Офицер

Это был большой центральный военный польский штаб, контролирующий военную ситуацию и международные конфликты на всём восточном фронте страны. Именно здесь находился центральный офис Франка фон Вебера, шестидесятилетнего генерала сухопутных войск Германии, которые располагались на всём восточном фронте. Фридрих был в довольно хороших отношениях с ним, хотя я и представить себе не мог, что однажды придёт день, когда мне предстоит обсудить настолько деликатный вопрос с таким уважаемым в стране и вермахте человеком. По правде говоря, фон Вебер всегда стремился к власти. Он чтил дисциплину, но, в то же время, он был ненасытен, и его главной мечтой было получить звание генерал-фельдмаршала. Конечно, в стране он был не единственным генералом рода войск, но именно он пользовался большим уважением у фюрера, а значит, заручиться поддержкой такого человека было весьма почётно. Хотя я догадывался, чем в итоге может обернуться та встреча с ним, и не прогадал. Тем не менее, у меня не было иного выбора, у меня не было вообще никакого выбора. Фридрих дал мне единственный шанс, который я не мог упустить. Риск в нашем деле велик, но оно того стило, я считаю. Центральное управление было довольно большим и внутри. Огромный холл, в конце которого были две внушительные лестницы на второй этаж. На ступеньках были постелены ковры с интересным орнаментом. В центре холла на полу из мрамора была сделана большая свастика. Честно признаться, когда идёшь по помещению такого внушительного, величественного размера, нередко в ногах может появиться дрожь. Именно такие чувства я испытывал в молодости, когда только поступил на военную службу и впервые прошёл по одному из таких помещений в Берлине. Это было незабываемо. Что я чувствовал тогда? Уверенность в своих силах, я проникся всей серьёзностью момента. Я вошёл в это здание в чине штандартеннфюрера СС, уважаемого офицера, у меня есть семья, дети, любящая супруга. Тогда я старался не думать о том, кем я выйду из здания. Одним из лидеров нового в стране движения, либо государственным преступником, в наручниках, лишённым всякого почёта и уважения. Меня бы расстреляли в этот же день на закате, а мою семью отправили бы в один из концентрационных лагерей. Я не мог позволить этого допустить, поэтому я должен был держаться уверенно, говорить чётко и ясно, не болтать лишнего и постараться убедить генерала в своих намерениях. По крайней мере, у меня всё же были надежды на хороший исход, так как Фридрих после встречи с фон Вебером остался при звании и он всё ещё жив. Мы поднялись на этаж, где располагался офис генерала. Здесь также были приписаны генералы и других род войск, но многие из них сейчас были в других странах на восточной границе. Фон Вебер прибыл сюда для оформления рапорта о ситуации на фронте, после чего рапорт отправлялся в Берлин, где его смотрели фюрер, рейхсляйтеры, рейсхфюрер СС и генерал-фельдмаршал. Таковы были правила нашего времени и схема была именно такая, поэтому нам с Фридрихом просто повезло застать генерала здесь. Здесь было довольно много младших офицеров, которые при возможности приветствовали меня и Фридриха, но я не мог ни о чём думать. Я и Фридрих просто шли прямо, думая об одном и том же. Вот мы и подошли к двери секретариата, который отделял нас от кабинета генерала. - Ну что, ты готов? Я надеюсь на тебя, сынок. Через 15-20 минут мы должны выйти отсюда с высоко поднятой головой, но это будет зависеть только от тебя. Всё в твоих руках, Марти, - подбодрил меня Фридрих. - Я готов, да, - пытался успокоить себя я, проведя обоими ладонями по лицу, желая прийти в себя. – Да, я готов. Вперёд. Мы вошли в приёмную генерала. Это было небольшое помещение, в котором сидели три женщины. Рядом на диванах сидели несколько офицеров младшего состава, которые мгновенно встали и поприветствовали нас, когда мы вошли. - Всё в порядке, садитесь. Простите, генерал ожидает Фридриха фон Хоффмана и Мартина Гроссманна. Верно? – обратился к одной из секретарш Фридрих. Пока женщина рылась в записях компьютера, мы с Фридрихом снова перекинулись взглядами. - Да, всё верно. Генерал ожидает вас, господа, проходите, - ответила девушка и продолжила заниматься своими делами. Мы вошли в кабинет генерала от инфантерии Франка фон Вебера. Довольно уютный офис в тёплых тонах, посреди комнаты лежал овальный ковёр с интересным орнаментом, справа выходило два окна. Одно из них было рядом с дверью, и под ним стоял кожаный коричневый диван, на котором сидел полковник вермахта Андре Миллер, одетый в белый пиджак с белой рубашкой и чёрным галстуком, чёрный брюки и лаковые ботинки. С виду он казался человеком, который может совершить некий подлый поступок, он был хитёр, как лис, имея при этом ехидную улыбку, в которой можно заподозрить недоброе, но при общении моё мнение о нём поменялось. Слева в кабинете стояло несколько стеллажей с множеством книг. В одном из них находился мини-бар. Генерал и полковник, как оказалось, любили выпивать вместе в свободное от работы время. Хотя по стране действовал указ фюрера о запрете алкоголя на рабочих местах, а нарушение указа каралось строго, генерал не принимал его во внимание. Когда ему пришла копия указала с подписью фюрера и печатью, он поджёг его, бросил догорать в стакан, а когда он бумажки ничего не осталось, он налил в стакан весьма дорогое виски и просто выпил. Из-за этого случая у многих складывалось ощущение, что он желает получить должность не только генерал-фельдмаршала. Этот случай постарались скрыть от фюрера. За молчание генерал, поговаривали, даже присуждал денежное вознаграждение. Таков был наш генерал, и прямо сейчас мне предстояло с ним встретиться лицом к лицу, чтобы обсудить деликатный во всех смыслах вопрос. Полковник Миллер поднялся с дивана, чтобы пожать руку мне и генералу. Так как мой чин штандартеннфюрера СС был аналогичен в вермахте с чином полковника, Миллер первым делом поприветствовал генерала, а со мной он мог легко общаться на «ты», хотя он и проявлял уважение, и это мне в нём нравилось. Я тоже не стремился прямо сейчас завязать узы дружбы. Сперва нужно узнать человека. Особенно при обсуждении той ситуации, ради которой мы и пришли. - Герр генерал, здравствуйте, прошу вас, присаживайтесь сюда. Здесь довольно уютный диван. Не желаете чего-нибудь выпить? – проговорил быстро Миллер. - Нет, спасибо. Я просто посижу, тем более, что я всё ещё на службе, - ответил Фридрих. Он весьма спокойно относился к употреблению спиртного генералом и полковником, думая, что это просто не его дело. - Герр штандартеннфюрер, добро пожаловать. Проходите, пожалуйста. А вы не желаете выпить чего-нибудь? Виски? – предложил Миллер мне. Вдруг я ответил. - Да, пожалуйста, виски, если можно, - обычно я никогда не употреблял на службе, но это желание возникло совершенно внезапно. Просто мне нужно было чем-то смочить своё пересохшее горло. - Вот! Вот это уже по-нашему, сразу видно, что свой человек. Вот, пожалуйста, герр штандартеннфюрер, - Миллер налил мне немного и я быстро выпил. Генерал сидел за своим внушительным столом, покуривая и роясь в документах. - Значит, вы и есть тот самый СС-овец Мартин Гроссманн, которого недавно перевели в «Плашув», - генерал обратился ко мне и посмотрел на меня, откинувшись назад в своём офисном кресле. – Что ж, приятно познакомиться. Как я понимаю, Фридрих рассказал вам, зачем я хочу вас видеть, - продолжил он и встал со своего места, обошёл стол и встал почти передо мной, присев немного на переднюю часть стола. - Так точно, герр генерал. Генерал-майор сообщил, что вы хотели меня видеть и обсудить со мной некий важный вопрос, - в стойке «смирно» ответил я фон Веберу. Генерал осмотрел меня внимательно, продолжая покуривать свою сигарету. Я стоял смирно, почти не двигаясь. Всё-таки, говорил не с бродягой на улице, а мои нервы были на пределе. Генерал продолжал молчать, прищурив взгляд, а затем обратился к сидящим на диване Миллеру и Фридриху. - Что скажешь о нём, полковник? Он подойдёт нам? Как считаешь? – в этот момент генерал своей фразой заинтриговал меня, но я продолжал не подавать особого вида, хотя и желал высказаться. - Считаю, что да, герр генерал. Тем более, что герр генерал-майор очень лестно отзывался о герре Гроссманне, - ответил Миллер. В этот момент мой взгляд упал на Фридриха, на чьём лице читалась небольшая то ли ухмылка, то ли улыбка. Тогда я так и не понял, но я понимал, что меня будет ждать сейчас довольно интересный разговор и весьма интересное предложение. - Садитесь, герр Гроссманн, пожалуйста. Нам нужно с вами поговорить, - предложил мне присесть фон Вебер на стул перед своим столом, и я с радостью сделал это. Генерал тоже решил присесть. Во всех кабинетах высшего военного состава страны находились подслушивающие устройства в самом кабинете и в телефоне. Эта мера была принята ещё очень давно, а в интересах подавления возможных антинацистских выступлений было решено скрывать местонахождение устройств. Телефон прослушивался, а найти небольшое устройство в кабинетах было делом практически безнадёжным, особенно с развитием нано-технологий в стране. Вся информация о телефонных переговорах, что на стационарных телефонах в офисах, что на мобильных, передавалась в управление внутренних расследований в Берлин и в отдел службы безопасности того здания, откуда поступил тот или иной звонок. Если звонок шёл с мобильного телефона офицера, который находился за пределами здания, информация через сеть передавалась в ближайший отдел управления концентрационного лагеря или военного штаба в воинской части страны. С этим было очень строго. Однако, конечно, всё это не касалось личных встреч, когда нет ни подслушивающих устройств, ни телефонных переговоров, вероятность прослушивания была крайне мала. Конечно, здесь можно было дойти до абсолютного фанатизма, при котором подслушивающее устройство надо ставить на улицах, дома, в магазинах - в общем, на каждом сантиметре. В Берлине таким фанатизмом не страдали, но нынешние меры вполне попадали под общепринятый воинский устав и здравый смысл. Это было правильно и логично, да и мятежных выступлений в стране не наблюдалось с момента «Заговора генералов» при попытке покушения на Гитлера. Франк фон Вебер, конечно, не желал, чтобы его разговоры в кабинете подслушивал кто-то на стороне, поэтому он не пожалел денег и нанял группу техников с самым современным оборудованием, чтобы найти подслушивающее устройство. Проведя трудную работу, техники показали генералу каким образом можно глушить это устройство. Это стоило денег, но в итоге, оно того стоило. Он мог включать устройство и выключать его, когда вздумается. Теперь мы могли спокойно общаться в его кабинете. - Итак, герр Гроссманн, до меня дошли сведения о ваших планах, которые вы намерены осуществить. Фридрих мне рассказал, что, борясь за свободу людей, если их можно так назвать, в лагерях, вы намерены свергнуть нынешнюю власть в стране, положить конец угнетению человеческих прав, войти в Берлин, взять под контроль Рейхстаг, парализовать правительственные организации и ликвидировать СС и гестапо. Всё верно? – быстро проговорил генерал, пристально смотря на меня. - Да, в общем-то, всё так, герр генерал, - спокойно ответил я. - Что скажешь об этом, Миллер? – спросил фон Вебер полковника. - Довольно интересно предложение, герр генерал, но как и с помощью чего герр Гроссманн собирается реализовывать свои планы? – ответил Миллер. - У вас есть план, герр штандартеннфюрер? У вас есть финансы, соратники, кто-нибудь ещё уже поддержал вашу идею? – продолжил генерал. - Только генерал-майор Фридрих фон Хоффман, герр генерал. Он выслушил меня вчера и понял мои намерения, - ответил я. - Вы понимаете, что это слишком опасная операция? – он встал со своего места и медленно подошёл к окну. – Я хочу вам сказать, герр полковник, вы можете заручиться поддержкой хоть генерал-фельдмаршала, но вам не удастся сделать и шага, если вы не заручитесь поддержкой обычных солдат, которые служат на благо своей страны. Они все давали клятву верности фюреру. Всё, что они имеют, они заработали своим трудом, трудясь под тем флагом, под которым находится наше управление. Один солдат слабее генерала или фюрера, но имея армию, ни один генерал-фельдмаршал не сможет остановить её, если люди движимы одной идеей. Кроме Фридриха, меня, полковника Миллера и вас, Мартин, в этой стране вряд ли кто-то будет движим одной идеей. Если мы сейчас с вами выйдем на улицу и закричим в голос о справедливости, частности, морали, праве и достоинстве, если на виду у всех вы начнёте расстреливать национал-социалистический флаг, обычный рядовой может схватить вас за шиворот и поволочь по земле к стенке, у которой он же будет иметь полное право расстрелять вас и всех нас. Потому что он движем иной идеологией и потому что он верен своей клятве и своему делу. Для него вы в миг становитесь предателем, врагом государства. Понимаете? – посмотрел генерал на меня. Я сидел и просто молча слушал его слова. Он был прав. – Нет ничего сильнее толпы, поэтому в этом важнее всего заручиться сперва именно ею. В кабинете наступила гробовая тишина. На долю секунды я перестал верить в успешный исход нашего плана. Генерал был абсолютно прав. - Но я могу предложить вам кое-что, герр полковник, - продолжил генерал. – В Берлине об этом ещё не знают, но солдаты вермахта и некоторые офицеры начинают выражать крайнее недовольство нынешним положением ситуации на востоке. Военные столкновения не прекращаются, как вы знаете. Это может послужить идеальном поводом, чтобы привлечь солдат вермахта на свою сторону, господа. По крайней мере, такая информация у меня есть из воинских частей сухопутных войск, - закончил генерал. - Всё верно. Недавно я инспектировал крупные воинские части на восточном фронте. Не в официальной беседе, но я слышал, что там солдаты и некоторые командиры были настроены весьма радикально по отношению к нынешнему руководству страны. Это было бы очень удачным поводом, чтобы подтолкнуть их к нужным действиям. Нужно лишь дать сигнал «сверху», то есть, ваш сигнал, герр генерал, - заявил Миллер. - Что вы на это скажите, Мартин? – с улыбкой спросил меня фон Вебер. Я посмотрел на Фридриха. Его взгляд был серьёзным и сосредоточенным. Я ответил: - Что вы хотите взамен, герр генерал? – вдруг спросил я его. – Ведь мы оба знаем, что вы не по доброте душевной захотели мне вот так просто помочь. Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите пост военного министра в стране, ведь так? Вами движут убеждения борьбы за власть, и не более. Вам всего лишь нужно войти в Берлин, стать у власти. Вы говорили мне про убеждения, но у нас с вами они разнятся. Нет совершенно никаких гарантий того, что вы и ваши люди смогут сохранить жизнь сотням военнопленных в лагерях, когда вы будете двигаться к своей цели, - ответил я фон Веберу. Генерал явно не ожидал такого развития событий. Его улыбка сменилась на серьёзное лицо. Это неудивительно, ведь я только что прилюдно обвинил его в том, что им движет лишь влияние и власть. Тем не менее, он был рад услышать это в лицо, так как понял, что имеет дело не с «тряпкой». - С вами приятно иметь дело, Мартин. Я вижу, что вы тверды, внимательны и всегда следуете своим убеждениям. Несмотря на ваши слова, я был рад услышать это, поэтому хочу предложить вам одну сделку. - Что вы хотите предложить? – спросил я. - По окончанию кампании мы оба прекрасно понимаем, что во главе государства, скорее всего, встанете именно вы. Идея была не моя, поэтому я не требую большего. Я с глубоким уважением отношусь к вам и вашим планам. Я убеждён, что мы сможем сработаться вместе. Я хочу дать вам возможность исполнить ваш замысел. У вас будут люди, которые смогут пойти на Берлин, у вас будут абсолютно все гарантии того, что солдаты вермахта оставят в живых военнопленных. У вас будет возможность создать свой кабинет министров в ходе этой кампании, у вас будут финансы, руководителем всей операции будете именно вы. Взамен я хочу пост военного министра страны. Мы оба сможем осуществить свои планы. Только так мы сможем добиться того, чего хотим. Пусть я генерал рода войск, но вы - прирождённый лидер, герр штандартеннфюрер. И мне было бы очень приятно сотрудничать с вами, - заявил фон Вебер. Я встал со своего места и решил закурить, подойдя к окну. Фридрих тоже встал, решив посоветоваться со мной. - Что скажешь? – спросил он. Я просто стоял и выкуривал свою сигарету. Я стоял совсем немного, затем выбросил недокуренный окурок в окно. Повернулся лицом к кабинету, прошёл на его середину, повернулся лицом к фон Веберу и заявил: - Генерал… Я думаю, что мы с вами… не договоримся, - коротко ответил я. Генерала явно разозлил такой исход переговоров. - Хм, что ж. Это было весьма неожиданно и крайне разочаровало меня. Прежде, чем вы уйдёте, я хочу уточнить. Ваша семья находится в Берлине, ведь так? Просто когда за ними придут, нам нужно будет знать, в какой лагерь их отправить после расстрела главы их семьи за антигосударственные настроения и попытку личной угрозы генералу в случае отказа содействия. В тот момент меня хватила жуткая дрожь по всему телу. Руки сжались в кулаки, а на лице я старался держать себя в нормальном состоянии. Этого я и боялся. В случае моего отказа в содействии могла пострадать моя семья, но работать с таким человеком… Зачем устраивать государственный переворот, убирая с власти безумцев, если на их место может прийти ненормальный, жаждущий влияния и денег? Но рисковать семьёй я не мог. Я провёл ладонью по лбу, посмотрев в окно. - Что вы решили, герр штандартеннфюрер? – ещё раз спросил меня фон Вебер. Я повернулся к нему лицом, смотря прямо в глаза… Дверь распахнулась мгновенно и также мгновенно захлопнулась. Я и Фридрих вышли из кабинета фон Вебера после этих тяжёлых переговоров. В секретариате на нас и наше состояние сразу же обратили внимание. Я шёл невероятно быстро, чтобы поскорее покинуть двери этого здания. Я ответил: «Да». На улице Фридрих постарался остановить меня и успокоить, хотя я не мог сдерживаться. Этот ублюдок поставил меня в сложное положение и начал диктовать свои условия. С другой стороны, генерал был прав. Только так я мог получить хоть какую-то поддержку со стороны людей, которые готовы взяться за оружие хоть сейчас. Но мне нужно было время, чтобы успокоиться и прийти в себя. - Да уж, честно говоря, я не ожидал, что всё пройдёт именно так, - сказал Фридрих, посматривая на окно офиса фон Вебера. – Ты как, Марти? - Не знаю, что и сказать. Обиднее всего то, что теперь, что бы я ни делал, любой знающий может использовать мою семью в качестве защитного варианта себе же. Ты слышал, что он говорил? Руководитель… На самом деле, я в жёстких рамках, потому что не могу дать в обиду Эмму и детей, Фридрих, - резко ответил я. Я достал свой портсигар, чтобы закурить ещё. - Что будем делать? – спросил Фридрих. Немного погодя, постояв на улице, передохнув и попытавшись прийти в себя, я ответил: - Нужно немедленно доставить мою семью из Берлина сюда и спрятать, Фридрих, - сказал я. – Это приказ, - резко и неожиданно ответил я. Фридрих лишь кивнул мне в ответ.