мяса. — Прости, что? Почему? — непонимающе смотря на него, удивлённо спрашивает Чонгук. — А, сейчас объясню. Я вегетарианец. Ну, точнее я иногда ем морепродукты, так что правильнее будет, наверное, пескетарианец. — Пес…кто? — Пескетарианец. Это значит, что я ем морепродукты, но не мясо, — с улыбкой объясняет Чимин, и Чонгук понимает, что ему нужна пауза, чтобы как следует осознать услышанное. У него, как человека, свято верящего, что бог создал шашлык из баранины, чтобы исправить все горести в мире, просто в голове не укладывается, как кто-то добровольно мог отказаться от мяса. — Ты не… ты не ешь мясо? — хрипло переспрашивает он, и Чимин снова смеётся, откидывая голову назад. — Я долго к этому шёл, но да, я пескетарианец уже как пару лет. — Вау. Эм… это круто, я полагаю, — неуверенно отвечает Чонгук, с глупым выражением лица почёсывая затылок. Он все ещё пытается представить себе мир без жареного ягнёнка и не может. — Наверное, мне тоже следует заказать что-то без мяса. — Не стоит. То, что я не ем мясо, не означает, что и ты не должен. Я никого не заставляю отказываться от привычного образа жизни, — перебивает его Чимин, складывая руки на груди. — Заказывай то, что тебе нравится. — Нет, всё равно, я не буду есть мясо весь день. Всё-таки надо же когда-нибудь заботиться о здоровье, — уже нормально улыбаясь, говорит Чонгук. И не лжёт. В любой другой ситуации он без раздумий заказал бы сочный стейк, но сейчас решает сам для себя, что вполне может обойтись без этого на свидании. В конце концов они заказывают три блюда (две пасты и пиццу), и, ожидая заказы, Чонгук лихорадочно пытается вспомнить список вопросов, которые лучше задать, чтобы не сморозить случайно какую-нибудь глупость. — Ты… эм… ты студент? — все же решается спросить офицер, нервно отхлёбывая из своей бутылки с водой. — Да. Я учусь в колледже. — На кого учишься? Если, конечно, не секрет. — У тебя есть три попытки, — с игривой улыбкой предлагает Чимин, когда официант приносит им корзиночку с хлебом. Чонгук честно пытается вспомнить название учебника, что когда-то на его глазах читал Чимин, но не может. Тогда он был слишком занят, любуясь миленьким выражением Чиминова лица, чтобы обратить на это внимание. — Фотография? — делает попытку Чонгук, потому что, как ему кажется, Чимин выглядит довольно артистично (что бы это ни значило). А может, и потому, что он просто не может представить этого миниатюрного паренька в деловом костюме или медицинском халате. — М-м-м, нет, но это моё хобби. — О, правда? Тогда, может, что-то связанное с дизайном? — Нет. Не умею рисовать, — с каждым сказанным словом улыбка Чимина становится всё больше. — Последняя попытка. — Танцы? После этих слов Чимин резко замолкает и задумчиво поднимает на него глаза, неосознанно закусывая нижнюю губу. Чонгук отчаянно надеется, что не сказал сейчас чего-то ужасного или неправильного (но он не удивится, если узнает, что всё-таки сказал, так как невозможно, наверное, было больше облажаться за полчаса, чем он это уже сделал). — Хм, танцы?.. — медленно переспрашивает Чимин, и уголки его губ ползут вверх. — Нет, на самом деле я учусь на бизнесмена, но танцы — это моя любовь по жизни. — Да? Тогда почему же ты не выбрал их своим профильным направлением? — Мои родители не поддерживают эту идею. Но все хорошо, правда. Бизнес — это тоже весело, — с мягкой улыбкой отвечает Чимин, снова опуская глаза. — Лучше расскажи о себе. Как давно ты работаешь в полиции? — Уже три года. — И тебе нравится? Ну, то есть, мне кажется, это нелегко. — Иногда бывает тяжело, но я люблю свою работу. — А почему решил стать полицейским? — Не знаю точно. Наверное, потому что меня всегда привлекала идея ловить разных преступников и охранять правопорядок, — отвечает Чонгук, тактично опуская часть о том, что также ему очень нравится бить людей на законных основаниях. Надо же ему как-то снимать стресс? — Это очень мило. Но нужно сказать… каждый раз, когда я вижу тебя в форме, это немного меня пугает, — признаётся Чимин, откусывая от булочки. — Я думаю, что если ты денёк проведёшь в участке, никто из полицейских больше не будет казаться тебе пугающим. Если ты не дашь причину, конечно, — с улыбкой отвечает офицер, вспоминая идиота-Джексона и капитана Кима ака угрюмого отца-одиночку. — А у тебя значок сейчас с собой? — с любопытством спрашивает Чимин, наклоняясь вперёд. — Конечно. И даже запасные наручники на всякий случай. — Блин, круто... Значит, ты много кого ловишь и вне дежурств? — Более того, ты будешь сильно удивлён, узнав сколько дерьма случается за те тридцать минут, когда я возвращаюсь из участка домой. — Это плохо? — Ну такое. Просто привыкаешь потом носить с собой значок и наручники при любых обстоятельствах. Затем Чимин спрашивает, каково это — работать в полиции, и Чонгук с энтузиазмом начинает рассказывать ему о жизни в участке, конечно же, умалчивая о том, что проводит подавляющее количество рабочего времени в образе идиота. Чимин, кажется, совершенно очарован этим рассказом, но всё мгновенно забывается, стоит только официанту принести еду. Чонгук сразу же набивает полный рот пасты и пиццы, не в состоянии себя контролировать. А ведь он хотел произвести хорошее впечатление на Чимина... Но еда, чтоб её. Еда тут просто охуительная, остановиться выше его сил. За ней разговор сразу же оживляется, и, хоть и понемногу, они всё больше и больше узнают друг о друге. Например, Чонгук узнаёт, что Чимин ведёт блог со своими фотографиями, боится ужастиков, любит танцевать и танцевал с самого детства, когда ещё жил в Пусане. Чонгук тоже из Пусана, и он немало взволнован таким открытием, так что они тратят ещё около получаса, разговаривая о своём, возможно, бывшем соседстве и о местах, где они оба бывали, будучи мальчишками. В какой-то момент Чонгук понимает: это судьба. Когда они доедают всё, что было на столе, Чонгук уже с уверенностью может сказать (и, естественно, он уже принял это к сведению), что Чимину очень нравится сладкое. Он достаёт свой бумажник, чтобы заплатить за их восхитительный ужин, но внезапно его останавливает сам Чимин, настаивая на раздельной оплате. — Это моя благодарность за печенье, — осторожно пытается объяснить Чонгук. — Я не могу позволить тебе заплатить столько из-за какого-то печенья! — яростно шипит Чимин, не желая, чтобы Чонгук платил за него такую большую сумму, и в то же время боясь обидеть его отказом. — Но я хочу. Тем более, что я сам пригласил тебя сюда. И Чимин уступает, задумчиво глядя на лицо офицера, когда тот расплачивается своей картой. Однако как только они выходят из ресторана, он сразу же хватает Чонгука за локоть, требовательно заглядывая тому в глаза. — И все-таки это было слишком дорого, — снова протестует Чимин, нервно закусывая нижнюю губу. Он ведь всего лишь испёк офицеру кексики и печенье в благодарность за спасение своей жизни и совсем не ожидал от того такого щедрого шага, как оплата ужина. — Эй, успокойся. Я же сам этого хотел. Чимин нервно поправляет волосы, прежде чем снова открыть рот. — Тогда в следующий раз, пожалуйста, дай заплатить мне. — В следующий раз? То есть… то есть ты не против встретиться со мной ещё раз? — мгновенно воодушевляясь от такой новости, переспрашивает Чонгук. Он дико боялся на протяжении всего свидания ненароком отпугнуть от себя Чимина, но и мечтать не мог, что тот захочет встретиться снова! — Конечно! Мне было очень весело сегодня, и я думаю, это круто — иметь друга-полицейского. Чонгук резко останавливается и неверяще смотрит на парня напротив. Итак, Чимин думал, что это была просто дружеская встреча. Черт, ему всё же следовало надеть те чёрные джинсы. Его бедра сказали бы всё за него. Но он, получается, сам виноват! Он пытался быть дружелюбным, а теперь, после всех усилий… Всё-таки, кажется, это нормально для Кореи — когда один парень приглашает другого на ужин. А чёртовы печеньки только всё испортили. Раньше Чонгук был бы далеко не против подружиться с Чимином, но не сейчас. Только не после этого ужина, когда он понял, насколько на самом деле Чимин харизматичный и очаровательный, и, господи, Чонгук был готов поклясться, что он просто идеален как парень. Его внешность, его улыбка, чувство юмора — абсолютно всё в Чимине заставляло его забыть о любом дискомфорте и действительно наслаждаться свиданием. — Думаю, ты должен знать, что я рассматривал этот ужин как свидание. Наше свидание. Спасибо за отличный вечер, пока, — тушуясь на последних словах, быстро заканчивает Чонгук и просто убегает в неизвестном направлении. Он даже не оборачивается, чтобы посмотреть на лицо Чимина, потому что это вырвалось случайно и он ещё не был готов так прямо говорить ему о своих чувствах.***
— Ну, как прошло свидание? — орёт на весь этаж Джексон, как только видит Чонгука, входящего в участок. Юнги лишь закатывает на это глаза. Все были крайне взволнованы и горели желанием узнать, было свидание Чонгука полным провалом или всё же не совсем, и даже делали ставки. Джексон с Хонбином были на сто процентов уверены, что Чонгук до смерти напугал несчастного кассира, и уже присматривали другие магазинчики рядом с домом Чонгука, куда он мог бы ходить вместо прошлого. Сондже, напротив, полагал, что свидание прошло хорошо, так как он дал Чонгуку целый список с указаниями, что можно делать на свиданиях, и список дерьма, которое делать ни в коем случае нельзя, и был горд своей работой. Всеобщий ажиотаж не затронул лишь капитана Кима и Юнги, которых вообще не интересовал исход. Но остальные — даже офицеры ночной смены — были в курсе и ждали, когда Джексон расскажет им, чем всё закончилось. — Хорошо, — нарочито равнодушно бросает Чонгук, пожимая плечами, и Джексон с Хонбином, синхронно сузив глаза в неверии, одновременно кричат: — Херня! — Вот это мой мальчик! — ухмыляясь, радостно вопит Сондже, хлопая проходящего мимо Чонгука по спине. — И вы в это верите? — возмущённо высоким голосом спрашивает Джексон, неверяще-подозрительно смотря на Чонгука. — И тебе спасибо за поддержку, хуесос, — с ухмылкой отвечает Чонгук, показывая тому средний палец. — Ой, да неужели такой, как ты, действительно смог провести удачное свидание? Я не верю. — А ведь он прав, — с ехидной улыбкой вставляет Юнги, складывая руки на груди. Чонгук кидает на него возмущённый взгляд, который Юнги с лёгкостью игнорирует. — Серьёзно, — присоединяется к нему Хонбин, придвигая свой стул поближе к столу Чонгука, — ты же не угрожал ему, засранец, ведь так? Потому что, если угрожал, это не считается. — Хватит изображать из себя крутого копа, ты, кусок дерьма, — шипит Чонгук, ударяя того по ноге. — И я никогда не угрожал и не буду угрожать Чимину. — Только Чимину? А другим людям? — саркастически замечает Юнги, вызывая взрыв дикого хохота у всех остальных. — Сука, я что, похож на человека, которому это нужно? Посмотри на меня, — сказал Чонгук, сгибая в локте руку и демонстрируя офицерам свои бицепсы. Все, включая его напарника, корчат лица от отвращения. — И я не хочу Чимина в этом смысле. — В смысле секса? — хитро уточняет Сондже. — Нет! Естественно, я хочу его, но не сейчас. Сейчас я просто хочу встречаться с ним и узнать его получше. — Как поживает твоя пиздёнка, Чонгук? — морща нос, спрашивает Джексон и тут же получает подзатыльник от Сондже. — Прекрати быть таким сухарём, Ван. Сейчас двадцать первый век. Мужчины тоже могут выражать свои чувства, и у них тоже могут быть романтические порывы, — одёргивает его Сондже и артистично кладёт руку на сердце для пущего эффекта. Джексон сдаётся и корчит рожу на это в ответ, недовольно бурча что-то себе под нос. — Видишь, — тоже решает вставить свои пять копеек Чонгук, указывая на Сондже, — вот почему он каждый раз ходит на свидания, и почему ты, — продолжает он, указывая на Джексона, — никогда этого не делаешь. — А я всё сижу и понять не могу, почему вы такие припизднутые, — грустно вздыхает Юнги, качая головой. — Так, ребята, мы немного отвлеклись, — перебивает Хонбин. — Неужели оно и правда прошло хорошо? Нам ведь не поступало заявление против Чонгука о преследовании или изнасиловании? — Стой, сейчас посмотрю, — серьёзным голосом отвечает Джексон, вбивая имя Чонгука в базу. Чонгук хватает первую попавшуюся ручку и кидает тому в голову, попадая прямо по затылку. — Ай! Это больно! — Это и должно быть больно. Да, блять, оно действительно прошло хорошо, и Чимин даже сказал, что заплатит в следующий раз сам. Так что сосите, уёбки. — Это всё, конечно, очень мило, но разве ты не должен быть сейчас на патруле? — сухо прерывает его речь кто-то позади. Все тут же оборачиваются на звук низкого, глубокого голоса, чтобы найти капитана, стоящего прямо у них за спиной со сложенными на груди руками. — Оу, привет, капитан. У тебя же сегодня собрание, да? — бесстыдно спрашивает Чонгук, будто это не его только что поймали за разговорами на рабочем месте. — Да. Возвращайся к работе. — Ага-а, — лениво тянет младший, жестом показывая Юнги идти. Тот лишь закатывает глаза и следует за напарником к выходу, с радостью покидая участок, полный офицеров, все ещё спорящих о том, сказал Чонгук правду или соврал, чтобы сохранить лицо. — То есть свидание действительно прошло хорошо? Он тоже гей? — с плохо скрываемым интересом всё-таки спрашивает Юнги, как только они садятся в машину. Он только однажды мельком видел Чимина и не мог с уверенностью сказать, гей тот или нет. Ну, то есть он не выглядел или не разговаривал как гей, но в то же время Чонгук, выглядящий наиболее мужественным из них всех, тоже любил мужчин, и поэтому судить по одному только виду было сложно. — А разве это так важно? — легкомысленно спрашивает Чонгук, постукивая пальцами по салону. — Что за херню ты сейчас сморозил? А сам-то как думаешь? — Я читал где-то, что все люди бисексуальны. Это вроде теория Кинки. — Кинси, ты, тупица, — поправляет его Юнги и вздыхает, удивляясь, как вообще человек, сидящий рядом с ним, смог сдать вступительные экзамены, чтобы начать работу в правоохранительных органах и в итоге стать полицейским. — Неважно. Одно и то же. Тем более, что он сказал, что ему было приятно провести вечер со мной. Сейчас мне лишь нужно как-то очаровать его. — То есть ты даже не знаешь точно, любит ли он мужчин? — Как я уже ранее говорил, это неважно. Все люди бисексуальны. — Кхм, во-первых, это не то, что сказал Кинси, а во-вторых, да, это важно, идиот. — Ты слишком много думаешь. Ну да, он решил, что это просто дружеская встреча, но я сказал ему, что расценивал это как свидание. — И?.. — Что «и»? — И что он ответил? — Эм. Ну, я не совсем расслышал его ответ тогда, но он написал мне после, что было весело и он не против встретиться со мной ещё. Юнги молчит, переваривая услышанное. Он никогда не считал Чонгука шибко умным, но чтобы так... Чонгук тушуется и тоже замолкает на некоторое время. — М-м, ладно, как прошли твои выходные? — не выдержав, неловко спрашивает он, только чтобы прервать наступившую тишину. — Как и всегда. — Дорамы и сон? — Да. — Круто. Ох, кстати, Юк как-то говорил, что ты… — Нет, — грубо перебил его Юнги, нахмуриваясь. — Что? Но я даже не… — Я сказал «нет». Я не пойду на свидание вслепую. — Но как ты… — Потому что я знаю всё, — отрезает Юнги, оглядывая улицу в поисках машин, припаркованных в неположенных местах. Сегодня понедельник, а по понедельникам у него всегда настроение выписывать штрафы. — Ты скучный, — недовольно бурчит Чонгук, вспоминая случай, когда как-то все офицеры пошли в клуб после работы, чтобы расслабиться и отдохнуть, и в тот вечер множество женщин пытались заполучить, как им казалось, очень таинственного человека — Мин Юнги, но офицер бесстрастно отвергал все их попытки и через час просто ушёл домой, в то время как остальные, уже не совсем трезвые офицеры, вовсю флиртовали с девушками на танцполе. Но Чонгук совсем немного думал об этом. Он же нашёл Чимина, значит, и Юнги найдёт себе кого-то, верно?***
Намджун в последний раз оглядывает своё отражение в зеркале. Он одет в обычную белую рубашку и классические чёрные брюки, его волосы в кои-то веки красиво уложены, да и в целом он напоминает теперь примерного родителя. Сосредоточенность, не покидающая его взгляд во время работы, неконтролируемо сменяется на лёгкую нервозность. Он слышит, как Тэхён что-то напевает в соседней комнате — кажется, какие-то песни из мультиков, и понимает, что пора выходить. Намджун думает, что даже не рискует произвести плохое впечатление на нового классного руководителя своего сына — тот с большой степенью вероятности уже ненавидит Тэхёна. — Тэ, мне нужно идти. Будь хорошим мальчиком и слушайся дядю Чона! — кричит он, выходя из спальни. Проходя мимо гостиной, он видит Чонгука, стоящего рядом с его сыном и пытающегося повторять движения из хореографии к песне, играющей по телевизору. Намджун что-то не припоминает, чтобы в детской хореографии было так много сложных и сексуальных хип-хоп движений, но не пытается как-либо этому помешать, потому что, хей, Чонгук согласился стать нянькой для Тэхёна совершенно бесплатно. — Не беспокойся, капитан, я справлюсь, — уверенно говорит Чонгук, делая эффектную волну телом. — Я больше беспокоюсь о том, что мой девятилетний сын останется с тобой в квартире один, — тяжело вздыхает Намджун, но Чонгук полностью игнорирует его реплику, пытаясь сексуально опуститься на пол, но не удерживает равновесие и неуклюже заваливается в сторону. Тэхён тихонько хихикает над длинноногим офицером и весело прощается с отцом. Намджун выходит из дома, направляясь прямо к машине. В этот раз он отчего-то нервничает особенно сильно. Это далеко не впервые, когда он встречается с учителями Тэ, да и вряд ли сегодня будет хуже, чем в прошлые разы. Господи, как же он ненавидит выслушивать их жалобы на Тэхёна. Это заставляет его чувствовать вину. Он делал всё возможное, старался изо всех сил — но, как показывает практика, всё же недостаточно, и сожаления о расторгнутом браке посещают его всё чаще. Они поженились рано. Были молоды, глупы и шли наперекор родителям. В первое время всё действительно было хорошо. У них был Тэхён, в котором Намджун просто души не чаял. У них была семья. И он любил эту семью так же сильно, как и свою работу. Но всё рухнуло в момент, когда Намджун узнал, что жена втайне изменяла ему больше года. Он был в бешенстве, но простил её, потому что Тэхёну нужна была мать. Но измены не прекратились, более того — женщина проводила всё больше и больше времени вдали от дома и от сына и в конце концов стала умолять о разводе, плачась о том, что нашла любовь всей своей жизни. Намджун знал, что она не любила его. Но это не значило, что ему не было больно — было, и очень. Он просил жену остаться ради Тэхёна, но та не слушала. Меньше, чем через месяц, они развелись и она съехала. Намджун часто не спал ночами, размышляя о том, как повлиял их развод на Тэхёна: поэтому ли он стал таким агрессивным и проблемным и оттого ли бьёт других детей? Вёл бы себя Тэхён иначе, будь у него полноценная семья? Намджун знает, что сейчас уже слишком поздно, но никак не может перестать думать об этом. Он паркуется на школьной стоянке, вздыхает в последний раз и входит в здание, ища табличку с названием нужного класса. Садится на скамейку, ожидая своей очереди. Через пару минут дверь открывается и из кабинета со счастливой улыбкой выходят чьи-то родители, тепло прощаясь с учителем и говоря, что тот отлично заботится об их дочери. — Господин Ким? Вы, должно быть, отец Тэхёна. Намджун поднимает голову и, к своему удивлению, видит высокого широкоплечего молодого мужчину, встречающего его приветливой улыбкой. Учитель крепко жмёт ему руку и улыбается тепло и искренне — и на Намджуна сразу же накатывает ощущение, что это собрание пройдёт гораздо лучше, чем он ожидал. Когда они входят в класс, ему в глаза тут же бросается огромное количество детских рисунков и поделок, развешенных и расставленных по всей комнате. Они все настолько разные и цветастые, что Намджуна при одном только взгляде на всё это великолепие кружится голова. Что-то он не припоминает, чтобы в его прошлый визит комната была такой яркой. — Пожалуйста, садитесь. Стулья немного маловаты, но это ничего, — усмехаясь, говорит учитель, указывая на два детских стульчика прямо перед ними. — Так замечательно, что мы с вами наконец встретились, — с улыбкой продолжает он, когда Намджун нерешительно садится. — Тэхён много рассказывал о вас, говорил, что его папа — герой. — Ох. Это совсем не так. Извините, я… к сожалению, я не знаю вашего имени. — Ох, всё нормально. Вы и не могли его знать, потому что это наша первая встреча. Меня зовут Ким Сокджин, и я всего первый год в этой школе. — Да… я вижу. — Итак. Поговорим о Тэхёне, — начинает учитель, беря со стола ручку и лист бумаги. — Он замечательный ребёнок, очень хорошо слушает и отвечает, всегда задаёт удивительные вопросы и поднимает интересные темы для обсуждения в классе. Намджун в удивлении приподнимает бровь. Это что, похвала? — Я знаю, что у него есть некоторые проблемы с агрессией в отношении других детей, но также вы должны знать, что он единственный ученик, который не позволяет хулиганам издеваться над более слабыми ребятами, — продолжает Сокджин, и его голос серьёзнеет. — Как учитель, я обязан наказывать его за любое проявление насилия, но только между нами: у Тэхёна доброе сердце. Думаю, нам обоим стоит хорошо постараться, чтобы научить его решать проблемы в первую очередь устно, а не физически, — заканчивает мужчина, и Намджун внезапно осознаёт, что всё это время слушал его, затаив дыхание. — Э-э-э… м-м… Да, я безусловно продолжу разговаривать с ним об этом. — Отлично! Что касается учёбы, я хочу затронуть с вами вопрос о его переводе в более сильный класс с математическим уклоном. По математике Тэхён опережает всех остальных ребят. — Серьёзно? — с приятным удивлением спрашивает Намджун, вспоминая, как предыдущий учитель обвинял Тэхёна в списывании. — Да, я задал ему несколько более сложных вопросов после урока. Он не просто невероятно быстро воспринимает и обрабатывает информацию. Я думаю, у него математический склад ума. — Ого, я не знал. — Но вы, возможно, догадывались. Поговорите с ним об этом. У вас есть какие-нибудь вопросы насчёт его перевода в другой класс? — Нет, но звучит отлично, спасибо вам. — И ещё кое-что. Не уверен, говорил ли вам уже Тэхён, но на следующей неделе у нас планируется классный час, посвящённый профессиям родителей. Я слышал, вы офицер полиции… так что, если вам такое интересно, то, может, найдёте время, чтобы прийти сюда в форме и поговорить немного с детьми о своей работе? Вы, наверное, и сами знаете, что большинство отцов — обычные офисные работники, но детям ведь гораздо интереснее слушать о современных героях, таких, как пожарные и полицейские, — говорит Сокджин, прокручивая ручку между пальцами. — Ох, я… — Я знаю, что вы очень занятой человек, так что прекрасно пойму, если вы не… — Нет, я приду. Не знаю, правда, что буду говорить детям, но я действительно постараюсь прийти, — отвечает Намджун, надеясь, что участок не сгорит за пару часов его отсутствия. Это вполне реально, так как там всё ещё останутся Чон и Ван, но он определённо доверяет Мину. — Замечательно! Спасибо вам большое, — заметно оживляясь, благодарит Сокджин. Намджун неловко чешет затылок, робко улыбаясь. Наконец ему представился случай сделать нечто особенное для своего сына. Не стоит, правда, забывать, что он может в любой момент и опозориться, но это шанс, который нельзя упустить. Да и Сокджин так обрадовался... как тут откажешь. — Есть ли что-то конкретное, что мне нужно подготовить? — Просто придите в форме, покажите детям свой значок и наручники, а потом они зададут вам тысячу и один вопрос, — шутит Сокджин, мило улыбаясь. — Расскажите им о своём типичном дне на работе и, может, ещё почему вы решили стать полицейским. — Хорошо, я сделаю это. — Отлично! Спасибо вам огромное за всё. У вас ещё остались вопросы? — Думаю, нет. — Тогда в следующий раз надеюсь увидеть вас в форме, офицер Ким.