***
У него дома не так. Ему не хватает Джейса. Это абсурдно, но его квартира стала совершенно незнакомой, пустой и холодной. Ему так его не хватает. Джонатан знает, что прекратил то, что их связывало, ради Джейса. Знает, что их отношениям суждено было закончиться. Знает, что он не подходит идеальному Джейсу Эрондейлу. Хорошему мальчику с прекрасным будущим и головокружительными перспективами априори не может подходить кто-то столь безнадёжный как он. Только это ничего не меняет. Его ломает, его наизнанку выворачивает, перекручивает на фарш, и он давится отчаянием, тоской и одиночеством. Он хотел бы вырвать эти чувства с мясом, вытащить как занозу, но кажется, эта будет саднить вечно. У него дома сейчас нет, потому что с тех пор, как он поставил точку, чувство неприкаянности не покидает его ни на секунду. Его дом — там, где тот, с кем он порвал скрепя сердце. Потому что Джейсу будет так лучше.***
Громкий стук в двери будит его. Он не успевает задуматься, кому понадобилось увидеть его в три часа ночи, как слышит возмущённый крик: — Открывай, чёрт побери! Открывай, я знаю, что ты здесь. Джонатан подходит к двери, медленно, издевательски медленно. Сердце стучит так громко, что он не слышит ничего. Пытается успокоиться, но руки дрожат, а качающий кровь орган барабанит по рёбрам, затрудняя дыхание. Прислоняется головой к двери, дышит через раз, постепенно возвращая себе самообладание. Он ведь ещё не ушёл? — Открой, пожалуйста, — доносится тихо и как-то неуверенно. Это ему абсолютно не свойственно. Отпирает замок, нажимает на ручку. И сталкивается с ярко-голубыми глазами, которые после того разговора на улице стали ему сниться. От тоски он разваливается на куски, и он не уверен, что кому бы то ни было удастся его собрать. Пальцы начинают гореть, ему хочется почувствовать, каково прикасаться к Джейсу после разлуки, каково трогать его, гладить, изучать заново всё выученное им прежде. Они молчат. Потому что хотят остаться в этой иллюзии навсегда. Они молчат, пока Джейс не переступает порог, медлит пару мгновений и делает шаг вперёд, чтобы обнять. Джонатан не может сопротивляться. Он прижимает Джейса к себе крепко-крепко, втягивая в себя его запах. Это так правильно, что он впервые забывает о том, что всё давным-давно кончено. — Ты нужен мне, — шепчет Джейс, носом утыкаясь ему в плечо, — очень нужен. — Молчи, не надо… — отвечает бессвязно, с трудом подбирая слова. — Прости меня, — в глазах сожаление и раскаяние. Жаль, что это ничего не меняет. — Тебе не за что просить прощения, Джейс, — давит из себя едва ли не по слогам. — Я был зол тогда, и я понимаю, что это не оправдание, но мне казалось, что я смогу отвлечься. Он и отвлёкся. Трахал её отчаянно, самозабвенно, так, чтобы не чувствовать ничего. Но ему было хорошо. Блеск в глазах, румянец на щеках и вереница засосов на шее говорили об очевидном. И Джонатан это знает. — Клэри подходит тебе, и тебе будет куда лучше с ней. «Тебе будет куда лучше без меня». Он отворачивается, не желая, чтобы Джейс видел, насколько ему больно говорить всё это. Он должен поверить. Джейс подходит, осторожно прикасается к его плечу и произносит твёрдо: — Мне нужен ты. — Уходи. «Останься, прошу, останься». С хлопнувшей дверью в Джонатане умирает надежда. Джейсу будет лучше без него, потому что Джонатан его отравляет. И пусть теперь он лишился света, разбавлявшего его тьму, он уверен, что рано или поздно они бы друг друга погубили, оставляя лишь щепки от того, что когда-то казалось несокрушимым. А всё это должно перегореть. Когда-нибудь обязательно должно.