Спустя два года.
Кейт двадцать пять лет. У нее есть друзья, доброжелательные коллеги, влиятельный знакомый, а ее сын — звезда утренников в детском саду. А еще она чертовски устала. Устала четыре года жить по накатанной. Утром отвести сына в садик, потом на работу, потом репетиторствовать, потом вечером забрать сына от тети, проведать дедушку, упрямо не желающего переехать к кому-то из них с тетей, и домой. И так каждый день. Чертовы четыре года. — Все, надоело. — говорит Кэтрин, завязывая сыну шнурки. Джеймс отвлекается от игрушки в руках и переводит взгляд на маму. — Что надоело? — Все мне надоело, представляешь? — И даже я? — мальчик, всегда все воспринимающий близко к сердцу, уже готовится заплакать, но всеми силами это скрывает. Однажды по телевизору он слышал, что мужчины не плачут. А дедушка говорит, что он — маленький мужчина. — Ну, что ты. Нет, конечно. Как ты мог подумать, зайчонок? Мама тебя любит больше всех на свете. Как ты можешь мне надоесть? — она целует сына в нос и встает с колен, быстро нашаривая его кепку и свои ключи. Сегодня воскресенье, а значит, что им нужно погулять и сходить в магазин, чтобы приготовить еды на всю неделю. И лучше поторопиться, потому что на часах уже половина пятого, а в девять Джим должен быть в постели. — А знаешь что, зайчонок? — неожиданно спрашивает Кэтрин, останавливаясь в дверном проеме. — Мы с тобой пойдем в поход. На следующих выходных, идет? Джим смотрит на нее во все глаза и излучает счастье. Он бросается к ней и обнимает за ноги, что есть мочи. Завтра он обязательно расскажет своим друзьям о походе и о том, какая его мама крутая. И дело вовсе не в том, что он хочет похвастать перед Шэрил Нокс, дочкой воспитательницы, которой всегда достается больше сладкого и лучшие игрушки. Вовсе не в этом. Она совсем ему не нравится. Ни капельки.***
Джим сидит на чемодане и, болтая ногами, наблюдает, как суетится его мать. Кэтрин бегает туда-обратно, из кухни в ванную, из ванной в гостиную, оттуда в спальню и снова в кухню. Первые десять минут это было весело. Теперь — скучно. Он так долго ждал, когда они пойдут в поход, а теперь мама тянет время. Они уже могли бы быть в лесу, если бы она не волновалась, что его заживо съедят комары, не оставив и волосинки. — Мама! Мне жарко! Я хочу пить! — Джим колошматит ботинками по чемодану и расстегивает курточку, а подумав, и вовсе снимает ее. — Минутку, зайчонок, сейчас поедем! Мама только найдет пластыри, и мы сразу же поедем! Но Джиму все равно на пластыри. Мало ли он их видел? Да каждую неделю у себя на руках и ногах! Можно и без них прожить. А вот соки — это важно. Куда без соков можно поехать? Именно так рассуждает Джим, крадучись в кухню. Там, поставив свою персональную лестницу из одной ступени, он дотягивается до ящика с красивой большой ручкой в форме треугольника. Только у этого ящика есть такая ручка. И это непосредственная заслуга Джима, который врезался в этот ящик на самокате прошлой весной и разбил старую ручку, маленькую и невзрачную, похожую на недозревший персик. И пусть мама сильно ругала его тогда, но в результате у них теперь есть эта красивая ручка. Джим сам выбрал ее в магазине, и он невероятно горд тем, что ценой шишки на лбу привнес свой вклад в интерьер этой квартиры. — Джимми? Джим! Ты куда пропал? Ты что, пошел в уличных ботинках? Учти, будешь сам полы мыть, если я увижу хоть каплю грязи! — слышит Джим из коридора и быстро убирает лестницу, после чего хватает первую попавшуюся на столе тряпку и сметает ей очень уж видный кусок земли с кафеля куда-то под раковину. Туда же он запихивает и саму тряпку, подтыкая ее мыском башмака, чтобы не особо торчала. Тогда мама не сразу ее заметит. Правильно ведь? — Что ты тут делаешь? — сдвигая брови к переносице, спрашивает Кэтрин. Она изрядно вымоталась, пока паковала вещи, и на выяснение отношений с ребенком у нее совершенно не осталось сил. — Ладно, пойдем, пока не опоздали на автобус. — и Джим быстро семенит за ней, попутно помогая найти телефон и дотащить пакет с бутербродами в дорогу.***
— Мама! Белка! Я видел белку! — вдоль кустов действительно мчится чей-то рыжий хвост, скорее всего принадлежащий белке. Но вот кусты заканчиваются, и он уже ползет по пихте. Из-за пышной шубы появляется маленькая мордочка с чёрными глазами-бусинами, теперь сомнений в том, что это белка не остаётся совсем. Кэтрин улыбается, ероша волосы сына, и смотрит на телефон. Нужно уйти не слишком далеко, чтобы сигнал не пропал, и если что, то можно было бы воспользоваться навигатором. Они идут не меньше полутора часов, к тому же время в автобусе. Кейт уверена, что Джим сильно устал, но не хочет признаваться. А завтра будет хныкать, что у него все болит. В этом весь он. — Мы скоро придем? — Мы уже. — довольно отвечает Кэтрин, указывая на небольшую полянку прямо за теми тремя соснами впереди. Помнится, она бывала здесь вместе с одноклассниками, когда их вывозили на природу. А потом с Фоггом… — Тут так круто! — Ты поможешь мне? — не обращая внимания на его восклицания, спрашивает Кэтрин. Когда она была здесь впервые — испытывала те же эмоции. Чистый восторг. — Мы будем ставить палатку? Настоящую? — Самую настоящую. — Я могу Вам чем-то помочь? — незнакомый голос заставляет подпрыгнуть на месте и резко прижать сына к себе. Разворачиваясь, Кейт видит высокого широкоплечего мужчину. На вид ему еще нет тридцати, но и двадцать точно дать нельзя. Светлые волосы, серая футболка, облегающая все, что можно облегать. Кэтрин не ко времени вспоминает Джессику, падкую на такого рода мужчин. Накаченных, в смысле. — Кто Вы? — нужно быть осторожной. Лес — не то место, где можно хамить первому встречному маньяку. — О, простите! — он вскидывает перед собой руки, будто сдаваясь. Вот только оружие на него никто не направляет. — Я, верно, напугал Вас. Меня зовут Стивен, я, как, наверное, и Вы, приехал сюда отдохнуть. Если Вас беспокоит мое присутствие, то я могу… — Нет! Нет, что Вы. Мы не в праве указывать Вам, где отдыхать можно, а где — нет. — Кейт немного расслабляется, позволяя Джиму выпутаться из ее рук и в семнадцать шагов грозно дойти до Стивена. — Привет. — со всей серьезностью четырёхлетнего мальчишки говорит Джим. — Меня Джеймс зовут. — и протягивает ладонь. Стивен широко улыбается, щуря глаза, и слегка наклоняется, чтобы пожать маленькую, особенно в сравнение с его собственной, руку. — А это моя мама — Кейт. — видимо, решив, что опасности нет, уже вполне дружелюбно сообщает Джим, указывая на Кэтрин. Вздыхая, она подходит к ним и тоже жмёт руку Стивена. — Приятно познакомиться. — Мне тоже. — Кажется, Вы хотели помочь нам? — будто бы невзначай интересуется Кейт, стараясь не отводить глаз от лица напротив. Стивен смеется и кивает. — Потому что, если честно, я совершенно не помню, как это делать. — Не переживайте, это довольно просто. — и он идёт к их рюкзакам, рассказывая что-то про опоры и окна, выходящие на север. Кейт остаётся только смотреть ему в спину и торопливо шагать за сыном, восторгающимся их новым знакомым.