***
У Чонгука есть миссия. Ему нужно продвинуться на следующий этап в отношениях с Чимином. Чонгук должен завоевать сердце очаровательного кассира, и, несмотря даже на то, что первое свидание прошло хорошо, он знает: это только начало. Он, как и всегда, уверенно входит в магазинчик, снова тщательно проверив одежду, потому что читал где-то, что никто не может устоять перед горячим мужчиной в форме. Чонгук знает, что горяч. И форма у него тоже имеется. Чимин упаковывает пачки с мармеладными мишками в пакеты, и его лицо освещается приятной улыбкой, когда он узнаёт вошедшего. — Здравствуй, офицер, — вежливо приветствует его Чимин. — Я, наверное, должен был написать тебе раньше, но нам не привезли сегодня нашу партию рисовых шариков, так что... — Ничего страшного. Всё равно я здесь, потому что хотел увидеть тебя, — говорит Чонгук, помня, что уверенность — главный ключ к успеху в любовных делах, и нужно просто дать понять человеку, что ты в нём заинтересован. Чон Чонгук больше не будет ходить вокруг да около, он выше этого. Он — настоящий мужик и теперь сможет наконец оставить дни безответного и безнадёжного сталкинга за кассиром позади. — М-м-м... — Чимин явно колеблется, недоверчиво смотря на офицера широко раскрытыми глазами и оставляя висеть пачку мармеладных мишек в воздухе незапакованными. — Ты был... ты был действительно серьёзен насчёт свидания? — Да. — ...ты ведь в курсе, что я парень, да? — Да. — Хорошо. Эм-м... — Как насчёт следующего свидания? — Извини, но я не гей...? — Не суть важно. Это вообще не проблема, — почти легкомысленно говорит Чонгук, помогая Чимину с упаковкой мишек. Чимин смотрит на всё это безобразие с открытым ртом, не зная что сказать, в то время как Чонгук весело напевает себе песенку под нос, упаковывая очередной пакет. — Не могу понять, серьёзно ты или нет, — немного оправившись, неуверенно отвечает ему Чимин, беря себя в руки и снова начиная работать. — Чертовски серьёзен. Серьёзен как… как там дальше? — …инфаркт? — с надеждой предполагает Чимин и берёт новую упаковку мармеладных мишек, лежащую рядом с ним. — Точно. Серьёзен как инфаркт. — Это... очень серьёзно. — Именно. И если ты ещё не придумал место для нашего следующего свидания, я думал сходить посмотреть фильм вместе, — продолжает Чонгук, вспоминая список того, чем обычно занимаются парочки, который выдал ему Сондже, и продолжая продвигаться по этому списку. — Я знаю, что ты не любишь страшные, так что постараюсь выбрать нормальный. — М-м-м... — На этой неделе хорошо будет? Замечательно. Тогда я посмотрю, что сейчас идёт, и отправлю тебе список. — Я... эм… — Ну вот и всё, — отсалютовав пустой коробке, добавляет Чонгук. — Напишу тебе позже! Чимин провожает взглядом офицера, уходящего из магазина пружинистой походкой, и со вздохом берёт пустую коробку из-под мармеладок. Всё это так странно, что он совсем не понимает, что нужно делать в данной ситуации. Ну хорошо, он соврал офицеру о том, что не гей, но Чимин готов скорее умереть, чем рассказать об этом едва знакомому человеку (несмотря на то, что они были на так называемом «свидании», фактически они оставались незнакомцами). В старшей школе Чимин был объектом жёстких издёвок одноклассников из-за своей ориентации, и поэтому идею свободно выражать свои наклонности на людях ему пришлось надолго похоронить в своей голове. Сначала он думал, что в университете дела пойдут лучше, но едва ли это было так. Гетеронормативное общество буквально давило на него, вынуждая встречаться с девушками. А когда те сами проявляли к нему интерес, и Чимин вежливо всем отказывал, это спровоцировало тонну подколов о его ориентации. Чимину ничего не оставалось, кроме как отшучиваться, заталкивая горечь и обиду поглубже. А теперь внезапно рядом появляется безумно горячий офицер, приглашающий его на свидание, и Чимин до конца не уверен, на самом ли деле это всё происходит, или это снова чья-то очередная жестокая шутка. Потому что однажды в средней школе кто-то из его одноклассников узнал. Они послали Чимину фальшивое любовное письмо, и один из хулиганов притворялся влюблённым в него только для того, чтобы опозорить его потом перед всеми остальными учениками. И эти слухи преследовали его на протяжении всей школы. Чимин неприятно вздрагивает от накативших воспоминаний, а потом быстро убирает коробку на склад.***
Намджун сглатывает ком в горле. Давненько он не выбирался в униформе за пределы участка. Обычно он проводит весь день в офисе. Он снова внимательно проверяет собранные вещи: две пары наручников, чтобы показать детям; значок, а также мешок, полный конфет, чтобы убедить школьников держаться подальше от наркотиков и всяких других нехороших вещей (хотя он не уверен, что имеет право разговаривать о запрещённых веществах с кучей маленьких детей, так что в планах попозже узнать у Сокджина об этом). Он прибывает на территорию школы и понимает, что пришёл раньше назначенного — дети в восхищении смотрят на высокого полицейского. Намджун легонько им улыбается, вспоминая, как сам идеализировал образ офицера полиции в их возрасте. Он некоторое время потерянно бродит по школьным коридорам, прежде чем всё же находит класс Сокджина. — О! Офицер Ким! Спасибо, что посетили нас! — тепло улыбается Сокджин, как только видит мужчину, входящего в класс. Тэхён в это время сидит с другими детьми за столом и яростно строчит что-то на бумаге, но, увидев отца, тут же вскакивает и подбегает к нему с радостными криками. — Привет, малыш, — с улыбкой говорит Намджун, беря сына на руки. Тэхён обнимает своими маленькими ручками отцовскую голову и потирается носом об его щетину. — Папа, ты пришёл! — Я же говорил, что приду, — отвечает ему Намджун, опуская сына обратно на пол. — Вау, твой папа — офицер полиции? — спрашивает Тэхёна какой-то мальчик, пожирающий глазами высокого мужчину. Тэхён с гордостью кивает, взволнованно громко выдыхая через нос, и рядом сидящая девочка восхищённо открывает рот. — Спасибо за тёплый приём, — повернувшись к Сокджину, наконец говорит Намджун. Они быстро обсуждают, что от офицера требуется сказать детям, а о чём говорить не следует. Сокджин будет очень рад, если Намджун не облажается перед малышами. Перемена пролетает в мгновение ока, и вот уже Намджун нервно стоит перед стремительно заполняющим маленькие стульчики классом. Намджун не раз встречался лицом к лицу с убийцами, насильниками и грабителями, без дрожи глядя им прямо в глаза, но пытаться говорить с кучей детей внезапно оказывается на совершенно другом уровне. Он почти уверен, что его ладони уже вспотели, но главное сейчас — не облажаться. Ради сына. — Итак, дети! У нас сегодня особенный гость! Это офицер Ким Намджун, который также является отцом нашего Тэхёна! Я понимаю, что вы все сейчас взбудоражены, но давайте не будем забывать правила поведения в классе и поприветствуем его тёплыми аплодисментами! Класс разражается дикими аплодисментами, возбуждённо подаваясь вперёд. Мальчики находятся в особенном восторге, с жадным восхищением рассматривая полицейскую форму. — Привет, дети, сегодня я здесь, чтобы поговорить с вами о жизни офицеров полиции, — красиво начинает Намджун, а затем подробно рассказывает детям о своих повседневных обязанностях, уделяя особое внимание поимке преступников и тому, как засадить их за решётку. Он видит сына, который буквально светится от счастья, сидя на своём месте, и улыбается своей фирменной квадратной улыбкой. — Остались ли у вас какие-нибудь вопросы? — спрашивает Намджун, завершая свою речь, и, не успевают эти слова сорваться с его уст, как весь класс мгновенно поднимает руки. Намджун выбирает мальчика с первого ряда, и тот спрашивает: — А у вас есть значок? Мы можем посмотреть на него? Намджун лишь посмеивается на этот наивный вопрос и достаёт значок, и тут же со всех сторон слышатся восхищённые детские охи и ахи. Некоторые дети что-то с жаром щебечут о том, что видели такой только в фильмах, и Намджун находит это чертовски очаровательным. Затем какая-то девочка спрашивает, сколько преступников он поймал, и Намджун шутит, что он сбился со счёта, когда их число перевалило за сто. Класс взрывается возбуждёнными воплями, потому что сто — просто огромное число для детей этого возраста. Ещё несколько вопросов спустя какой-то мальчик спрашивает офицера, есть ли у него наручники, и Намджун достаёт заранее заготовленную пару. — Можете потрогать, только осторожно, — говорит Намджун, отдавая наручники мальчику, сидящему в первом ряду. Дети передают их друг другу по очереди, нетерпеливо рассматривая и притворяясь, что собираются арестовать друг друга. — А можно мы наденем одни на мистера Кима? — с хитрющей улыбкой спрашивает один из мальчиков, и весь класс начинает кричать «Пожалуйста!». Намджун оглядывается на Сокджина, который беззлобно качает головой и закатывает глаза. — Пожалуйста! Как в фильмах! — беззубо улыбаясь, просит ещё одна девочка. Намджун лишь пожимает плечами и снова ищет глаза Сокджина; учитель на это только смеётся и кивает. — Ну хорошо, один из вас может выйти и заковать меня, — говорит он, мягко улыбаясь, и тут же весь класс мгновенно поднимает руки. Они выбирают мальчика с третьего ряда, и тот выходит к взрослым, взволнованно открыв рот в широкой улыбке. Намджун открывает одно из колец наручника для ребёнка, который выглядит, будто выполняет сейчас самую важную на планете миссию, и мальчик пристёгивает с помощью Намджуна руку Сокджина. Намджун открывает второе кольцо, и наклоняется, чтобы помочь ребёнку пристегнуть и вторую руку тоже, но тот решает, что интереснее будет, если он пристегнёт взрослых друг к другу. Намджун позволяет ребёнку делать, что тот хочет, решив отнестись с юмором ко всему происходящему. Тем более, это уже далеко не первый раз, когда он пристёгнут к другому человеку (другое дело, что это не совсем безопасно, но всё же). Они смотрят друг на друга и улыбаются. Сокджин даже дёргает наручники пару раз, проверяя их прочность. — Ну хорошо, маленькие негодяи, а теперь давайте-ка похлопаем офицеру Киму за то, что уделил нам время! — говорит Сокджин, и класс разочарованно шумит, расстроенный тем, что всё так быстро закончилось. Намджун машет детям свободной рукой, параллельно ища ключ от наручников, чтобы освободить вторую руку. Но ключа почему-то нет. Нигде. Он широко открывает глаза, в панике хлопая себя по всем карманам. Срань господня. Этого не должно было случиться. Где, блять, его ключи? Он так давно не пользовался наручниками, что, видимо, совершенно забыл взять ключи от них. Был так сосредоточен на репетиции своей речи к дню карьеры, что абсолютно упустил тот факт, что они идут в комплекте. Чёрт, да он даже не может позвонить никому, потому что как это вообще можно объяснить? Господи, полный отстой. — Офицер Ким? — неуверенно спрашивает учитель, заметив неловко застывшего мужчину. — Не могли бы вы… — Кажется, я забыл ключи, — обречённо шепчет Намджун, нервно смотря, как дети всё ещё увлечённо играют с другой парой наручников. — Вы… что? — раздражённо шепчет Сокджин, быстро оглядывая класс, а затем близко наклоняясь к лицу офицера. — То есть вы не можете освободить нас? — М-м… нет... ну почти. Чёрт. — Боже, — жалобно стонет Сокджин, в бессилии роняя голову и с неприязнью смотря на их всё ещё неловко пристёгнутые руки. — Вы ведь понимаете, что я не могу сейчас позвонить своим офицерам и вызвать их сюда только для того, чтобы расцепить нас? — А что вы можете-то? — почти кричит на него шёпотом Сокджин, и Намджун даже удивляется всей силе обрушившейся на него злости в его голосе — он ещё не видел эту сторону характера учителя. — Когда заканчиваются уроки? — Где-то через полчаса. А что? — М-м... Я думаю, я мог бы остаться до конца уроков здесь, а затем мы, может, могли бы вместе пойти в участок...? — Ты сейчас издеваешься? — Сокджин даже не замечает, как переходит на «ты». — И не думал. Сокджин не удоставивает его ответом. — Извини, я не это имел в виду. — О боже... к нам же должен прийти ещё один родитель! — А он, случайно, не слесарь? — Ты точно издеваешься. — Или бывший заключённый. Это тоже должно сработать. — ...просто заткнись. Хорошо, похоже у нас нет выбора, — выдыхает Сокджин и с внезапно весёлой улыбкой поворачивается к классу. Намджун не может сдержать своего удивления от такого мгновенного перевоплощения. — Класс! Сейчас к нам придёт ещё один родитель! Но офицеру Киму не хочется покидать нас так быстро, так что он решил пока остаться здесь и показать всем нам, каково это — быть прикованным к другому человеку длительный промежуток времени! Ну разве не замечательно? Намджуну хочется встать и поаплодировать стоя этой наспех состряпанной, но на удивление удачной херне. Вскоре действительно приходит другой родитель, но он оказывается ветеринаром. Намджун и Сокджин сидят рядом, соприкасаясь плечами, и старательно игнорируют вопросительные взгляды, которые кидает на них время от времени пришедший мужчина. Намджун решает провести время с пользой и по возможности тоже научиться чему-то, так что он внимательно слушает слова ветеринара и время от времени одобрительно кивает на его слова. Одна из девочек, даже не дослушав речь врача, начала плакать, обвиняя в том, что тот делает больно животным (похоже, операции это всё-таки ещё слишком тяжёлая тема для детей этого возраста). В конечном итоге класс пустеет, и Тэ вопросительно смотрит на отца. — Пап?.. — Да, малыш? — Тебе разве не нужно уходить? — Нужно. А тебе разве не нужно на какие-нибудь дополнительные? — неестественно улыбаясь, говорит сыну Намджун. Он слышит тяжёлый вздох Сокджина рядом. — Нужно. — Ну тогда иди. Увидимся позже, Тэ! — Хорошо. Пока, пап! И затем Тэ убегает в другой класс. Намджун смотрит на удаляющуюся спину сына, направляющегося на дополнительные занятия, длящиеся чуть ли не до шести. — До сих пор не могу поверить, что я закован в наручники, как какой-то преступник, — бормочет Сокджин себе под нос, когда они направляются к выходу. Намджун лишь виновато улыбается. — Чёрт, мне нужно в туалет, — внезапно на полпути выдыхает учитель, чувствуя жестокий протест своего мочевого пузыря. Он ненавидит своё тело. Почему оно просто не может подождать, пока их не расцепят? — Оу, ну тогда мы можем остановиться и сходить. — Да, хорошая идея. Они направляются к ближайшему туалету, собирая любопытные взгляды других учителей и запоздавших учеников. Они стоят очень близко, пока Сокджин делает своё дело. Намджун морщится от того, насколько близко его рука находится к члену едва знакомого ему человека, и ждёт, пока тот вымоет свои руки с педантичной тщательностью. — Ну, по крайней мере мы же ведь оба парни, ведь так? — неловко пытается смягчить ситуацию Намджун, но тут же затыкается, наткнувшись на испепеляющий взгляд Сокджина. А потом они заказывают такси, потому что не может быть и речи о том, чтобы разгуливать в таком виде посреди бела дня. Водитель такси кидает на них удивлённый взгляд и спрашивает у Намджуна, что за мужчину тот арестовал, и где его, Намджуна, полицейская машина. Офицер вежливо отвечает, что это всего лишь недоразумение, и никого он не арестовывал, а Сокджин лишь прячет лицо в свободной руке от смущения. Они прибывают на станцию, и Сокджин, похоже, привлекает слишком много внимания — все с интересом смотрят на молодого мужчину рядом с капитаном. — Вау, капитан, всего лишь один день вне офиса, и уже арестовал кого-то? Хорошая работа! — говорит Чонгук, поднимая большие пальцы вверх, и Намджун жестами пытается объяснить ему, чтобы тот заткнулся. Но Чонгук был бы не Чонгук, если бы понял всё с первого раза, так что он просто навязчиво продолжает пытаться выяснить, что же всё-таки случилось. — Чон, просто, блять, заткнись и освободи нас, — раздражённо шепчет сквозь зубы Намджун, чем вгоняет того в совершенный ступор, но потом, аки боженька, приходит Юнги с ключами и спасает ситуацию, расцепляя их. — Что случилось? — медленно спрашивает Юнги, внимательно разглядывая учителя, потирающего следы от наручников на запястьях. — Длинная история, — отмахивается Намджун, делая знак остальным, чтобы они возвращались к работе. — Мне правда очень жаль, что так вышло, — продолжает он, вновь поворачиваясь к учителю. — Ну, это был своего рода опыт, — с улыбкой отвечает ему Сокджин, пожимая плечами. Он совсем не хочет, чтобы Намджун чувствовал себя ещё более некомфортно. Он просто боялся, что от наручников останутся следы. А вообще, дела пошли странно ещё в школе — учителю совсем не нужно было, чтобы чьи-то родители подумали, будто его действительно арестовывают. — То есть ты... не злишься? — Я был напуган главным образом потому, что нас могли увидеть — в особенности другие учителя — но, как я и сказал, и меня не каждый день наручниками к другому человеку пристёгивают. — И я надеюсь, что это первый и последний раз, когда на тебе были наручники, — слабо отшучивается Намджун. Сокджин лишь кивает с игривым «может быть». — Тебе не нужно обратно в школу? — Если ты планируешь отвезти меня туда на полицейской машине, то нет, спасибо, не нужно. — У меня есть собственная машина, — с низким смешком отвечает ему Намджун. — Нет, всё в порядке, спасибо. Просто понадеемся, что я доберусь туда без приключений. Не хочу снова оказаться в наручниках, — ухмыляясь, говорит Сокджин. — И снова спасибо. За то, что нашёл время прийти и поговорить с детьми. Это было очень мило. В любом случае, отдохни сегодня хорошенько, офицер, — весело заканчивает он, прежде чем направиться к выходу. Намджун задумчиво почёсывает подбородок. Что-то неуловимо изменилось в этом, казалось бы, обыкновенном на вид мужчине. Когда они впервые встретились, Сокджин был совершенно типичным учителем начальных классов: вежливая речь, тёплая улыбка и прекрасные манеры. Но теперь Намджун увидел другую его сторону. — Кто это был? — с любопытством спрашивает Чонгук, как только спина широкоплечего мужчины скрывается из виду. — Учитель Тэ. — Подожди, что? Серьёзно? Чёрт, да я никогда в своей жизни не видел настолько симпатичных учителей! — громко вопит Чонгук, мгновенно припоминая все известные ему стандарты мужской красоты. — Неужели тебя заинтересовал кто-то, кроме твоего кассира? — Нет. Но это не значит, что я слепой. Ну так в чём дело, шеф? Почему ты приковал его? — Возвращайся к работе. — Почему бы просто не сказать ему? Неужели веселее приковать его к себе наручниками, не имея при этом с собой ключа? — весело интересуется Хонбин, щуря глаза. Намджун молчит, не собираясь поддаваться на провокацию. Хонбин вместе со всеми остальными продолжает выжидающе смотреть на него. — Серьёзно, что ли? — наконец спрашивает Юнги после достаточно продолжительной паузы, и Намджун быстро уходит в кабинет. Чонгук и Хонбин понимают это как сигнал к тому, чтобы громко заржать, и через минуту Чонгуку приходится чуть ли не силой воли уговаривать свои лёгкие снова начать работать как надо, потому что Хонбин тоже уже не может больше смеяться и просто начинает аплодировать, пытаясь удержать слёзы. — Я восхищён, — лениво опираясь на спинку своего кресла, говорит Чонгук. — А я даже не удивлён, — тихо бормочет со своего места Юнги. «Ничего особенного, просто обычный день в участке», — одновременно проносится у всех в голове.