Вспоминая сгорать

— Я убью его, если потребуется. Наблюдать, как у Клариссы меняется выражение лица. Она не такая, как все остальные нефилимы. Она ещё не до конца понимает, каково ставить общее благо превыше всего. Она лишь девочка, отчаянно желающая спасти брата. Видеть презрение, плещущееся в голубых глазах. И непоколебимую уверенность в том, что он поступит правильно, представься ему такой случай. — Он чудовище с демонической кровью. Слова, ядом проникающие в и без того покалеченную душу. Остающиеся где-то там, где он, Джонатан, просто мальчишка, ищущий любви. Чувствовать, как внутри что-то гниёт, отмирает от ненависти, которая слышится столь отчётливо в голосе Эрондейла. Позволять этому захватить его с головой, буквально ощущать, как душит, не даёт дышать, как медленно его убивает. Понимать, что теперь холодное безразличие, отпечатавшееся на выгоревших рёбрах, будет болезненно ныть, постепенно уничтожая остатки человечности в нём. И знать, что у идеального Джейса, которого отец действительно любил, свои демоны. Демоны, наличие которых он не признает ни за что на свете. Он безупречен, он на стороне добра. «Кажется, ты и сам совсем недавно думал, что тьмы в тебе больше, чем света». Он выступает за правое дело. Если только не поставить его перед выбором. — Пока мы не будем располагать фактами, никого убивать мы не будем. Решительная, храбрая, порывистая. Изменит ли своё решение, когда поймёт, каким Джонатан стал? Он подчиняется. «Надо же, Джейс, ради неё ты готов умерить свою ненависть. Тягучую черноту, которая всегда жила в тебе. Ты не признаешь этого никогда. И лишь ради неё ты согласен пощадить меня». Она имеет столько власти над ним. Он это ей позволяет. «Почему ты ей позволяешь?» «Я и Клэри… Это в прошлом. Мы пошли дальше». «Какой же ты лжец, Джейс Эрондейл». Она имеет столько власти над ним. И даже не догадывается, каков он на самом деле. Не легендарный воин во плоти, светлая сторона экспериментов Валентина. А нефилим, яростно отрицающий, что в нём есть то, за что они убили бы его, Джонатана, не задумываясь. Тьма, опухолью расползающаяся по венам. Тьма, оскверняющая кристально-чистую ангельскую кровь. Вязкая тьма, которая при определённом раскладе просочится наружу, растормошив всех тварей, копошащихся у Эрондейла где-то в сознании. Там, где он, Джейс, не оправдывает свои порывы благими намерениями. Там, куда не добраться даже Клэри. Потому что она верит, что он достаточно силён, чтобы справляться с этим. И только ему под силу пробудить то, что Джейс рьяно старается игнорировать. То, что способно сжечь мир дотла. «Однажды ты потерпишь сокрушительное поражение, и я буду свидетелем того, как столь лелеемое тобой отрицание рассеивается, а тебя застаёт врасплох понимание. Мы с тобой слишком похожи».

***

Клинок к горлу. Чувствовать блаженное превосходство, краем уха слушая проникновенные речи Клариссы о том, что его ещё можно спасти. Видеть высокомерие, которое из Джейса не вытравить ничем. «Ну же, ты хотел убить. Попытайся». Упиваться тем, что жизнь Эрондейла в его руках. Отпустить, предчувствуя, что впереди их ждёт не одно сражение. Позволить им выиграть эту схватку, зная, что механизм запущен. «В следующий раз мы встретимся при иных обстоятельствах. Рано или поздно тебе придётся признать, что я прав». И осознавать как никогда ясно, что это только начало. Начало их противостояния, в котором ни один не намерен сдаваться. «Я буду ждать, Джонатан. Ведь мы слишком похожи».