***
— Он же псих, Джейс! — распинается Изабель, и он отшатывается от ярости, волнами исходящей от неё. — Клэри говорила, он чуть её не убил на тренировке. Они отрабатывали какой-то захват, и он едва смог контролировать силу. Он ждёт, пока она закончит свою тираду, чтобы ответить холодно: — Это ничего не доказывает, Из. Она смотрит на него ошеломлённо. Пытается что-то найти в его выражении лица. Качает головой. — Только не говори мне, что ты влюбился в него. Джейс молчит, не зная, что сказать. Какой у их отношений статус? Они встречаются? Нет, определённо нет. Никаких заявлений о намерениях и попыток прояснить, что происходит, ни с его стороны, ни со стороны Джонатана. Друзья, которые трахаются время от времени? Да нет, друзьями их уж точно не назвать. Для близости им не хватает чего-то неосязаемого, но до одури важного. Доверия. Любовники? Секс крышесносный, бесспорно. Но… Так много этих «но». Которые все как одно перекрываются простой истиной — он увяз в этом раньше, чем успел себя остановить. А впрочем, когда это Джейс Эрондейл внимал голосу рассудка? И тут же вспоминается его профиль в полумраке комнаты, зажжённая сигарета. — Ты куришь? Он хмыкнул, сделал ещё затяжку. — Тебя это шокировало? Брось, куда больше шансов, что меня убьют твари, лезущие со всех сторон из демонических измерений, чем никотин. — Владение несколькими языками, безупречные навыки боя, превосходные результаты в Академии, с которыми не могли поспорить даже яро настроенные против тебя нефилимы. И курение? Не вяжется с образом образцового солдата. Джонатан повернулся к нему, растянул губы в едкой усмешке. — Я образцовое чудовище, выращенное Валентином, Джейс, и это никто никогда не забудет. Что это? Признание собственной слабости? Но он поделился, и это крошечное откровение стало первым в череде тех, что стирали день за днём ту самую грань, создавая хрупкое, такое необходимое, немыслимое. — Не могу поверить, братец, — заявляет Изабель, правильно трактуя его молчание. — Он знает? Если нет, то хотя бы здесь у тебя есть преимущество: никогда нельзя давать таким, как он, власть над собой. Потому что это оружие, которое используют против тебя, когда меньше всего будешь этого ждать. Прежде чем она уходит, её взгляд, полный разочарования, отпечатывается на сетчатке яркими пятнами. Джонатан ему не пара. Верно.***
— Невиданный случай: Джейс Эрондейл — трудоголик, каких ещё поискать, — в голосе слышится насмешка. Джейс трёт устало глаза — просмотры записей видеонаблюдения так ничего и не прояснили, и больше всего хочется прилечь поспать. Джонатан подлетает в два счёта, кладёт руку чуть повыше ключиц, а второй приставляет клинок к горлу. От сонливости не остаётся и следа. «Он псих, Джейс». «Он едва её не убил». — Ты игнорировал меня несколько дней, и если бы я не заявился сам прямо перед твоим ангельским носом, кто знает, сколько бы это продолжалось…— он рассматривает его пристально, будто под микроскопом, и Джейс узнаёт это. Безумие, копошащееся внутри у него. Чувство, что ощутимо, понятно на интуитивном уровне, опасное, затягивающее, просачивающееся наружу, не оставляющее сомнений: все они правы. Вот только ему не страшно, а потому он не придумывает ничего лучше, кроме как спросить: — Клинок? Ты с патруля? Джонатан проводит рукой чуть выше, к шее, залезает пальцами под ворот футболки. Смеётся. — У тебя лезвие у горла, а ты решил поинтересоваться, с дежурства ли я. Другие бы боялись, знаешь. Как Клэри, думает он. Как Клэри боялась тебя тогда. — Ты что-то недоговариваешь, — если бы тоном можно было резать, он был бы исполосован весь, и иратце Алека оказались бы бессильны. Он знает. Он чувствует, паршивец. — Я слышал о том, что произошло у вас с Клэри. — Я перегнул палку, но ей не стоило говорить о тебе. Он ревнует? Джейс тянет его на себя, и он седлает его бёдра, впрочем, не отводя лезвие ни на миг. Сумасшедший. — И что же она сказала такого? Он кривится, а после наклоняется к уху и шепчет: — Заикнулась о планах Мариз женить тебя на ней. Я лишь дал понять ей, что не отдам. Мне плевать, Джейс. Я никому тебя не отдам. Никогда. Джейс думает, что Изабель права. Признаться в любви ему — всё равно, что вложить в руки оружие. Оружие, которое он направит на каждого, кто посмеет им помешать. Что сказать... Он всегда любил игры с огнём. Ерошит пальцами его волосы и отвечает: — Мне кроме тебя никто не нужен. К чёрту статусы, к чёрту их полную, тотальную несовместимость, к чёрту все возражения и рвение окружающих наставить на путь истинный. К чёрту ярлыки, когда они оба лишь друг для друга. Раздаётся лязг от удара стали о пол. Джонатан прижимается ближе. Джейс целует его и понимает. Он без остатка. Абсолютно и насовсем. Только его.