***
В жизни Тони Старка не все так же гладко, как глянцевые обложки журналов с его лицом. Если сравнивать с чем-то, то тогда уж только с наждачной бумагой. Да и та кажется идеально ровной в таком свете… — Тони? — Нет. Пеппер кивает сама себе. Крепко сжимает ручку чашки с кофе в своих руках и зажмуривает глаза до белых пятен под веками. Она медленно выдыхает, тут же со свистом втягивая воздух назад. Изо всех сил заставляет себя выдавить улыбку и выйти из гостиной ровной походкой. Это хлесткое и грубое слово она слышит уже в семнадцатый раз за последние два дня. Пеппер понимает, какого терять близких людей. Она теряет Тони далеко не в первый раз. Совсем не важно, что для этого ему даже не нужно исчезать из башни.***
Наташа никогда не привязывалась к людям. Это чертовски опасно, когда работаешь на Ника Фьюри. В любой момент кого-то из тех, кого ты любишь или за кого хотя бы немного переживаешь, могут подстрелить, зарезать, сбросить с булыжником на шее в Гудзон или сделать ещё чего намного похуже. Наташа знает, потому что видела вещи гораздо хуже, да и сама поступала во много раз ужаснее. Но сложно не привязаться к малышу, — ещё не родившемуся, Господи, — которого твой самый близкий друг назвал в твою честь. Сложно не кусать в кровь губы, когда чертов Клинт Бартон с его железной выдержкой мелко вздрагивает всем телом, стоит тебе положить свою руку ему на плечо — Господи, он ищет в этом жесте ее руку, — потому что ты знаешь, как больно, когда пропадают близкие люди, потому что никогда не забудешь злосчастный Будапешт.***
Война забирает всех без разбору. На войне нет негодных, нет слишком юных или старых, нет чёрных и белых, нет ботаников и мачо. Войне наплавать. Она считает себя вправе забрать всех, кого ты любишь, не давая времени на «попрощаться». Стив Роджерс прошёл войну. Ни один раз он ощутил какого это — терять бойцов. Но вечные жгучие раны в его сердце — это не те совсем зеленые ребята, подорвавшиеся в первом грузовике в колонне, а родители, Пегги Картер, Баки Барнс, Эд Старк, мистер Филиппс, Шэрон… это те немногие люди, которых Стив назвал бы близкими, если бы у него было время сказать им об этом. Но времени нет, как нет и многих этих людей. Стив Роджерс знает, какого терять близких, не понаслышке. И ни одному живому существу во Вселенной он не пожелал бы пройти через подобное. Даже злейшему своему врагу.***
Никого нет ближе матери. Ничего нет роднее ее нежных рук, ее ласкового голоса и ясного взора. Никто не сможет заменить ее. Ничто не способно заглушить боль от ее утраты. Норны на все имеют свои виды, и ни одному богу во век не познать их великого замысла. Но, вероятно, это их будущее, которое они шьют из человеческих судеб, стоит того, чтобы мать в муках умирала на руках собственного дитя. Тор выходит из зала собраний, лишь на мгновение задержавшись в дверях. Он коротко шепчет о том, что это брату с рук не сойдёт. Ни в этот раз. Коулсон предпочитает тактично смолчать, никого не посвящая в то, что боги скорбят об утерях вполне по-человечески.***
Гарри кажется очень странной истерика Ванессы по поводу исчезновения Кейт, потому что за все годы, что она работает с ним — живет, да, состоит в отношениях, когда-нибудь он запомнит эти формулировки — они общались только на общих праздниках, когда Паркер собирал всех за рождественским столом, или же Джессика приглашала их к матери в загородный дом на День Благодарения. Они совершенно точно не близкие подруги. Нет. Тем не менее, Ванесса плачет уже вторые сутки с перерывами лишь на еду и сон, да и то не всегда. И это, признаться, слегка раздражает Гарри. Его раздражает просто неимоверно факт того, что любимая женщина исчезает из его жизни, оставаясь при этом в его постели. Раздражает, что по кухне ходит бестелесное нечто, дрожащими руками льющее кофе мимо кружки. Раздражает, что он не может не думать о том, что может навредить Нэсс дома из-за ее невнимательности вкупе с апатией, пока он работает. Въедливому и педантичному Осборну — какая ирония — стали необходимы тепло и забота. И если какой-то идиот решил, что можно забрать то драгоценное, что Гарри удалось так недавно найти, то он сильно просчитался. Никто не посмеет отнимать близких у Гарольда Осборна. Больше нет.***
— Его не стало, когда мне было девять. — Ты не рассказывал мне раньше. — Джессика старается сейчас быть самым внимательным слушателем из всех. Как если бы перед ней сейчас стоял профессор Коллинз и говорил о фотосинтезе, угрожая, что тут будет в семидесяти билетах из ста на зачёте. — К слову как-то не приходилось. Знаешь, трудно случайно упомянуть в разговоре смерть от передоза. — Тише, милый. Иди ко мне. Ну же, давай, я здесь, я с тобой, и я никуда не уйду от тебя. Никогда. Обещаю. Тихо, тихо, все в порядке… — Салли успокаивается под мерное покачивание Джесс из стороны в сторону. Он лежит головой на ее коленях и почти забывает о Кори, когда она гладит его по волосам от висков к макушке. Боль утраты с годами не исчезает, она лишь становится такой же выцветшей, как и совместное фото двух братьев рядом с отцовским байком. Она просто пускает свои корни глубоко в сердце и там и остаётся, напоминая о себе по особым случаям.