***
Вечер пятницы, и Джексон не был бы Джексоном, если бы не предложил всему участку сходить в ночной клуб вместе. Чонгук поначалу даже на полном серьёзе пытался отказаться, говоря, что ему ещё нужно успеть встретиться с Чимином, но его просто пристегнули наручниками к стулу и щекотали, пока он не согласился. Юнги послал всех сразу же, но ему никто даже и не пытался возразить. Однако, вместо этого на Юнги повесили обязанность присматривать за Тэхёном, потому Намджун, хоть и неохотно, но всё же согласился пойти. На самом деле, капитан просто хотел побыть этим вечером дома и провести время с сыном, но весь участок начал дружно убеждать его, что если он хочет когда-нибудь найти себе будущую миссис Ким, ему нужно хоть иногда выходить в свет (и хоть Намджун не считает, что ночной клуб является подходящим местом для этого, он соглашается, понимая, что иначе Джексон просто не заткнётся). — Хорошо, тогда сначала мы пойдём есть вредную еду, — с энтузиазмом начинает развивать идею Джексон, да так весело, что у всех закрадывается подозрение, будто он уже принял на грудь, — а потом пойдём в недавно открывшийся клуб в Итэвоне и хорошенько бухнём. — Как… ответственно, — ехидничает Юнги, забирая у Намджуна ключи от квартиры. — Тэ должен спать в девять, но убедись, пожалуйста, что он в кровати уже в полдевятого, — хмурясь, озабоченно просит офицера Намджун. Несомненно, он доверяет Юнги. Даже больше всех остальных в участке. Но как бы хотел сейчас капитан просто пойти домой.. — Да ладно, не впервой. Хватит париться об этом, капитан. Просто иди и повеселись там, — ухмыляясь, в своём стиле отвечает Юнги и, не прощаясь, уходит. Намджун тяжело вздыхает и даёт Хонбину и Сондже вынести себя из здания. Почему-то он уверен, что ещё пожалеет об этом. Лучше просто свалить потом под шумок, когда все напьются. А потом они все пошли и в пиццерию, где каждый заказал себе по пицце (вот это неожиданность), прежде чем направиться в клуб. Пока большинство людей стояли в длинной очереди, чтобы зайти, Сондже, пользуясь личным знакомством с охранниками, провёл офицеров в клуб без очереди. Музыкальные басы мгновенно ударили по ушам, отчего Чонгук едва не упал, но его, к счастью, сразу же подхватил Джексон, немного приведя в чувство. Затем отвратительное по своему поведению трио (Джексон, Хонбин и Сондже) потащило отставших офицеров к бару, где все сразу же опрокинули по стопке. Никто из них не являлся слабаком в плане алкоголя, но, как видится, чувства меры в достаточной степени тоже никто из них не имел. Проходит не так много времени, как Сондже, уже подцепив где-то двух горячих девушек, вовсю обжимался с ними на танцполе, в то время как Джексон и Хонбин просто танцевали в своё удовольствие, ловя музыкальный ритм, и Чонгук потихоньку подбирался к ним, покачиваясь в такт биту по пути. Какая-то группа девушек незаметно окружила его, с интересом наблюдая за сексуальными движениями горячего офицера, однако, каждый раз, когда к нему подходила какая-либо из них, лицо Чонгука принимало выражение «Нет, шлюха. Твоё имя Пак Чимин? Вот и я так не думаю». Намджун лишь тяжело вздыхает при виде подобной сцены, мечтая поскорее как-нибудь незаметненько свалить отсюда. На него девушки тоже кидают время от времени кокетливые взгляды, а одна из них даже подходит и берёт офицера за руку с дразнящей улыбкой, но он ничего не чувствует. Он отходит подальше от танцпола, направляясь к барной стойке в надежде, что очередной коктейль спасёт его от этой безудержной скуки. Намджун уже чуть было не позвал бармена, но кто-то внезапно вдруг врезался в него. Офицер быстро извиняется и оборачивается, чтобы посмотреть на лицо столкнувшегося с ним человека, и с удивлением осознаёт, что перед ним стоит классный руководитель его сына. — Мистер Ким? — …офицер Ким? Конечно же, Намджун знает, что учителя тоже люди и что они так же, как и все остальные, любят оторваться после тяжёлой рабочей недели. Но он явно не ожидал встретить сейчас бухого в стельку учителя начальной школы, танцующего в клубе, содержание алкоголя в крови которого было явно выше, чем у самого офицера. — Хей, ты в порядке? — спрашивает Намджун, придерживая учителя за плечи, чтобы тот не упал и не сбил кого-нибудь ещё. — О, офицер! Не ожидал встретить тебя здесь, — игриво усмехаясь, мурлычет Сокджин, и Намджун не уверен, был ли это коварный план по его соблазнению, или же мужчина просто слишком пьян. — Ты хочешь снова арестовать меня? — томно продолжает учитель, близко наклоняясь к его лицу. — Не совсем, — неловко отвечает офицер, всё ещё смущённый от произошедшего. — Надеюсь, мне больше никогда не придётся снова надевать на тебя наручники. — М-м-м, и что же тогда мне нужно сделать, чтобы ты арестовал меня? — игриво спрашивает Сокджин с хитрой улыбкой и кладёт свою руку на плечо офицера. — Эм-м…— тупо произносит Намджун, разинув от удивления рот. Некоторое время он просто стоит в нокауте, не зная, как реагировать на всё происходящее, а шестое чувство при этом подсказывает ему, что всё это их взаимодействие не такое уж невинное, как кажется на первый взгляд. Но он не спешит делать поспешных выводов. Не может же быть такого, что учитель его сына только что заигрывал с ним, так? Хотя, если это действительно так, то означает, что Сокджин гей (не то чтобы это было так важно, Чонгук, вот, например, несмотря на это, уже стал ему почти семьёй) но более того — это значит, что ему нравится Намджун, но какого чёрта? Что происходит? И где сейчас этот грёбаный Юк Сондже, когда он так нужен? — Ты должен купить мне выпить, — продолжает долговязый учитель, и хоть Намджун и соглашается (он действительно должен ему, ведь Сокджину пришлось идти в туалет в наручниках из-за него), но он в корне не согласен с тем, что делать это надо сейчас — учителю явно нужно завязывать с алкоголем на сегодня. — Может, в следующий раз. А что насчёт того, что сейчас я отведу тебя домой? Ты немного пьян. — М-м-м, почему же. Я только начал, — уже почти шепчет Сокджин с застенчивой улыбкой, и Намджуну приходится наклониться вперёд, чтобы расслышать его слова. Но далее учитель только мямлит что-то нечленораздельное, и офицер понимает, что мужчине явно пора домой, если он, конечно, не хочет ночевать на грязном полу клуба. — Мистер Ким… — Офицер, ты же купишь мне выпить? — продолжает сладко ворковать учитель, прикрывая глаза, и Намджун чувствует от его дыхания знакомый уже запах алкоголя, перемешивающийся с каким-то конфетным ароматом, принадлежащим, скорее всего, самому Сокджину. — Мне кажется, тебе правда пора домой. Сокджин останавливается и с нежной улыбкой тянет офицера на себя. — Ты милый, ты мне нравишься, — говорит он и хихикает (да, именно хихикает), прикрывая рот рукой. Теперь Намджун уже абсолютно точно уверен, что мужчина настолько пьян, что утром вряд ли вспомнит что-либо из произошедшего сейчас. — Мистер Ким… — Ладно, офицер. Повеселись этой ночью, — внезапно бросает Сокджин и уходит, помахав Намджуну рукой. Сначала Намджун с облегчением вздыхает, потому что, по его мнению, вся эта сцена была слишком уж неловкой и странной, но чувство облегчения внезапно сменяется на что-то непонятное. На что-то вроде… паранойи? Намджуну очень хочется проигнорировать тот факт, что если он сейчас не остановит учителя Тэ, тот будет не в состоянии нормально функционировать к концу этого вечера, но не может. А что, если Сокджин навредит себе? А вдруг кто-то ограбит его? Что, если с мужчиной случится что-то ужасное, и ему придётся объяснять сыну, что случилось с его любимым (Тэ достаточно сильно привязался к нему) учителем? Почти сразу же приходит осознание, насколько тяжело будет найти ему кого-то в толпе пьяных, танцующих при слабом освещении людей. Чтоб их, да неужели ни у кого совсем нет уважения к эпилептикам? Офицер пользуется своим высоким ростом, высматривая над толпой мужчину одного с ним роста. Это занимает у него почти десять минут, а затем его глаза останавливаются на знакомой фигуре, которую насильно пытаются затащить в туалет. Намджун некоторое время наблюдает за представляющейся ему сценой. Какой-то мужчина, на несколько сантиметров ниже Сокджина, тянет за собой учителя, который выглядит едва ли не вдвое более пьяным, чем был буквально пару минут назад. Намджун не хочет делать поспешных выводов: этот незнакомец может быть его другом или коллегой, который пытается ему помочь. Но шестое чувство офицера явно не согласно с этим предположением. У каждого в их участке имеются сильные стороны, которые делают их отличными полицейскими. У Юнги — ум и ловкость. У Чонгука — сила и скорость. А он сам так быстро поднялся по карьерной лестнице благодаря своему шестому чувству. Намджун умён, силён и всегда может предвидеть опасность. И прямо сейчас каждая клеточка его тела сигналит о приближающемся неприятном исходе. Офицер пробирается сквозь толпу, направляясь к этим двоим. Он внимательно следит за каждым движением Сокджина, пытаясь найти какие-либо признаки насилия со стороны незнакомца. И находит их: подозрительная поза, то, как Сокджин волочит свои ноги по полу и то, как долго рука другого мужчины находится на заднице учителя. Все эти признаки буквально кричат об одном: рогипнол. Да, эта шаткая походка явно вызвана психотропным препаратом. И Намджун просто не переносит этого дерьма. Офицер бросается к этим двоим и уже через несколько секунд сильным движением правой руки притягивает Сокджина к себе, а затем грубо отталкивает незнакомца, поудобнее обхватывая учителя другой рукой. Какая-то его частичка всё ещё хочет верить, что он повёл себя неправильно, поступая так, потому что, чёрт — никто не заслуживает быть использованным таким образом, поэтому Намджун решает применить один проверенный способ, который почти со стопроцентной точностью помогает ему отличить законопослушного гражданина от преступника. Он предъявляет мужчине свой значок (да, он берёт его всегда, даже в клуб. К чёрту осуждение), и подозреваемого будто ветром сдувает меньше чем за секунду. Блять. Офицер с радостью побежал бы за ним, если бы на руках у него не было мужчины в отключке. На сегодня преследование отменяется. — Эй, ты в порядке, Ким? Эй! — пытается он приподнять повыше учителя, чтобы получше разглядеть его лицо. Сокджин морщится и его губы немного подёргиваются, но глаза не открываются. — Эй, ты меня слышишь? — учитель на это лишь снова морщится, не приходя в сознание. Чёрт, теперь Намджун просто обязан отнести мужчину в безопасное место. Офицер тащит его к выходу, с удивлением осознавая, что, несмотря на стройную фигуру, тот достаточно тяжёлый (более того, Намджун на двести процентов уверен, что половину этого веса занимают плечи). Уже после он понимает, сколько вопросов будет у Юнги и Тэхёна, когда он притащит в дом бессознательного учителя, но, это даже в некотором роде хорошо, что Тэ знает Сокджина; можно просто сказать, что учитель пришёл на ночёвку, а Юнги в любом случае — Намджун уверен — не будет задавать лишних вопросов или сплетничать об этом в участке.***
— Оу, не знал, что тебе тоже нравятся мужчины, — слышит Намджун, когда заходит в квартиру. Тэхёна нигде не видно, из чего офицер заключает, что ребёнок уже спит у себя в комнате. Что вполне логично — время уже далеко за полночь. — Нет. Он под рогипнолом. — … — Да, знаю, звучит не очень. Ну, просто это учитель Тэхёна, а я случайно встретил его в клубе, но кто-то подсыпал ему в алкоголь рогипнола, и поэтому я решил привести его сюда. Ради его же безопасности. — …ладно. — Не поможешь мне? Юнги лишь пожимает плечами и уходит, а Намджун тяжело вздыхает и чуть ли не волоком тащит высокого мужчину через всю гостиную, чтобы уложить на диван. Как ни тяжело Намджуну это признавать, но его руки сейчас дрожат от усталости. Боже, неужели он с этой офисной работой совсем потерял форму? — Ну, раз ты уже вернулся, я пойду, — говорит ему заглянувший в гостиную Юнги с яблоком в руках, и Намджун понимает, что тот снова бессовестно грабанул его кухню. — Хорошо. Спасибо, что присмотрел за Тэ. — Без проблем, — кусая яблоко, отвечает ему Юнги и, эффектно провернувшись на каблуках, уходит. Намджун поудобнее укладывает ноги Сокджина, чтобы тому было комфортнее, затем достаёт из шкафа запасной плед и укрывает им отключившегося мужчину. Офицер знает о потенциальных последствиях смеси алкоголя и рогипнола (а в скорых прелестях этих побочных эффектов Намджун даже не сомневается — он ещё в клубе уловил сильный запах ликёра, исходивший от учителя). Проверив напоследок его дыхание, он уходит к сыну в комнату, чтобы убедиться, что тот спит. Намджун целует сына в лоб и поправляет ему одеяло, после чего возвращается обратно в гостиную. Наливает стакан воды и ставит его на тумбочку, прежде чем сесть рядом с Сокджином. Он хочет побыть возле него ещё немного — просто чтобы убедиться, что с тем всё в порядке — а потом пойти спать. Но вот он сидит, сидит, и всё никак не может встать и таки оторвать взгляд от лица учителя. Наконец он может более-менее нормально, без растерянности и смущения, рассмотреть лицо Ким Сокджина. Ким Сокджин очень красив. И не обязательно нужно быть геем, чтобы признать это. Нежный цвет его лица идеально подходит его милому носику. У него густые ресницы, красивые миндалевидные глаза, полные губы, имеющие потрясающе красивый розовый оттенок, учитывая, что он без косметики. Или нет? Намджун, сомневаясь, откровенно пялился на губы пару минут точно, прежде чем осмеливается осторожно провести по ним пальцем. Он проверяет кончик своего пальца и с удивлением понимает, что тот чист. Надо же, значит Сокджину просто природой даны такие губы? Это нечестно… Намджун поворачивается спиной к дивану. Когда у него дома ночует кто-то ещё, кроме него с сыном, появляется странное чувство. Он не видит ничего особенного в том, что здесь почти чужой человек — многие люди часто приходили в этот дом, чтобы посидеть с Тэхёном, но затем всё равно всегда уходили. И они оставались вдвоём. Он укрывал сына одеялом, целовал в лоб и желал спокойной ночи, а утром вставал, чтобы приготовить и съесть вместе с Тэхёном отвратительный завтрак — потому что за всё время, пока он жил без жены, он так и не научился нормально готовить даже самые простые блюда. Но что же ему сделать на завтрак? Вроде, есть какие-то хлопья, и даже не одни. Далее... кажется, ещё молоко и апельсиновый сок. Что ещё… Хорошо, тогда можно пожарить пару яиц. Теперь ещё нужно суметь сделать это, при этом не спалив сковородку, как в прошлый раз… А ещё... тосты. Хлеб, вроде, тоже есть. Это хорошо. Эм, фрукты… яблоки… что ещё… Намджун вздрагивает от неожиданно громкого, но явно принадлежащего человеку, вопля. Он неловко крутит головой, спросонья ища преступника, но единственное, на что натыкается его взгляд, это уставившийся на него с ужасом и безысходностью во взгляде Сокджин, чьё голое тело едва прикрыто какой-то простынкой. — Бля-я-я, — тихо хрипит Сокджин, шарахаясь от офицера и пытаясь найти свою одежду. Намджуну на осознание ситуации требуется немного больше времени, но уже через пару секунд он полностью берёт себя в руки и начинает помогать мужчине найти его вещи. Он находит рубашку, каким-то неведомым миру образом оказавшуюся чуть ли не под диваном, и кидает её учителю, который с удивительной в его состоянии ловкостью ловит её. Самому же Сокджину удаётся откопать свои чёрные зауженные джинсы, и это уже хорошо. Намджун отворачивается, чтобы не смущать одевающегося мужчину (и дать ему время на осознание происходящего). Он заснул вчера вечером, думая о завтраке, а следующая вещь сразу после — голый Сокджин в его гостиной. Как это вообще произошло? — Чёрт, — быстро натягивая джинсы и застёгивая рубашку, шепчет учитель. — Чёрт. Как я… о Боже, — уже не так истерично продолжает Сокджин, видимо, всё же потихоньку приходя в чувство. Он быстро оглядывает гостиную, после чего переводит взгляд на Намджуна. — О Боже, вот чёрт, — продолжает шептать он, хоть частично пытаясь вспомнить события прошлой ночи. Он пошёл в клуб с друзьями. Выпил, потом поговорил с каким-то дружелюбными незнакомцем. Разговор с офицером помнит смутно… а дальше вообще ничего. Ким Сокджину нельзя портить свою репутацию. Он работает учителем начальной школы, а это означает, что даже когда у него появляется маленькая возможность повеселиться и оторваться, он никак не может так просто просрать её, набухавшись в хлам перед родителем своего ученика. Но он, кажется, только что это сейчас и сделал. А школьный директор в скором времени узнает обо всём, и Сокджина уволят прежде, чем он вообще успеет объясниться. — Оделся? — всё ещё не поворачиваясь, спрашивает офицер, и Сокджин шарахается от его голоса, еле выдавив коротенькое «да». Намджун медленно поворачивается, также чувствуя себя неловко в такой ситуации. — Скажи, у нас был секс? — не выдержав больше, быстро спрашивает Сокджин. Ему нужно знать. Плевать, что подумает офицер, он и так уже опустился ниже некуда. Сокджину нужно знать об этом прямо сейчас, чтобы, в случае чего, сразу написать заявление об увольнении по собственному желанию (или сразу покинуть Сеул, смотря что быстрее). — Что?! Конечно нет! Клянусь, я не трогал тебя! Только проверил разочек, накрашены твои губы или нет... и всё. Клянусь. — …что? — Да, знаю, я не должен был, но я был чутка пьян вчера и мне стало любопытно и… — Стой, значит мы не спали? — Что? Господи, нет! Тебя накачали рогипнолом, и ты отрубился, а я на всякий случай забрал тебя домой, — быстро объясняет Намджун, не менее взбудораженный от слов учителя. — Меня.. что? — Эм, накачали рогипнолом? Что-то типа снотворного?.. — Накачали снотворным?! — Да. Мне жаль, что так вышло… — Ебать. Господи, ты даже не представляешь, как я рад, что мы не трахнулись по пьяни, — облегчённо расслабив плечи и откинув голову назад, говорит Сокджин. Отходняк от рогипнола у Сокджина в самом разгаре, и чувствуется это, как пиздец, но сейчас он испытал настолько большое облегчение от того, что не спал по пьяни с отцом Тэхёна, что даже ужасная головная боль на пару минут отошла на второй план. — Эм-м… — Хорошо, проехали. А почему я был голым тогда? — Я… на самом деле без понятия. Я просто заснул на полу, а следующее, что я помню — это тебя орущего и голого. Сокджин осторожно трогает свой зад и двигает им немного. Никакого дискомфорта не чувствуется, и, судя по Намджуну, у него тоже нет подобных проблем. Значит, не считая рогипнол и головную боль, почти ничего не произошло. — В клуб больше — ни ногой, — бубнит себе под нос Сокджин. Это был отвратительный опыт, но, во всяком случае он хотя бы не занимался ни с кем пьяным сексом, что уже неплохо. Конечно, он опозорился перед отцом ученика, но это капля в море перед возможными последствиями незащищённого полового акта с незнакомцем или пятничного изнасилования в туалете ночного клуба. — Так, ладно. Держи, тебе надо выпить это, — говорит Намджун, подавая учителю заранее заготовленный стакан воды. — Головная боль скоро должна пройти. — …как ты..? — удивлённо начинает Сокджин, принимая щедрый подарок. — Обычный побочный эффект от рогипнола. Тебе лучше побыть здесь ещё немного, просто на всякий случай, — отвечает ему Намджун, сверяясь с временем. Тэхён, скорее всего, уже встал и смотрит субботний мультик, а значит пора идти готовить завтрак. Что же он там вчера придумал? Ах да, хлопья и яйца. — Мне лучше… мне надо идти, — нервно произносит готовый вылететь из квартиры в любую минуту Сокджин. — Останься на завтрак. Это поможет тебе быстрее избавиться от головной боли. — …может, в другой раз. Мне надо… да, мне правда пора идти, — быстро кидает напоследок учитель, покидая гостиную. Намджун лишь кивает и провожает его до двери, где они неловко прощаются. И только с хлопком двери до офицера доходит смысл слов, сказанных Сокджином: тот действительно, всерьёз рассматривал вариант пьяного гейского секса с ним.***
Чонгук не думает, что чувствовал себя когда-либо более возбуждённым в кинотеатре, чем сегодня. Они стоят с Чимином в очереди за попкорном, и Чонгук уже успел придумать тысячу и один вариант возможного развития событий, как они нечаянно будут касаться пальцами, деля одну пачку попкорна, или как он нежно положит руку на плечо маленького парня. Да, именно это и есть вся прелесть совместного похода в кино, несомненно. Чонгук, замечтавшись, даже не осознавал до конца, что всё это время тупо пялился в пустоту и откровенно пускал слюни, так что Чимину даже пришлось дёрнуть его за руку, давая понять, что они следующие. Чонгук прокашлялся и с самым серьёзным лицом, на какое только был способен, заказал большую пачку попкорна и два напитка. Акцентируя внимание на только одной пачке, эдаким нехитрым способом давая понять, что сегодня они точно коснутся друг друга пальцами. Они рассаживаются по местам и смотрят рекламу и трейлеры к скоро выходящим фильмам, и Чимин даже выражает желание посмотреть некоторые из них в будущем. Чонгук внимательно его слушает, мысленно уже составляя заметку, чтобы убедиться, что Чимин увидит их все. Различные сцены из фильма быстро мелькают на экране, но Чонгук не всматривается; он думает только о том, какой момент лучше подойдёт для его тактильного контакта с Чиминовой рукой. Однако самого Чимина, похоже, подобные мысли не посещают: он вовсю увлечён фильмом и ужасно мило вздрагивает каждый раз, когда что-то взрывается или кто-то неожиданно появляется, и Чонгук снова чувствует теплоту в своём сердце. Серьёзно, что он за прекрасное создание? Ну хорошо, похоже, вариант с касаниями пальцев никуда не годится, поэтому Чонгук решает поступить по-другому: приказав своему тестостерону молчать, он берёт Чимина за руку (как настоящий мужик, да, чёрт возьми) после чего с самым непринуждённым видом возвращается к просмотру фильма, в воображении представляя удивлённое лицо парня и игнорируя его слабый протест. Сейчас в его руке находится маленькая ручка Чимина. Это самое важное. Офицер чувствует, как Чимин предпринимает ещё несколько попыток освободить руку, но после сдаётся, поняв, что сопротивляться бесполезно. Оба парня продолжают смотреть прямо на экран, но никто из них явно не в состоянии понимать сейчас, что там происходит. Просто миниатюрная ручка Чимина идеально вписывается в большую руку Чонгука. Офицер чувствует тепло и мягкость ладошки Чимина, контрастирующую с его холодной и грубой рукой, и ощущает приятное покалывание в животе.