2012 год
В жизни каждого человека может случиться момент, когда он готов уверовать в кого-угодно, лишь бы продолжить загрязнять планету своим существованием. Лишь бы и дальше видеть, слышать, чувствовать, дышать. В жизни Кейт такой момент отпечатался как бычье клеймо.***
Штутгарт прекрасен. Город, в котором переплетаются строгость и пышность, древность и современность, шикарные праздненства и забастовки. Безусловно, многие города могут похвастать такими контрастами, но Кейт не так много где была, чтобы с этим согласиться. Эта поездка в Штутгарт на олимпиаду по немецкому кажется ей маной небесной. В частности потому, что университет взялся оплатить все расходы. Сохранение стипендии действительно много значит для Кейт. И просто чудесно, что ей удастся совместить полезное с приятным. В результатах олимпиады ей сомневаться не приходится. Если уж не в своей привлекательности или чувстве юмора, то в умственных способностях побыть самоуверенной она может себе позволить. На площади приличное количество народа. Всем есть, чем заняться. Вон там у паркового ограждения можно купить хот-дог и посидеть с другом за маленьким кофейным столиком с чашкой капучино, немного правее на саксофоне играет юноша лет двадцати трёх, а с права сидит очаровательная художница в вязаном желтом берете и лёгком шарфике. Несмотря на позднее время, погода ничуть не становится хуже, чем была днём. Европейский климат, говорят, намного более капризный, чем американский, но пока что он не дал знать о своей переменчивости. Так что может ещё и пронесёт. Хотелось бы, чтобы от поездки остались только самые лучшие впечатления. Когда ещё в следующий раз удастся выбраться куда-то так далеко от дома? Мысль позноить Джеку по видеосвязи приходит неожиданно. И только когда он отвечает, Кейт смущается, вспоминая о разнице между ними в шесть часов. Это сколько сейчас в Нью-Йорке? Боже, всего два часа. — Здравствуй, милая, — Джек улыбается в камеру, параллельно с тем стараясь установить телефон так, чтобы он не упал. — Ты не замёрзла? Говорят, у вас сейчас погодка — дрянь. — Привет, дорогой. Нет, все чудесно. Тут просто отлично. Думаю, я однозначно заберу завтра свою медаль победителя. — Оу, правда? Это прекрасно! — Ага, эти недоумки не смогли литературно перевести простейшие стихи. — Я в тебе не сомневался. — Ты ведь на работе, да? Прости, наверное… — Что за шум у тебя там? — Джек хмурится и двигается ближе к экрану телефона, будто бы это позволит ему разглядеть источник звука. Вокруг и правда становится довольно шумно. Кейт приходится отойти в сторону, потому что люди как-то неожиданно засуетились, и каждый третий так и норовит толкнуть Кэтрин посильнее предыдущего. Наконец, все прекращается. Люди замирают на местах. Само время, кажется, останавливается. В тишине голос мужчины в рогатом шлеме расходится по площади эхом, оглушая, почти что выбивая почву из-под ног: — На колени предо мной! — Кейт? Что там у тебя? — Джек обеспокоен. Это всегда видно по его глазам. Когда что-то касается малышки Кейти, он никогда не может сдержать своих эмоций. Все ещё боится потерять ее. Неуверенности в нем хоть отбавляй. С другой стороны, разве не переживала бы Кейт, если бы сама была страше его на четырнадцать лет? Каким-то чудом Кейт оказывается не в самой толкучке, где плачет ребёнок — Господи, совсем маленький ребенок — а с правого края, немного даже ближе к этому… террористу? Могут ли террористы одеваться так и говорить о мировом господстве? — Я сказал — на колени! Толпа падает на брусчатку, и Кэтрин, все ещё оглушённая ужасом, прошивающим ее до самых костей, следует за ней. — Разве так не проще? Разве это не естественно для вас? Она смотрит на экран своего мобильного и не видит. Пелена слез застилает глаза, пальцы предательски трясутся, когда она прикладывает их к своим губам, а после к дисплею беззвучно произнося «Я люблю тебя» и сбрасывает звонок. Голова отказывается работать, в уме только одна мысль: «Страшно-страшно-страшно». Весь курс самообороны, кажется, идёт к черту, потому что кроме как сжаться посильнее, да закусить кулак, чтобы не издавать лишних звуков, Кейт не может ничего. Она в огромной толпе людей, стоящих на коленях перед парнем, называющим себя богом. Незабываемый уик-енд. — Это глубинная суть человечества — вы жаждете рабства. Соблазнительный луч свободы заставляет вас не радоваться жизни, а мечтать о завоевании власти. — мужчина приближается, и теперь Кэтрин может исподлобья разглядеть его получше. Плащ, камзол, огромные золотые рога и глаза… такие жуткие голубые глаза на белой коже, обрамлённой чёрными, как бездна, волосами. К черту медаль. К черту весь Гейдельбургский, если уже на то пошло. Только пусть он не будет ничего делать. Пусть он окажется психом с жуткими спецэффектами, и его через пару минут повяжут санитары. Пусть все будет хорошо. Пусть только все эти люди вернуться сегодня домой. Пусть только Кейт продолжит дышать. Пусть он не заметит ее. Пусть… — Вы были созданы служить и до конца дней стоять на коленях. — неужели все это правда? Неужели Кейт предначертано было повстречать какого-то безумца именно сейчас, когда она только-только встала на путь к своей мечте. Пожилой мужчина из толпы встаёт неожиданно. Видно, что ему тяжело далась пара минут на коленях. Должно быть, проблемы с суставами или вроде того. Он говорит что-то о войне, о том, что ни за что не сдасться сейчас и никогда ещё. Его речь, наверное, прекрасна, но Кейт слышит ее лишь урывками. Ей мешает и ее паника, и нарастающий непонятный гул, не дающий ни на секунду поднять голову и оценить обстановку из-за жгучего страха этой самой головы лишиться. Кейт смотрит телевизор. Ей не нужна случайная пуля в лоб. Кто-то кричит. Кейт не сразу понимает, что крик принадлежит ей и ещё десятку человек левее, как минимум. Все будто в замедленной съёмке. Вот озлобленный психопат взмахивает своей золотой палкой, целясь в мужчину, осмелившегося заговорить с ним, а вот мимо проносится нечто с огромной скоростью. Голубой сгусток некой энергии не достигает толпы. Он взрывается, ударяясь о щит Капитана Америка. Человека из истории. Человека с черно-белых военных постеров. Человека, который сгинул в пучине семьдесят лет назад. Однозначно, это будет самый запоминающийся день в жизни Кэтрин. Кейт невесело думает о том, что ей стоит посетить психотерапевта. Может быть все это просто очень, очень плохой сон на почве недосыпа. Или галлюцинации. Та лазанья ведь действительно странно пахла. Возможно, Кейт лежит сейчас в больнице и бредит от жара. Это в любом случае гораздо больше похоже на правду, чем мертвец, борющийся бок о бок… с Железным Человеком? Кейт ни секунды не сомневается, чью принять сторону, когда часть людей бежит прочь с площади, а другая располагается вблизи, не в силах оторвать взгляда от битвы. Прочесть об этом в завтрашней газете будет намного безопаснее.