Kadara

Рейес встречает его на втором этаже, на ржавых ступеньках. Ночь ощутимо холодная, Скотт без привычного скафандра, даже без оружия - и Рейесу, заметившему его светлую фигурку, спешащую от лифтов по пустырю, становится не по себе. Зябко спрятав руки в карманы и сжавшись, вжав голову в плечи, Скотт преодолевает расстояние до построек в несколько минут, а Рейес держит ладонь на кобуре, весь взведенный, весь обратившийся в зрение и слух. До него Скотт добегает и тут же, не тормозя, падает в объятия, прижимается холодным носом к шее и обхватывает руками поверх предплечий, блокируя как минимум половину жизненно важных в данной ситуации движений. - Райдер, - перехватывает его за талию, уложив ладонь на уязвимо-тонкую ткань толстовки, Рейес. - Я, конечно, рад тебя видеть, но не слишком ли ты обнажен? Что-то случилось? - Я соскучился, - мямлит Скотт. Холодная ночь смотрит сотнями глаз из прозрачной, подсвеченной мелким блеском неона и светодиодов, тьмы, Рейес чувствует это присутствие кожей, всеми нервами. Скотт же повернут к пустому пространству беззащитной спиной, и от этого продирает по позвоночнику не хуже электрического разряда. Опасность. Ожидание выстрела. Рейес разворачивает его к ржавым створкам дверей и, пока они, хрипя, разъезжаются, сам стоит спиной к пустоте ночи, остро надеясь либо на удачу, либо на паранойю, либо на свой бронежилет. Не то чтобы внутри безопасно. Музыка, дым, неверный свет, движущиеся по ломаной траектории тела - больше похоже на ловушку, чем на спасение, но Рейес вздыхает спокойнее. Окончательно он расслабляется, только когда за ним и Скоттом смыкаются двери, и кодовая блокировка запирает их от гостей снаружи. Скотт тычется сухими губами ему в губы, и первые несколько минут в безопасности приватной комнаты они просто стоят так, обнявшись, обмениваясь короткими поцелуями. Скотт расслабленный и нежный, и именно эта расслабленность и запах алкоголя, от Скотта ощущающийся, Рейеса напрягают. - Мы не виделись всего несколько часов, - за подбородок пальцами отстраняет Скотта Рейес ровно так, чтобы смотреть в глаза. Скотт тянется вперед, трется кончиком носа о его нос. И Рейес понимает, что не так. Хватка на его подбородке становится жестче, вторую руку Рейес кладет ему на шею ладонью, удерживая его голову. - Что ты пил? - спрашивает Рейес, негромко, серьезно. - Скотт? - Водку, - хмурится Скотт, глаза у него яркие невероятно, зрачки сжаты до черных точек. - С чем-то. И еще с чем-то. - С "забвением"? - напряженно предполагает Рейес. - Ты был у Слоан, верно? Скривив губы, Скотт пожимает плечами. - Нужно было переговорить с ней, - отводит он взгляд. - Я в себе, если тебя это волнует. Переговорить, - повторяет про себя Рейес. Наркотическое опьянение не слишком заметно, походка у Скотта ровная, немного резче движения, разве что. Должны быть проблемы с координацией - та самая беда "забвения", которая вылазит даже при мизерных дозах. Но тут на вид все кажется абсолютно нормальным. - Что, - прерывает его размышления Скотт, хмурясь неприязненно под пристальным взглядом. - Ты разве его не пробовал? Пока Рейес хмурится на его вопрос, Скотт подается назад, облизывает губы сухим языком. - Слоан говорит, каждый на Кадаре пробовал "забвение", - поясняет он. - Не поверю, что ты исключение. - "Забвение" - это опасно, Скотт, - вздыхает на это Рейес. По лицу Первопроходцу читается скука, он хмурит брови, но подается в объятия с готовностью, когда Рейес привлекает его обратно к себе. - Привыкание после первого раза, - шепчет Рейес, касаясь губами уха и чувствует, как Скотт вздрогнул и прильнул к нему. - Если тебе хотелось попробовать эту дрянь, почему ты не сказал об этом мне? Уж я бы достал для тебя безопасную дозу. - Вроде, ты собирался меня отчитать за это, - усмехается Скотт и кусает его в шею, широко, и так же широко трогает укус сухим языком. - Правильный дядюшка Рейес. - Знание побочных эффектов заставляется меня беспокоиться, - отводит голову назад Рейес, и прикрывает глаза, когда Скотт накрывает ртом его кадык и медленно сводит губы. - Вдруг ты бы дал выход своему возбуждению с кем-то другим? Возбуждение его Рейес ощущает бедром, за ягодицы и спину ладонями прижимая Скотта к себе, и вряд ли у Слоан в конуре не нашлось бы желающих лечь под Первопроходца. Но Скотт пришел, полуосознанный, в наркотическом опьянении, через полгорода к нему. Это чего-то да стоит. Он трогает сухим языком шею Рейеса, притискивается бедрами, и Рейес убирает руки, стягивает перчатки за его спиной. Поднимает толстовку, гладит ладонью теплую спину Скотта, подрагивающие в напряжении мышцы. Тот кашляет, прочищая горло и прикусывает кончик языка. - Все пересохло, - хрипит и снова кашляет. Морщится он так забавно, трогает язык пальцем, с видом абсолютно недовольным. Рейес смеется и увлекает его за собой к столам и софе, усаживает и не успевает придвинуть стакан, как Скотт прикладывается к бутылке. Фыркает, морщится, но пьет. Рейесу остается только порадоваться, что в бутылке тоник, а не что-то с высоким градусом. Скотт целует его, севшего рядом, едва оторвавшись от горлышка, припадает пряными мокрыми губами. - Хочу тебя, - шепчет он между поцелуями, ведя по напрягшемуся рейесову животу ему к паху, накрывая рукой. Второй рукой он ловит Рейеса за кисть, укладывает на свою ширинку, прижимает настойчиво и выдыхает просяще, когда Рейес замирает. - Пожалуйста, Рейес, - полустоном, полувздохом, влажно целуя. - Или таким, под наркотой, я тебе не нравлюсь? Рейес убирает его руку, перекладывает ладонью себе на шею и целует, кусает в подбородок. - Расслабься, - ухмыляется он, с нажимом проводя губами Скотту по шее. - И позволь доставить тебе удовольствие. И это, наверное, единственный раз, когда он готов передать Слоан короткое "спасибо". Скотт стонал и плыл, приоткрыв влажный рот, прикрыв глаза, держа его взопревшими ладонями за шею, сам обхваченный за шею крепко рейесовой рукой. Было неудобно, но только сначала. Огладить сильнее, поймать первый тяжелый стон ртом, стащить ткань штанов, огладить теперь через тонкое, уже запятнанное предсеменем белье. Рейес освободил его член, обхватил ладонью, покрепче обняв Скотта, и дрочил, оглаживая головку, оттягивая кожу, сжимая сильнее, двигаясь медленнее. Скотт мяучил ему в рот, сдвинув в мучительном наслаждении брови, звал: "Рейес, Рейес, Рейес", и это было удивительно хорошо даже так - просто трогать его. Губы у Скотта пересохли, он царапался щетиной, прижимаясь, отдышавшись, так и не убрав лихорадочно горячих ладоней с шеи, пока Рейес опускал на колено вверх ладонью залитую его спермой руку и принимал медленные короткие поцелуи. - Рейес, - начинает Скотт, снова уложив ладонь ему на бедро, двигая к паху. - Помоги мне расстегнуть эту штуку. - Я помогу тебе дойти до Бури, - сжимает его пальцы Рейес, подносит руку к губам. - Пусть ваш судовой доктор поможет вывести эту дрянь из организма, иначе утром ты рискуешь пожалеть. Мимика у Скотта все такая же живая, реагирует он тут же. - Придется постараться, чтобы пожалеть о таком, - кивает он на свою расстегнутую ширинку. - Ты отпустишь меня без ответной услуги? - У меня очень хорошая память, - целует его Рейес в переносицу, и Скотт вскидывается, тут же подставляя губы. - Все долги я помню. Так что вернешь при первой возможности. Сейчас тебе нужна капельница сильнее, чем мне разрядка. - Заботливый Рейес Видаль, - шепчет Скотт, и отрывается, тянется к бутылке с тоником. - Не зря ты мне так нравишься.